Известный театральный режиссер и профессор Школы-студии МХАТ Виктор Рыжаков рассказал специальному корреспонденту «Афиши Нового Калининграда.Ru» Евгении Романовой о том, как познается в театре драматургический текст, что такое «поиск новой искренности» и почему вымирает театр как коллективное искусство.
Виктор Рыжаков — театральный режиссер, художественный руководитель центра имени Вс. Мейерхольда, профессор Школы-студии МХАТ им. Чехова (режиссёр-педагог мастерской К. А. Райкина), учредитель и бессменный директор Театрального фестиваля имени Александра Володина «Пять вечеров» в Санкт-Петербурге. Известен по нашумевшим постановкам пьес Ивана Вырыпаева «Кислород», «Бытие № 2», «Июль» в московском театре «Практика». Лауреат премий «Новая драма» и «Золотая маска», а также премии Станиславского «За вклад в театральную педагогику». Ставил спектакли в Мастерской Петра Фоменко, в МХТ. Программа «Будущее театра. Плоды просвещения» фестиваля «Балтийские сезоны» показала один из спектаклей Виктора Рыжакова, поставленный им со студентами мастерской Константина Райкина в Школе-студии МХАТ, — «МЫкарамазоВЫ. Диалоги». За день до показа Виктор Рыжаков отбирал абитуриентов для поступления на актерский факультет Школы-студии МХАТ.
— По результатам кастинга в Калининграде вы отобрали пять человек для поступления на ваш курс. Как оцениваете уровень тех, кто пришел на прослушивание, — и, в свою очередь, тех, кого вы отобрали?
— Замечательные молодые люди! Калининград имеет хорошие театральные традиции. Здесь в сорок девятом лицее есть театральный класс, его ведет великолепный педагог Борис Бейненсон, который каждый год выпускает конкурентоспособных ребят для московских театральных вузов. На курсе, который принимает участие в нынешней программе «Будущее театра» на «Балтийских сезонах», трое студентов — выпускники этого класса. Очень результативно работают, думаю, из них получатся хорошие артисты. Я отобрал в Калининграде пять человек, четверо оказались из класса Бейненсона. Думаю, шансы у ребят есть, дальше все зависит от их мужества, убедительности, искренности — качеств, которые просто необходимы будущему артисту. Конкурс большой, конкуренция будет серьезная, если выдержат, значит, будут учиться. Мне бы очень этого хотелось, но, к сожалению, одного моего желания мало, нужны большие усилия с их стороны.
— Самый большой смысл театра вы видите в поиске и осмыслении текста. С кем эту работу вам делать интереснее — со студентами или с опытными профессиональными артистами?
— Не имеет значения. Главное, чтобы человек бы беспокойный, ищущий, неравнодушный. И взрослый артист может быть очень искренним и неравнодушным человеком. Молодость — это не годы, а определенное состояние души. Этим качеством обладают и многие мастера сцены с большим опытом, — но при этом они мир воспринимают непосредственно, их не устраивает существующий порядок вещей, они хотят его изменить. Это люди, которые не боятся быть неравнодушными, но больше всего боятся превратиться в морскую звезду, лежащую на морском дне. Такое происходит со многими. Биологические и материальные потребности сегодня определяют жизнь человека, никто не заботится о своей душе. По-настоящему творческого человека определяет сделанный выбор: для него главное, что у него внутри, он хочет обрести нечто большее, понять этот мир и познать смыслы, скрытые от человека обычного.
— Какова технология работы с текстом в том театре, который вы делаете? Как подходите к анализу текста?
— В основе драматического театра лежит драматургический текст, который и является предметом нашего изучения. Познание текста — многоэтапный процесс, сложный и безумно увлекательный. Первый этап — выбор текста. Почему я это выбираю? Почему меня это волнует? Для того чтобы познать природу чувств автора, ты должен сделать что-то невероятное. Кто-то разбирает текст на части, в том числе, с филологическим анализом. Здесь любые способы хороши, кому какой нравится, главная цель — рассмотреть текст настолько внимательно, чтобы в какой-то момент он стал твоим, то есть каким-то образом присвоить его. Но первое — это выбор, умение услышать текст, услышать автора. Театральная школа, прежде всего, развивает слух — не музыкальный, а внутренний, за который отвечают вместе все шесть органов чувств, в том числе интуиция. Такой слух позволяет слышать не ушами, а всей своей сутью, всем существом, — это как видеть спиной.
— Можно ли считать универсальным тот ключ к тексту, который нашли вы вместе с Иваном Вырыпаевым?
— Универсальных ключей не существует. Есть огромное количество технологий, которые можно применять для того, чтобы подступиться к познанию текста, но нельзя сказать, что к Достоевскому подходит такой-то ключ, а к Вырыпаеву — такой-то. Тексты разные, периоды разные, неизвестно, какая технология сработает в конкретном случае. И интересно, что каждый раз, приступая к работе, ты ищешь новые ключи, ищешь новый путь, неожиданный для себя, — и в этом закон. Вчера ты говорил этот текст искренне, а сегодня уже так говорить не сможешь. Как в любви: признаешься в любви одному человеку, потом расстаешься с ним, обретаешь другого — и тебе нужно сказать ему те же самые слова о любви. Дело здесь не в языковой форме, а в какой-то внутренней опоре на искренность. Пина Бауш в своем творчестве называла этот процесс «поиск новой искренности». И этот поиск бесконечен: ведь мы меняемся — сегодня так, а завтра уже по-другому. Один мудрый человек сказал: время никуда не несется, оно неподвижно и стоит на месте — это мы проносимся сквозь него, теряя и обретая.
— Можно ли в этом поиске новой искренности найти свой идеальный текст и своего идеального автора?
— Каждый день появляются новые авторы. Их надо уметь услышать, распознать. Это требует больших усилий и новых подходов, но именно в такой работе есть вероятность найти своего автора.
— В своих интервью вы часто констатируете как факт вымирание театра как содружества творческих талантливых людей. Альтернативы нет?
— Процесс вымирания обратим, если мы начнем заниматься конкретными вещами. Важно понять, что один в поле не воин. Театр — это сообщество людей, это искусство коллективное, как все время напоминал Константин Сергеевич Станиславский. Если мы не забудем этот закон, наверное, и в жизни театра что-то может измениться. Точно так же и в обществе: от него невозможно быть свободным, значит, надо его не только знать, но и не бояться быть с ним в диалоге, изменять его. При этом важно помнить, что любые изменения начинаются с тебя самого.
Текст — Евгения Романова, фото — ekimov.net, gallery.ru
© 2003-2024