Сквозь дождь, лес и границы: как прошёл фестиваль «Соседи» в Краснолесье

«Афиша Нового Калининграда.Ru» второй раз съездила в посёлок Краснолесье на фестиваль «Соседи» и теперь рассказывает о том, как провела субботний день на востоке области. Вроде бы ничего особенного не делали — ходили в поле и лес, пили из родника, умывались в реке, пережидали дождь в поселковом клубе, собирали цветы, слушали песни и лежали на сырой траве — но всё время были заняты.

13:20 — 15:30 Калининград-Талпаки-Черняховск-Гусев-Краснолесье

Ещё проезжая Талпаки, шутим, что, наверное, в Краснолесье будет как в Матросово на День Корюшки: много людей, не знающих, куда себя деть. В Талпаках столпотворение едоков чебуреков. В Междуречье — грибной и картофельный рай, заняты практически все уличные прилавки. В Черняховске начинается дождь, в Гусеве продолжается, но там нам нужно было сделать остановку.

На рынке в Гусеве продают крошечные и не очень огурцы, кучки обыкновенных белых грибов и переросших лисичек (все по сто рублей), стаканы черники и охапки укропа, небольшие вязаночки вишнёвого листа и первые в этом сезоне тыквы нежно-оранжевого цвета и фарфорового оттенка патиссоны, которые кажутся игрушечными. Хочется купить всё, кроме лисичек, но мы успокаиваем себя тем, что в Краснолесье на празднике будет огородница и травница Любовь Зайцева, и уж там-то мы точно поживимся.

По дороге из Гусева, виляя, едет велосипедист в прозрачном дождевике и везет целлофановые пакеты с гладиолусами и георгинами. За Гусевом по обочинам тоже продают грибы и еще яблоки. Из одной калитки на тачке торжественно выкатывают пять штук тыкв. В гнездах почему-то по трое стоят нахохлившиеся аисты. Железная дорога блестит от дождя. Если открыть окно — запахнет креозотом. Какую-то поселковую улицу не торопясь переходит очень маленькая и мокрая собачка, чем-то похожая на мелкое лесное животное.

В полях мокнут и будто не замечают этого черные коровы. Тут же сочиняем начало сказки: «В Красном-Красном лесу живут чёрные-пречёрные коровы, которые пьют воду из Красных и Синих рек». До Красного леса, впрочем, остаётся километров шесть.

15:30 Двор Виштынецкого эколого-исторического музея — клуб

Заасфальтированная дорога около музея чёрная от дождя и вся в раздавленных сливах. Машин припарковано столько, что, кажется, шутка про День корюшки оказалась не шуткой, и сейчас мы выйдем из машины и увидим толпы людей в резиновых сапогах, которые будут рыскать по посёлку в поисках еды, туалета и развлечений. Но первой мы встречаем куратора фестиваля Аню Карпенко. Она пытается перекричать дождь: «Пойдемте все в клуб! Мы туда перенесли концерт!» мы идём в клуб, вместе с нами еще десяток людей.

Одеты все кто как — кто в резиновых сапогах, кто в кроссовках, шортах и в советской плащ-палатке, кто просто в непромокаемой куртке, кто в обычной городской одежде, но зачем-то с пенкой, сложенной «домиком» на голове.

По пути Аня успевает коротко рассказать, что в полдень приехали все высокопоставленные лица: Светлана Кондратьева, Марина Оргеева, глава администрации Чистопрудненского сельского поселения Ирина Конашенкова, начальник отдела культуры Нестеровского района Ирина Опрышко, глава Нестеровского района Олег Кутин. Со стороны литовской и польской границ — директор регионального парка «Виштытис» Нериюс Пашкаускас, представитель ландшафтного парка Пуща Роминска Ксения Краевская и лесник со стороны польской пущи Хенрик Базилевич. Все собрались на одной сцене. Говорили они о важности соседства. О том, как здорово, что в Краснолесье приехало столько гостей. Что всем нам важны отношения с поляками и литовцами. Кондратьева попросила поднять руки тех, кто не из Нестеровского района, и удивилась лесу рук. 

А лесничий Хенрик же рассказал, что приехал только потому, что у него была не карточка МПП, а российская виза — он собрался ехать на Байкал, и пожалел, что не смогли приехать польские участники фестиваля, у которых были только карточки, и извинился перед всеми за решение польских властей. Сказал, что жалко, что так получилось.

Дождь начался в обед — сперва потихоньку капало, поэтому все, особенно дети, успели вволю поиграть в народные игры с Владом Стаиным, потом дождь усилился, но на экскурсию по посёлку с директором музея Алексеем Соколовым все пошли, а потом полило так, что концерт ансамбля «Подруги» пришлось перенести в местный клуб. В предбаннике клуба дети играют в настольный футбол. В главном зале клуба ансамбль «Подруги» (его ещё называют «боевой силой посёлка») здоровается со зрителями, объясняет, что встреча теперь называется на «На завалинке», потому что завалинку чуть не смыло, а просто «Хорошо сидим» и запевает песню «Деревня моя». Зрители еще сидят немного скованно, какая-то женщина начинает подпевать. Через двадцать минут поют уже все хором и начинают водить хоровод.

16:40 Двор сельской кондитерской Сергея Чеснулевичюса и Анатолия Шишкина

«Второй день здесь живём и едим, как ненормальные», — говорит знакомый из Калининграда и начинает перечислять всё, что съел за сегодня и вчера. А именно: домашний пирог с луком Наташи Добровольский, домашний пирог с капустой, пил домашний компот. Смородину тоже ел, разную: красную, белую, чёрную. Конфеты шоколадные ел — с мятой, с кардамоном и чем-то ещё.

Пил чай на травах. Ел блины. Самсонкин до большого дождя приехал с дочкой и козой — они снова вафли пекли в музейном саду. Да, сладкие вафли, да, с дымом, да, они ещё вкуснее, чем в прошлом году. Пробовал домашний мёд, кабачки жареные, салат. Любовь Васильевна Зайцева пришла, целый стенд со своими овощами и травами организовала — в прошлом году боялись, что всё это добро на солнце пожухнет, в этом году, что под дождём погибнет. Раскупили всё за час.

Корень петрушки еще зачем-то пожевал. Квас домашний пил. Ещё варенье купили домашнее, из кабачков. На самом деле не совсем из кабачков — там лимона больше, но всё равно вкусно.

Заодно рассказывает, как приехали в пятницу и в тот же день решили пойти на озеро в Мариново, посмотрели по каким-то картам, посчитали, что идти в одну сторону километров семь и пошли. Ещё днём бодро прошагали мимо хутора Натальи и Александра Добровольских в Дмитриевке, поздоровались, похвастались куда идут, на обратном пути пообещали зайти за домашними яйцами. Говорят, что Добровольские еще почему-то очень удивились их прогулке. В общем, оказалось, что до озера идти не шесть километров, а тринадцать. Туда-обратно — двадцать шесть. К Добровольским за яйцами пришли уже в ночи, яйца купили, лежали на траве, ели яблоки. Потом началась гроза.

Понимаю, что завидую друзьям, которые приехали в пятницу, пошли на лесное озеро, купались в теплой воде, на обратном пути стёрли ноги, зато шли лесом и полем, застали росу, последнее солнце. Шли, видели звёзды, и спутник над ними пролетал.

17:00 Сельская кондитерская Сергея Чеснулевичюса и Анатолия Шишкина

Нагнать тех, кто попробовал в Краснолесье уже всё, что можно, не получится. Но решаю хотя бы попробовать. Начинаю с малого: с шоколадных конфет из кондитерской Сергея Чеснулевичуса. В стеклянной витрине лежат четыре конфетки. Девушки за столиками (хочется сказать, что с набитыми ртами, но на самом деле нет — они уже всё прожевали) советуют попробовать те, что с кардамоном. С кардамоном конфет нет. Остались только с мятой и красной смородиной. После двух конфет и стакана кофе жизнь налаживается. Еще предлагают домашний зефир в шоколаде (скажу сразу, всё, что ела до этого — был не зефир) и горький шоколад в картонных коробках, на которых нарисован роминтский олень. Горький шоколад покупаю домой.

17:15 Поле, река Синяя, родник

Дождь заканчивается и все разбредаются по окрестностям, чтобы успеть к вечернему концерту во дворе музея. Кто-то катается на лошадях, кто-то просто гуляет по посёлку, кто-то отправляется к Токаревскому мосту. Мы решаем пойти к реке Синей и на родник, только не через сам посёлок, а через поля.

От музея направо по шоссе, несколько домов, заросли сирени, повернуть налево, вот поле и дорога в нем. Над полем пролетает аист. Над лесом поднимается молочный пар Солнце вышло и по диагонали разлиновало золотистыми дымными полосами и поле, и деревья вдалеке и нас. Всё это выглядит, как кадры из Тарковского, как кадры из «Зеркала», но даже лучше. Мы стоим посреди поля и ничего не говорим. Только начало августа, а свет уже особенный — как в сентябре. «Ещё немного и осень тронет», — говорят.

Спускаемся к реке Синей. Столяр Сергей Яковлев слово сдержал, сделал новые мостки над ней. Мы садимся, разуваемся и просто держим ноги в прозрачной и очень быстрой воде. Сперва холодно, потом становится привычнее. Потом поднимаемся к роднику и встречаем по пути людей, которые несут полные канистры чистой воды. У нас канистр нет, поэтому воду мы набираем в те бутылки, которые у нас были с собой — в одну из-под холодного зелёного чая, другую — из-под домашнего кваса. По обе стороны родника есть деревянные столы и лавки. Мы садимся за один, пьем воду, смотрим на пар над водой, на отцветающую таволгу, вспоминаем, кто какие травы знает и почему.

В разговоре случайно выясняется, что у нас с одним фотографом в детстве были одна и та же любимая книга — «По следам Робинзона» Верзилина. И что мы оба знаем, что эта книга вряд ли бы появилась, если бы Верзилину в начале ВОВ не предложили написать маленькую брошюру для сборщиков лекарственных трав и съедобных диких растений.

В городе мы о таком не говорим. Точнее, нам просто никогда не доводилось об этом говорить. Один парень из нашей компании перебирает собранный по дороге чабрец — цветок к цветочку, сорную траву отдельно. «Оказывается, мне очень нравится перебирать травы, не знал этого», — говорит он. Нарвали еще иван-да-марьи. Просто так, без цели. Разложили на столе, разглядывали. Тоже вот удивительно: как называется растение знала и всем рассказала, сказку про этот цветок тоже с детства помню, а что у него только колокольчики жёлтого цвета, а то, что сиреневое — вовсе не колокольчик, а просто верхушка — первый раз разглядела. Кто-то смотрит на часы и говорит, что пора идти, а то не успеем на концерт. Обратно мы идём через огороды и посёлок.

18:40 Околица посёлка, улица Садовая

Рассеянный свет, умытая капуста блестит таким сизым глянцевым блеском, будто ее хорошенько натёрли каким-то специальными щётками. В одном дворе семья перебирает овощи. В другом — женщина в халате выбивает одеяла. В некоторых дворах уже что-то топят — то ли домашние печи, то ли бани — из труб дым пошёл. Где-то лает собака. И слышно, как через несколько улиц во дворе уже музея уже начинает петь «Талица».

Прошу сфотографировать меня на чьем-то безымянном заборе в этом солнце. «Я сяду как Маргарита Терехова, а вы кадр сделаете. Будет как в „Зеркале“ ну или почти похоже». Не получается: во-первых, забор поверх бревен обнесен колючей проволокой, во-вторых, как говорит один фотограф из нашей компании: «Для того, чтобы было как в „Зеркале“, сесть на забор мало, надо ещё и сжечь дом». Вместо меня он фотографирует дом, деревянные рамы которого выкрашены в синий цвет, кучу песка, мотоцикл с приделанным красным деревянным ящиком вместо люльки и гусей.

18:55 Концерт в саду Виштынецкого эколого-исторического музея

На лавках почти нет свободных мест. Кто-то лежит на траве, кто-то сидит на сложенной куртке. И тут случается что-то странное: вот «Талица» напоследок поет старинную грустную песню, и уже что-то начинает щемить. Вот на сцену выходит вокальный ансамбль «Лепона» из посёлка Чернышевского — участницы наполовину русские, наполовину — литовки. Возраст участниц тоже разный: и школьницы, и пожилые женщины. Одна сидит и очень бережно держит в руках канклес, другие стоят вокруг — кто с барабаном, кто с какими-то дудками. Поют не всегда складно, но все равно — мурашки по коже. И ощущение, что какая-то невероятная и сила и свобода и в то же время нежность льются со сцены и заполняют собой и сад, и соседние улицы. Все это так хорошо, что в какой-то момент едва знакомые люди обнимаются и идут учиться танцевать литовскую ойру. Я отчего то немного плачу и вижу, как уже под пение «Летавиц» танцует и водит хоровод со всеми Алексей Соколов. Хлопают в саду не только исполнителям, но и друг другу.

20:40 Поселковый магазин — двор музея — клуб

Около единственного магазина (фасад пристройки оформлен в стиле «фахверк», на стене объявления  с выгодными предложениями продажи поросят и гусей) паркуется очень старая белая БМВ. Из машины выходит мужчина в кожаном пиджаке и поднимается в магазин. Другой мужчина — тот, который на пассажирском кресле — открывает окна, включает громко музыку и выходит покурить. Над поселковой улицей льется «Мой рок-н -ролл». Мужчина подходит ко мне, рассказывает, что сам приехал из Гусева и тоже на праздник, друзья местные позвали. «Я пацана за руль посадил и сказал, поехали. Гитару с собой взял. Если разрешат — тоже могу выступить, репертуар позволяет».

Покупаем в магазине сладкие чуть мятые персики. В очереди кто-то из гостей праздника продолжает рассказывать про Любовь Васильевну и то, какую картошку у нее купили, какую стручковую фасоль фиолетового цвета, какую кольраби, размером с детскую голову.

По улице проезжает бричка. В бричке катятся радостные поселковые дети. За бричкой бежит кофейного цвета жеребёнок. За жеребёнком медленно едет белая БМВ, из открытых окон Виктор Цой поёт: «И эта ночь и её электрический свет бьет мне в глаза».

Около музея местные краеведы распивают какую-то арбузовую настойку. После концерта все собираются на кинопоказ, кроме документального фильма об эстонской деревне еще в программе и фильм Александра Матвеева и Евгения Зенцова «Лес и люди» — о жителях Краснолесья. И тут начинается такой дождь, будто со всего Нестеровского района собрали ведра и прочие емкости и решили вылить на поселок и музейный двор. Показ фильма переносят в клуб. Снова сидят рядком промокшие зрители. На экране Александр Добровольский немного щурится в кадр, за его спиной шумят трава и деревья. Добровольский говорит: «Для меня лес — это красота».

Текст — Александра Артамонова, фото — Юлия Алексеева, Александр Матвеев