Владимир Кацман о фестивале «Калининград Сити Джаз»: в любом случае мы не будем оправдываться

— Мы этот конкурс торжественно передали администрации области, потому что считаем, что развили его до соответствующего уровня. Он уже стал международным — у нас уже и литовцы, и поляки, и даже немцы были. Что касается стратегии фестиваля, то мы всё-таки концентрируемся на основной нашей деятельности. Если касаться не просто меценатства и благотворительности, а говорить о развитии, то возрастная категория горячо нами любимых детей, которая на этом фестивале выступает, немножко диссонирует с тем, что мы делаем. С точки зрения развития, как я рассуждаю, логичнее отследить тех, кто может через год-три занять место на главной сцене фестиваля.

Поэтому мы свои взоры обращаем в музыкальный колледж, то есть на детей возраста 14–17 лет и старше. Тех, кто в принципе уже прошел начальную музыкальную школу, определился со своим будущим — что, во-первых, это будет музыка, во-вторых, это будет эстрадно-джазовое направление, и в-третьих, что мы с вами через год-два-три увидим этих ребят на взрослой сцене. Вот сейчас у нас есть правило, что в первый день играет калининградская группа. И кто будет играть?! Опять одни и те же лица, извините! Школа, дети — понятно, мы их любим, мы их спонсировали, но правительство области имеет больший потенциал, и им это для имиджа нужно. Возможность нашего участия как спонсора данной деятельности — это другой вопрос.

— Тут, опять же, два вопроса. Во-первых, мы абсолютно убеждены, что нами управляют нормальные, дееспособные и вменяемые руководители. Это я имею в виду минкульт в данном случае. Во-вторых, если нашим друзьям и соратникам понадобится наш менеджмент, мы всегда готовы дать им консультации или возглавить какие-то вещи. Потому что, действительно, если рассматривать нас как частных устроителей, а правительство области в случае организации фестиваля — как государственную деятельность, то, конечно, у нас это детище имело возможность быть эффективным.

Понятно, что у нашего министерства культуры очень много проектов, связанных с развитием культуры на селе. Да не только на селе — им же положено еще поддерживать нашу уважаемую филармонию. Понятно, что над всем этим довлеет бюджет — ручонками-то все хотят до него дотронуться, поэтому это не наша песня. Если министерство культуры решит, что мы нужны им как консультанты, как помощники — почему нет? Мы знаем, как это сделать правильно. Просто всё требует определенных инвестиций.

Ну, во-первых, наша делегация в прошлом году побывала не только на «Jazzahead!», но ещё и в Израиле на «International Music Showcase Festival». Причём — интересная корреляция: на «Jazzahead!» в 2013 году Израиль был «гостевой страной». То есть, израильтяне активно продвигают эту тему джаза. Почему? Я не знаю. Ну они же, как всегда, особенные. В этом году на «Jazzahead!» мы тоже поедем, будем присутствовать. Мало того, с точки зрения развития и повышения квалификации в феврале группа наших доблестных товарищей в лице продюсера и исполнительного директора собиралась в Питер на конференцию «Colisium», связанную с шоу-бизнесом. Там вопросы страхования, вопросы букинга — вполне профессиональное мероприятие, на котором рассматриваются вопросы организации фестивалей в том числе.

Фактически ребята (команда фестиваля — прим. «Нового Калининграда.Ru») постоянно в тренинге. Это я ничего не знаю, как в том анекдоте: на птичьем рынке на жёрдочке сидят три попугая на разном уровне. Покупатель спрашивает: «В чём между ними разница?» — «Ну, вот этот снизу знает английский язык. Средненький два языка знает — английский и французский. А вот этот сверху, который сидит, нахохлившись, он вообще ничего не знает, но почему-то эти двое называют его боссом». Так вот, я ничего не знаю, но моя команда знает про это дело всё, и они могут организовать на международном уровне любое действо. Если бы им поручили Олимпийские игры организовать, они бы не хуже это сделали. С таким-то бюджетом!

— Носят. Теперь вопрос, как всегда, шкурный. Мы хотим совместно с «Усадьбой Джаз» московской, родственным нам фестивалем, с которым у нас дружеские связи на уровне продюсеров, совместно сделать стенд. Но теперь важно понять цену вопроса. Потому что мы ездили до этого сами по себе, а если будем делать стенд, то это уже следующая ступенька. Я, конечно, буду настаивать на этом. Нас и так уже воспринимают как серьезный европейский джазовый фестиваль, а если будет ещё и стенд…

По большому счету, такая выставка — не то место, где заключаются сделки. В основном, если убрать зевак, на них профессионалы общаются между собой, обмениваются визитками — в результате получается база контактов. Плюс косвенно такое присутствие имеет значение. Ну, как говорят в российском бизнесе: «Если тебя нет в Москве, тебя нет в России». То есть, ты можешь сколько угодно развиваться с точки зрения той же продуктовой сети в России. А Москва — толерантный город, готовый принять ещё очень много. И вообще, 33% всего российского бизнеса находится в Москве. Так же и с фестивалем. Если тебя нет на определенных тусовках, то тебя нет вообще как фестиваля. Поэтому мы вынуждены продвигать себя.

— Нет, это совсем другой процесс. Вот, например, в Израиле всё крутилось вокруг известного контрабасиста Авишая Коэна. Он сейчас практически лицо израильского джаза и 4 марта будет выступать в Питере. Его пригласил генеральный консул Израиля Эдди Шапиро в рамках продвижения израильской культуры в России. Он и меня пригласил — я надеюсь приехать, увидеть этого музыканта. Ребята наши его уже и видели, и слышали — ведём с ним переговоры, приоткрою завесу. Он, во-первых, красавец, нужного вида: лысый, поджарый, весёлый — контрабасом может пожонглировать. Во-вторых, хорошая музыка у него, современная.

— Да, JoJo Effect подписали — симпатичная солистка, кисообразная девушка такая.

— Пока могу сказать лишь о тех, кто нас уже совершенно точно «послал». Певица Zaz, например. Мы долго вели переговоры, согласились на их условия, но они всё-таки надумали себе другой трафик. А мы уже потирали руки, потому что это был бы достойный хедлайнер всего фестиваля. Опять же, вкусовщина — говорить, кому она нравится, кому нет, но это популярная сегодня певица, которая достойна любого мирового фестиваля. Но вот не срослось. В этом году не срослось.

Мы вели переговоры с Бобби МакФеррином и с Чиком Кориа. В последний момент у нас «соскочил» Чик Кориа — на следующий год переложили, потому что тут с обеих сторон были некие сомнения. У Чика в райдере — обязательно концертный рояль, которого у нас в городе нет. И везти этот рояль откуда-то стоило бы больших денег. Мы предложили тот инструмент, который есть в нашей филармонии — вроде бы его менеджмент согласился. Но у него сейчас очень камерная программа, подходящая больше для закрытого пространства, для помещения. Когда на сцене находится небольшое количество людей, это больше для клубного мероприятия подходит.

Сейчас ведь эти гении, сверхзвезды начинают дифференцировать своё творчество очень сильно. Допустим, Бобби МакФеррин — я слушал его великое действо «Вавилон», в котором участвуют от пятнадцати до двадцати вокалистов. Это было в Москве, в «Доме музыки» на Павелецкой. Он набирает музыкантов со всего света и возит их с собой. Кстати, в этом действе принимали участие Пелагея и Нино Катамадзе — остальные все были иностранцы. И он — у него же вообще образ божий такой, с дредами, такой весь из себя — вышел, зал подпел ему, а потом сел сзади на задник сцены, а вперёд вышли эти музыканты, и дальше почти два часа был концерт этих музыкантов. Он иногда появлялся как Господь — они, преклоняясь перед ним, что-то пели в унисон — а потом обратно присаживался. Очень круто, но я вообще-то пришёл Бобби МакФеррина послушать. Пригласить сейчас его с такой программой? Можно «прокачать», конечно, этот «Вавилон», но извините, всем этим музыкантам нужно будет вознаграждение какое-то!

То же самое, если вернуться к Чику Кориа. У него новая программа, где он играет со Стэнли Кларком, известным американским контрабасистом и бас-гитаристом. Но они играют вдвоём на сцене, то есть без сопровождения. А это уже требует подготовленного зрителя. Мы сначала пошли на это, потому что Чик Кориа и Стэнли Кларк — это две сверхзвезды, которые ставят нас на уровень Монтрё уже не на словах, а на деле. Но что-то не срослось, в конце концов.

У нас-то в чем проблема? Нас периодически все «посылают», поэтому наш исполнительный директор всегда требует, чтобы мы как можно раньше всё делали. И мы даже говорили, что должны в октябре уже знать, как минимум, звезду финального дня. Понятно — потом же мы на нашего же промоутера будем наезжать, тем более что он ведет эти переговоры. Чем ближе к фестивалю, тем больше нервов. Традиционно список включает порядка 30–40 исполнителей с датами туров, суммами гонораров, стоимостью райдера, билетами — у нас всё это есть; там такие имена, что мурашки по телу бегут. И потом ещё есть нюанс: никто из организаторов гастролей сразу не говорит ни «да», ни «нет». Они набирают предложения и потом сидят и готовят тур. Когда уже тур есть в интернете на сайте звезды, тогда понятно. И то могут что-нибудь поменять.

— Судя по прозвучавшим именам — да, но это процесс, и в любом случае мы не будем оправдываться.

— Ну, тогда я бы хотел пригласить того возрастного армянина, Андрея Давидяна, которому даже Градский сказал: «А ты-то что здесь делаешь?» — помните? Я вынашиваю эту идею, но, скорее, в отношении будущего открытия нашего джазового клуба. Может быть, я Сергея Манукяна попрошу, чтобы они вместе что-нибудь сделали, было бы очень круто. Что касается победителя шоу «Голос» (Сергея Волчкова — прим. «Нового Калининграда.Ru») — вы же понимаете, что другой не мог победить. В этом парне продюсеры этой программы увидели духовные скрепы нашего народа, которых сейчас не хватает и они культивируются. Потому что, ну как эта вот лысая (Наргиз Закирова — прим. «Нового Калининграда.Ru»), с татуировкой, нерусская девушка из Америки может стать победителем?! Она не могла понравиться большинству, потому что это музыка для меньшинства. Хотя она достаточно гармонична — и голос у неё есть, и поет неплохо.

— Ну вот, задели за больное старика… Я о стратегии могу очень долго говорить. О стратегии вообще и стратегии развития джазового фестиваля в частности. Что касается нашего фестивального действа, то оно на сегодняшний день воспринимается как само собой разумеющееся в этот период. Ну, наверное, можно говорить о дедлайне в 2018 году (когда в Калининграде пройдут матчи Чемпионата мира по футболу — прим. «Нового Калининграда.Ru»), может быть, мы пойдём даже на то, чтобы сроки проведения фестиваля увязать с тем мероприятием, которое планируется здесь провести — мы уже думали, рассуждали на эту тему. Чтобы создать цепочку событийности, в туризме в том числе. Будет очень много гостей, и мы должны тоже в этом поучаствовать.

Иностранцам ведь тоже надо проводить где-то время, а тут раз — и международный джазовый фестиваль с понятными им звёздами. Это может увеличить посещаемость и узнаваемость, если говорить о среднесрочной стратегии. Ещё мы говорили о том, чтобы продублировать фестиваль в зимний период. Теперь к этому есть определённые предпосылки — они связаны с тем, что не за горами открытие «Kaliningrad City Jazz Club», музыкального клуба с узнаваемыми логотипом и названием, который мы всей командой создаем на месте бывших «Даров моря» на проспекте Мира. Уже приступаем к заказу мебели, изготовлению сцены, занимаемся музыкальной аппаратурой, оборудованием — то есть, я думаю, в горизонте одного-двух месяцев мы откроем джазовый клуб.

— Клуб будет работать в рамках ресторанного заведения — мы его обозначаем как гастрономический паб. У него уже есть название — «Лондон», и это будет очень красивое, на наш взгляд, заведение, которое не будет похоже на другие пабы. Вы хороший вопрос задали — кто будут клиентами? Мы хотим, чтобы это были молодые и не очень молодые семьи. То есть, в одну прекрасную ночь, когда мы спорили о том, что пабов-то много в городе открылось, и пить пиво можно где угодно, мне не давало покоя отсутствие корреляции между верхним этажом, пабом и музыкальным клубом. Потом до меня дошло, что клиентами этого заведения и музыкального клуба, который будет в андерграундном, подвальном помещении, должны стать посетители нашего фестиваля.

Да, пока мы немного в прострации, потому что — ну как: мужики, пьющие пиво, и семейные пары с детьми? Но мы думаем над тем, как это совместить; сейчас очень модно — делать такие трансформеры. Поймите правильно: на волне джазовой темы у нас сейчас культивируется много заведений, многие музыканты дрейфуют из одного места в другое. Но есть, к примеру, просто «кола», а есть «Кока-Кола». Вот мы считаем себя «Кока-Колой» по сравнению с тем, что делается в городе. У нас есть бренд, которому скоро уже десять лет — его любят в городе, и мы, соответственно, должны будем держать марку.

— Я не задумывался над этим. На самом деле с точки зрения экономики, даже если мы «пробьём» какой-то потолок, что вряд ли, этих денег все равно не хватит «на жизнь» без спонсорской поддержки. Продажи билетов — это даже не 20% расходов на фестиваль, это гораздо меньше. Остальное — спонсоры.

— Примерно на той же отметке, если не считать Zucchero, которого я сам оплатил. Это к вопросу о популярности музыканта и его стоимости. Можно пригласить любую звезду, но мы не найдём столько денег у наших спонсоров. Допустим, Prince, по официальным расценкам, 2 млн евро стоил — мы все удивлялись: а как он на Open Air в Гданьске выступал? Они, что, платили такие деньги ему? Вряд ли, как выяснилось. А почему тогда для приезда к нам на фестиваль или на какую-то частную вечеринку — один ценник, а в Гданьске на фестивале выступить — другой? Да потому что наше пространство российское — это «чёрная дыра» в области авторских прав и прочего. Какой смысл продвигать своим телом деятельность пиратов? А когда это в Евросоюзе в Гданьске проходит, это совсем другая песня: музыканты продвигают свои новые альбомы, они понимают, что на этом пространстве они получат какие-то гонорары с продаж, чего в России сделать пока невозможно. С этим борются, но, извините, мы — по-прежнему пиратская страна, и серьёзные музыканты эти риски закладывают в свои гонорары.

— Не знаю я таких претензий. У нас с каждым годом растут продажи, мы стараемся сделать всё время что-то новое. У нас в принципе еда коррелирует с тем, что есть на международных джазовых фестивалях в других местах. То есть, если мы говорим «Nice Jazz Festival» (джазовый фестиваль в Ницце, Франция — прим. «Нового Калининграда.Ru»), там «крепы» — или блины в нашем случае — являются центром фуд-корта. Это порядка шести печей с реальным огнем, где на больших сковородах готовятся эти crepes. Потом их как пиццу разрезают на кусочки и в бумажных тарелочках продают — они даже без начинки вкусные. Мы делаем и блины, продаем мясо, пиццу, хот-доги. Чего-то эксклюзивного не будет никогда, потому что это масс-маркет, мероприятие, которое на еде не зациклено. Вопрос «вкусно-невкусно», «дорого-недорого» — это вопрос определённой вкусовщины. В VIP-зоне мы раньше изгалялись, ресторанную еду делали, но отказались от этого — нигде этого не делается. Единственное, что тебе официант принесет из той же палатки, только минуя очередь, ту же самую еду — в этом твоё преимущество.

Если говорить о конкуренции, чтобы вкуснее еда была — тоже извечный вопрос о том, сколько загонять на фуд-корт разнонаправленных ресторанов. Это всё равно, что со спонсорами сейчас. У нас есть автомобильный спонсор, к примеру. Сейчас появился второй, который хочет эксклюзива. Ну, извините, ребята, эксклюзив стоит денег! Тогда платите больше, чтобы вы были одни. Главное, с купелью младенца не выплеснуть, как говорится, потому что можно превратиться в автосалон, условно говоря — постепенно выстраивать автомобили разных спонсоров в ряд, и все будут довольны, будут садиться в эти машины по очереди, а музыкой уже никто не будет интересоваться. Так же и с едой: да, можно сделать шикарные рестораны под навесами с хорошими видами, с правильными официантами, но мы же музыку приходим слушать!