Этнограф из США: русские и американцы очень похожи

В воскресенье в Музее Мирового океана пройдет фестиваль «Водная Ассамблея», апофеозом которого станет парад традиционных лодок. Впервые на воды Преголи спустится долблёнка, какими испокон веков пользовались североамериканские индейцы района Великих озёр. Сейчас ее прямо под открытым небом строят студенты под руководством мастера из американского штата Индиана Эрика Востина. В интервью «Афише Нового Калининграда.Ru» Эрик рассказал о том, на каких лодках лучше сплавляться по извилистым рекам, почему азартные игры для коренных народов США оказались благом и почему он с радостью согласился приехать в Россию.

— Эрик, как возникла идея приехать в Калининград?

 — Консульство США в Санкт-Петербурге искало человека, который умеет строить каноэ. Они связались с моим другом и предложили ему приехать. Но он человек пожилой и вырос в те времена, когда отношения между Россией и США были очень напряженными. Я думаю, что он немного испугался приезжать и отказался. И тогда другой человек, который бывал в России, через консульство связался со мной и объяснил идею. Я согласился, почти не раздумывая. Я всегда хотел приехать в Россию, это звучало как большое приключение!

— Я знаю, что вы построили более дюжины каноэ и долбленок из разных материалов. Что вы готовите для «Водной Ассамблеи»?

 — Да, есть много типов каноэ, и я строил четыре из них. Есть долбленки из бревен, есть каноэ, сделанные из шкур животных (я помогал однажды делать лодку из шкуры моржа), из коры деревьев (я делал из бересты, коры вяза и ели).

Для долблёнок можно использовать почти любые породы дерева. Из некоторых лодка прослужит дольше, из каких-то пород ее легче изготавливать. Здесь я выбрал липу. Если бы я был дома, я выбрал бы тюльпанное дерево (дерево семейства магнолиевых, в природных условиях растет на востоке Северной Америки — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Одно из таких деревьев, кстати, растет прямо на территории Музея Мирового океана.

— Но, боюсь, они не позволили бы вам его срубить ради лодки.

 — Да, сомневаюсь (смеется). Но это дерево в любом случае слишком маленькое, из него можно было бы построить только очень маленькое каноэ, для мышки если только. А в Северной Америке есть три основных породы дерева — тюльпанное, белая канадская сосна и желтая сосна. Но перед поездкой в Россию я узнал, из чего здесь строили подобные лодки. И попросил музей привезти мне именно липу.

— Хорошее дерево они нашли?

 — Да, очень хорошее. Но, конечно, не идеальное. В древние времена у них была бы возможность выбрать идеальное дерево — из тысяч и тысяч растущих в лесу.

— Какого размера должна получиться лодка? Она считается большой?

 — Скорее среднего размера. Самая маленькая из тех, что мне приходилось строить, была такой же ширины, но 2/3 от этой длины. Но самое большое каноэ может достигать примерно 25-метровой длины, и двухметровой ширины, эти лодки были гигантскими. Они были так велики, что первые поселенцы, колонисты, нанимали индейские семьи для того, чтобы те помогли им спуститься по реке. И они ставили в такие каноэ стулья и просто сидели на них во время плавания, настолько большими были эти каноэ. Рассказывают, что такое каноэ могло одновременно вместить до 45 человек.

— А эта лодка?

 — Я бы сказал, 8–10 человек. Сидений тут нет, вы или сидите прямо на дне, или кладете поперек борта дощечку, но тогда ее лучше все-таки прибить, или еще как-то закрепить, иначе она соскользнет и вы рискуете искупаться.

— Эта долбленка будет устойчивой?

 — Очень. Я предсказываю, что два человека смогут стоять на борту и она не перевернется. Я уже делал каноэ чуть меньших размеров, и понадобилось два человека, стоящих на борту, чтобы его потопить. А эта долбленка, думаю, выдержит двоих. Более того, я поспорил с одним из сотрудников музея на бутылку коньяка. Он говорит, что два человека ее утопят, я говорю — что нет, так что скоро мы это узнаем.

— Уйти на дно она может?

 — Пока новая — нет. Но это зависит от породы дерева прежде всего. У меня есть лодка из тюльпанного дерева, которую я продержал на дне озера 5 лет, и она все еще всплывает, когда я убираю камни. То есть, на дне ее держит только груз. Но я знаю, что некоторые виды дерева через 5 лет не всплывут. Но тогда все, что нужно сделать, — вытащить лодку на поверхность, высушить, и она вновь поплывет. Лодка, которую мы строим, не сможет утонуть после спуска на воду, даже если перевернется — она просто будет плавать на поверхности, как любой кусок дерева.

— Легко ли ей управлять?

 — Долбленки известны тем, что они медленнее поворачивают, они слишком тяжелые. Но если ты наберешь скорость, она будет плыть, как тяжелая баржа. Они не годятся для быстрых извилистых рек, здесь вам лучше использовать легкую лодку из коры. Зато на этой, если ты врежешься в большой камень, он ее почти не повредит. Это же просто большой кусок дерева, на нем можно смело врезаться в камни, она просто отскочит и продолжит плыть. У них есть это преимущество, но поворачивать быстро на ней сложно. Поэтому если ты сплавляешься на долбленке по извилистой быстрой реке, тебе придется хорошенько попотеть, чтобы ее удержать.

— Мне сказали, что такие лодки до сих пор активно используются, это правда?

 — Да, их до сих пор строят коренные американцы, которые все еще занимаются традиционными видами промысла — охотой, рыбалкой. На воду даже спускают лодки, построенные 400 лет назад, они до сих пор в хорошем состоянии. Если их хранить под водой, то хранятся они очень-очень долго. Находят даже такие, которым 8 тыс лет, и их все еще можно использовать. И лодка, которая останется в музее, тоже будет плавать столетия спустя.

— О каких индейских племенах вы сейчас говорите?

 — Я живу в районе Великих озёр, но на самом деле это касается любого племени, жившего у воды. Они все использовали долблёнки, эти лодки очень похожи по всей Америке. И они почти не менялись за последние 8 тысяч лет. Но это касается только тех лодок, которыми пользовались для перемещений по рекам и озерам.

А те племена, которые жили у океанских берегов, использовали другие лодки, они сильно менялись со временем и сильно отличаются от той, что я строю. Потому что вот эта лодка не выдержит океанских волн. Она не утонет, но будет черпать бортами воду.

— В нашей стране довольно много стереотипов об индейцах, но мы мало что знаем о том, как они живут в современных Соединенных Штатах.

 — Сейчас это очень современные люди, они водят машины, живут в современных домах, но они хранят свои культурные ценности. Например, когда они садятся за стол, старики едят первыми, затем дети, а затем только люди среднего возраста. Потому что люди старшего поколения — самые уважаемые, а дети менее всех способны о себе позаботиться. Многие из них крещены, но многие до сих пор исповедуют свои древние религии.

— Это повсеместно?

Есть очень важная вещь, которую нужно понимать про культуру североамериканских индейцев — это не единая культура. Это более 500 наций и более 500 языков. Чтобы общаться между собой, в древности они даже использовали универсальный язык жестов, который знали в каждом племени.

Сейчас многие племена имеют особые отношения с правительством, им позволено делать вещи, которые я, например, делать не могу. Взять, к примеру, рыбалку — они могут раскидывать сети, а я могу ловить только удочкой, они могут выловить столько, сколько им нужно, а я могу поймать только пару рыбок. Есть закон, который позволяет им это делать — они получили это право, когда отписали правительству миллионы акров земель.

— Есть и другие преференции?

 — За последние 30 лет напряженных судебных баталий, которые они выигрывали, они отстояли, например, право строить казино. В большинстве городов Америки азартные игры вообще-то запрещены. Но индейские племена — это отдельные нации. И если у них есть кусок земли — они рассматривают ее как землю своей нации. И они могут строить там казино. И раз этот так, они могут зарабатывать на этом много денег. Не один человек, вся община. Например, у меня есть хороший друг, который вырос в хижине на грязном полу, в очень-очень бедной семье. 10 лет назад его община выиграла судебную битву и построила казино. И теперь он водит хорошую машину, у него красивый дом. 

Они используют эти деньги на благо общины — каждый человек, достигнув 55-летнего возраста, получает бесплатный дом. Каждый член племени, к которому принадлежит этот мой друг, ежегодно получает определенную денежную сумму, около 40 тыс долларов. Им даже не нужно работать, если они этого не хотят.

— И все согласны с этим?

 — Некоторые люди говорят, что это неправильно. Но эти люди не понимают, что последние 150 лет коренные американцы жили на грязном полу. И на мой взгляд, это хороший поворот истории. Для меня это довольно тонкие моменты, мне сложно об этом говорить, потому что я слишком близок к этим людям. У меня много друзей среди них. И я думаю, что у них есть право самим рассказывать свою историю. Потому что история распорядилась так, что они потеряли свой голос. Белые колонисты начали рассказывать их историю такой, какой они ее увидели, но у индейцев на все совершенно другая точка зрения. Если вы будете говорить с ними про поражение Кастера (битва при Литтл-Бигхорн, 1876 год), то для них это была великая победа. А для Соединенных Штатов — самое страшное военное поражение. И нужно понять сначала долгую и сложную историю, чтобы понять, почему эти люди чувствуют себя так, а не иначе.

— А о том, чтобы наладить активный культурный обмен с Россией, они не думают?

 — Думают, конечно. У каждого племени есть совет из 12 человек, это как правительство, который принимает все решения. Мой хороший друг, ее зовут Белинда, входит в такой совет. И она очень заинтересована в том, чтобы приехать в Калининград и рассказать о своем племени. 50 лет назад их бы это не заинтересовало, потому что они бы заботились лишь о выживании. Но сейчас они готовы выйти в мир и рассказать о себе.

— Я знаю, что вы — один из руководителей регионального этнографического центра «The Great Lakes Lifeways Institute». Чем вы занимаетесь?

 — Это неправительственная некоммерческая организация. Наша цель — не зарабатывать деньги, а уберечь культуру, традиции жителей Великих озёр. У нас нет студентов, и обучение — только часть нашей работы. Например, в этом году мы собрали около 300 человек, которых обучали 40 инструкторов. Мы показывали, как делать долбленки, женщина из индейского народа Кри делала одеяла из шкур, и так далее. Мы занимаемся и исследовательскими программами. Это совсем небольшая неформальная организация.

— Мы говорили немного о стереотипах. У вас были какие-то стереотипы о русских? Что-то подтвердилось?

 — Мне всегда говорили, что американцы и русские очень похожи. Это наши правительства друг другу порой не нравятся. Но политика ведь меняется. Сейчас мне 46 лет, а когда мне было 18, мы только выбирались из «холодной войны». И отношения между странами были очень плохими. В последние годы наши СМИ вновь говорят о том, что Россия ведет себя немного агрессивно. У вас, я так понимаю, то же самое говорят о США. 

Но большинство американцев считает, что россияне на нас очень похожи. И теперь, когда я здесь побывал, я понимаю, что это правда. У нас больше общего, чем различий — взгляды на мир, то, как мы действуем. Вокруг меня живет много выходцев из России. И, скажу честно — я ехал в Россию без страха. А есть страны, куда я побоялся бы ехать — например, в тот же Афганистан или Сирию.

Фото — Виталий Невар