„Н“ значит „Ниггер“

Мне вспоминается один интересный момент из форумов на IMDB: кто-то написал, что, мол, Жан-Люк Годар — поверхностный режиссер, форма у него доминирует над содержанием. На что ему метко ответили, что форма у Годара не доминирует над содержанием; она и есть содержание.

Это подводит нас вплотную к Тарантино — Годару наших дней, если брать Годара таким, каким он был в безумные 60-е (сам-то Жан-Люк жив, здоров, шлет всем привет и клепает фильмы, по унылости сопоставимые с нынешним российским мэйнстримом). Конечно, марксизма и анализа сюжетов с позиций классовой борьбы, которые уже тогда были свойственны именитому франко-швейцарцу, у Тарантино нет и, вероятно, никогда не будет. Но вот с наиболее аполитичными работами Годара («На последнем дыхании», «Банда аутсайдеров», «Безумный Пьеро») его фильмы вполне можно сравнить. Принцип тот же: берем стандартный для жанровой картины (зачастую откровенно трэшовой) сюжет, нагружаем персонажами, диалогами, философскими мыслями и стилистическими приемами, данному жанру совершенно не свойственными, отсылками к другим фильмам и не только, до максимума выкручиваем регуляторы иронии, интеллектуального китча и развлекательности, имеем эпик вин. Это сладкое слово «постмодернизм» — никто не может толком объяснить, что же именно оно значит.

В «Джанго освобожденном» Тарантино препарирует жанр так называемого спагетти-вестерна (т. е., вестерна по-итальянски; можно было его с тем же успехом назвать пицца-вестерн). Сам этот жанр — по большому счету искусственная конструкция, фантазии толком не оправившихся от Муссолини итальянцев о далеких американских степях. Даже сам фильм, задавший направление спагетти-вестернам на десятилетие вперед — «За пригоршню долларов» Серджио Леоне — был плагиатом с «Йоджимбо» Куросавы.

Собственно, с Леоне и Клинтом Иствудом многие и ассоциируют спагетти-вестерны, будто ничего другого в жанре не было никогда. Это не совсем так, и Тарантино, неиссякаемый спец по малоизвестному кино, хорошо это знает. Доказательство — собственно «Джанго» Серджио Корбуччи (1966), спагетти-вестерн, который с фильмом Тарантино вроде бы связывает лишь название, жанр и тот факт, что исполнитель главной роли в этом фильме Франко Неро играет небольшую роль в «Освобожденном». Среди других картин, вдохновивших «Освобожденного» — «Босс ниггер» и «Мандинго» (1975, США), «Великое молчание» (1968, Италия-Франция), «Подвиги Геракла: Геракл и царица Лидии» (1958, Италия, Франция, Испания), и, конечно, японский «Сукияки Вестерн Джанго» Такаши Миике (2007), отмеченный актерской работой самого Тарантино, а также тем, что все японцы там говорят по-английски.

Сюжет «Джанго освобожденного», как и всех фильмов Тарантино, неважен, тут вся соль в стилистике, но все же… Дело происходит в 1858 году, в южных американских штатах, которые через несколько лет превратятся в Конфедерацию. Использование негров как рабов разрешено повсеместно. Джанго (Джейми Фокс), главный персонаж фильма, — один из них. Его ведут по темному лесу белые рабовладельцы, когда им встречается веселый дантист немецкого происхождения Шульц (всегда шикарный Кристоф Вальц). Оказавшись охотником за головами, Шульц оперативно нейтрализует работорговцев, освобождает Джанго и объявляет, что тот может помочь ему на одном из заданий; награда — деньги и свобода. По ходу дела, ситуация усложняется, выясняется, что у Джанго есть жена с милым германскому сердцу именем Брунгильда, также рабыня, находящаяся в имуществе шикующего харизматичного садиста Кэлвина «Конфетного» Кэнди (Леонардо ДиКаприо), и дело, как говорится, приобретает новый оборот. А также все это время мы наблюдаем, как забитый негр-раб Джанго превращается в мощного охотника за головами, грозу всех белых рабовладельцев.

Стилистическое мастерство Тарантино — тема, достойная киношкол. Безусловно, насчет «Джанго освобожденного» будет написано немало исследований, и одного просмотра недостаточно, чтобы отметить все блестящие приемы, использованные стариной Квеном. Отмечу лишь несколько моментов. Во время вступительных титров, когда на экране появляется слово «Unchained» («освобожденный»), мы слышим звук хлыста рабовладельца; когда действие переносится в Миссиссиппи, надпись с названием штата расположена таким образом, что закрывает головы идущих в две шеренги рабов — тонкий символизм; наконец, намеренные (скорее всего — Тарантино слишком умен для случайных проколов) ошибки в монтаже, вроде изменяющегося количества пива в бокале или нарушения фундаментального «правила 180 градусов», порадуют глаз внимательного зрителя или вызовут дискомфорт.

Если же без пафоса — фильм вышел невероятно стильным. Яркие цвета, прекрасная природа, неожиданно подобранная музыка (порой анахронистическая, но Квена это никогда не пугало), эффектные композиции (много диагональных) и насилие, насилие, насилие, всегда карикатурное, гипертрофированное и, в отличие от каких-нибудь Спилберга и Бэя, действительно заставляющее с нетерпением ждать следующей перестрелки, погони или взрыва. «Джанго освобожденный» — это фильм, который состоит не из обычных сюжета, персонажей и проч., а из «крутых моментов», которые посвященные (т. е. посмотревшие) могут перетирать друг с другом до бесконечности — а окружающие их все равно не поймут, пока сами не побегут в кинотеатр.

Итак, браво, маэстро! Возможно, Тарантино никогда не сможет повторить 1994-й год, когда он ухватил за хвост дух времени и выдал «Криминальное чтиво» — идеально выстроенный, выверенный в каждом монтажном переходе фильм; но «Джанго освобожденный» интересен именно тем, что если он и уступает «Чтиву», то совсем немного. Так, что и не заметить можно. 9/10.