Изрядно переоценённой оказалась вовсе не стабильность национальной финансовой системы, содрогнувшейся в последние дни. Куда более далёкими от реальности оказались оценки размеров той фиги, которую держит в своём кармане великий русский народ. Как будто и не бывало тех тучных лет с ростом ВВП, зарплат и общенационального благосостояния, которые, вроде бы, должны были укрепить веру гражданина в светлое завтра.
Одни представители населения оказались совершенно достойны других. Граждане в едином порыве забросили дела, дом, предновогодние хлопоты и просмотр программы «Время» и отправились выносить из магазинов всё, вплоть до полок. Полки, впрочем, тоже неплохие, заверните, берём пять, будем теплицу на огороде мастерить по весне.
На последние деньги, отстояв огромную очередь, вдоволь потолкавшись, купить новый телевизор, чтобы смотреть очередные увещевания звёзд прайм-тайма о том, что всё будет хорошо? Да, это по-нашему. Под вечер в салон сотовой связи забегает взмыленный мужик и с ходу, из дверей кричит: «Айфоны есть?!?» Но все айфоны разобрали ещё днём, и он убегает вдаль по тёмной вечерней улице. Можно взять телефон в кредит? Давайте! И чёрт с ним, сколько и когда придётся за этот кредит расплачиваться, плевать, что именно на этот телефон будут звонить злобные коллекторы с угрозами.
Да что там тучные годы, что там айфоны-телефоны. Покупательский бум таков, что, кажется, машина времени отбросила нас на 16 лет назад, в жаркое, насколько я помню, лето 1998 года. Моё не очень богатое семейство тогда успело прихватить не так уж много ненужных вещей на стремительно скукоживавшиеся накопления. Одной из них была огромная и совершенно неподъемная электрическая плита, приобретённая по случаю и впрок.
Какой именно прок от неё мог выйти, не знал никто. Дед-энергетик прекрасно понимал, что по тем временам, при наличии в доме копеечного газа, готовить на электричестве было идеей как минимум расточительной, а если говорить прямо, то и абсурдной. Коробка с этим монстром белорусской промышленности простояла немым укором семейному потребительскому импульсу где-то в углу, кажется, аккурат до следующего кризиса 2008 года. Но то были времена куда как менее резвого галопа технологий, и плиту удалось каким-то немыслимым образом продать. Вероятно, таким же запасливым согражданам.
Сегодня торгаши, замаскировавшиеся под модное слово «ритейл», ответили на атаку покупателей единственно возможным для эпохи всеобъемлющей стабильности образом: радикально повысив цены. 10 процентов? Берут? Давай ещё! Двадцать? Штурмуют прилавки? Давай сразу на пятьдесят! Раздайте продавцам дробовики, пускай отстреливают набегающую толпу, иначе не отобьемся! И тушите свет, они на свет лезут!
Вообще, каким должен быть горизонт финансового планирования торговой сети, которая повышает в полтора раза цены спустя всего лишь два-три дня после подскока доллара и евро? Да и не в горизонтах дело, а всё в той же самой огромной фиге, которую держат в карманах владельцы «ритейла». Завтра может не быть, поэтому сегодня — руби, пока гребут! Греби, пока рубят! Продавай всем, Господь разберётся, где свои.
Песнопения по поводу России единой, сильной, хороши ровно до определённого момента — пока курс вражеской валюты не начинает колебаться на двадцать рублей за день. Тут-то сей сладкий пропагандистский туман враз сдувает и становится понятно, где мы живём на самом деле. Вряд ли можно представить, что абстрактный житель Брюсселя бросается скупать всё, что есть в наличии, заслышав о колебаниях российского рубля. У нас же с евро отношения несколько иные. Более, скажем так, трепетные.
Стабильность — это вовсе не когда ты можешь позволить себе еду повкуснее, машину поновее, поездки подальше и развлечения побогаче. Стабильность — это когда ты уверен в том, что не лишишься всех этих благ цивилизации в одночасье. Еле волокущие по торговым залам набитые с горкой тележки, калининградцы на обладателей этой вот стабильности как-то не очень похожи. Всё как в последний раз, как перед войной — соль, крупа, спички, пластиковые вёдра, хотя зачем они нужны, ах, полноте, не важно, они же по старым ценам! Вёдра — не преувеличение, между прочим, спрос на них в торговых сетях, как выяснилось, необычайный.
Ну, а потом — сесть у нового телевизора и слушать очередное выступление первого лица, разглагольствующего о стабильности и врагах, ползущих со всех сторон, так долго, что за это время иные фараоны строили пусть и небольшие, но всё же пирамиды. А наутро — вновь в бой, в очередь, в банкомат. Чтобы потреблять вновь и вновь, пока можно, потому как очень может случиться, что скоро будет нельзя. Причины этой теоретической невозможности совершенно не важны даже порознь, не говоря уже о каком-то анализе их взаимосвязей. Сложить осмысленную фразу из слов «Путин», «нефть», «Крым», «санкции», «импорт» и «бюджет» — задача непосильная. Получаются в лучшем случае какие-то псаки.
За последние четверть века мы так часто и так много теряли, что формула «стать свободным можно, лишь потеряв всё» для нас больше не работает. Мы потеряли куда больше, саму способность обретать свободу путем каких-то телодвижений, манипуляций — наших с внешнем миром или внешнего мира с нами. Именно поэтому так исчезающе слаба надежда на появление после подобной встряски у широких масс населения осмысленного восприятия реальности. Не говоря уже о критическом.
Очнуться на секунду, может быть, даже прозреть. Но прозрение это использовать лишь только чтобы скупить всё в зоне досягаемости, а после вновь погрузиться в сладостную кому. На голове — свежеобретённое пластмассовое ведро, в кармане — купленный в кредит телефон. И очень большая фига. Всем спать. До следующего скачка курса единой европейской валюты.
© 2003-2024