Владивосток всегда считался неким дальневосточным зеркалом Калининграда — такой же морской город, военная база, отделённая от остальной России тысячами километров. Год назад здесь прошёл саммит АТЭС, перед которым город в течение четырёх лет напоминал одну большую стройку. Что сегодня представляет из себя Владивосток и как живут его жители, выяснял корреспондент «Нового Калининграда.Ru».
Чуркин и Улисс
«Стой, где стоишь, сейчас я подъеду!» — настойчиво кричит мне по телефону подруга, которую я не видела 4 года после того, как в последний раз навещала Владивосток. На мои слабые заверения, что я могу вызвать такси и не стоит ехать за мной на машине, что это не очень удобно и вообще трата времени, бензина и прочее звучит категорическое удивление и даже некоторая обида. Тут так принято. Нельзя ездить на такси, потому что за тобой приедут на машине. Нельзя снимать номер в гостинице, потому что найдется масса знакомых, готовых найти для тебя место на диванчике или, на крайний случай, на надувном матрасе. Здесь почти в каждой квартире есть бойлер, потому что горячую воду раньше отключали почти на всё лето. А местные жители, закалённые ветрами и тайфунами, говорят прямо и искренне всё, что думают. «Это Владивосток, детка!» — не раз слышала я от владивостокских друзей. При этом всём сам город прекрасен и суров, здесь везде в воздухе чувствуется запах моря, а из окон можно увидеть корабли. Военно-морские офицеры с семьями путешествуют с Тихоокеанского на Балтийский флот и обратно, однако на постоянное место жительства во Владивосток возвращаются почему-то нечасто.
Окончательно и бесповоротно я уехала из города В., как его называют некоторые местные жители, 15 лет назад после окончания университета, с тех пор бываю изредка наездами. В самый последний раз навещала город на Японском море, когда только начиналась стройка грандиозного моста через бухту Золотой Рог, которая отделяет центр города от «спального» района под названием Чуркин. Чуркин — это что-то типа окраин калининградского Балтрайона. Далеко, долго, огромное число многоэтажных гостинок в комнатами-клетушками и старых советских бараков, в которых в принципе нет воды. На Чуркине есть бухты Диомид и Улисс, но добраться до них «по суше» по пробкам было почти невозможно, сегодня можно доехать за пять-семь минут. Есть в городе и другие районы, названия которых ввергают гостей города в прострацию — Эгершельд, Патрокл, Змеинка, БАМ, Первая речка и Вторая речка, где в пересылочном лагере в 1938 году умер поэт Осип Мандельштам.
Четыре года назад жители Владивостока брали шипучие алкогольные напитки и ехали в центр города смотреть, как по ночам рабочие сверкают сваркой у опор будущего моста где-то в районе краевого драмтеатра. С тех пор во Владивостоке я не была. Знакомые советовали просто не соваться в город, где идёт большая стройка, отсутствуют дороги, а на улицах огромные пробки. «Один раз положили плитку на центральной улице города, но потом прошёл тайфун с мощными дождями и ветрами, и всю плитку смыло, — делятся опытом местные жители. — А ещё, бывало, едешь по дороге, и внезапно перед тобой яма, которая ничем не огорожена. И объезда нет».
Год назад саммит прошёл, и я решила посмотреть своими глазами, во что превратили Владивосток миллиарды, выделенные на его развитие. В итоге я стою где-то в центре на Светланской, которая раньше называлась Ленинской, и жду, когда меня заберут.
Дышится во Владивостоке непросто: влажность почти 100%, как в сауне. Мужчины здесь ходят по городу в шортах и майках, девушки — в коротких джинсовых шортах и на каблуках. Впрочем, встречаются дамы «в возрасте», которые вполне комфортно себя чувствуют в синтетических нарядах, невозможных в такую влажность. «Принято считать, что у жителей Владивостока есть жабры. Они раскрываются после того, как человек несколько лет поживёт тут летом», — улыбаются местные жители.
Вечером город преображается. В местные модные заведения иногда можно пройти только по клубной карте, поскольку на входе посетителей ждёт жёсткий фэйс-контроль. Ночная жизнь бурлит в любой день недели. Даже во вторник в некоторых местных клубах не протолкнуться.
Культ автомобиля
Центр Владивостока, знаменитый Океанский проспект, воспетый Аллой Пугачевой, сегодня впечатляет: свежеотремонтированные фасады, неплохие дороги, на автобусных остановках — специальные электронные табло, указывающие, через сколько времени ждать тот или иной автобус. На площади около Морвокзала — парусник «Надежда» и военный корабль «Адмирал Трибуц». Над ними возвышается новый «Золотой» мост. Но всё равно меня не оставляет чувство, что до столицы Азиатско-Тихоокеанского региона городу далеко. В самом центре в районе знаменитой «миллионки» рядом с отремонтированными домами сохранились деревянные флигели-скворечники, в которых всё ещё живут люди. Подъезды некоторых домов в центре напоминают трущобы. Конечная остановка автобусов на площади около местного «Кловер-центра» располагается прямо на пешеходном переходе, в итоге пешеходы выскакивают из-за отъезжающего общественного транспорта. В парфюмерном бутике меня встречает охранник в аккуратной рубашке, плохо говорящий по-русски, гость из южной республики. За кассами супермаркетов — его землячки с именами «Зайнаб», «Сулейма» или «Шахноза» на бейджиках. В магазинах цены на продукты раза в полтора выше, чем в Калининграде. В ресторанах — раза в два, почти везде встречается «оливье с крабами».
Выхожу из магазина, встаю около какого-то столба. Мимо проезжают «праворульные» машины с номерами «125» региона. Таких невероятных разновидностей машин, всевозможных внедорожников я даже представить не могла. По всей видимости, японский автопром снабжает россиян с Дальнего Востока такими моделями, которые жителям Калининградской области и не снились. Встречаются даже небольшие, но при этом полноприводные джипы с микроскопическим объемом двигателя 0,7 литра и бензобаком, в который помещается всего 30 литров бензина. Машины для жителей Владивостока — это не просто средство передвижения, это необходимость, потому что передвигаться в холодное время года по многочисленным сопкам пешком — это настоящий подвиг. Можно даже сказать, что во Владивостоке существует культ автомобиля и по человеку судят по его машине. «Какой у меня автомобиль? Конечно, „Тойота Лэнд Крузер Прадо“. Прокачанный, — говорит мне один из представителей местного сообщества творческих предпринимателей. — Зачем мне такой? Ну, тут так принято». Машина для местного жителя — это такой же признак принадлежности к тому или иному классу, как дорогая рубашки или часы. Впрочем, есть и ещё одна причина для того, чтобы ездить на внедорожнике: как только выезжаешь из центра города в более или менее спальный район, попадаешь в почти что трущобы, по котором проехать на машине с низкой посадкой нереально. Зимой, когда улицы покрывает слой льда, подняться на сопку, наверное, можно разве что на танке.
Подруга забирает меня из центра, и мы едем в один из таких спальных районов, где проходили наши студенческие годы. Фасады некоторых домов раскрашены в разноцветные позитивные тона, но тут же рядом — полуразваленные бараки. «Дома красили к саммиту АТЭС. Повезло тем, которые было видно издалека, — рассказывает она. — Правда, если попадёшь в сам дом, то ужаснёшься. Всё зависит от настойчивости жильцов в их борьбе с управляющими компаниями. Добьются жители ремонта — будет. Нет — так и будут жить среди ободранных стен и без лифта». В доме моей подруги лифта просто не было почти 15 лет. Люди ходили пешком на 10-й этаж. Но не так давно жильцы победили управляющую компанию, и лифт появился. Кстати, до сих пор во многих домах стоят железные двери с надписью «Владивостоку — достойное будущее. В. Николаев». Их несколько лет назад поставил один из бывших мэров города, попавший потом под следствие из-за того, что тратил бюджетные деньги на охрану. Сейчас, по данным местных СМИ, бывший мэр скрывается в одной из тёплых стран. «Представляешь, прихожу несколько лет назад вечером домой, а в подъезде железная дверь, кода я не знаю. Вот ужас-то был», — со смехом вспоминает подруга. При этом обшарпанном коммунальном хозяйстве жилье во Владивостоке, да и сама жизнь стоят как-то уж слишком дорого по сравнению с Калининградом. Однокомнатная квартира в «спальном районе» — около 3 млн рублей, ближе к центру «двушку-распашонку» в «хрущёвке» можно купить за 5 млн.
Кампус без канализации
От саммита АТЭС городу остались новые дороги, мосты, аэропорт и кампус ДВФУ на острове Русский. В аэропорт, кстати, запустили даже «Аэроэкспресс» за 200 рублей в один конец. Но особой популярностью он не пользуется: всё же не принято здесь бросать гостей одних в аэропорту. Дорога из аэропорта проходит мимо нового микрорайона «Снеговая падь», в котором построили 20-этажные дома для военнослужащих. Когда едешь на машине по дороге в сопку, закладывает уши — настолько высоко над уровнем моря проходит трасса. «Здесь бывают такие туманы, что ориентироваться можно только по светящейся разметке», — рассказывает подруга.
Что касается кампуса ДВФУ, про него разговор особый. Мы направляемся к нему по тем самым новым мостам. Мост на Русский идёт высоко над морем. Правда, останавливаться на нём нельзя, поэтому приходится разглядывать окрестности, проезжая по нему на большой скорости. С одной стороны — военные катера, с другой — корабли на рейде, и везде маленькие белые паруса яхт.
Огромный городок ДВФУ в районе бухты Аякс на Русском стоил каких-то огромных миллиардов. Но, как всегда, чего-то не доделали. Около университетского городка не предусмотрели парковку, и уже в конце августа мы наблюдаем на дороге столпотворение из машин. В самом кампусе нет пресной воды, только опреснённая, крыши текут, очистные отсутствуют. «Скоро Аякс зацветёт, потому что канализация идёт прямо в море, — вздыхает подруга. — Ещё здесь проблемы с транспортом. Страшно представить, что будет осенью, когда начнётся учебный год. Кстати, мы тут как-то ехали на маршрутке, одной из немногих, которые ходят в конец острова Русский. В маршрутке плакала женщина. Её уволили, потому что она никак не могла выбраться на работу во Владивосток из-за переполненного общественного транспорта».
Впрочем, по местному телевидению про кампус федерального университета говорят очень радужно и позитивно, приглашая студентов на пикники. Пресса здесь вообще весьма благосклонна к местным властям. В одной из газет я прочитала о том, что на инфраструктуру к саммиту АТЭС было выделено 219 млрд из федерального бюджета, 34 млрд из краевого и больше 400 внебюджетных миллиардов. И практически в каждой публикации говорится про ожидающихся инвесторов, которые вот-вот должны прийти благодаря всем этим объектам и инфраструктуре. По всей видимости, так и не дождавшись инвесторов в течение года, региональные власти создали свою Корпорацию развития Приморского края, которая уже успела изучить опыт Калуги и Китая. Стоит, наверное, ожидать, что скоро там появится и Корпорация развития туризма, и прочие подобные корпорации и дирекции. С туризмом, однако, тут вроде как всё в порядке. Правда, ждать приезжих из европейской части России местным жителям вряд ли стоит — средняя стоимость авиабилета начинается от 25 тысяч рублей. Гостиницы — от 2,5 тысяч, номера на турбазах на юге края — от 1200–1500 рублей с человека в сутки. Но отсутствие гостей из Европы не мешает местному турбизнесу развиваться, ведь во Владивосток приезжают жители Амурской области, Хабаровского края и даже Якутии. И им есть что посмотреть в городе, кроме мостов, ведь море в августе здесь прогревается до плюс 25 градусов. В нём водится всё что угодно — от гребешков до трубача и мохнатых медведок. Пакет таких медведок мы покупаем, когда идём гулять по местной Набережной в центре города.
«Килограмм — тысяча рублей, разогреть можете в соседней палатке, где делают шаверму», — говорит колоритная продавщица с красным маникюром и золотыми перстнями на пальцах. На мой вопрос, откуда товар, удивляется и машет рукой в сторону моря: «Как откуда? Отсюда. Свежий утренний улов».
Забираем свой пакетик с медведками и садимся за столик около вечернего моря. Закаты здесь совсем не такие, как на Балтике. Они колоритные и сочные, везде чувствуется настоящий запах моря. Приехать во Владивосток стоит хотя бы раз в жизни. Но жить здесь, наверное, могут только закалённые ветрами и тайфунами люди. Они живут по принципу «мужик сказал — мужик сделал», на них можно положиться. Таких искренних, ответственных и прямых людей у нас на западе, увы, практически не встретишь.
Текст и фото — Оксана МАЙТАКОВА
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter
© 2003-2024