Замглавы УФСКН: дезоморфин и «спайсы» — уже прошлое, а героиновый рынок поменял акцент

Борьба с наркотрафиком — задача с множеством неизвестных, которые к тому же постоянно меняются. О том, откуда в регион поступают сейчас наркотики, кто их везет и каков портрет «обыкновенного» наркоторговца, корреспонденту «Нового Калининграда.Ru» в День работников органов наркоконтроля рассказал заместитель начальника регионального управления ФСКН Михаил Нечушкин.

— Михаил Вячеславович, давайте начнем с цифр. Сколько у нас наркоманов?

— По нашим данным, около 20–25 тыс человек в регионе имеют опыт потребления наркотиков. В России таких около 18 млн — огромная цифра.

— Российскому Госнаркоконтролю — 11 лет, вы работаете в нем с самого начала. Есть с чем сравнивать?

— А вы вспомните, тогда Калининградская область ассоциировалась у остальных жителей России как наркоманский регион и регион, скажем так, пораженный СПИДом. 2003 год — это «Табор», это толпы наркоманов — действительно, была ситуация угрожающая. У нас есть цифра: в 2005 году от передозировок наркотиками скончался в Калининградской области 381 человек, то есть, это больше человека в сутки. В 2013 году — тринадцать. 381 и тринадцать! Но и тринадцать жизней — это очень много.

— О «Таборе»: тогда у наркоторговли в регионе были, если так можно сказать, ярко выраженные национальные черты. Сейчас ситуация изменилась?

— Я бы сказал, что торговля наркотиками не имеет национальности. И в «Таборе» не все представляли одну национальность, хотя руководил ими так называемый «барон». Но сейчас все-таки есть определенные изменения. То, чего у нас не наблюдалось ранее — на калининградский наркорынок пришли представители Таджикистана, Узбекистана, то есть наркоопасных регионов. Существуют и в нашем регионе свои национальные группировки — отслеживаем, стараемся не допустить на рынок.

— Вы не так давно говорили, что регион перестает быть «героиновым». Эта черта всей России присуща или только ее эксклаву?

— Опиаты у нас все равно достаточно распространены. Но в последние годы мы наблюдаем, что героиновые наркоманы стали выращивать маковую солому, чего не было очень давно. То есть, люди ищут альтернативу. Мы только в 2013 году изъяли более 150 кг маковой соломы, это много, в позапрошлом — более 118 кг. И это цифры только нашего управления, коллеги из других правоохранительных органов тоже ведь работают. Если взять в целом ситуацию по России, то героин так и остается, наверное, самым опасным потребляемым наркотиком, но! Было засилье дезоморфина страшнейшее. Сейчас мы можем констатировать, что и в целом по РФ эта проблема сведена к минимуму.

— А у нас?

— У нас в свое время, когда не хватало героина, пытались использовать дезоморфин. Но благодаря тому, что были вовремя приняты меры — вступил в силу запрет на свободную продажу кодеиносодержащих препаратов — указанные случаи были сведены к минимуму, а в настоящее время мы не наблюдаем ни единого случая.

— Но, похоже, у дезоморфина появилась смена — карфентанил.

— Это разные наркотики. Карфентанил — опиоидный анальгетик, еще более сильный аналог «белого китайца»; новый синтетический наркотик, который в одну тыс раз сильнее героина, концентрированнее его. То есть, даже мельчайшая доза — это передозировка. Мы столкнулись с этим веществом в 2012 году — а оно тогда еще не относилось к наркотическим, и у нас сразу же был всплеск, за короткий промежуток времени сразу 5 летальных случаев от передозировок. В 2013 году мы изъяли 230 гр карфентанила. А в январе 2014-го задержали преступную группу, которая, по нашим данным, занималась всеми поставками карфентанила — и контролировала более 40% регионального наркорынка в целом. В России, кстати, сейчас есть проблема, связанная с так называемыми «дизайнерскими» наркотиками, курительными смесями, которые поступают из Китая — солей и т. д. Особенно Дальний Восток этим поражен.

— В Калининградской области были случаи?

— Да, были, причем задерживались серьезные объемы — по несколько килограммов. Опять же, было засилье «спайсов», сейчас их стало меньше, после того как их внесли в список запрещенных. То есть, наркорынок постоянно меняется, и нам приходится реагировать.

— А из нашего региона наркотики вывозятся?

— Нет, все наркотики, которые поступают к нам — для внутреннего потребления. И за 11 лет существования Госнаркоконтроля ни нами, ни соседями не было зафиксировано ни одного случая контрабанды наркотиков из Калининградской области. Напротив, несколько лет назад с помощью наших сотрудников были выявлены и ликвидированы две крупные лаборатории по производству синтетических наркотиков в Литве, которые поставляли амфетамин на территорию Российской Федерации. Более того, есть наши сотрудники, которые награждены за подобную работу государственными наградами.

— Из каких стран наркотики к нам везут чаще всего?

— Да лишь процентов 20 изготавливаются на месте, остальные к нам поступают извне. Если брать героин, то он поступает через территории России и Литвы. Если брать растительные наркотики, марихуану, то чаще — из Нидерландов через Германию и Польшу. «Синтетика» — чаще всего из Польши и Литвы.

— Можете составить портрет среднестатистического наркомана, наркосбытчика?

— Да, наркоманы — чаще всего это молодые люди до 35 лет. Но вот уровень образования, заработка… Четкой градации нет. Есть определенная зависимость от успешности человека, безусловно. Наркобизнес старается вовлечь тех, кто больше зарабатывает. Хотя наркоман в конце концов деградирует и скатывается вниз — распродает все, что у него есть, теряет работу. Наркосбытчик… Тоже нельзя определить. Мы задерживали и достаточно молодых, обеспеченных людей, и пожилых. То есть, ни по полу, ни по возрасту четко соотнести нельзя.

— Получается, нельзя сказать, что продавать наркотики людей толкает нужда?

— Это все-таки больше жажда наживы. Понимаете, есть существенная разница в ценах. В Афганистане 1 кг героина стоит 1 тыс долларов, в соседних регионах — 3 тыс долларов, в Ферганской долине — 20 тыс, а в России — уже 100 тыс. А у нас можно сказать, что цены на наркотики одни из самых высоких в стране вообще. Вот посчитайте: начинающему героиновому наркоману в среднем нужно две дозы в день (одна условная разовая доза — около трех сотых грамма), он тратит на них более 100 долларов, в месяц — 30 тыс рублей. И он начинает либо воровать, либо продавать наркотики, чтобы заработать на дозу. Поэтому, для того чтобы разорвать эту цепочку, нужно работать не только правоохранительным органам, но и медицинским, социальным структурам заниматься с наркопотребителями.

— У нас эта система как-то действует?

— Да. Реально. У нас в области уже 4 человека захотели пройти лечение в 2013 году. Учтите, что это лишь недавно работает. Я могу сказать, что это очень хорошо. У нас и наркологический диспансер тоже отмечает, что к ним идут лечиться, а государственный реабилитационный центр для наркозависимых и вовсе заполнен на 100%. А что это значит? То, что они смогут вернуться в общество полноценными здоровыми людьми, полезными для Калининградской области.

У нас, к сожалению, в обществе складывается достаточно негативное отношение к «реабилитантам». Их и дальше считают наркоманами. А ведь, наоборот, к ним нужно очень серьезно относиться, их есть за что уважать — потому что это люди, которые сумели отказаться от наркотиков, это серьезный поступок. Они были отбросами общества, если уж говорить начистоту. Но нашли в себе силы.

Текст — Оксана Ошевская, фото — пресс-служба УФСКН

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Оксана Ошевская