«Посмертный бухучёт»
— Первый вопрос, конечно, о ситуации с отзывом лицензии у «Инвестбанка», от этого никуда не деться. Как серьёзно вы оцениваете эту ситуацию и её последствия?
— В первую очередь мы будем говорить, конечно, о юрлицах, ведь КТПП — это место представительства интересов предпринимателей. Хотя деньги «физиков» — это фактически спрос, который не состоялся. Для бизнеса это те средства, которые были на счетах и которые в лучшем случае заморожены, а в худшем потеряны. В среднесрочной перспективе это означает сбои во взаиморасчётах, особенно в самый острый, новогодний период. Долгосрочно это сам по себе звоночек о том, что подобные ситуации возможны. Надо быть постоянно в тонусе. Хотя я считаю, что вклады в «Инвестбанке» были всегда дорогие, хорошие, и каждый предприниматель должен сам для себя соизмерять риски, понимать, чем выше цена, тем выше риски. Это тот самый предпринимательский риск, который надо учитывать.
Если говорить о гражданах, то есть категория вкладчиков «до 700 тыс рублей», которые, я искренне надеюсь, получат свои деньги в ближайшее время. Вторая часть — инвестиции, мы сейчас собираем на электронную почту вопросы от вкладчиков, передаём их в правительство, консультируемся с юристами, готовим методические материалы. Я сам разбираюсь с вопросами, есть горячие, жизненные ситуации, абсолютно объективные, но не помещающиеся в эти 700-тысячные рамки.
Я думаю, что в ближайшем времени нельзя исключать всплеска спроса, часть людей может побежать вкладываться во что-то, что сложно потерять — квартиры, бытовая техника. Но здесь главное, чтобы паника не повлекла за собой обвала банков, которые вроде бы как «не при делах», просто работают, а одно оброненное кем-то неосторожное слово может спровоцировать bank run (банковскую панику, «набег на банк» — прим. «Нового Калининграда.Ru»).
— ЦБ предложил пилотный проект «льготного» кредитования для субъектов малого и среднего предпринимательства на сумму остатков на счетах в «Инвестбанке». Насколько эта идея брать деньги в кредит на покрытие кассового разрыва может быть эффективной?
— Она может быть эффективна для определённой категории. Из тех сотни с лишним писем от юрлиц, которые до меня дошли, в большинстве идёт речь о суммах от 100 до 300 тыс рублей. Многие заявляют, что для них эти суммы весьма критичны, это малый бизнес. 2-3, 6-7 сотрудников, для таких фирм это реальная возможность выжить. Если сроки будут приемлемы, ставка мала, если её получится субсидировать, то это выход. Опять же, нужно понимать, что в программе участвуют частные банки. Что важнее, страховать риски или жёстче подходить к вопросу качества работы банков — вопрос скорее философский. Каждый решает для себя его сам.
— Какие ещё государство может предпринять шаги? Тем более, что мы в данной ситуации вновь особый регион, многие здесь до сих пор воспринимали «Инвестбанк» как калининградский банк, хотя он давно таковым не является.
— Ситуация с «Инвестбанком» — это «посмертный бухгалтерский учёт». Мы имеем конкретный факт и некое правовое поле, которое этот факт регулирует. Всё, что мы можем делать, хотя я не чиновник, это компенсировать «физикам» до 700 тыс рублей, всё, что не укладывается в эту сумму — скорее идеи из области фантастики, вроде предложения более гибких механизмов ипотеки или социального жилья тем, кто держал в банке деньги на покупку квартир. Но надо понимать, что если поддержать этих вкладчиков, то за ними придут другие и спросят, почему к ним не отнеслись таким же образом?
Если говорить о бизнесе, особенно о малом бизнесе, с которым традиционно работал «Инвестбанк»… Я думаю, что основа — это взвешенная работа для предотвращения паники, в результате которой бизнес может уйти в «серую зону». Назад в девяностые, чемоданы с деньгами, прекращение обслуживания кредитных карт. С другой стороны, все желания малого бизнеса перестраховаться вполне понятны. Так что наиболее явная мера поддержки это обеспечение общей стабильности, информационной и экономической. Уже потом мы сможем проанализировать, что же реально случилось в «Инвесте», почему он на самом деле посыпался и какие были вопросы к нему у регуляторов.
— В деловых кругах были тревожные звоночки? Было ощущение, что может что-то произойти, или все предчувствия вложились в эти три дня, со вторника до пятницы?
— По «Инвестбанку» такие слухи ходили постоянно, я к ним относился как к слухам об отставке губернатора Бооса. Дальше работала логика комфорта обслуживания и стоимости денег, плюсов работы в проекции на риски.
— В смысле таких слухов у нынешнего губернатора неплохая преемственность. Как раз о преемственности хотел спросить вас — вы не так давно переизбраны на новый срок в должности президента Калининградской торгово-промышленной палаты. Выборы были фактически безальтернативными, отсутствие конкуренции в данном случае — это хорошо или плохо?
— Я думаю, что это не безальтернативность. Если посмотреть на Балтийский деловой клуб, там стоит задача, чтобы каждый из его членов побыл президентом. Но одно дело быть руководителем общественной организации, где работа не требует постоянного вовлечения. Другое — руководить палатой, которая не только общественная организация, но и выполняет определённые функции, в том числе делегированные государством. У меня — так сложилось — есть «свободное время» и возможность быть вовлечённым в эту работу. Не так много людей, которые имеют одновременно достаточную компетенцию, знания и какой-никакой авторитет, при этом имея время на такую работу. Час-два в день здесь немного нереально.
«Я пробовал делать это “сверху”»
— Насколько сегодня КТПП является в этой общественной ипостаси сильной площадкой для лоббирования интересов бизнеса во взаимоотношениях с властью?
— Это одна из основных функций палаты, мы постоянно развиваемся в этом направлении и, скажу честно, я начинаю ставить перед сотрудниками сейчас достаточно амбициозные задачи. В предыдущие 4 года я не имел возможности замахиваться на стратегические вещи. Мы жили в условиях невозможности долгосрочного планирования. Когда я пришёл в палату, то буквально через месяц случился Таможенный союз и полная неопределённость в том, что касается особой экономической зоны и функций палаты в этой сфере. Мой опыт больше строительно-торговый, «товар-деньги-товар», а здесь это сфера услуг, причём услуг социальных, но на которые нужно зарабатывать самим. Страшный такой микс.
Потом было полгода борьбы за льготы ОЭЗ, потом было полтора года борьбы за право удостоверения происхождения продукции, что является основным хлебом палаты, за счёт которого мы имеем возможность осуществлять социальные функции. Потом начались битвы с российским лобби по поводу нашего бизнеса, это всегда било в том числе и по репутации палаты. Обвинения тех или иных компаний или отраслей в излишне простых операциях, известная песня. Возможность планировать возникла у нас только в августе прошлого года, когда всё было утверждено и подписано. Но там уже и предвыборные вещи начались. Я принял палату немного однобокой, она была скорее экспертной организацией. Многие ниши, как, в первую очередь, экономические, в которых активно работают палаты других регионов, так и общественные, не освоены.
За это время мы неплохо продвинулись в смысле лоббирования и защиты бизнеса, мы сообща выдвинули Георгия Дыханова на должность уполномоченного по правам предпринимателей, палата представлена в общественной палате двумя людьми, мы очень тесно стали взаимодействовать с союзом строителей. Через эту работу мы понемногу нарабатываем авторитет и становимся нужными. И появляется эта уникальная возможность задумываться о долгосрочных целях.
Я поставил задачу — не знаю, насколько она реалистична — иметь порядка 5 тыс членов через 5 лет. Сейчас у нас чуть больше 300 членов. Ведь в 2016 году основные статьи доходов заканчиваются, нужно искать свои ниши. Сугубо лоббистская работа невозможна, здесь каждый может пролоббировать себя сам, количества шагов, которые нужно сделать, чтобы дойти до губернатора, крайне мало. Функция важная, но второго порядка. Мы идём в простые и понятные сферы услуг для малого бизнеса — обучение, экспертиза, оценка.
— Мы общались с вами в июле 2011 года, тогда вы говорили, что одна из проблем заключается в том, что предприятия готовы давать информацию о своих проблемах только когда «петух клюнет». Ситуация с российско-литовским таможенным конфликтом показала, что с той поры немногое изменилось, чиновники в правительстве заявляли, что они не могут добиться от предпринимателей комплексной информации об их потерях в результате этой ситуации. Наши предприниматели принципиально не хотят публично лоббировать свои интересы?
— В любом случае, правильнее опираться на экспертное мнение. Когда случается какая-то беда, не у каждого есть ресурс для анализа. Выгребают на интуиции, на сиюминутных кооперативных решениях. Конечно, я прекрасно понимаю предприятия, которые в такие моменты посылают достаточно далеко тех, кто пристаёт с вопросами вроде «ну как там помираете, нормально?» Я помню проклятья, которые сыпались от предприятий, которые поделились своими проблемами, а потом были вынуждены отвечать на бесконечные вопросы всех проверяющих.
Здесь, конечно, правильно опираться на экспертов, которые в состоянии оценить экономику в целом, проблемы — в общем. Пусть это будет попадание не на 100 процентов, а на 80 или даже 60, но оно будет получено в необходимый момент. Конечно, мы стараемся работать со статистикой, с отчётами Центробанка и минэкономики, но тут есть другой вопрос: кто потребитель этой информации? Не хочется делать работу, которая не будет востребована.
— Может быть, она ценна во взаимоотношениях с федеральным центром? Правда, не знаю уж, во взаимоотношениях кого именно. До сих пор не имея чётких оценок того, во что вылилась таможенная война с Литвой, как-то сложно просить Москву не повторять таких решений. Проблема вроде есть, но измерить её не получается.
— Измерить можно, мы посчитали приблизительное число машин, рост затрат, умножили одно на другое. Есть оценка по затратам, по расходам, по доходам. Но правильнее взять затем тренд экономики, взглянуть на ожидавшуюся линию и оценить колебания реальной. Для этого нужно как минимум подождать до окончания квартала, чтобы появилась статистическая информация.
Говоря об экспертной оценке — мы понемногу развиваем при палате экспертные подразделения, так называемые комитеты. Я пробовал делать это «сверху», процесс не пошёл. Теперь я цепляюсь за каждую возможность, пытаясь вовлечь активных, публичных людей в создание площадок такого рода. В федеральной ТПП более 30 комитетов по самым разным отраслям. Мне очень повезло с Леонидом Степанюком (генеральный директор ООО «ДСВ Транспорт» — прим. «Нового Калининграда.Ru»), благодаря тому, что он в момент критической ситуации с «дозволами» сформировал круг предприятий с конкретными проблемами, который вылился в комитет по транспорту. Он понемногу разросся, начинает даже внутри делиться на автомобильные, железнодорожные, морские перевозки. Я на них не давлю, они сами формируют мнения, координируя свои заявления с палатой в целом.
«Футбол — не самый плохой вариант»
— Выступая на недавнем гражданском форуме, вы заявили о том, что главные угрозы местных предпринимателей сегодня исходят «сверху», и среди них назвали «непрогнозируемые изменения законодательства, правил игры, ситуаций и противодействия, связанные с лобби отдельных отраслей и регионов России». Всё же, с вашей точки зрения, сегодня у этого странного собирательного «федерального центра» есть чёткая позиция в отношении Калининградской области?
— У вас должно быть больше информации, вы общаетесь со многими, по кусочкам собираете публичную составляющую. Очень хочется считать, что одобренная стратегия развития Калининградской области и утверждённая госпрограмма есть подтверждения наличия такой позиции.
— Но вам же, с вашей стороны это тоже как-то видится?
— Было бы очень хорошо, если бы мы услышали это где-либо. Приятно, когда Калининград является одним из немногих регионов, которые упоминаются в том или ином заявлении президента. Соответственно, для нас это повод и возможность продвигать себя в центре.
— В последнем послании он всё больше смотрел на восток.
— Для нас это тоже плюс, мы всегда можем сказать: ребята, а чем мы хуже, если вы там даёте такие преференции, давайте посмотрим, как бы их у нас применить. Но, конечно, больше хотелось бы, чтобы было сказано, что нужно развивать у нас, допустим, автомобильный кластер. Или что у нас прекрасная мебельная промышленность. То есть, какой-то вектор, заданный первым лицом, который бы дальше везде проходил красной линией, простите уж за эзопов язык.
Но пока что ведётся некая работа по поводу того, как нам жить, что делать. Сейчас мы зацепились за футбол. Я считаю, что не самый плохой вариант, да. По крайней мере, если бы мы цеплялись за атомную станцию, то было бы, наверное, потяжелее. Есть куча проектов, по которым ситуация так же качается — глубоководный порт, допустим. То вроде бы хорошо, то вновь волна, и…
— Это мегапроекты, которые в теории могут повлечь за собой развитие вокруг них неких кластеров. Если реализуются, к слову о БАЭС. Но местному бизнесу ведь, наверное, хочется не только находиться в роли рыбы-прилипалы на теле большой акулы, но и самому куда-то плыть.
— Хочется просто стабильности. Стабильности и понятности в работе. Так же и в палате, мы стараемся оказывать большое количество небольших услуг, чтобы не быть «Титаником», а иметь много маленьких отсеков, чтобы сотрудники могли не только выполнять социальную функцию, но и зарабатывать себе на зарплату.
Так и область. Я считаю, что 2016 год — это вызов для каждого предприятия, каждый предприниматель должен принять для себя решение, что он будет делать. Распускать сотрудников, уезжать за границу или в «большую» Россию, или же искать ниши, взвешивать возможности.
— Среди предпринимателей бытует мнение, что все уже на самом деле всё придумали. Но они ждут, что же придумают власти. Но стратегии отхода уже у всех есть.
— Думаю, да. Но, честно говоря, не хочу даже пытаться собирать эти ощущения. Потому что дело это крайне неблагодарное. И я не верю, что настроения не могут меняться достаточно часто. Даже сделав сейчас срез, зажав в тиски сотню предпринимателей, выпытав, что они собираются делать 2 апреля 2016 года, не факт, что через полгода они не найдут какой-то новый выход. Или не поменяется модель работы, не случится в Новый год какое-то новое приключение. Очень хочется, чтобы ситуация с «Инвестбанком» стала единственным новогодним «подарком», который обычно случается в Калининградской области. Ведь у нас каждый Новый год что-то случается. Пусть хотя бы сейчас это будет that's all.
«Я уже веду счёт помесячно»
— Всё же, вам приходится собирать позиции и мнения, в том числе — в том, что касается нового проекта закона об особой экономической зоне. Правительство предложило некий рамочный проект, пригласило предпринимателей обсуждать его и вносить свои идеи. Но если говорить о базовом варианте — насколько он отражает пожелания бизнес-сообщества?
— (вздыхает) У меня на это есть своя точка зрения, которая заключается в следующем. Этот законопроект должен был стать основой для последующей работы. Мы должны были наработать что-то, что можно внести в Госдуму, после первого чтения дальше шлифовать. Сейчас мне не очень комфортно видеть эти обсуждения, их и так была тьма-тьмущая. «МакКинси», «Пепеляев», обсуждения в палате — полгода собирались, фантазировали. Идей — тьма.
— Но удалось ли авторам этого конкретного документа их туда вставить?
— Там есть интересные новеллы, которые можно использовать, почему нет. Но очень хочется, чтобы он перестал быть просто проектом и стал законопроектом. Чтобы он «заякорился» в Думе.
— Но вот приезжает сюда вице-спикер Госдумы Александр Жуков и заявляет, что он его не читал. Это меня удивило — вроде бы, именно на этого человека возлагали такие надежды, в предвыборную кампанию он говорил, что возглавит соответствующую рабочую группу, а теперь, когда рамочный проект готов, он даже его не читает.
— Ну а я его прочитал. Толстый документ. Повторюсь, моё мнение — нам надо иметь хотя бы год лага, чтобы к 2016 году был реально работающий закон, чтобы все могли к нему приложиться, как к документу. А для этого нужно ещё полгода-год работать с ним в статусе законопроекта.
— А учитывая, что у нас осталось всего…
— Двадцать восемь месяцев. Я уже веду счёт помесячно. Так что уже нужно «туда» выходить, вот задача. Соответственно, сейчас вновь разговаривать… Я понимаю, что это важно, что нужно нарабатывать предложения, но, с другой стороны, «рыбу» писали вполне вменяемые специалисты, я думаю, что как основа он вполне достаточен. Лучшее — враг хорошего.
— У предпринимателей ещё осталось желание что-то предлагать? Вы перечислили те разы, когда уже предлагали, а теперь им говорят: «А давайте ещё попредлагаем!»…
— Мне почему-то вспоминается анекдот про врача: «Помер, блин. А у меня ещё столько идей было». Я за то, чтобы эти идеи предлагать, собирать дальше, но мне кажется, что пришло время немного поменять статус документа.
— Говоря о том, что было предложено. Одна из новелл — выделение в некую категорию тех, кто занимается «приоритетными» видами деятельности, придание им особого статуса, снижение для них барьера входа в число резидентов ОЭЗ и прочие преференции. Насколько эта идея кажется вам перспективной?
— Я считаю, что это вполне нормально. Мы декларируем себе возможность на региональном уровне региональными ресурсами поддерживать те или иные отрасли. И при этом претендовать на некие меры федеральной поддержки.
— Все не передерутся по поводу того, какие отрасли приоритетнее?
— Не исключаю, что это то самое лоббирование в хорошем смысле слова, которое существует во многих странах, там это совершенно официальная функция. С одной стороны, есть отрасли, прописанные в политике субъекта федерации, в стратегии развития региона. Туризм, сельское хозяйство… Я не вижу проблемы, любую драку можно или остановить или возглавить, направить в то или иное русло.
Главное, чтобы были те пряники, те коврижки, которыми мы сможем удержать инвесторов. Понятно, что определённая категория бизнеса продолжит работать в регионе и без коврижек, вопрос в том, насколько мы просядем. Можно вспомнить темпы строительства жилья при Георгии Валентиновиче <Боосе> и после него: тогда мы дошли практически до миллиона квадратов в год. Я считаю, что чем больше инструментов у нас будет, тем лучше. У нас есть масса возможностей, нужно раскачивать экономику. Подерутся — и подерутся, ладно.
— А идея по поводу отмены действия на территории области НДС — это, в первую очередь, подведение законодательной базы под реальное положение дел, ведь платить его у нас не очень модная затея. Идеологией этой меры, если верить специалистам из «Пепеляев групп», было остановить дробление компаний на мелкие ООО, чтобы увеличивалась капитализация бизнеса, насколько такая стратегия может сработать? Насколько пряник в виде отмены НДС, который люди и так не платят, может быть вкусным?
— В последний год НДС платит всё больше и больше предприятий, меры финансового регулирования становятся жёстче. Да, есть логика «упрощёнки», которая цветёт в Калининграде. Есть логика поставки российского товара через Литву с возвратом НДС, но там тоже не всё просто. Надо разделять потребителей, которые позволят выбирать на равных условиях товары российского и иностранного производства, и производителей. Для нас правильнее лоббировать интересы российских производителей. Соответственно, для них это правильный шаг.
— Будем есть наши сосиски.
— Не факт, что они будут хуже польских.
— Вопрос в цене.
— Но при этом некоторые крупные российские производители, работающие на территории региона, просто не реализуют здесь свою продукцию. Потому что они просчитали, пришли к выводу, что правильнее здесь производить самые дорогие продукты.
НДС — это одна из мер, она направлена на регулирование внутреннего рынка, она создаёт дополнительные возможности. Это стимул для экономики в целом чуть подрасти, но это не тот флаг, который нас прямо поведёт в светлое будущее. Он позволит здесь больше поддерживать российских производителей, снизить затраты на ресурсы, приятный такой, полезный пряник. Но при этом я бы не исходил из логики, что этим можно отделаться.
— Говоря о работе над законопроектом, кто должен возглавить этот процесс? Кто должен взять законопроект и с ним, как с флагом, о котором вы говорите, идти вперёд? Наши московские лоббисты — надеюсь, что они таковыми являются — или региональный лидер? Или они должны в очередной раз попытаться сформировать «калининградскую команду»?
— Здесь очень важна связка наших депутатов и сенаторов с губернатором и полпредством. Это должна быть коалиция, преследующая единые цели. Понятно, задача нетривиальная, но это не задача одного лица, потому что она слишком многогранна, требует кучу точек входа. Почему я настаиваю на том, что его надо внести в парламент — тогда уже возникает возможность у всех этих лиц подключаться.
— Всё же, кто должен стать субъектом законодательной инициативы, кто должен его внести?
— Я не особо разбираюсь в особенностях документооборота в Госдуме, но думаю, что нужно правильно подготовить почву для внесения законопроекта. Чтобы он там не застрял. Подготовка почвы — работа общая, и наши обсуждения, в том числе и в СМИ, есть часть этой работы. Жуков, я считаю, весьма сильный лоббист, а когда он говорит, что не прочитал законопроект… Думаю, у него есть люди, которые его прочитали, на мнение которых он может положиться.
Текст — Алексей МИЛОВАНОВ, фото — из архива «Нового Калининграда.Ru» и КТПП
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024