Артур Крупин: иногда рука не поднимается подписать документы на строительство

По конец года принято подводить итоги. «Недвижимость Нового Калининграда.Ru» решила сделать это, поговорив с человеком, которого в Калининграде принято обвинять в любых строительных неурядицах — от точечной застройки до проблем дольщиков. О том, чем с 1 января будет заниматься комитет архитектуры и строительства, почему иногда нельзя отказать в выдаче разрешения на строительство, как заставить застройщиков согласовывать фасады с архитекторами и как за счёт бюджета решаются проблемы дольщиков, рассказал вице-мэр Артур Крупин.

«Велосипед изобретать не придётся»

— Начнём с главного вопроса сегодняшнего дня — с передачи градостроительных полномочий на региональный уровень. Чем после этого будет заниматься комитет архитектуры и строительства?

 — У нас перераспределяются полномочия в части выдачи разрешительных документов на объекты капитального строительства за исключением индивидуального жилищного строительства. Эти функции все были собраны в отделе разрешительных документов. То есть сейчас, после перераспределения полномочий, придётся реорганизовать отдел, функционал его поменять.

Но есть два направления, которые связаны как раз-таки с выдачей разрешительных документов, которыми мы не занимались ранее в силу того, что отдел был упакован функционально на сто с лишним процентов. Первое — это обследование нежилых зданий на территории города. То есть, что касается жилищного фонда, это ответственность управляющих компаний, и все вопросы регулируются жилищным кодексом. А что касается зданий нежилого назначения, для некоторых из них существует норматив, что каждые пять лет требуется обследование состояния конструкций, готовятся определённые отчёты, рекомендации и так далее. Это функция органов местного самоуправления, которая на сегодняшний день не реализовывалась.

Второе — это переустройство и перепланировка нежилых помещений. Опять же, мы занимались только жилыми помещениями. А вот то что касается нежилых помещений, это не отработано. Это не контролировалось — очень много обращений жителей к нам, в жилищную инспекцию, в Роспотребнадзор. Мы хотим это немного систематизировать.

Вот смотрите, на первом этаже жилого дома располагается квартира, где необходимо провести переустройство — это урегулировано, это контролируется, это отслеживается. Вопрос: почему тогда не отслеживается соседняя квартира, которая переведена из жилого в нежилой фонд? После перевода там собственники то же самое делают — оборудование сантехническое переносят, газовые котелки переносят, радиаторы отопления переносят — всё это влияет на общее инженерное обеспечение дома, возникают вопросы, люди потом жалуются — у кого-то с водой сложности, у кого-то с теплом. Это тоже должно контролироваться.

Мы давно шли к этому вопросу, морально созрели, понимали, что это надо делать. В Москве, Санкт-Петербурге это относительно недавно уже начали делать. Велосипед изобретать не придётся — есть процедуры, есть регламент, мы просто должны, как мне кажется, адаптировать к себе и заниматься этим. В противном случае на вопросы калининградцев, которые сталкиваются с такой ситуацией, нам нечего было отвечать.

— Ну то есть сегодня вообще этим никто не занимается?

 — Нет.

— А закон никак не регулирует это?

 — Его надо развить. Это такая компиляция норм градостроительного и жилищного законодательства и всех подзаконных актов по этому вопросу. Ничего дополнительного делать не надо. Количественный состав отдела разрешительных документов изменится, но ненамного потому что объём работы по этому направлению достаточно большой, но ещё, естественно, предстоит это отработать.

Второе направление — это градостроительная деятельность. То, что касается разработки документов территориального планирования — Генеральные планы, документация по планировке территории, градостроительное зонирование. Здесь полностью работа была завязана на управлении градорегулирования. Генплан мы разработали, утвердили, соответственно отдел Генплана мы будем ликвидировать, поскольку полномочия передаются на уровень субъекта. Второй отдел занимался как раз-таки градорегулированием — это все проекты планировки, Правила землепользования и застройки, процедуры отклонения от предельных параметров. Здесь отдел остается в уменьшенном составе, чтобы завершить ранее начатые процедуры. Например, у нас сейчас находится 50 проектов планировок в работе.

Мы ранее начали переговоры с нашими коллегами из комитета муниципального имущества и земельных ресурсов по вопросу перехода нескольких функций от них к нам. Это комплексное развитие застроенных территорий и комплексное устойчивое развитие незастроенных территорий. И есть такая функция — подготовка территорий для создания условий строительства жилья эконом-класса. Эти функции мы планируем выполнять отделом градорегулирования, только у нас он будет немного по-другому называться. Это будет связано с развитием территорий.

И плюс у нас добавляется одна очень важная вещь — в следующем году будет реализовываться очень важный проект — «Благоустройство и городская среда». Из этого проекта нас как раз-таки интересует раздел «Формирование городской среды», там феноменальные, как мне кажется, денежные средства будут выделяться Правительством РФ, и нам надо готовить большое количество документов, и мы совместно с комитетом городского хозяйства будем этим заниматься.

«У нас сложилось понимание с застройщиками»

— А градосовет останется функционировать после перехода полномочий?

 — Мы уже два года находимся в переписке с различными региональными и федеральными структурами. Понимаем, что действительно внешний облик объектов у нас далеко не очень хороший, мы согласны со всеми претензиями, есть над чем поработать. Большинство застройщиков идут на контакт, но результат не везде можно спрогнозировать, потому что каждый собственник в своём объекте видит нечто такое, не всегда понимаемое калининградцами и не всегда понимаемое органами местного самоуправления. Вот с этим мы боремся, и за два с лишним года, как мне кажется, у нас сложилось понимание с застройщиками. Каких-то таких серьезных ляпов, наверное, в ближайшее время не появится.

Тем не менее, мы хотим вывести это на нормативный уровень. Парадокс ситуации заключается в том, что постановление Правительства РФ, которым зарегулирован перечень разделов проектной документации, имеет в себе такой раздел, как «Архитектурное решение». Только там есть одно отступление, недоработка, как мне кажется. Там написано, что архитектурное решение выполняется по необходимости. И каждый застройщик, заказчик трактует это по-своему — что эта необходимость определяется им. Мы же доказываем, что эта необходимость определяется категорийностью объекта. Нам абсолютно понятно, что если речь идёт о строительстве подземных коммуникаций, то никаких архитектурных решений, никаких колористических схем не надо. А вот если речь идёт даже о строительстве трансформаторной подстанции, которая является объектом капитального строительства, необходимо разрабатывать архитектурные решения, не говоря уже о крупных административных зданиях и многоквартирных домах. И мы сейчас на этом настаиваем.

Более того, нам в помощь пришло постановление Правительства РФ, в котором определен исчерпывающий перечень процедур в строительстве. Там есть такой раздел — точнее даже не раздел, а функция — согласование архитектурно-градостроительного облика. Сейчас Москва, Санкт-Петербург потихоньку начали это делать. Есть небольшая неразбериха, мы советовались и с застройщиками, и с органами исполнительной власти. Пока там сложно с критериями — заказчикам и застройщикам же нужна прозрачность, они должны понимать, почему согласуют или нет.

А сейчас эта функция настроена больше на субъективное понимание окружающей среды главными архитекторами. Мы аккуратненько к этому подходим, и нам надо сделать так, чтобы всё было чётко, понятно и прозрачно, а не так, чтобы застройщик пришёл к главному архитектору, а тот ему: «Я хочу, чтобы вы сделали не в готическом стиле, а в барокко, и чтобы цвет фасадов у вас был не красный, а синий». Без объяснения причин. Такого не должно быть.

Тем не менее, эту процедуру мы пытаемся ввести, и нам нужен градостроительный совет как общественно-публичный орган, чтобы никто не мог обвинить главного архитектора или структуру. Более того, в текущем году все комиссии, которые проходили по внесению изменений в Генплан, которые касались территорий, на которых можно расположить более одного объекта, мы всех направляли на градосовет, чтобы они выходили с концепцией застройки территории. И таких 10 или 12 объектов. Они все придут в следующем году на градосовет, и с этим надо работать.

 — Но ведь градосовет не может разрешить или запретить что-либо. Они просто обсуждают и рекомендуют.

 — Действительно, прямые директивные полномочия у градосовета отсутствуют. Но ещё раз говорю, у нас застройщики все очень адекватно реагируют на какие-то цивилизованные рекомендации администрации города, градостроительного совета архитектурного сообщества. А потом ведь большинство членов градосовета — это практикующие архитекторы. И они тоже видят, как реагируют их коллеги. Иногда, конечно спорят, иногда даже возмущаются. Но, тем не менее, они работают не сами по себе, а есть какое-то архитектурное сообщество, и там могут подставить либо друг другу плечо, либо подножку. Поэтому, думаю, они тоже делают выводы, если по результатам градостроительного совета есть какие-то претензии, замечания, предложения. Никто особо не упирается.

 — Например, проект застройки на проспекте Калинина у второго эстакадного моста. Там был проект жилой застройки, причём довольно радикальный.

 — Там смешанное зонирование они хотели установить. То есть первые 1–2 этажа с административным функционалом.

 — Да, но я о том, что градосовет воспринял эту идею в штыки, все хором высказались, что не надо там строить жильё. И что, после этого застройщик пошёл на попятную? Решил, что он не хочет строить жильё?

 — Нет.

 — То есть не всегда застройщики прислушиваются к тому, что говорит градосовет?

 — Наверное, не всегда. Я сейчас вспоминаю риторику этого градосовета. Что-то не могу припомнить, чтобы прямо все категорически были против жилья. Предложения были опять же.

 — Ну большинство высказались, что там нельзя строить жильё из-за эстакадного моста рядом, из-за съездов.

 — Застройщик ушёл думать.

 — Но от идеи, естественно, не отказался?

 — Ну, может, они построят какой-нибудь административный комплекс. Нам нужен международный центр.

«Сразу недобросовестных не бывает»

 — Возвращаясь к передаче полномочий. Глава региона Антон Алиханов опасался, что будет всплеск выдачи разрешительных документов перед переходом градостроительных полномочий. И, насколько я знаю, обычно действительно в декабре повышается запрос. А есть ли из-за этого закона какое-то повышение интереса?

 — Вы абсолютно правы. Ноябрь—декабрь — это месяцы, которые богаты на ввод объектов в эксплуатацию, потому что застройщики хотят выполнить обязательства перед дольщиками. Есть планы ввода жилья, которые, кстати, формирует правительство Калининградской области и доводит директивно до муниципальных образований. Поэтому многим подрядчикам мы помогаем в хорошем смысле, оказываем методическую помощь, работаем со службами города. На площадке правительства даже проходят совещания, связанные с необходимостью ввода жилья.

Но я хочу сказать, что в 2015–2016 году темпы строительства были достаточно высокие — всё идёт свои чередом достаточно неплохо. Объёмы жилья достаточно большие, выше, чем в предыдущие годы, и чуть-чуть превышают доведённые по Калининграду показатели. То есть план был перевыполнен.

И действительно, в ноябре—декабре много запросов на выдачу разрешений на строительство. Здесь ситуация какая? Застройщик закончил проектирование, получил экспертизу, он хочет получить разрешение и спокойно уйти на каникулы. Это нормальное человеческое желание.

А вот в сравнении с 2014–2015 годами действительно сейчас увеличился спрос на выдачу разрешений на строительство многоквартирных жилых домов. И это связано с серьёзным изменением законодательства в области долевого строительства. В 2017 году будет две фазы поправок в 214-ФЗ, которые вступают в силу с 1 января и с 1 июля. Всё это значительно осложняет жизнь застройщикам. И этим законом предусмотрено, что если по объекту. на который выдано разрешение на строительство, заключен хоть один договор долевого участия до вступления в силу этих поправок, то новые правила не распространяются. Поэтому все застройщики феноменально стремились не только получить разрешение на строительство в декабре, но и «бомбили» органы регистрации, чтобы зарегистрировать хотя бы один договор долевого участия.

И об этом все застройщики абсолютно говорят. И на уровне Союза строителей, и между собой, и на уровне делового клуба, и везде, где угодно. Очень сложные условия. Дополнительные обеспечительные меры, отчисления в фонды, эскроу-счета. Стремление государства контролировать финансовые потоки связано с тем, что многие проблемные объекты появились из-за того, что недобросовестные застройщики отвлекали средства на другие непрофильные проекты. И введение эскроу-счетов оправдано. А вот создание дополнительных фондов — это спорный вопрос. Ну что, вот у нас есть АСВ — банк за банком уходят, лицензии отбирают. Объём денежных средств АСВ не бесконечен — всё равно, извиняюсь, кому-то не достанется. Здесь то же самое. Здесь, как мне кажется, надо немного по-другому работать. Тем не менее, поправки есть, они вступят в силу и будут работать.

 — Как вы считаете, отчисления в фонд — это лучше, чем обязательное страхование ответственности застройщика?

 — Лучше. Но всё равно, это не идеальная мера, это не решение вопроса.

 — Ну по идее, это должно не столько обеспечить дольщиков, сколько отмести на подходе недобросовестных застройщиков, так?

 — Это так. Но сразу недобросовестных не бывает. Я сомневаюсь, что застройщик, даже когда первый раз входит в строительную сферу, имеет намерение кого-то обмануть. Нет. Это неготовность просто заниматься этим делом. Ведь многие годы все считали и, наверное, до сих пор считают, что инвестиции в строительство — это очень прибыльное направление, и, к сожалению, в строительство в своё время приходили люди, далёкие от стройки, заработавшие денег в других сферах, но решившие заниматься именно строительством. И именно с такими застройщиками связана основная проблематика по дольщикам.

«Крупина уволить»

 — Раз уж у дольщиках заговорили. В Калининграде немалое количество обманутых дольщиков.

 — В сравнении с чем? Их немного.

 — Тем не менее, на митинги выходят люди. Могло бы быть и меньше. Вопрос в том, что какой-то частью занимается область, какой-то частью — город. Как вообще вы их делите?

 — Сейчас я расскажу. Вообще по российскому законодательству вопросы решения проблем обманутых дольщиков отнесены полностью к полномочиям субъекта РФ. Эти полномочия в нашем правительстве закреплены за минстроем, там есть специальный отдел, который наделён контрольными функциями. Контрольными функциями очень большими. Они ежеквартально принимают и анализируют финансовые отчёты от застройщиков. В том числе определяют финансовую устойчивость компании, которая занимается строительством многоквартирного дома. И когда спустя определённое количество времени у застройщика не оказывается денежных средств на завершение строительства, у меня возникает вопрос: когда два года проверяются финансовые отчёты, не видно что ли, что деньги отвлекаются? Работать постфактум нельзя! Если у вас есть полномочия ежеквартально видеть куда уходят деньги, можно же какие-то меры принимать.

Мы на себя полностью взяли два крупных объекта — это «Калининграджилстрой» и «Трест № 1». Почему так получилось, мне уже даже сложно вспомнить, но получилось. Там 236 дольщиков, и плюс ещё есть паи, они же создали ЖСК. Нашли общий язык — поначалу было сложно. Но людей можно понять, 15 лет мучились, понятно, уже никому не верили. Но сейчас пошло движение, в этом году 47 дольщиков решат свои вопросы. Кто-то в натуральном выражении получит квартиру, кто-то уже получил, кто-то — денежные средства в качестве компенсации. Каждый сам выбирает. Вопрос этот решается.

И дальше есть ещё несколько объектов, достаточно сложных, которыми правительство занимается. Особых поручений нам не поступает, мы сами понимаем, что делать. В основном мы приводили в порядок градостроительную документацию. Мы понимаем, что для того, чтобы завершить объект, надо повысить его инвестиционную привлекательность, то есть найти инвестора. И поэтому мы вносили изменения в правила, давали различные разрешения на отклонения. Когда надо решать проблемы калининградцев, тут уже не до архитектурных изысков.

Ну, а митинги… Митинг и митинг, дольщики и дольщики. Понятно, имеют право по согласованию собраться. Когда я увидел там плакат «Крупина уволить» на фотографиях, мне стало интересно. Посмотрел, кто там — «Калининграджилстрой», «Ганза-сервис», «Вивагс» и какие-то ещё объекты, которые к Калининграду не относятся. Мне интересно стало, что ж я натворил.

 — Обидно?

 — Не обидно. Непонятно. Надо разобраться. Я с ними встретился. Там были представители «Калининграджилстроя», были представители «Вивагса». Мы с ними встретились, поговорили. Говорим — вот на момент выхода на пикет мы уже внесли изменения в правила землепользования изменения зоны, отрезали там участок от ручья, чтобы объединить. Потом этажность готовы повысить. В чем проблемы? Говорят, ну, у нас нет инвестора мы не можем найти. Говорю — но это же не наши полномочия. В результате мы им нашли инвестора и сейчас работаем с инвестором.

 — Инвестор — «Акфен»?

 — Да. Мы уже с ними схему отработали, понимаем, что к чему, и этот опыт бесценен. Правительство говорит, что нам надо внести изменения в 105-й закон, чтобы что-то сделать. Но мы вопросы КЖС и «Треста № 1» решаем без каких-то дополнительных изменений закона. Всё, что есть, — те нормативы, инструменты, мы ими пользуемся и эту схему проводим. Всё, мы «Акфен» затаскиваем сюда и начинаем работать. Как только правительство узнаёт, что у нас всё складывается, они тут же их перетягивают на свою площадку, говорят: «Вы город забудьте».

— Дольщики «Вивагса» рассказывали мне, что сейчас идёт речь о внесении изменений в региональный закон, чтобы как раз повышать инвестиционную привлекательность проблемных объектов. Вы об этом?

 — Там поправки связаны с тем, что если приходит оператор на какой-то проблемный объект и берется за него, то для того, чтобы компенсировать затраты, он имеет право без конкурсных процедур получить земельный участок, на котором можно реализовать какой-то объект, с той инвестиционной маржой, которая закроет их затраты на завершение строительства объекта обманутых дольщиков. Это нормальный подход. Мы сделали то же самое с КЖС, но без дополнительных изменений в законе.

 — Так поправки не нужны?

 — Ну, мы уже сделали так. Единственное, что, опасаясь нецелевого использования, мы эту землю закрепили за нашим УКС (Управление капитального строительства — прим. ред.), чтобы никакого перепрофилирования не было. Мы так перестраховались. У них (у правительства — прим. ред.) есть такие же службы заказчика разной организационно-правовой формы, государственные учреждения, государственные корпорации, где точно таким же путем можно было пойти. но тем не менее приняли решение вносить изменения в 105-й закон. Это тоже хорошо. Это плюс. но это будет когда-то, а работать-то надо сейчас.

Так вот, возвращаясь к пикету. Потом мы наконец выяснили, в чем негатив, связанный с моей фамилией. В 2014 году я продлевал до 2015 года разрешение на строительство одного из домов «Ганза-сервис», когда якобы на застройщика уже было заведено уголовное дело. И как дольщики мне рассказывают, это дало ему возможность дополнительно содрать с кого-то денег, ничего при этом не сделав. Я им объяснил, что процедура продления разрешения на строительство носит заявительный характер, и Градостроительным кодексом предусмотрена только одна причина отказать — это если не начато строительство. Но тут же было начато строительство, и в неплохой стадии готовности, плюс-минус. Я им объяснил, что неважно — Крупин, Сидоров, Иванов — любое должностное лицо, за которым закреплены полномочия по продлению, соблюдая закон, должен действовать таким образом. В этом вопросе мы, конечно, не нашли взаимопонимания, мы его отложили и договорились, что мы им будем помогать. Ну вот мы две встречи провели и помогаем.

 — В случае с Вивагсом и с «Акфеном», который взялся достраивать объект, вы отдаете «Акфену» только этот участок или еще какую-то землю?

 — Мы отдаём этот кусочек у ручья, и это даст возможность увеличить этажность тех секций, в которые ещё не начали строить. Сколько этажей, они сейчас считают. Там есть несколько секций под крышу, понятно, что их перестраивать нет смысла — крышу разбирать, фундаменты усилять. А вот новые секции, которые ещё не начали строить, там будет повышенная этажность. И при повышенной этажности нужны дополнительные площади под благоустройство, стоянки и так далее. Поэтому мы увеличим площадь земельного участка и разрешим (или правительство с 1 января) увеличить этажность. Таким образом можно будет закрыть долги. Но я думаю, что этого будет мало, потому что, как выяснилось, на этом объекте помимо прямых затрат есть ещё косвенные — есть какие-то неоплаченные кредиты, которые «Вивагс» брал, и если банки включатся сейчас в этот процесс по возврату кредитов, то финансовая ситуация ухудшится. Но на самом деле, всё решаемо. Понятно, что делать, понятно, куда двигаться. Надо только время.

 — Как будут отбираться интересные участки для льготного предоставления операторам?

 — Этим будет заниматься комитет муниципального имущества и земельных ресурсов. Мы подготовим совместно с оператором расчёты, определим необходимую площадь, разрешённое использование и направим заявку в комитет муниципального имущества с этими предложениями, чтобы они подыскали какой-то участок. Когда они этот вопрос рассмотрят, мы идём к главе, и он принимает окончательное решение.

Как бы там ни было, эта ситуация косвенно решается за счёт бюджета Калининграда, потому что мы этот участок могли реализовать с аукциона, получить доход в бюджет, а так мы его безвозмездно, то есть даром, передаём застройщику. Решаем вопрос обманутых дольщиков — это важно, это нужно, но по большому счету это выпадающие доходы бюджета.

 — Все горожане платят за то, что кто-то не туда вложил деньги?

 — Конечно. Если бы мы, грубо говоря, этот участок за 3 млн продали, деньги бы попали в бюджет, мы бы могли сквер какой-то сделать или ещё что-то. Это косвенные убытки бюджета, то есть недополученные доходы. Но мы же калининградцы, мы же дружные, одна большая семья, поэтому несмотря на это, город будет жить, дальше развиваться, ничего в этом страшного нет. Опять же, мы когда обсуждали 105-й закон, мы говорили о том, что не надо привязываться к муниципалитету.

Если есть проблемный объект в Калининграде, не обязательно, что застройщик, который возьмётся за решение этих вопросов, получит землю в Калининграде. Может, он захочет в Гурьевске, в Советске, в Славске. Не исключаем такой возможности. И необязательно под жильё — это может быть какое-то производство.

«Бывает так, что нет причин для отказа»

 — Алиханов, когда говорил о передаче градостроительных полномочий, назвал две причины — «стакан» и вас. Мол, Ярошук сказал, что Крупин виноват в точечной застройке.

 — Он не сказал, что Крупин виноват. У меня есть эта речь распечатанная, я её с собой ношу на все совещания. Он сказал, что я теперь буду отвечать за это.

 — Но насколько действительно вы и ваше ведомство можете регулировать этот момент с точечной застройкой?

 — У нас приходят за разрешением на строительство, где право на земельные участки возникли в 2000–2001 году, до введения Правил землепользования и застройки. Приходят с проектами. У нас бывает так, что нет причин для отказа. 51-я статья Градостроительного кодекса очень чёткая, конкретная. Диспозиция установлена однозначно и явно — есть перечень документов, которые уполномоченный орган должен проверить. Единственное, что мы имеем право и что мы очень серьёзно проверяем, наш документ — это градостроительный план земельного участка, это выписка из Правил. Вот там процент застройки, этажность, площадки, парковки, это всё мы смотрим. Это чисто наше. Экспертиза нам не подчиняется. То есть, если принесли проект с экспертизы, специалисты иногда смотря, удивляются, как можно было выдать положительное заключение на такой объект, но мы не всегда можем указать на это.

 — Вы рады, что теперь эта проблема будет у правительства и что проклинать теперь будут их, а не администрацию?

 — Подождите. Проблемой я это не считаю. Насчет проклятий — как только мне поступает информация о каком-то негативе, я пытаюсь с людьми связаться, чтобы прояснить. Потому что иногда негатив эмоциональный можно развеять путём разговоров и объяснения ситуации, что происходит. Понимаете, вот когда я подписываю, например, разрешение на строительство индивидуального жилого дома, я это делаю с огромным удовольствием, и в каждой подписи там куча положительных эмоций и пожеланий. Разрешение на строительство индивидуального дома в силу Градкодекса выдаётся на 10 лет. Я подписываюсь и желаю, чтобы люди построили за год-два, максимум, за три. Чтобы не растягивали, чтобы дом красивый и хороший получился. И выдача разрешений на строительство индивидуальных домов — это очень простая процедура, там всего три документа нужно. Там причин для отказа минимум — выдаём и вкладываем самые положительные эмоции. И вперёд — пусть люди строят и улучшают свои жилищные условия.

А вот что касается многоквартирных домов, иногда, знаете, по два, по три дня документ лежит и рука не поднимается. Уже начальник отдела приходит или звонит с утра и говорит: «У нас срок в 10, ну всё, мы нарушим регламент — придёт прокуратура». И я говорю: «Пожалуйста, посмотрите ещё раз». Но нет, всё пересмотрели. Даже сейчас в декабре было несколько объектов, мы там вывернули всю документацию, даже то, что мы не имеем право требовать, потребовали. И застройщики приносят. Говорят: «Да пожалуйста!» Всё есть, всё показывают.

Вот у человека земля в собственности — он выкупил какой-то гараж, котельную, сарай. Вот стоит сформированный квартал жилых домов, внутри условно стоял какой-то военный склад. Его выкупили, спроектировали там 12-этажку. Вот мне что делать? Я понимаю, что я подпишу разрешение, и завтра жители скажут пару ласковых про меня, про город, про главу. Я понимаю, что это неудобно. У меня сейчас реально такая ситуация, рассказываю, что происходило на этой неделе. Все документы в порядке, всё есть, человек выкупил у Росимущества земельный участок. С одной стороны — да, в квартале жилых домов есть неблагоустроенная территория, заброшенный склад. Одни люди позитивно отнесутся к строительству, другие люди скажут: «Да, этот забор и этот сарай надо было убирать, но зачем тут 12-этажку ставить?». И будут правы.

 — Из последних историй с негативной реакцией города — тот самый дом у Нижнего озера. Там уже петиции пошли.

 — Я вообще в соцсетях не присутствую, но мои коллеги меня проинформировали, что там сформировалась группа, есть инициаторы. Мы предложили им встретиться, обсудили. Я им всё рассказал. От этого негатив не ушёл, но тем не менее, люди грамотные там все, с высшим образованием, понимают, что у уполномоченного органа другого выхода не было в данный момент времени. Ошибка закралась где-то там, раньше, 10–15 лет назад, когда предоставлялся земельный участок.

 — И все всё поняли и успокоились?

 — Поняли, но не успокоились. Они работают, собираются дальше что-то делать.

«Это некое такое муниципально-частное партнёрство»

 — Продолжим про изменения в том числе в ФЗ-214. Там есть такая вещь, что строительство социальной инфраструктуры перекладывается на плечи застройщиков. Об этом говорил и Алиханов, что надо, чтобы при комплексной застройке девелоперы сами строили детские сады и школы.

 — Комплексной! Это очень важно. Эта функция остается у муниципалитетов.

 — Как вы считаете, это будет работать?

 — Если правильно эту норму реализовать, то будет. Это и сейчас происходит.

 — Но у нас, например, в том же Восточном микрорайоне как раз была проблема с отсутствием образовательных учреждений при комплексной застройке.

 — Мы ведём переговоры, там ещё и с дорогами проблема. Но, например, вы знаете застройщика «Цветного бульвара»? Они за счет собственных средств разрабатывали проект детского садика, мы с ними прошли экспертизу, включили в федеральную программу — построили. Они разрабатывали реконструкцию ул. Артиллерийской, прошли экспертизу, мы включили в свою городскую программу и построили. Там ещё одну улицу они разрабатывали. «Ремжилстрой» на Сельме — то же самое. За счёт собственных средств разработали проект водонасосной станции, которую мы, кстати.на следующей неделе вводим. Мы в ФЦП включились. Дороги — за счёт собственных средств они проектируют, мы за счет города строим.

«Росстрой», Сельма, — пока у них ещё не было финансовых сложностей, мы им объяснили, что очень плотная застройка, большой квартал, нужна социалка. Мы с ними договорились о том, что они выделят нам земельный участок, который находится у них в собственности. И до того, как у них начался финансовый кризис, они исполнили своё обещание, они передали городу земельный участок в пределах одного гектара, который требуется для строительства детского сада. Мы с ними начали переговоры проводить по проектированию, но у них финансовые сложности возникли, и всё остановилось.

 — Но сейчас там есть «Российский капитал». Вы с ними ведёте переговоры?

 — Ну, переговорами это не назовёшь, но обращения пишем. Потом, вернёмся к ул. Артиллерийской. Там большой квартал жилья строит Минобороны, мы с ними тоже постоянно в переписке, они согласны нам передать землю для строительства двух детских садиков и школы. И дороги мы хотим у них забрать, чтобы соединить Артиллерийскую, этот узел Закатная-Сурикова-Пирогова, с Невского. Тоже процесс идёт. Для того, чтобы начать проектирование земля должна быть муниципальной. Эти вопросы достаточно длинные. Долго всё. Но тем не менее мы работаем. Это некое такое муниципально-частное партнёрство на уровне договорённости и в плоскости существующего законодательства. Плюс застройщики там инженерную инфраструктуру частично строят — коллектора, водоотводы, чтобы обеспечить квартал.

«Мы его починили, его опять сломали»

 — Поговорим об объектах к ЧМ-2018. Например, злосчастная набережная Трибуца…

 — Почему она злосчастная, Татьяна? Всё познаётся в сравнении. Раньше было хорошо?

 — То, что раньше было плохо, не значит, что надо было её плохо делать. Претензионная работа какая-то ведётся с подрядчиком?

 — Да. Вас конкретно, как калининградку, что не устраивает?

 — То, что оттуда не уходит вода, то, что плитка проваливается в ад.

 — То, что плитка проваливается, решается в плоскости гарантийных обязательств. Единственное, у нас там первый подрядчик банкрот, тем не менее, калининградские субподрядчики более-менее за свои обязательства рано или поздно отвечают. Что касается воды, мы уже писали, говорили и объясняли, нам надо проезд между набережной и жилыми домами сделать. Там есть ливнёвка, она не работает, потому что на сегодняшний день колодцы не выведены на уровень, который обеспечит сбор поверхностных вод.

 — Ну вот же, сделали дорогу возле поликлиники. Вода не исчезла.

 — Ливнёвку надо чистить, значит, надо посмотреть. Это уже вопросы обслуживания, это не вопросы строительства. Я с чем на 100% согласен, так это с тем, что мы сделали мало жёстких связей между верхним и нижним ярусами. Вот это да. Но как проектировщик объясняет, это прогулочная набережная, разделены потоки велосипедистов и пешеходов, и никто не ожидал, что потребуется такое частое перемещение между верхним и нижним ярусами. Вы по набережной гуляете, вы наслаждаетесь, дышите свежим воздухом. Пройдёте не 100 метров, а 300. Ну хорошо, мы в любом случае выводы сделали, мы понимаем все пожелания и в следующий раз, если мы аналогичный объект будем делать, а я уверен, мы будем делать, мы всё это учтём. А здесь по мере возможности…

 — Кстати, о «по мере возможности». Пандус возле поликлиники будут делать?

 — Пока финансирования нет. Слушайте, ну, а подъемник? Взяли сломали. Мы его починили, его опять сломали. Ну как так? Ну что делать с этим? Освещение есть, камеры видеонаблюдения есть, всё равно ломают. Лючки, которые в себя включают систему управления освещением, вскрывают. Крышки выламывают. Не понимаю, зачем?

 — Хорошо. Территория напротив Трибуца — набережная Карбышева — там что?

 — Проектирует РУЗКС, это служба заказчика правительства Калининградской области. И они с ним согласовывают проектные решения, главный архитектор этим занимается.

 — И что там решено делать?

 — Благоустроенную набережную, но в более упрощённом варианте без изысков, без гранита. Ну я так вижу, пока окончательный проект не знаю, в каком виде выйдет. Мы можем только рекомендовать.

 — Было много планов по строительству новых мостов к ЧМ-2018 — пешеходная эстакада от Зарайской, мост в створе Грига, мост с Дзержинского, куда всё это делось? Что-то из этих планов осталось?

 — Сами по себе планы остались, просто они не обеспечены финансированием, поэтому срок их реализации сейчас невозможно определить.

 — А это нужно будет кому-то после чемпионата?

 — Конечно. Ведь Остров будет развиваться, то есть строительство стадиона станет опорной точкой для строительства всей прилегающей территории. Там появятся инженерные коммуникации, дорожная инфраструктура, соответственно привлекательность этих земель значительно увеличится. Главное там гидрологические вопросы правильно решить. Это потенциальная площадка для инвесторов, и конечно, коммуникации с основной землёй должны быть. Что, кроме мостов? Ничего, только мосты. Все эти мероприятия в Генплане предусмотрены, в проекте планировки, который утверждён Правительством РФ, тоже предусмотрены. То есть это перспектива.

 — То есть, появятся деньги, будет строительство?

 — Да.

 — Не появятся — не будет.

 — Они появятся. Мы просто сейчас с вами не может прогнозировать срок. Они появятся в любом случае.

 — К вопросу о деньгах. Дорога на Чкаловск, на которую денег нет, там какие-то перспективы есть?

 — Да, опять же правительство Калининградской области очень внимательно относится к этому объекту, рассматривает его, и он в программных мероприятиях на 2017 год декларативно стоит. То есть стопроцентного подтверждения финансирования я не видел, но списочно видел. Там три у нас объекта. Улица, которая соединит Челнокова с Лукашова, ей присвоили название Планерная…

 — Название есть, а улицы нет.

 — Улица на картографических материалах есть. В Генплане есть, в проекте планировки. Красные линии, направление установлено. Так вот, планирует правительство три объекта финансировать — это ул. Планерная, реконструкция Гагарина и реконструкция Лукашова, потому что ул. Планерная упирается в Лукашова, и если её не реконструировать, не соединить с ул. Беланова, то получится так называемое бутылочное горлышко.

«К сожалению, не все могут себе позволить приобрести квартиру»

 — Мы уже говорили о строительном буме в Калининграде. Собственно, куда нам столько жилья?

 — Наверное таких прямых потребностей нет. Достаточно большое количество квартир — тысячами измеряется — которые находятся постоянно в свободной продаже. С одной стороны это хорошо, большой выбор для калининградцев и для приезжих. Регулирует всё рынок, а не органы местного самоуправления. Если застройщики строят, значит, им это почему-то надо. Ещё раз говорю, кто-то начал строительство в предыдущие годы и хочет завершить объект, у кого-то работает производство — например, крупнопанельное домостроение завязано на производстве панелей. Это же рабочие места, производство, налоги. Чтобы не останавливать завод, надо постоянно строить, нужны площадки, объекты.

 — Каждый год власти очень бодро рапортуют об очередных рекордах в жилищном строительстве, но никто не может сказать, зачем.

 — Зачем, мы можем сказать, Существуют показатели, установленные правительством РФ, которые указывают на количество квадратных метров, которые должны приходиться на одного гражданина, проживающего на определенной территории.

 — Но они же виртуальные. Люди ими не владеют — это просто количество построенных квадратных метров.

 — Мы ежегодно в последние годы вводим более 1 квадратного метра на человека, но вы правы, что к сожалению, не все могут себе позволить приобрести квартиру. Но есть различные программы государственные, помощь государства, в том числе ипотека, субсидирование ставок, материнский капитал и так далее.

Фото — Алексей Милованов, Денис Туголуков, Виталий Невар, «Новый Калининград. Ru»