Главархитектор Генне: среди рекламных проблем города вывеска «Сбербанка» — на 25 месте

В интервью «Недвижимости Нового Калининграда.Ru» главный архитектор Калининграда Вячеслав Генне рассказал, почему надпись «Сбербанк» на крыше КГТУ — далеко не самая большая рекламная проблема города, зачем нужен «архитектурный ОМОН», что такое средовая архитектура и где проходит грань между чиновником и творцом в работе главного архитектора города.

— Вячеслав Викторович, в июне прошлого года несколько изменился круг ваших обязанностей. Новая структура комитета архитектуры и градостроительства функционирует уже больше полугода. Как эти преобразования в итоге сказались на работе главного архитектора Калининграда?

— Помимо того, что у меня творческая профессия, я, прежде всего, чиновник. У меня есть начальство, есть служебные должностные инструкции, есть структура организации, в которой я работаю, и такой большой механизм должен быть урегулирован так, чтобы при минимальных затратах была максимальная эффективность. Сама градостроительная составляющая требовала на тот момент формирования отдельного управления, что и было сделано. Понятно, что на фоне предыдущих полномочий вся эта ситуация существенно изменилась, но, поверьте мне, у меня очень большой объем работы. У нас впереди большое количество планов, не только связанных с какими-то крупными событиями вроде чемпионата мира или дня рождения Канта, не этим город живет. Есть конкретные проекты, программы, которые мы реализуем помимо этого. Новый механизм работает достаточно эффективно, но и это не догма, процесс может меняться. Например, через некоторое время может возникнуть вопрос о расширении полномочий главного архитектора в юридическую или даже экономическую сторону, потому что архитектор сегодня — это не просто длинный шарф, берет, палитра с кисточкой и карандаш за ухом. Прежде чем что-то начать, нужно понимать экономическую эффективность этого проекта. Это к вопросу того же Королевского замка. Помимо эмоциональных и ностальгических движений, необходимо понимать экономическую сторону: насколько это будет эффективно потом использоваться, за чей счет, чьим финансовым обязательством станет содержание этого объекта, есть ли в городе более актуальные проблемы, кроме восстановления замка, и так далее.

— В своё время глава города Александр Ярошук высказал мнение, что главным архитектором города должен быть скорее чиновник, чем художник, потому что от творческих начал одни проблемы. А вы ещё не скучаете по творчеству?

— С одной стороны, у нас очень много работы, связанной с разработкой технической документации и сопровождением конкурсных процедур к самым разным городским объектам. У нас очень большое количество бумаг, связанных с регламентами, подготовкой всех процедур, технических заданий, активная переписка на разных уровнях. Например, сейчас в работе подготовка к установке памятника в конце мая героям Первой мировой войны. Авторами самого памятника являются победители конкурса — московские скульпторы. Я несу личную ответственность за реализацию этого проекта, и мне нужно организовать весь этот процесс. Да, это чиновничья работа, тут нужен опыт. Но это совсем не значит, что я перестаю быть архитектором. Главврач больницы все равно оперирует, иначе он теряет квалификацию. Чины воинские перестают идти у летчиков, когда они перестают летать. Тут то же самое. Раньше я работал в Светлогорске, или был просто период, когда я в мастерской работал, и мы решали какие-то небольшие вопросы, набирались опыта, а сейчас у нас довольно крупные, интересные градостроительные задачи, которые требуют привлечения довольно большого количества специалистов в разных сферах. Ради этого я и пошёл на эту работу.

— Нужно ли Калининграду высшее архитектурное образование? У нас есть градостроительный колледж, после которого те, кто решили связать свою жизнь с архитектурой, уезжают в Москву, Санкт-Петербург или тот же Минск. Может, стоит озаботиться собственной кузницей кадров?

— Я в своё время преподавал в этом колледже — тогда ещё техникуме — пять с половиной лет, и тогда была выстроена система. У нас была школьная программа, мы детей возили в Светлогорск и там устраивали творческие смены, затем у нас была подготовка в техникуме, и, к тому же, был ещё контракт с ЛИСИ (Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет, ранее — Ленинградский инженерно-строительный институт — прим «Нового Калининграда.Ru») на некоторые льготные условия для студентов, хорошо окончивших техникум. Я не знаю, как это сейчас работает. То, о чем вы говорите, это правильно. Но вот к качеству этого образования, престижу получения архитектурного образования в Калининграде мы, наверное, придем очень не скоро. Потому что у этих процессов есть некая инерция. Например, как бы ни зажимали и ни закручивали все, что связано с морем, у нас за годы создана такая огромная база, что она имеет мощный потенциал. Не все ушли на рынок, не все ушли в коммерцию, люди занимаются научной деятельностью, работают судостроительные предприятия. У этого всего есть огромный научно-образовательно-производственный кластер, чего нет пока у нас во многих направлениях, в том числе и в архитектуре. То есть, если этим заниматься программно, то потом будет результат. А если просто открыть образовательное архитектурное учреждение, то оно может поработать год-два, а потом иссякнет. Нужна очень активная поддержка и не столько деньгами, сколько обществом. Ну и должен быть заказ на архитекторов. У нас дефицит технологов, нет специалистов-транспортников. Мы говорим о развитии гостиничной инфраструктуры, но у нас нет специалистов в этой сфере.

— То есть недостатка в молодых архитекторах Калининград не испытывает?

— Многие уезжают учиться и в столицы, и в Европу. Многие возвращаются. Я сейчас веду дипломницу одну в ЛИСИ, она делает дипломную работу по реконструкции исторических объектов на Портовой, то есть обкатывает методику подхода, методику проектирования подобных объектов. Талантливая девочка, калининградка, и она планирует вернуться. Это всё довольно индивидуально. Молодежь подъезжает, есть приток свежей крови, да и к нам часто заходят, вот вчера заходил молодой человек из московского художественного института, просил материал. Мы никому не отказываем. Сам был в такой ситуации, когда приехал сюда и делал работу по реконструкции зоопарка. Мы материалы все даем, и я сам стараюсь по максимуму привлекать молодежь.

— Ну вот есть же некая архитектурная специфика региона, которая отличает нас и от России, и от Европы?

— Да, у нас такой противоречивый город. На карте можно прочитать его возраст, по вальным кольцам понять, в каких направлениях он развивался. Как на срезе дерева. К тому же у нас советские линейные традиции пересекаются со старой градостроительной структурой, которую хорошо видно в районе Кутузова или Тельмана.

— А вы сторонник какой традиции?

— Если разделить архитектуру и градостроительство, то я сторонник современной архитектуры, у нас XXI век на дворе, и нужно двигаться вперёд. Помимо того, что у нас здесь намешан фьюжн между советским и прошлым готическо-барочным, есть возможность реализации и современной архитектуры. Яркие примеры — застройка центральной части Берлина или центр Помпиду в Париже, когда в единой плоскости, в едином формате, в единой пропорции элементов в историческую архитектуру встроена современная. Вообще, я за невысокую, но плотную застройку. Например, тот же Берлин. Там нет практически небоскребов, за счет этого достигается комфорт среды, там нет эффекта мегаполиса, нет давления. Но всё застроено очень плотно.

В конце концов, нужно хорошо знать историю места, где ты проектируешь. У этого места есть уже свои чётко сформированные пропорции, масштабы и функции. Так вот, есть понятие средовой архитектуры. У нас есть среда, и она определяется особенностями места, его окружением, сложившимися функциями, пропорциями, всё остальное — это вкусовые пристрастия лично заказчика или архитектора. На это довольно сложно повлиять в законодательном плане. У нас иногда возникает конфликт, когда город становится заложником личных пристрастий инвестора. Человек должен знать, в том числе, историю, у него должно быть какое-то вкусовое восприятие. В общем, должна быть уместная средовая архитектура. Та же «Рыбная деревня», как бы к ней ни относились — интересный объект и наглядный пример средовой архитектуры. Даже неспециалист поймет, что это не старина, а современный объект, выполненный в стиле историзма, но он выполнен в формате застройки этой местности. В такой этажности, в такой стилистике строились и строятся многие объекты на берегу реки.

— А как же высотка на другом берегу?

— Наверное, самая неприятная градостроительная ошибка последнего времени. Кафедральный собор смотрится небольшой часовенкой на фоне этого строения. Нельзя было этого позволять. То есть по всем канонам есть объект центральный, он устоялся, он выжил, ему дали новую жизнь, нельзя было строить ничего выше него. Несмотря на то, что Остров был уже застроен 12-этажными жилыми домами, всё это как-то гармонировало даже через реку, когда эта бандура появилась. Она до сих пор обсуждается в негативном плане. Но что сделано, то сделано. Главное, других ошибок не допускать.

— Ну вот у вас, например, окна выходят на новое здание ТЦ «Европа». Насколько оно вписывается в окружающее пространство, с вашей точки зрения?

— Наверное, неправильно лично формулировать своё мнение по поводу конкретных объектов, за которыми стоят конкретные люди, но сразу скажу, что мне конкретно этот объект нравится. Если смотреть, куда мы двигаемся, то это здание намного интереснее в плане проектных решений, качества отделки, чем предыдущая «Европа». Облик объекта обычно передаёт его функцию. Вот это здание похоже на европейский торговый центр, у нас же европейский город. А вот архитектура первой «Европы» довольно специфична. Если бы там наверху появилась надпись «Seiko», я бы, скорее, поверил, что это часовой завод, чем торговый центр. В новом здании ещё крайне грамотно подошли к размещению рекламы. Оно никогда не превратится в ТЦ «Маяк», который сейчас выглядит как ярмарка в Сокольниках, там уже архитектура полностью за рекламой исчезла. Здесь уже на момент проектирования были сформированы рекламные места, на переходе между старым и новым зданием размещены отдельные модули — и это красивое и грамотное решение.

— Раз уж мы заговорили о рекламе, что вы думаете по поводу «Сбербанка» на крыше КГТУ?

— Эта история происходила до меня, я слышал только отголоски. Есть какие-то договорные обязательства, они должны соблюдаться. Тут я ничего не знаю, но могу сказать, что в списке рекламных проблем Калининграда надпись «Сбербанк» на корпусе университета занимает двадцать пятое место.

— А кто у нас в лидерах?

— Центральный рынок. На втором месте «Эпицентр», далее — «Маяк». И так далее. Вся улица Дзержинского — вообще сплошная рекламная вывеска. Да и в целом рекламная тенденция в городе нездоровая. Мы сейчас как раз активно занимаемся этой проблемой, собираем весь позитивный опыт в городе и хотим представить общественности в качестве примера. У рекламы довольно обширная типология, существует порядка 50 видов объектов, и у каждого есть правильные способы размещения, чтобы это не портило архитектурный облик здания. В целом, обеспокоенность вызывает перечень объектов. Планы таковы: сначала систематизация, затем — повышение качества рекламы, и, наконец, уменьшение количества хаотичной рекламы.

Яркий пример — Центральный рынок. 10 лет назад он выглядел по-другому, на здание «Колоса» можно было хотя бы смотреть, а сейчас это юристы-колготки-массаж — всё залеплено. Центральная улица города. К сожалению, законодательство несовершенно, и мы не можем влиять на обклейку окон, например. Ещё один негативный пример: историческое здание на перекрёстке проспекта Мира и Комсомольской залеплено почти до третьего этажа.

— Но ведь есть постановление об охранных зонах, согласно которому рекламу на объектах исторического наследия порядком урезали?

— Да, теперь площадь рекламной конструкции должна быть не больше 1,5 метров квадратных. «Эпицентр» получил уже целый перечень отказов и с нашей стороны, и со стороны Службы надзора за объектами культурного наследия. Мы не продлеваем договоры на уже размещённые рекламные конструкции. По этому зданию у нас утверждена концепция, по которой можно использовать вертикальные порталы между колоннами, часть фриза, а также устанавливать отдельно стоящие буквы наверху, как, например, надпись «Эпицентр». Плюс у них есть возможность на своей огромной парковке поставить крутящийся «треугольник», который не будет портить архитектурный облик здания. Мы стараемся найти компромисс.

— Вы как-то сказали, что в городе не хватает «архитектурного ОМОНа».

— Ну, конечно, я съёрничал, но на самом деле я имел в виду, что если и есть полномочия у административно-технической инспекции (АТИ), то мы только этим механизмом можем руководствоваться. Или, например, привлекать прокуратуру. Этого недостаточно. В городе происходит такое хулиганство — строят самовольные магазины, и делают это очень быстро. Например, поступает нам звонок, что есть самовольное строение. Поехали, зафиксировали, сфотографировали, отправили в инспекцию архстройнадзора, отправили в АТИ. Пока эта машина прокрутилась, народ уже из палатки сделал капитальный магазин из каких-нибудь пеноблоков. Примеров масса. В этом смысле не хватает быстрого механизма — приехали, арестовали, закрыли, наказали. Человек украл курицу в магазине, его на три года посадили, а изуродовал часть улицы — штраф в лучшем случае через полгода, через все эти цепочки. В этом смысле у нас не Европа, народ беспредельничает. Ну вот далеко ходить не нужно: бывший туалет перед мостом слева от «Эпицентра», нынче свадебный салон; хозяин надстроил бандуру какую то, начхал на всех. Самовольно совершенно, без каких-либо согласований, с ехидцей, с улыбочкой. Говорит «пойду в суд и узаконю всё постфактум». И суд, скорее всего, будет на его стороне. Будем судиться, делать нечего.

— Получается, что вы постоянно с кем-то судитесь?

— Постоянно. По демонтажу реклам самовольных, по демонтажу объектов, самовольно построенных. Постоянно наши сотрудники находятся в судах, представляя позицию администрации. И это довольно существенная часть нашей работы.

— А как обстоят дела с колористикой и унификацией фасадов?

— Мы закончили всё с колористикой, сейчас идет процесс привязки к нашему интернет-порталу, чтобы каждый гражданин, у которого возникла мысль покрасить, или запроектировать, или поменять рекламу, вывеску, цвет кровли, отделку фасада и так далее, смог посмотреть рекомендации. Мы постарались сделать максимально простую и удобную систему, чтобы по конкретному адресу сразу выдавалась информация с конкретными рекомендациями по цветам. Сейчас мы занимаемся формированием среды вокруг стадиона (на Острове — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Будем делать модель Острова, использовать наши наработки, готовить технические задания на колористические решения фасадов на Московском проспекте и вокруг «Виктории» на Острове. Я не сторонник ярких пятен, ни в коем случае, так что всё будет довольно сдержанно.

Также мы сейчас продолжаем работы над фасадами Ленинского проспекта. В ближайшее время в «Европе» появится стенд возможного внешнего вида фронтона одного из домов на Ленинском. Мы когда объявили об этом проекте, у меня весь Ленинский в кабинете перебывал с вопросами: «А что, лесами на два года закроют наши магазины?», «А что, тротуары перекроют?». Это просто неправильное нагнетание. Нам нужно привести в порядок существующие здания и близлежащие территории, сделать нормальный бульвар. Всем же только лучше от этого.

— Осенью вы проявили интерес к состоянию городских береговых территорий, как сейчас обстоят дела с «разворачиванием города лицом к реке»?

— За эти полгода мы постарались максимально уделить внимание в целом центральной части города, и в частности, реке, которая является существенной структурной частью города, но совершенно пустой и выпавшей из оборота. Выделилась центральная часть реки, которая получила рабочее название «ватерфронт», прошел градостроительный совет, где мы всё это обсуждали. В ближайшее время заканчивается доклеивание огромного макета, где будут в огромном масштабе выклеены все прибрежные части и сформированы набережные. Река должна стать частью инвестиционного процесса в городе. Это происходит во всем мире. Тут несколько бизнесменов приносили проекты дебаркадеров, переоборудованных в гостиницы двухэтажные, и их можно спокойно запускать, будет дополнительный номерной фонд.

Мы встретились уже фактически со всеми крупными застройщиками, показали им нашу работу, показали, как город видит стиль прибрежной застройки. На этой работе скорее всего мы скорректируем планы по благоустройству наших набережных как общественных пространств. Процесс активно идет, очень активно. Я планирую в ближайшее время встретиться с голландскими специалистами, презентовать им эту работу, чтоб они могли её рассмотреть как инвестиционный проект и дать свои рекомендации.

Текст — Татьяна ЗИБЕРОВА, фото — Виталий НЕВАР