В славном городе Черняховске на самой окраине коротает дни первая авторская работа великого немецкого архитектора Ганса Шаруна — жилой массив Пёстрый ряд, который в начале мая пополнил список европейских исчезающих достопримечательностей. Исследователь и архитектор Дмитрий Сухин рассказал «Недвижимости Нового Калининграда. Ru» о работе над спасением Пёстрого ряда, особенностях национального туризма и восточнопрусском восстановлении.
«Я был уверен, что не найду ничего, кроме груды кирпичей»
— В середине
— Меня отправили на дальнюю окраину Черняховска, на угол улицы Гагарина и улицы Элеваторной, а оно там стоит. И не просто груда кирпичей, а фактически весь поселок. Ну,
— Я стоял там и разводил руками, потому что это не один дом и даже не два, это два десятка домов. Меня на два десятка домов не хватит, если бы я вручную стал описывать, обмеривать, фотографировать, я бы там фотографировал всё еще сегодня. К тому же, меня совершенно не прельщала слава человека, который увидел эти дома, описал их, но ничего не сделал, чтобы спасти их. Ведь за почти сотню лет эти дома ни разу не видели капитального ремонта. Разумеется, перекладывали печки, латали крыши, как могли, меняли окна, входные двери, но это всё жертвы обихода. И вот там стоял я, который вроде бы
— Я, естественно, стал все чаще и чаще приезжать в область, стал постепенно объезжать остальные места построек Шаруна, познакомился таким образом с областью. Объехал я, за исключением двух, все его постройки в регионе (а их было порядка 50), и выяснилось, что остальных не сохранилось вообще. Скажем, от одного поместья я обнаружил обвалившуюся стену зимнего сада. От других я обнаружил выкопанные уже фундаментные рвы, то есть народ разбирал дома на кирпич и в том числе даже фундамент на кирпич вытащил. То есть из всего того, что было построено в области, не сохранилось ни черта, за счастливым исключением этого жилмассива в Черняховске. Вообще же список работ Шаруна достаточно большой, всего в жизни он построил порядка 300 зданий, что для архитектора очень много. В Калининградской области и вообще в России Пёстрый ряд — это его единственная сохранившаяся работа, да к тому же первая, которую он построил под своим именем, под своей подписью, под своей печатью.
— Итак, вновь стоя перед таким многозначительно ценным объектом, я, к тому моменту объехавший большую часть области и познакомившийся с тем, в каком состоянии в ней вообще находится старый фонд, понял, что проблема с этим старым фондом у нас глобальная. У нас стоят старые дома, которые мы банально не умеет делать. Мы в них живем, но зачастую у нас в них с середины прошлого века крыша течет. Когда она у нас подтекает, мы ее подбиваем
— Я начал копать глубже, думать, как сделать так, чтобы дома Шаруна не только спасти, но чтобы от такого спасения выгода была повсеместной. Нагнать гастарбайтеров и красить стены, пока тошно не станет — это не выход. Если делать правильно, чтобы стояло ещё сто лет, то надо вызывать реставраторов из Польши, а это очень дорого. Да и любые другие варианты привлечения сторонних работников выходят очень дорогими, а значит, надо учиться самим. И вот тут на помощь пришла история. Дело в том, что в восточнопрусском восстановлении после Первой мировой войны участвовали люди, которые до тех пор совершенно не умели строить. Это были военнопленные армии Самсонова, попавшие здесь в плен. И Ганс Шарун как раз участвовал в этом восстановлении с проектной и организационной стороны. То есть мы имеем в Калининградской области сегодня единственное место в России, где можно выйти в чисто поле, ткнуть в
«Мы же не велосипед изобретаем»
— Когда мы в 2010 году начали первый «ИнстерГод», мы стали привлекать немцев, которые лучше всего разбираются в собственных конструкциях и могут вообще объяснить, как они работают. Тогда, в 2010 году, приехало человек 15-20 профессионалов высокого уровня, читали лекции, рассказывали про то, как они это делали у себя. Потом приехали студенты из Казани, из Самары, из Питера, из Москвы. Они проходили у нас летнюю практику. Для них практика — это запись в зачётке, а для нас — обмер зданий. Так мы постепенно обмерили весь жилмассив Шаруна, обмерили башню Бисмарка, начали работы по городскому парку. Проект мог развиваться и дальше и гораздо больше выгоды городу принести. А затем на результатах этих обмеров другие студенты могли бы сделать учебные проекты по рекультивации этих домов. И эти учебные проекты, соответственно, уже подправленные профессионалами, можно было бы передавать уже как учебный материал нового порядка ремесленникам. Мы пытаемся возродить в Черняховске учебные ремесленные мастерские, и если бы нам это удалось, то получилась бы цепочка — одни приезжают, другие обмеряют, третьи проектируют, четвёртые учатся на готовых проектах, а потом, рано или поздно, мы уже выходим на строительные леса. Получается этакий международный студенческий стройотряд, где в итоге студенты получают свою первую реальную стройку по результатам собственных работ с замерами и проектированием. А ремесленники получают обучение, диплом и, в итоге, получают свою работу, потому что в области конкуренции на этом рынке попросту нет.
— Начав с такого
— Мне, например, совершенно не нравится, когда мне рассказывают, что вот, мол, у нас руки не из того места растут, то есть русские не умеют строить. Врёте, товарищи. Умеют строить. Посмотрите на Калининградскую область. Там стоят дома, построенные русскими теми самыми руками. И я не поверю, что руки росли у нашего гипотетического прадеда из другого места, чем у нас. Просто руки нужно было с умом приложить. Над этим и стараемся.
— С жителями массива поначалу было сложно, их пришлось два года «раскочегаривать». Начали в
— Мне кажется, когда в первом доме мы, наконец, начнём первичные работы по его спасению, по его «причёсыванию», народ будет более активен. Подобное уже было в похожих проектах, мы же не велосипед изобретаем. Если
— Сейчас наша первичная цель — это выстроить такую цепочку. Есть обмеры, первые проекты есть, будут и другие проекты, над созданием мастерских мы продолжаем работать. Нужно делать реальную стройплощадку, выкупить нашим обществом один дом, над которым мы сможем работать. И это будет пример для всех. И этот дом, кроме того что сможет быть учебной стройплощадкой, послужит и микрорайонным центром, красным уголком. Местом для собраний жителей района, ТСЖ того же, бабушкам нужно
— Уже есть компании, которые хотели бы использовать этот будущий дом, эту «Открытую комнату» в качестве лекционного центра, но мы ещё её не создали. Нам нужно сделать самый первый шаг, то есть купить этот дом. Мы сейчас на него как раз деньги и собираем, два с половиной миллиона рублей надо.
— Есть проблема в том, что всё в области стекается в Калининград. Это не дело, когда каждое утро с востока идут буквально шеренгами автобусы, везут людей на работу в Калининград, а потом к вечеру их возвращают. Хотелось бы это уравновесить. Поэтому мы и хотим создать учебные мастерские, и Пёстрый ряд — это только начало. В Черняховске очень большой старый фонд, и можно постепенно весь город учебным объектом сделать и не останавливаться — можно кругами пойти, сначала на окраину Черняховска, потом чуть подальше, а потом и дальше по востоку области.
«Турист на Канта не попрёт»
— «ИнстерГод», который мы начали в 2010 году, был
— У нас вообще с туризмом
— То есть туристический потенциал Калининградской области я вынужден оценивать как чрезвычайно слабый — давайте будем честными сами с собой. Да, у нас есть исключительные объекты вроде Куршской косы или Янтарного, но нельзя надеяться, что они вытянут всю область. А у нас концепция развития Калининградской области, если уж на то пошло, меняется едва ли не раз в год. Та же Турция работала над собой более 10 лет, чтобы привлечь туристов. И у них были отличные первичные условия — море, климат, пляжи. Они строили гостиницы, дороги, аэропорты, проводили агрессивную рекламную политику, чтобы турист к ним поехал. А теперь посмотрим на Калининград. Что мы можем предложить туристу? Инфраструктура туристическая у нас фактически на нуле, условия довольно суровые, но при этом невероятно завышенные ожидания. У нас есть средневековые замки, хорошо. Но зачем эти руины западному туристу? Ладно, можно ориентироваться на внутреннего туриста — замки и прочее наследие. Но вот смотрите, сейчас люди повалили в Крым, потому что у них есть воспоминания, старый опыт, а Калининград выходит на рынок туристических услуг невооружённым и ждёт большого счастья.
— В общем, хороших стартовых условий для привлечения миллионов туристов у нас нет, и изменить эти условия мы сейчас не в силах. Тогда зачем тратить силы и время на пустые фантазии? Давайте ориентироваться на то, что у нас есть. А есть у нас то самое наследие, уникальные дома, у нас есть возможность их грамотно отремонтировать, причём в итоге этот ремонт будет стоить столько же, сколько ремонт неграмотный. Так почему бы этим не заняться?
Реваншизм и паритет
— Черняховские власти на нашей стороне, но, к сожалению, Черняховск не может нам ничего дать из бюджета, у Черняховска смешной бюджет, скажем так. Городские и районные власти нас поддерживают хотя бы словами, помощью с бумагами, а это уже немало стоит. С региональными властями сложнее — за исключением того единственного случая в 2012 году пробиться к ним нам больше не удавалось. Да и областное правительство тоже не мешок с деньгами. Трудно винить людей, что они не дают того, чего они не могут дать, потому что у них этого нет. Поэтому приходится финансирование искать на других дорожках. Подавали заявки на гранты, и один грант был получен — немецкий. Сейчас пытаемся получить второй, тоже немецкий. А тут есть свои сложности.
— Как у нас в Калининградской области относятся к немцам, деньги приносящим? С одной стороны — хорошо, что пришли, деньги кладите сюда, идите обратно. С другой стороны — а чего это они, собственно, принесли, наверное, у них
— Выход, конечно, есть. И этот выход — паритет. То есть любому немецкому инвестору, готовому вкладывать деньги в наш проект, просто нужно наличие российского партнёра, который вложится аналогично — трудовым вкладом или материальным. И тогда всех обвинителей с их реваншизмом можно будет послать дальней дорогой. Для немцев такой паритет достаточно важен, а вот в России, к сожалению, найти людей, готовых поддержать нас, пока не удаётся. Мы основали общество «Округа Камсвикус», чтобы заполнить эту финансовую брешь через сбор пожертвований. И пока что нам нужно для начала просто выкупить один дом.
— Удалось попасть в список «Europa Nostra», это ведущая европейская организация по охране наследия. В этот список «Europa Nostra» и Европейский инвестиционный банк вносят находящиеся под угрозой исчезновения памятники Европы. Разумеется, нас не просто вносят на скрижали и начинают оплакивать. Они сотрудничают с разными европейскими институциями, и я ожидаю от этого по крайней мере
Текст — Татьяна ЗИБЕРОВА, фото — Виталий НЕВАР, Николай ВАСИЛЬЕВ, иллюстрации предоставил Дмитрий СУХИН