Ян МакКеллен, Майло Паркер, Лора Линней. Фото berlinale.de
Берлинале. День 4
Солнечное утро середины зимы. Я сижу в холле отеля «Grand Hyatt», еще рано, и в холле почти никого нет. Лучи солнца находят сложный путь к моих глазам сквозь тени от небоскребов. В стаканчике дымится свежезаваренный имбирь. Каждый глоток целителен. Каждый глоток отдается в организме благодарным «О, да!». Семидневная щетина топорщится от удовольствия, как стрелы дикобраза, а глаза неустанно бегают по отчетам о вчерашних премьерах.
Меня
— Вы меня ждете?
Говорили
— Ну, конечно, уже много лет жду, — попытался пошутить я, но
— Пойдемте.
Он улыбался и буквально за рукав тащил меня на улицу; совершил несколько ловких поворотов, привычно защищаясь полями шляпы от прохожих — видимо такая звездная привычка, — заскочил в
— Ну ладно, раз уж вы меня так рано вытащили, давайте сразу рассказывайте.
Я понятия не имел, о чем идет речь. Было очевидно, что он меня с
Само собой, мне не хотелось его спугнуть. Еще нет десяти утра, я сижу с Гэндальфом Серым из «Властелина колец» в
— За проект!
Я подумал, что это был 100% безошибочный тост. По такому меня не раскусить. Ведь явно за всем этим стоял
— А что вас в нем заинтересовало? — осторожно принялся выяснять я.
— Ваша дерзость, конечно. То, как вы сумели взломать мою почту и втиснуть среди моих напоминалок одну самому себе. Мне понравился ваш стиль. Все так лаконично, без всяких там эпитетов и рюшечек, и даже ошибку сделали в том слове, в котором обычно ее делаю я. Блестяще, мой юный друг! Я подумал, что раз вы на такое оказались способны, должно быть, вы талантливый сценарист. И вот я здесь.
Я начал понимать, что произошло.
Я решил действовать, исходя из этого. Сделал огромный глоток шампанского, и тут же внутри у меня сверкнул салют и как следует громыхнуло.
Единственный выход — рассказать ему мой старый сюжет. У меня было несколько, но я решил, что тот, что про уикенд на Куршской косе и то, как трое друзей три дня наблюдают за загорающей в отдалении девушкой и мечтают о ней, а потом выясняется, что это тело утопленницы, явно не подходит. О выборах нового мэра — тоже не то. А вот о тотальном телевидении ему может понравиться. И я рассказал. Я, может быть, говорил немного сбивчиво, но довольно четко. Мне помогало то, что я уже не в первый раз рассказывал это.
— Все очень просто. Представьте, что в мире телеканалов ровно столько, сколько людей. 6 миллиардов людей и 6 миллиардов телеканалов. Жизнь каждого человека — это телеканал. За ней можно наблюдать. Платишь человеку один евро и смотришь. Те, кто живет интересной жизнью, богачи. Те, кто живет скучной, живут бедно. И везде есть рейтинги. Главный герой на
Я прервался. Собственно говоря, я рассказал самое главное. Он профессионал, он поймет, стоит это
— Это интересно, — сказал он, немного помолчав, — это интересно, потому что, с одной стороны, это вроде бы фантастика, а с другой стороны — именно так все и устроено.
— Да.
— А какая у меня роль?
— А вы будете знаменитостью, которая случайно приехала в город, и весь город тут же переключил канал на вашу жизнь.
— То есть драматическая? Я ломаю расстановку сил. Все местные герои вдруг делаются ничтожными, они недовольны, они злы, они хотят от меня избавится?
Я молчал. Он смотрел на меня и улыбался.
— Спасибо. Вот карточка моего агента. Он взмахнул рукой и исчез.
И тут принесли счет.
Я уже вжился в роль, а потому попросил записать на счет Яна МакКеллена.
16:00. Вокруг Красной дорожки небольшой человеческий потоп.
МакКеллен прибывает в том самой наряде, что с утра, в шляпе, шарфе и кедах. Выглядит он намного моложе, чем наши молодые люди с заспиртованными в колбах душами. Он активен, весел, он ведет себя почти как панк. Возраст выдает только кожа на лице, но кожа на лице для меня уже
17:00. Фильм все еще идет, но мы уже знаем, что это за фильм. Я потихоньку включаю айфон, чтобы все это записать, хотя бы немного. Это прекрасный фильм, это не для тех, кто любит
Я написал домой о том, что сегодня повстречался с МакКелленом. А у меня попросили автограф. И я понял, почему мне даже в голову не пришло попросить автографа. Я, мне кажется, ни разу в жизни не просил. Потому что тогда все настоящее общение тут же рушится, обваливается, как снежная лавина, Как только просишь автограф, эти люди включают режим «я — звезда». А до того они нормальные смертные люди, как ты и я.
Текст — Артем РЫЖКОВ