Берлинале. 50 оттенков

С самого утра все перешептывались. «50 оттенков, 50 оттенков», — шептали все. И до самого вечера люди ходили на фильмы, встречались друг с другом, что-то обсуждали, устраивали презентации и коктейли, но было такое ощущение, что они друг друга оценивают, будто задают вопрос: а в тебе есть 50 оттенков? А к девяти часам все как с цепи сорвались: весь город ринулся в сторону зоопарка.

Самый красивый кинотеатр Берлина «Zoo Palast» весь залит светом. Красный фасад сверкает посреди ночи. Красная дорожка, сотни огней и тысячи людей, трясущих бумажными копиями «50 оттенков серого». Они все ждут.

«Zoo Palast» сильно похож на «Зарю». Перед тем, как построили огромный дворец на Потсдамер-платц, Берлинале проходил здесь. Но и сейчас тут случаются самые ожидаемые премьеры «Berlinale Special». Овальный зал мест на 600, подсвеченный огоньками потолок, все эти закругленные линии — заходишь, и будто тут же оказываешься в родном кинотеатре.

Я спросил у местных, не слишком ли большой зал, не думали они сделать на его месте что-то другое. Они смеялись. Если бы даже хозяева решили, берлинцы бы их разодрали на куски. Это великое место, центр силы. Я вспомнил надпись, которую когда-то видел на загородном доме, где жил под Нью-Йорком: охраняется пулями.

Через двадцать минут тут будет режиссер Сэм-Тэйлор Джонсон, Дакота Джонсон (Анастейша Стил), Джейми Дорнан (Кристиан Грэй) и эта некрасивая, но крайне успешная писательница Э. Л. Джеймс. Напряжение нарастает, начинают лопаться лампочки на прожекторах, подъезжает очередная черная «Audi», дверь распахивается — да, началось. Люди начинают визжать: средний возраст фаната книги — 18 лет, но есть и меньше. Вспыхивают камеры, начинаются бесконечные интервью, я уже внутри, наблюдаю за всем происходящим из кинозала. Там огромный экран, который транслирует события с красной дорожки. Пятьдесят минут моей жизни — на то, чтобы посмотреть, как Дакота дает автограф, тут же наклоняет голову для селфи, тут же что-то отвечает на очередной тв-вопрос, еще одно селфи с фанатом, еще один вопрос, блеск улыбки, селфи, автограф. На ней платье с глубоким V-образным вырезом почти до пупа, слегка видна грудь, на лице слегка растерянное выражение, мы уже давно снимали фильм, и вот теперь это всё, это моя первая премьера, это грандиозно, селфи, автограф, еще крики, кто-то хватает ее за платье, она сверкает улыбкой, вспышка, кто-то роняет книгу на землю, селфи. Джейми Дорнан напряжен, он не улыбается, брови сдвинуты, селфи, автограф, брови сдвигаются еще сильнее, а каково вам было полфильма ходить голым, для меня это не проблема, я ведь родился голым, так что, нормально, общая фотография. Писательница в каком-то странном черном полупрозрачном платье — сразу понимаешь, почему она написала эту книгу: это о ее личных фантазиях, а теперь все мечты сбылись, вот только вряд ли кто-то с ней захочет поступать так, как с Анастейшей Стил, селфи, еще 10 автографов, крики, а вот и режиссер в белом длиннющем платье, она почти исчезает в белом свете вспышек, она хороший режиссер, это она сняла «Стать Джоном Ленноном», она сняла короткометражку о Джеймсе Бонде, а это — её первый международный хит, полмиллиона билетов на предварительных продажах в одной Германии, это рекорд, селфи, вспышка, автографы. Все потихоньку продвигаются в кинозал, занавес опускается сверху, у меня за спиной занимает место актер Даниэль Брюль («Бесславные ублюдки», «Гуд бай, Ленин») — ему не досталось места на четвертом ряду, и потому он сел на шестой. Наверное ему сейчас не очень хорошо, ведь он актер, а камеры сегодня направлены не на него. С десяток людей в толпе поклонников рыдают: им не досталось селфи, им не достался автограф, тяжелые слезы горя падают на красный ковер, тушь размазывается, кто-то падает и роняет ограждающие столбики, взрывается еще одна лампа, первый в мире показ, первая гала-премьера, многотысячный групповой оргазм, ресницы плывут, губы выходят из берегов, звезды заходят в зал, весь зал встает и стоя аплодирует, люди кричат и фотографируют на айфоны что получится, в основном — головы других вставших людей. «Наслаждайтесь фильмом!» — говорит ведущий на сцене и облизывает губы. Ну вот теперь действительно началось.

Она прикусывает губы, он просит ее не делать так, потому что это трудно выносить, они летят на вертолете над Сиэтлом, море огней на небоскребах, она смеется от счастья, он ведет ее в свою тайную комнату. «Это моя комната для игр», — говорит он. «Xbox и все такое?», — наивно спрашивает она. Зал хохочет. Зал находится в уникальной ситуации: он все знает наперед, весь зал читал книгу, кому-то понравилось, и потому он читал, а кто-то ее ненавидит, но все равно читал из ненависти. Только Анастейша Стил наивна, только она не знает, какие игры ее ждут в комнате для игр, дверь открывается, это платцдарм для садомазохизма, он предлагает ей подписать контракт, они торгуются, он лишает ее девственности, связывает ей руки галстуком, она смеется, связывает ее красной веревкой, такой не найдешь в «Бауцентре», хотя, возможно, они молодцы, и запаслись к мировой премьере. 25 эротических сцен — это своеобразный мировой рекорд для голливудских фильмов класса «А»: он бьет ее хлыстом, щекочет перьями павлина, она издает звуки, которые каждый мужчина хочет услышать. Мне непонятны все эти люди, кто смотрит на эту книгу свысока. Друзья, это история глобального успеха! Попробуйте сделать что-то такое. И не говорите мне о языке, о пошлости, о том, что это не оттенки, а объедки — не стоит, вы просто завидуете этой простой девушке, которая соблазнила миллиардера, это ведь Золушка для взрослых, Гарри Поттер для взрослых, это сказка со своими законами и игрищами. На что вы готовы, чтобы влюбить в себя сияющего красавца с собственным небоскребом, ангаром из автомобилей, вертолетом с его именем, высеченным на борту? Шесть ударов плетью за это выдержите? А вы мужчины, что вы отдадите за такое богатство, за эту невинность? Готовы предать друзей, отказаться от чтения экзистенциалистов, забыть имя Канта? Да, это макулатура, но вспомните своего любимого Тарантино, как назывался его самый знаменитый фильм? «Pulp Fiction». Ведь это же переводится как «макулатура». Да, у него есть юмор, но и здесь есть юмор: зал хохотал полфильма, аплодировал от смеха. Конечно, это другое. Но поймите: здесь другие инвестиции. Это зрелище стоит 100 миллионов долларов. Им нужен планетарный успех, чтобы отбить свои вложения и заработать. И у них он есть. Поэтому их герои проще, чем нам хотелось бы, говорят на понятном и доступном языке, без особых цитат и метафор, а желания у них точно такие же, как у нас. Счастье! Это ведь история любви, история того, как опытный богатый мужчина знакомится с невинной красивой девушкой: он соблазняет ее и надеется переделать и всему научить, а на практике именно она переделывает его. Его представление о любви, его представление об удовольствии, его представление об отношениях, сексе, свиданиях, жизни вместе. Он говорит, что никогда не спит с девушками, никогда не засыпал вместе, его отношения — это отношения доминанта и подчиненного. А у вас в семье как? Мы смотрим фильм и задаем себе все те же самые вопросы, которые мы и так себе задаем. Возможно, мы глубже, возможно, мы находимся на другой глубине задавания тех же самых вопросов. Но ответы от этого не меняются. Не стоит смотреть на этот фильм свысока, не стоит так относиться к этой книге, даже не стоит говорить, что весь мир сошел с ума — он всегда таким был. Мы всегда искали счастья. И пока мы одиноки, счастье для нас — что-то одно, но как только рядом с нами появляется другой человек, наше представление о счастье меняется. Зайдите в свою собственную спальню, оглядите поле битвы, на котором происходит половина ваших постельных войн. Посмотрите на картину над кроватью, на цвет обоев, на шторку на окне. И сравните с игровой комнатой Кристиана Грэя. Может быть, ваше представление о счастье убого? А может быть извращено его? На этот вопрос нет ответа. Но некрасивая писательница прорубила окно в планетарном сознании. И сказала: смотрите, как бывает, а вот дальше каждый сам за себя.

Хороший ли это фильм? Я не стану отвечать на этот вопрос. В этом случае значение имеет только успех.

Текст — Артем РЫЖКОВ