Фестиваль «Край света. Запад» привёз в Калининград мультфильм «Знаешь мама, где я был?». Это художественная биография сценариста, художника, скульптора и основателя Театра марионеток в Тбилиси Резо Габриадзе. Человека, без которого не было бы фильмов «Мимино», «Кин-дза-дза», «Не горюй» и других картин, прочно вписанных в наш культурный код. Фильм о Резо Габриадзе создал его сын Лео Габриадзе. У нас в стране его до сих пор узнают по роли скрипача Гедевана в «Кин-дза-дзе», в США Лео Габриадзе известен прежде всего как первопроходец жанра десктоп-муви и режиссёр фильма «Убрать из друзей». «Афиша Нового Калининграда» поговорила с Лео Габриадзе о том, насколько трудно рассказывать семейную историю на большом экране, чем анимация похожа на театр кукол и почему искусству не нужна документальная правда.
— Часто дети известных родителей пытаются как-то «отстроиться» от их славы. Большая проблема — сделать так, чтобы тебя воспринимали как самостоятельную единицу, а не «сына режиссёра» или «дочь актрисы». Вы не побоялись создать целый фильм про вашего отца Резо Габриадзе. Не было беспокойств, сомнений: «Ох, меня будут воспринимать как сына Резо Габриадзе, а не самостоятельного художника».
— Видите ли, мне 50 лет, и я с этим живу каждый день. Мне очень нравится то, что делает мой отец, что он пишет, что он рисует. И этот фильм мне хотелось сделать уже давно, с 1990-х годов. Я взялся за этот проект, как только предоставился шанс. Страх был только в том, чтобы не получилось плохо, чтобы не испортить хороший рассказ отца. А страха того, что меня будут ассоциировать с отцом, совсем не было. Мне искренне нравится всё то, что он делает. Для режиссёра это большая удача, иметь отца, который так хорошо пишет. Я отца очень люблю и хочу, чтобы его произведения увидели как можно больше людей.
— Насколько важен фильм «Знаешь, мама, где я был?» для вас именно как для сына, а не как для режиссёра?
— Знаете, кино делать довольно сложно. Производство занимает годы, и нет ни суббот, ни воскресений, ни праздников. Ты постоянно находишься в работе. Я хотел сделать этот фильм прежде всего для того, чтобы мои дети, внуки и правнуки помнили дедушку, услышали дедушкины истории из первых уст. Моя главная мотивация была в том, чтобы сохранить отцовские рассказы. Это семейный фильм, мы делали его всей семьей и для семьи. А если наш фильм нравится другим, это меня очень радует, и я очень благодарен людям за это.
— Это действительно очень личная история, история не только о вашем отце, но и о ваших дедушках, бабушках. При этом вы не раз говорили о том, что вы человек не самый открытый, не в восторге, когда вас узнают на улице. И хотя кино для вас началось именно с актёрства, вы сыграли Гедевана в фильме «Кин-дза-дза», вам гораздо удобнее находится по ту сторону камеры. Тяжело было решиться рассказать такую личную, семейную историю большой аудитории?
— Да, вы сейчас прямо давите на мозоль. История эта такая трогательная, негламурная, не та, что люди выкладывают в свой Facebook* или Instagram**. Было ощущение некой оголённости, когда мы делали этот фильм, потому что это очень личная история о послевоенном детстве, жизни в Кутаиси, доме бабушки и дедушки. В кино я привык рассказывать истории других людей, как правило, придуманных. Это как-то легче. А когда ты снимаешь собственного отца, он рассказывает про себя и нашу семью, ты ощущаешь большую ответственность. Думаю, этот страх оплошать во многом помог при создании фильма.
— Вы задумали «Знаешь, мама, где я был?» ещё в 1990-е годы. Почему на его создание потребовалось так много времени?
— Первая попытка была сделана в 1994 году. Мы записали истории Резо. Дальше должна была последовать анимационная работа, а это дело командное, тут один в поле не воин. Это я про себя говорю. Так бывают, конечно, случаи. И я тогда просто не смог это сделать, жить пошла по другому руслу, но часть проекта уже была записана, лежала на полках, и я мечтал, что ещё представится возможность его осуществить. С этим как раз помог Тимур Бекмамбетов (Тимур Бекмамбетов является главой кинокомпании «Базелевс», в которой работает Лео Габриадзе — прим. «Нового Калининграда»). Отец много раз бывал в «Базелевсе», работал, все в компании его знают и любят. И фильм стал подарком к 80-летию отца от Тимура и всего «Базелевса». Чуть-чуть мы не успели к самому дню рождения, примерно на полгода опоздали, но подарок всё равно остался. Вся команда очень искренне и с любовью работала над фильмом. Мне кажется, это важным, потому что и в искусстве Резо не бывает цинизма, не бывает злодеев. Готовясь к 80-летию, мы заново отсняли истории Резо. Потом я поехал в Америку снимать фильм «Убрать из друзей», и, когда вернулся, мы монтировали и анимировали «Знаешь, мама, где я был?». Реального времени на фильм ушло где-то два года, чуть меньше. Всё остальное время он лежал на полке и ждал своего часа. Неверно говорить, что фильм делался 20 лет. Реально он делался около двух лет.
— В фильме сочетаются реальные съемки, когда Резо Габриадзе рассказывает свои истории, и анимация, когда эти истории превращаются в мультфильм. Что для вас было первичным, от чего отталкивались?
— После того, как мы сняли Резо, мы его начали монтаж его историй. Рассказ мы складывали вместе с Машей Лихачёвой, моим любимым монтажёром. Потом уже я просил Резо под каждую сцену рисовать героев, задники, реквизит. И он присылал нам рисунки из Тбилиси в Москву. Мы всё это обрабатывали, добавляли свет, раскрашивали, анимировали и соединяли. Так что, наверное, первичным был рассказ. Он диктовал всё остальное, а остальное — это форма. Важно было выстроить все рассказы в связную историю, объединить их в смысловом плане, а уже потом придать этой истории форму. Впрочем, потом — монтаж, анимация — всё это слилось в одну реку.
— В кадре Резо Габриадзе рассказывает свои истории так, как будто никакого сценария нет, и всё происходящее — экспромт. Это видимость?
— Для меня этот фильм — смесь литературы и кино. И литературой тут выступает устный рассказ. Другие жанры — от детектива до поэзии — можно написать чернилами на бумаге. Жанр устного рассказа подразумевает импровизацию и зрителя, потому что это работает как театр. Это происходит один раз, это живая речь. Резо уже немолодой, он сделал себе маленькие шпаргалки, чтобы не запутаться, а потом в течение недели мы снимали его. Для этого мы пригласили в студию его московских друзей, художников, и он рассказывал эти истории им. Периодически в фильме слышен их хохот, который мы не смогли убрать. Моменты, когда они смеялись в тишине, мы убрали, но иногда смех накладывался на голос Резо, убрать его полностью не получилось, хотя мы старались. В итоге оказалось, что это даже помогает фильму. Так что это именно устный рассказ. Большая разница между живой речью и чтением с листа, когда речь продумана, рафинирована и отредактирована. Устная речь — это как некий литературный перформанс. Именно такими я и хотел запечатлеть эти рассказы, такими я слышал их в детстве, такими их полюбил. Мне очень нравилось, когда отец рассказывал их и другие свои истории, он прекрасный рассказчик. И мне очень нравился этот процесс живого сочинительства, когда какие-то вещи ты знаешь, а какие-то только что пришли к тебе в голову, и это видно. Хотелось это передать. А анимированная часть — это как иллюстрации, которые бывают в книгах. В нашем случае иллюстрации вдруг ожили.
— В этом плане анимация, наверное, схожа с театром кукол — и там, и там актёров каждый раз нужно создавать с нуля.
— Да, когда мы думали, как иллюстрировать рассказы, такая анимация (она называется перекладочной) показалась мне, наиболее близкой Резо, похожей на его кукол, таких беззащитных и простых. У нас в стране есть великие мастера перекладной анимации — Юрий Норштейн, Борис Крыжановский. Норштейн создает перекладочную анимацию вручную, по старинке, снимая каждый кадр и двигая руки-ноги героев. Мы этот процесс сделали на компьютере, но стиль использовали перекладной анимации.
— Фестиваль «Край света. Запад», на котором в Калининграде показали ваш фильм, не делит кино на документальное и постановочное. Программный директор Алексей Медведев объясняет это тем, что сегодня разница между реальностью и вымыслом порой неуловима даже для самих создателей кино. В вашем фильме как соотносится документальное и художественное?
— Порой эта разница неуловима не только в кино, но и в телевизионных новостях. Что касается кино, знаете, я вырос в доме драматурга, у нас эти вопросы не задаются. Если история работает эмоционально, смешно или грустно, то это достаточный аргумент в её пользу. В кино правда должна быть в драматургии, а не в правде жизни. В нашем фильме абсолютно неважно, правда ли, что Ленин и Сталин спустились к ребенку в школьном коридоре из собственных портретов. Главное — история хорошая.
— В своё время вы окончили факультет дизайна и анимации Калифорнийского университета, но анимацией потом не занимались, снимали совсем другое кино — «Выкрутасы» с Милой Йовович, десктоп-хоррор «Убрать из друзей», «Ёлки». «Знаешь, мама, где я был?» — это ваша первая анимационная работа. Почему только вот сейчас занялись мультфильмами?
— С тем, что выходит у меня в жизни, много всякого получается. Я сложно себя воспринимаю в ипостаси исключительно режиссёра. Кинорежиссёры — это люди, которые раз в два-три года выпускают по фильму, только этим и занимаются. Я занимаюсь всем подряд. Сейчас работаю в театре в Тбилиси, помогаю отцу ставить новый спектакль. Получается, что живу на три города — Москва, Лос-Анджелес и Тбилиси. Это три мои любимые точки на Земле. Я был очень рад, когда наконец-то дошли руки до анимации. И особенно был рад, что собралась хорошая команда. Тогда стало понятно, что может получиться неплохой фильм. Так что большое спасибо Лизе Астрецовой, Свете Матросовой и всей остальной команде за работу. Анимация мне очень нравится своей условностью, фантазия в этом деле не имеет границ. При этом процесс создания анимации более рационален, чем производство кино, где всегда есть доля везения. В анимации каждая секунда, каждый штрих зависит от тебя.
— Возвращаясь к фестивалю «Край света. Запад». На открытии кураторы творческих мастерских говорили о своем желании показать, что кино могут снимать не какие-то «специально рожденные для этого люди», а каждый заинтересованный человек. Вы как думаете?
— Я бы сказал, что кино может снимать любой рассказчик. Людям, которые хотят и любят рассказывать истории, будет проще это делать. Ну а в слово «талант» я не верю. Любой человек может заниматься, чем он хочет, но на это нужно тратить силы, время, внимание. Все наши дела — это ремесло. И ремеслу можно научиться, только этому надо отдать жизнь. Мне кажется, слово «талант» вообще придумали ленивые люди для того, чтобы объяснить свои неудачи: «Ему повезло, он талантлив». Лично я никогда не встречал талантливых людей, которые были бы нетрудолюбивыми.
Текст — Алина Белянина, фото — кадры из фильма «Знаешь, мама, Где я был?» (реж. Лео Габриадзе, 2018)
* Facebook — Социальная сеть признана в России экстремистской Тверским судом города Москвы. Запрещена и заблокирована в РФ
** Instagram — Социальная сеть признана в России экстремистской Тверским судом города Москвы. Запрещена и заблокирована в РФ
© 2003-2024