Космонавт Алексей Леонов: сам Бог велел, чтобы в Калининграде был парусный спорт

— Во-первых, город. В 1948 году я занимался в Королевском яхт-клубе — тогда был на Преголе клуб. Шестиклассники и старший из нас, семиклассник — капитаном был — ходили под парусами. Уходили в залив на целые сутки. Уходили рано и, если ветер позволял, то возвращались тоже рано. Надо ведь пройти по каналу, а если ветер встречный, то необходимо очень хорошо владеть яхтой, чтобы галсами идти, не посадив яхту на мель. А такое было: яхта села на мель, мне пришлось забираться на краспицу вторую, положить яхту на бок, оттолкнуть, чтобы стащить с мели. В общем, на десятиметровой высоте качаться сложно было.

Потом я закончил школу, уехал. Следил за своими друзьями — они стали настоящими моряками. Двое из них живут сейчас в Москве, один недавно закончил службу — до возраста 75 лет он был капитаном-наставником.

А яхт-клуб в классической форме прекратил свое существование с уходом замечательного тренера Никиты Дитлова. Мы его все вспоминаем как мастера парусного и мотоциклетного спорта. Он участвовал во всех гонках в городе. А в общем-то был типа Марка Бернеса — внешне похожим и серьезным таким воспитателем. Когда мы без разрешения высадились в Эльблонге, я думал, что он нам по шее надает за нашу безграмотность — нет, он только сказал: «Туда ходить не надо».

Ну, а сегодняшняя регата для меня — праздник. Нашлись энтузиасты, ребята, которые решили возродить спорт. Калининград ведь даже имеет эмблему парусного судна. Как можно вообще отказаться от этих привилегий? Балтийское море, два гигантских залива, внутренние водоемы… Сейчас получили семь судов — они небольшие, но позволяют научить детей владеть парусом. И это будет сделано — они научатся ходить здесь, а потом, конечно, выйдут и в акватории морей. Посмотрите на этих детей — они отличаются от обычных подростков. Внимательно посмотрите: у них совсем другой взгляд. Ему одиннадцать лет, а он уже один парусом владеет, один в лодке находится. Это самостоятельная личность. Вот, что надо воспитывать.

Я восхищен энтузиастами, которые это делают. Надо сейчас подключить только власть. Сам Бог велел, Нептун — тем более, чтобы в Калининграде был парусный спорт.

— Группа энтузиастов из Пионерского; Олег Жданов — он нашел меня в общественной палате, познакомился со мной, рассказал свою историю. Я ему рассказал историю своих парусных дел, она оказалась ему тоже известна. И несмотря на то, что у меня много дел, я решил приехать сюда и на месте разобраться и сдвинуть это с мертвой точки.

— Для меня парусный спорт был первой ступенью приобщения к спорту и любви к морю. У меня очень много сделано работ на морскую тематику. Я оказался случайно совершенно в городе Хеда, расположенном на берегу океана, недалеко от Токио. Туда в 1854 году пришел фрегат «Диана» с первым послом, адмиралом Путятиным. И на рейде корабль был разрушен цунами. Остались там наши моряки. Из обломков они стали строить новый корабль, построили хорошую двухмачтовую шхуну водоизмещением порядка 100 тонн. Интересно, что конструктором был Можайский, капитан третьего ранга, который сделал первый самолет. Вместе с японскими рабочими они сделали шхуну, назвали ее «Хеда», и вот оставшаяся команда, шестьдесят человек, ушла во Владивосток.

Я случайно оказался на городском кладбище и увидел захоронения тех наших матросов, которые умерли в Японии 150 лет тому назад. После этого прошло две войны, однако каждая могилка была ухожена. Гранитные стелы, краники с водой, вазочки с живыми цветами… Представляете, прошло две войны, и они не озлобились — они помнят, как моряки помогали восстанавливать разрушенный город. Ведь со строительства Хеды пошло строительство килевого японского броненосного флота. До этого у них корабли были плоскодонные, и они ходили только лишь внутри водоемов.

И я нашел чертежи фрегата «Диана», восстановил полностью такелаж на чертежах и сделал картины: «„Диана“ в Балтийском море», «„Диана“ в Северном море», «Шторм в Северном море», «„Диана“ в Атлантике», «„Диана“ в Тихом океане», «„Диана“ в Индийском океане». Дальше — «Разрушение „Дианы“» и как на «Хеде» ребята возвращаются во Владивосток. Вот эта серия картин — вот у меня откуда такое отношение к парусу.

Я всю жизнь занимаюсь исследованиями и знаю много замечательных кораблей. И «Седов», и бриг «Товарищ», и «Крузенштерн», это чудо крылатое — корабли, которые сейчас мы уже не построим.

— Утеряно все, что делали раньше. «Меркурий» во Владивостоке, «Седов» и «Крузенштерн» — вот там ребят чему-то учат. Но ведь это суда не наши — постройки Германии, переданы нам по репарациям. А мы не строим… Восстановили, по-моему, «Орел» в Санкт-Петербурге — хорошую сделали копию, но ведь это один корабль на всю страну! По технологии парусник построить гораздо сложнее, чем сделать железный корабль. Даже на «Крузенштерне» железные мачты и двигатели помимо парусов, а это уже совсем другой настрой экипажа. Он понимает, что в случае чего можно паруса смайнать и пойти под двигателями.

— Я очень рад, что настолько красиво сделана набережная. Она еще не доделана, но этим может гордиться любой город. И конечно, без паруса здесь, на этом озере, нельзя — оно будет мертвым. Парусники должны детские ходить. Они не требуют ни бензина, ничего не требуют и прививают детишкам любовь к парусу. И общественность, телевидение, я думаю, должны об этом говорить: почему город, эмблемой которого является парусное судно, не имеет парусных судов? Это смешно! И вроде бы губернатор был моряк, командующий Балтийским флотом, и мэр города — моряк, и предыдущий мэр был моряк. Как же так? Почему? Но, я думаю, пойдет дело.

— Конечно! Вот первую группу, гагаринскую, психологи так и назвали: «Группа романтиков». Мы пришли — никто из нас не спросил, сколько мы будем получать, какие награды будут. Вообще мыслей даже не было. Как только человек говорит, что он будет совершать героический поступок, считайте, что он его не совершит, и он недостоин этого. Надо работать во имя работы, а там — как тебя оценят уже.