По отношению к архитектуре мнения специалистов и любителей едины: её сфера касается всех и каждого. Если только вы не относите себя к отшельникам, живущим в шалаше. Но даже этот образ жизни – выражение своего отношения к работе градостроителя, причем явно крайне отрицательное. Архитектура, как ни одна другая дисциплина, объединяет в себе математику, эстетику, историю - сплав точного расчета и безудержного воображения.
Как сделать город комфортным? Таким, чтобы в нем хорошо жилось обычным горожанам, предприимчивым инвесторам и даже туристам, заехавшим сюда на час-другой по пути из Литвы в Польшу?
Мы опираемся на историю развития Кёнигсберга, обдумывая будущее Калининграда, считает бывший главный архитектор Калининграда, а ныне руководитель агентства по землеустройству и градостроению Правительства Калининградской области Татьяна Кондакова. Уже это можно оценить как мужество, ведь на протяжении десятилетий архитектурная доктрина подчистую отрицала сколько-нибудь художественную и утилитарную ценность восточнопрусского исторического наследия. Политические последствия войны привели к смене коренного населения и, соответственно, к смене градостроительной культуры города.
С начала перестройки и объявления Калининграда открытым городом прошло всего пятнадцать лет, а изменилось многое. В первую очередь - претензии населения к среде обитания. Выросли требования горожанина не только к материальной, но и духовной сфере. В большой России бытует лестное мнение, что в Калининграде, в отличие от многих других регионов, есть сформировавшееся гражданское общество. Конечно, это преувеличение, но все-таки давайте согласимся с тем, что у нас действительно есть силы, которые выражают идеи городского сообщества, в том числе и общественные претензии к власти. И эти общественные претензии достаточно быстро из сферы чисто материальной перешли в сферу духовную, сферу культуры, стилей, образа жизни в современном городе.
В разговорах о застройке города, его удобствах, зданиях, дворах, подъездах, квартирах выражается общее впечатление, которое производит город. К сожалению, поводов для плохих впечатлений пока более чем достаточно.
А ведь когда-то именно Кёнигсберг служил примером для подражания. Например, как заявляет профессор из Санкт-Петербурга Ирина Белинцева, существует целый ряд принципиально схожих деталей планировки Кёнигсберга и столицы Российской империи – Санкт-Петербурга. В записках некоего Штелина отмечено, что «заложил крепость Петербург, сначала из двух земляных валов, потом в камне» Кирштейн Иоганн из Кёнигсберга. Есть и наглядные примеры: идея императора Петра о регулярной застройке Васильевского острова, территория которого предназначалась для заселения купцами и мастеровыми, явно коренится в Кнайпхофе. Район петербургской Новой Голландии – таможни и места хранения корабельного леса – также имеет аналогию с восточнопрусской столицей. В XVII веке большую часть корабельного пространства здесь занимали голландцы, существовала даже специальная пристань для голландских кораблей, её и называли Холлендербаум. Именно в этом районе живал и русский царь Пётр I в бытность свою в Кёнигсберге…
Сегодня от этой красоты не осталось и следа. Центральный остров Кнайпхоф зияет пустотой и просто молит о спасении. А ведь именно здесь располагается могила величайшего философа Иммануила Канта – неужели она заслуживает изоляции? Как предлагают некоторые архитекторы, философы, инвесторы, здесь, на обособленном природой локальном участке города, где под землей еще сохранилась часть фундаментов, вполне возможна реконструкция и своего рода ревитализация пространства.
В послевоенное время новым городским сообществом были предприняты колоссальные усилия по восстановлению жизни города, его застройки. Первоначально они носили характер возобновления разрушенного без изменения планировочной структуры и сети улиц. Впоследствии этот подход сменился полным отказом от исторически сложившейся на протяжении веков планировочной структуры города. И в результате была принята идеологическая установка на полное игнорирование предыдущей архитектурно-градостроительной организации центра города. Решено было на месте старого Кёнигсберга построить совершенно другой, социалистический город Калининград, где бы ничто не напоминало о многовековой истории места.
И что же мы получили? Основной градостроительный сюжет ядра города – это два проспекта, два основных диаметра, Ленинский и Московский проспекты, в виде пересекающихся в двух уровнях транспортных магистралей, которые фиксирует недостроенная доминанта Дома Советов, массивная и угрожающая. Разрушена такая историческая основа города, как включенность водных ресурсов в общую среду. Ведь не станете же вы рассматривать нынешнюю пойму реки Преголи, заброшенную, местами заболоченную или изуродованную развалюхами-сараями, как часть культурного ландшафта!
Притчей во языцех стал транспорт. Его организация близка к критическому состоянию. Центр города перегружен транзитным транспортом. Пешеходное движение и связь с районами притяжения населения организованы бессистемно, хаотично, без глубокого градостроительного анализа. Автомобильные и пешеходные потоки не разделены…
Даже репутация зеленого города давно не подтверждается. Конечно, на улицах до сих пор довольно много зелени, садов и скверов. При ближайшем рассмотрении выясняется, что многие деревья больны, старые, парки не окультурены – что называется, саморост. Мы держимся на старой славе. Но надолго ли ее хватит? Ведь развития садов и парков не происходит. Максимум, чего удается добиться экологам и наиболее активным горожанам – это компенсационных посадок. Если где-то вырубают деревья – то взамен производятся новые посадки. Назвать эти действия действительной заботой о расширении зеленого наряда города вряд ли возможно.
И в то же время строительный бум не прекращается – это видно невооруженным глазом! На площади Победы формируется новый центр, возводятся деловые здания, бизнес-центры, высится Кафедральный собор Христа Спасителя. На языке профессионалов это звучит так: идёт формирование полифункционального общественно-делового, административного и религиозного центра города.
Вот как рассматривает историческую цепочку Кёнигсберга – Калининграда местный архитектор Олег Васютин: город – живой организм. Он зарождается, растет и зреет, меняется его анатомия. Первый этап строительства стартовал в 1255 году, когда отцы-основатели решили заложить замок на холме Твангсте. Так была установлена нулевая координата Кёнигсберга, от которой началось формирование протоландшафта будущего города. Интересно, что и традиции формирования окружающей среды были заложены рыцарями Тевтонского ордена. Запруда на Кошачьем ручье, из которого позже возник Замковый (Нижний) пруд есть ни что иное, как антропогенный ландшафт будущего города.
Второй этап продолжался с конца тринадцатого до конца шестнадцатого века. Его ключевое событие – это образование трех городов Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа. По мысли Олега Васютина, примечательно и то, что в 1340 году все три города включились в систему европейской интеграции – Ганзейский союз!
Новые вкусы в городском строительстве складывались под влиянием герцогского двора с его художественными устремлениями, ориентированными на европейские столицы. На этом же этапе был определен и масштаб города, непосредственно связанный и соразмерный острову Кнайпхоф. Сформировалась и главная архитектурно-градостроительная пара символов Кёнигсберга, Королевский замок и Кафедральный собор, сформировавшая ту панораму, которая известна до сих пор по многочисленным картинам и художественным образам.
Третий этап с начала XVIII до середины XIX века обусловлен подъемом статуса города до королевской столицы, политического и экономического центра Пруссии, объединения трех изначальных городов в единый Кёнигсберг. Менялось его лицо, строились новые здания, закладывались площади и проспекты, один архитектурный стиль сменял другой. Не случайно именно в такое время возник и феномен «градостроительной математики», или первая топологическая задача – знаменитая загадка Леонарда Эйлера о семи кёнигсбергских мостах.
Время идёт, модернизация неотвратима, и четвертый этап развития Кёнигсберга неразрывно связан с появлением автомобиля. Железная дорога, конка, а за ней трамвай приводят к совершенно новому ощущению движения и скорости, а вслед за этим и новому пространственному чувству. Кстати, именно с появлением возможности быстро передвигаться совпало и желание отправиться «на природу», стремление к жизни в зелени, вдали от шума городского. Идея «город-сад», которая в Кёнигсберге воплотилась в строительстве целых кварталов с виллами и обширными садами, манила горожан на окраины, прочь из центра. Однако интенсивное формирование и развитие транспортной инфраструктуры компенсировало возможные последствия этого негативного процесса.
Огонь второй мировой войны начисто переписал историю. Седьмой этап охватывает вторую половину двадцатого века. Как точно подмечает исследователь, Калининград стал истинно провинциальным городом, так как этимологически слово «провинция» означает «побежденная земля». Колонизация бывшего Кёнигсберга шла по принципу: «наше – не наше». Возможно, в первое десятилетие, когда новые жители заботились о хоть какой-нибудь крыше над головой, восстановление города шло на основе исторически сложившейся инфраструктуры. Но уже следующие, разработанные в 60-х годах, генпланы предусматривали полный отказ от той планировки, которая сложилась за века. Таким образом, неприятие западноевропейской культуры, нежелание понять и принять город, отсутствие архивов, идеологическая запретность темы Кёнигсберга вплоть до недавнего времени породили следующий этап – война Калининграда с Кёнигсбергом уже не путем прямого разрушения и уничтожения, а посредством нового строительства. Результат трагичен: гармонической преемственности не произошло.
Мы не смогли (пока!) подхватить эстафету градостроительных изменений, начатую нашими историческими предшественниками. Простой вопрос: где в Калининграде центр города? Однако даже коренных жителей он может поставить в тупик, и не случайно. Действительно, анализ, проведенный авторским коллективом специалистов под руководством Ольги Мезей, показывает, что сущ6ествует феномен блуждающего центра города-призрака Кёнигсберга. Из зернышка на горе Твангсте, из орденской крепости выросли три самостоятельных города со своими центральными площадями. Позднее, с ростом Кёнигсберга, они слились в единый многофункциональный центр. Но с ростом города, развитием его транспортной схемы, этот центр растянулся. Образовались две центральных площади, ныне знакомые каждому калининградцу, у Южного и Северного вокзалов. Таким был предвоенный Кёнигсберг: довольно большое историческое ядро, в котором были сосредоточены разнообразные функции. Центр всё больше развивался в северном направлении – к новым жилым районам. Что любопытно: после войны существовали идеи переместить центр в район современного проспекта Мира и улицы Карла Маркса. Частично они осуществились, ведь мы действительно рассматриваем часть проспекта Мира между мэрией и зоопарком, как административный и культурный центр города Калининграда.
Сегодня раздаются голоса в защиту возвращения к исконно историческому месту – острову Кнайпхофу и Кафедральному собору. Успешные раскопки на Центральной площади, вернувшие на свет величественные фундаменты подвалов Королевского замка, делают осуществимой мечту о его восстановлении. И может быть, именно вокруг него, как в старину, вновь забурлит жизнь.
Смелые попытки, почти провокации в отношении застройки калининградского центра уже предпринимались. Правда, не российские, а немецкие юные архитекторы поставили себе такую задачу. Летом 2004 года студенты технического университета Брауншвайга представили около тридцати разработок, в том числе эскизы застройки, фотоработы и даже короткометражные фильмы. Реакция калининградцев превзошла все ожидания. На выставке появились не только представители университетов, такие же студенты или чиновники, для которых немецкие идеи представляют профессиональный интерес. Среди посетителей можно было увидеть и молодежь, и публику постарше, которая охотно вступала в диалоги. Кому что нравится, реальны ли проекты – вопросы далеко не праздные. В качестве моделей выступали такие знаковые для Калининграда здания, как органный зал областной филармонии, местный филиал Центра современного искусства и Европейский центр торговли. По мнению специалистов, позитивное начало было явным. Взгляд «со стороны», свободный от исторической нагрузки, от предпочтений и предубеждений, свойственных как бывшим жителям Восточной Пруссии, так и нынешним калининградцам, отличающимся ревностной защитой своих представлений о некоей «особости» региона, позволил брауншвайгцам найти действительно смелые решения относительно важнейших точек центра города: Королевской горы, Дома Советов.
Что ж, хорошо студентам: в курсовой или дипломной работе можно позволить себе фантазию, не заботясь об инвестиционной составляющей проекта. Однако вектор задан: только международное сотрудничество, использование европейского опыта преобразования городов с богатым прошлым может стать стратегией успеха. Одна из рекомендаций, выдвинутых симпозиумом, заключается в проведении интернационального конкурса на реконструкцию и развитие центра города Калининграда.
В привлечении международного внимания к Калининграду заинтересованы и те, кто эти проекты должен финансировать. То бишь инвесторы. Именно центр – объект повышенного интереса со стороны потенциальных капиталовкладчиков. Как свидетельствует глава «Прибалтийской строительной корпорации» Сергей Козлов, после утраты исторической застройки ядра города и многолетнего блокирования развития территории, примыкающей к Дому Советов, инвестиционный поток неизбежно оказался направлен на формирование нового общественного центра в районе площади Победы. Конечно, переустройство центра – дело хлопотное и достаточно конфликтное, однако крайне нужное для будущего процветания. Предпосылкой же к мирному развитию может служить международный конкурс. Атмосфера гласности, широкого общественного обсуждения, которая присуща всем подобным конкурсам, сама способствует выработке общегородского консенсуса! При этом мэрия, государственные органы власти своей задачей должны видеть прежде всего координацию усилий инвесторов, архитекторов и гражданских инициатив.
Калининградцы вырабатывают свой архитектурный язык, внятный и ясный без «перевода» и коренному жителю, и приезжему (а таковых, судя по статистике, появляется все больше). Власти города, специалисты находятся в процессе осмысления недавних и современных процессов развития города, определения новых целей социально-культурного и архитектурно-художественного формирования образа исторического поселения. Цель всех дискуссий – развитие Калининграда не путем слома и стирания прежних образов и структур, а тактичного включения в новую среду с учетом всех метаморфоз в картине современного города.
Каким мы видим имидж города? Какие ассоциации вызывает то, что видит приезжающий сюда турист? И подкрепляют ли визуальные образы ту легенду, которая сложилась вокруг имени Калининграда – Кёнигсберга? Пока еще в Калининграде нет собственной архитектурной школы, слаба культура обсуждения. Но уклониться от обсуждения вопросов и проблем градостроения невозможно, ведь реализация на практике затрагивает интересы всех и каждого.
В статье использованы материалы международного симпозиума по градостроению «Калининград – образы будущего». Организаторами симпозиума выступали мэрия, управление архитектуры и градостроительства, управление международных связей города Калининграда, а также общественный союз «Калининградские культурные контакты», региональная секция Союза архитекторов России и Немецкое общество по техническому сотрудничеству (ГТЦ), давно и активно помогающее Калининграду.
© 2003-2024