Основатель ГК «Вента» Сергей Маликов в интервью рассказал о том, что мешает развиваться строительному рынку Калининградской области, почему уважающий себя строитель должен уметь отказываться даже от крупных заказов, как система госзакупок мешает реализации важных объектов и почему приходится идти во власть, чтобы решать эти и другие проблемы.
— Скажите, Сергей Алексеевич, вы — кто?
— Слово «бизнесмен» не люблю. Предприниматель, деловой человек.
— Почему не любите, когда вас называют бизнесменом?
— А это ругательство из девяностых.
— В одном из недавних интервью вы рассказывали, что двенадцать лет назад у вас была совсем небольшая фирма, работавшая с металлоконструкциями. За двенадцать лет вы выросли в крупную компанию, которая реализует объекты олимпийского уровня. Что стало залогом успешного роста?
— Мой отец всегда говорит: делай хорошо, плохо само получится. Нет разницы, строим ли мы курятник или концертный зал. Качество должно быть одинаково высоким. Если дал себе поблажку один раз, второй, третий, дальше уже не остановить. Так во всём: если приходишь в новое кафе, там всё вкусно и приятно, а через три года и еда не та, и официанты грубые. И тут же случается ребрендинг. Качество должно оставаться на постоянном уровне, неважно, сколько у тебя рабочих — два или сто.
Второй принцип: надо строить, а деньги потом придут. Если хочешь быстро заработать на стройке, да ещё и сэкономить, хорошо точно не получится. Это неверный подход. Мы строим не ради процесса, а для конечного потребителя. Завод будет выпускать продукцию, в концертном зале будут сидеть зрители и смотреть представление. Зачастую мы видим совершенно обратный подход: построить чтобы построить, а там хоть трава не расти. А можно и не построить.
— Ведь высокого качества не всегда требует даже заказчик. Вы можете отказать заказчику, который не настаивает на высоких стандартах качества?
— Жизнь научила. Теперь — можем, мы отказываем. Только за прошлый месяц отказался от двух заказов. К примеру, после ряда неприятных случаев не берёмся больше за работу, когда заказчик настаивает на применении дешёвых и некачественных материалов. Себе дороже выходит.
— Этот принцип соблюдался в строительстве олимпийских объектов? Было немало обвинений в разнообразном «распиле» на этих стройках.
— За других не могу говорить, но за себя отвечу: ничего не отмывал. Заказали хорошее здание, мы его хорошо построили. Там всё было на высоком уровне. Говорят много, но конкретики маловато. Да, была, конечно, наша дурацкая русская спешка, куда без неё. Посмотрим, опять же, что будет со стадионом в Калининграде.
— Вы, кстати, не планируете поучаствовать в строительстве на Острове? Основной объект, стадион, строит «Crocus Group» Араза Агаларова, но там ведь много иных строек.
— Знаете, есть хороший рыночный закон: все покупают — продавай, все продают — покупай. Все побежали туда, но мы подождём, что будет. Проще не зайти, чтобы потом не иметь проблем с выходом.
— Это ведь не очень распространённый принцип в местной экономике. Бесконечные незавершённые стройки тому примером.
— Ну, это пришло с опытом. Когда одну и ту же ошибку человек повторяет два раза — это может быть следствием обстоятельств. Когда это случается четыре, пять раз — виной тому сам человек.
— В последнее время было сразу несколько громких историй, касающихся государственных и муниципальных строек, на которых трудились частные компании и не получили за свою работу деньги. Самая большая проблема — Театр эстрады в Светлогорске, но подобные случаи были чуть ли не в каждом муниципалитете.
— В таких случаях все ссылаются друг на друга и каждый по-своему прав. Заказчик, подрядчик, проектировщик, федеральный центр, дающий деньги...
— Как же выбираться из этой системной проблемы? Строить-то надо, и государство вроде бы как не может делать это своими руками.
— На местном уровне решить эту проблему, боюсь, нельзя никак. Только на федеральном. Ну представьте, если вы решаете сделать в квартире ремонт, но обязаны нанимать только самых дешёвых рабочих. Без каких-то иных критериев. Ну и что за ремонт у вас получится? 50 процентов вероятности, что они просто возьмут деньги и исчезнут. Действующее законодательство ставит основным критерием именно цену.
Когда мы сами проводим свои мини-тендеры, первое, что нас интересует — профессиональная компетенция. Что вы строили, ребята? Где, как, когда? Начинают мычать — до свидания. Люди, база, техника — все эти критерии не менее важны, чем цена.
В системе государственных закупок такого нет. Получилось, что вместе с водой выплеснули ребёнка. Мы боремся с коррупцией, но за счёт резко снизившегося качества строительства.
Местную власть ведь тоже можно понять. В муниципалитетах очень мало денег, а инфраструктурные объекты им строить надо. Чтобы не оказаться в ситуации, когда какой-нибудь ухарь собьёт цену и получит контракт, а потом ничего не сделает, им приходится формировать условия закупок практически под конкретного подрядчика. В котором они более-менее уверены. И делают они это не чтобы что-то украсть, а чтобы, наоборот, что-то построить.
— Другая проблема, с которой мы часто сталкиваемся, — это дефицит строительных, проектировочных и прочих организаций подобного профиля в регионе. Из-за этого приходится привлекать компании из-за пределов области, зачастую о них мало что известно. И нередко оказывается, что подряды на крупные стройки получают фирмы, находящиеся в предбанкротном состоянии. Что, понятное дело, не улучшает темпы реализации важных проектов. Пожалуй, самый яркий пример — набережная Трибуца.
— Мы в этом проекте чуть было не поучаствовали, но я понял, что делать этого не стоит. А могли бы уже давно закончить работу. Это как раз тот случай, о котором я говорил — иногда важнее найти в себе силы и не начинать работу, в которой не уверен.
Почему нет подрядчиков? Потому что замкнутый круг: нет объектов — нет рабочих, нет рабочих — нет объектов. Но развитие должно быть постепенным. Десять маленьких заказов выполнил, получил заказ побольше. За 10 лет можно вырасти в крупную фирму и браться за любые заказы. Но никто не хочет думать на 10 лет вперёд, всем надо здесь и сейчас.
— А проектировщики? Практически все крупные объекты проектируются извне, что также приводит к разным неприятным ситуациям. Взять хотя бы обанкротившийся в процессе проектирования нашего стадиона «Мостовик».
— То же самое, такая же проблема. Возьмём 2000 год как точку отсчёта. Что-то начали строить, что-то начали проектировать. Но уровень за это время не вырос, он соответствовал текущему моменту, но не превышал его, никто ни за кем не тянулся. В других регионах России поначалу тоже не было крупных проектировочных организаций, но появились же! На базе старых госинститутов, с использованием старых кадров, вдохнули новую жизнь и заработали, набрали компетенцию и вышли на высокий уровень. У нас же все старые проектные организации развалились, сотрудники разбежались на сотню мелких фирм, которые по отдельности ничего крупного сделать не в состоянии.
Если давать им проектировать объекты, сначала небольшие, потом больше и больше, они будут расти. Если всё время звать проектировщиков из Москвы и Питера, то ничего не изменится. При прочих равных условиях чиновникам, которые заказывают те или иные работы, нужно выбирать местных. Тогда рынок будет развиваться.
— Ну, значит, эту систему нужно менять, не так ли?
— Нужно. Но ведь мы вдвоём не сможем с вами её поменять. Именно для этого и приходится идти в политику. Чтобы согласованными действиями, аргументированной профессиональной позицией и общими усилиями изменять подобные недочёты в нашей жизни.
© 2003-2024