Истории, рассказанные «Новому Калининграду»
«Нас заживо закапывают»
Реформирование системы здравоохранения в регионе дало первые результаты. В части лекарственного обеспечения льготников отрицательные.
Региональные власти утверждают, что им удалось стабилизировать ситуацию с лекарственным обеспечением льготников. И что вот-вот сегодня-завтра все проблемы будут полностью решены. Вплоть до наличия ваты в больницах. Начальник отдела лекарственного обеспечения регионального минздрава уволилась. Министр и курирующий вице-премьер, правда, никуда не делись и не вполне готовы брать на себя ответственность за срыв поставок лекарств в этом году. «Новый Калининград» рассказывает о том, как пережили нехватку лекарств люди, которые в них очень нуждались.
О глобальном сбое, случившемся в области с лекарственным обеспечением льготников, «Новый Калининград» писал ранее. Речь в материале шла только об одной (самой многочисленной из «тяжелых») группе пациентов — онкологической. К тому времени региональный минздрав признавал проблему с некоторым скрипом. Но количество оставшихся без лекарств льготников росло, как бобовый стебель в старой английской сказке, и процесс общения чиновников с жителями региона с каждым днем шел все бодрее.

Была спешно организована правительственная «Горячая линия», призванная снизить градус напряжения. Ее чиновникам от медицины по традиции удалось запустить не с первой попытки, и «Новый Калининград» предложил калининградцам, столкнувшимся с нехваткой лекарств, сообщать об этом и в редакцию тоже. «Линия Нового Калининграда» проработала всего три дня, пока редакция окончательно не удостоверилась в жизнеспособности «линии» официальной, организованной минздравом. Но редкие звонки и письма все же продолжили поступать.

Основная масса жалоб была связана с получением лекарств онкобольными, орфанниками (люди с редкими заболеваниями, которым обычно требуются дорогостоящие препараты), диабетиками и астматиками. Очень быстро выяснилось, что слова вице-премьера Ильи Баринова, заявившего, что перебои не длились месяцы, мягко говоря, не соответствуют действительности.

Обращений за это время журналисты успели принять под четыре десятка, но и этого хватило чтобы понять, что проблема чуть глубже, чем поздняя закупка лекарств, и растет не только из «законодательных изменений», на которые ссылается министерство при попытках объяснить причины бедствия. Мы решили опубликовать некоторые из поступивших к нам обращений. И еще раз попытаться услышать позицию чиновников.
«Эвтаназия населения»
Не все обратившиеся решились озвучить свои фамилии. Некоторые присылали обращения на электронную почту, некоторые звонили в редакцию.
Мария Высоцкая, 46 лет:

— Я орфанник, у меня редкое заболевание крови. И препарат у меня очень дорогой, экулизумаб. Один флакон стоит 400 тыс., на месяц надо 6 флаконов. В октябре я была на приеме у Кружко (заместитель министра здравоохранения области Денис Кружко — прим. «Нового Калининграда»), и он меня тогда заверил, что у меня не будет перебоя в лечении. Но уже пошел второй месяц перерыва. Они не закупили препарат ни в январе, ни в феврале. Последняя капельница у меня была 11 января, а мне ее надо делать 2 раза в месяц.

У меня случился гемолитический криз, я сейчас лежу в больнице, лекарства нет. Они на аукцион мой препарат выставили только 31 января, а проводиться он должен месяц. То есть в феврале они точно препарат не привезут. А у меня потеря крови идет, лечение приостановилось. А лечусь я не только в Калининграде, мне нужно было в феврале в Петербург ехать, я по состоянию здоровья не могу туда уехать на очередное лечение.

Пометка редакции: отметим, что согласно сведениям о тендере, размещенном на сайте Госзакупок, конкурс на поставку экулизумаба на 29 млн рублей объявлен 30 января этого года. Аукцион должен был состояться только 26 февраля. Иными словами, лекарство Мария Высоцкая при самом благоприятном раскладе получит только к концу марта.

Н. Плесовских:

— Здравствуйте! Вы абсолютно правы, что нет смысла жаловаться и информировать областной минздрав о проблемах, связанных с нехваткой льготных лекарств. Я региональный льготник по онкологии, прикреплена к Неманской ЦРБ. В начале 2017 года выдали лекарства только лишь после обращения к президенту РФ, а объяснили отсутствие лекарств началом года, в декабре 2017 года обратилась — и опять лекарств нет.

«Приходите завтра, что вы все время сегодня приходите». А неоднократные обращения в прокуратуру области и генеральную прокуратуру вообще где-то затерялись, ответ не получен. Хотя из СМИ известно, что в 2016 году была осуществлена проверка исполнения законодательства в этой сфере.

Равнодушие медицины Калининградской области имеет чёткое определение уголовным законодательством РФ — халатность, то есть бездействие должностных лиц в случае с людьми, нуждающимися в надлежащей медпомощи. Они не получают ее, и это приводит к тяжким последствиям.

Татьяна (просила не публиковать название лекарства):

— Мой муж 7 лет уже болен онкологией. Мы лечились в федеральном центре, в Москве, в Питере. Отсюда нас 7 лет назад отправили умирать. Сказали, мы ничего не можем сделать. Там нас подняли на ноги и выписывали все время лекарства. Мы получали все эти годы лекарства, он работает, с ним все было прекрасно. Он опять начал заниматься спортом.

Мы контролировали болезнь, его все время наблюдали. Но прекращать принимать лекарства было нельзя вообще. Вот последнее лекарство мы получили 19 октября. Перерыв уже около 100 дней. Хотя врачи говорят, что такое лекарство, как мы принимаем, не более 7 дней можно делать перерыв. Мы на домашних лекарствах, на всякой тут гомеопатии.

Я смотрю, он уже сник, его бьет кашель, потому что лимфоузлы, ему давит на легкие. Он просыпается ночью, он не может дышать. И мы боимся, что пройдем точку невозврата. А сделать ничего невозможно. Пришел новый министр здравоохранения, сделал пальцы веером. Такого у нас еще просто не было.

Это достаточно дорогое лекарство, мы получаем его по согласительной комиссии. И еще мы каждый месяц получали лекарство для повышения иммунитета, которое мы с октября не получаем, иммуноглобулин. Мы все думали — придет новый, молодой губернатор, и мы заживем. А получается, что нас просто заживо закапывают в землю. Просто отказывают в лечении. Не дают лекарств.

Он полковник в отставке, прошел две войны, высадку десанта на остров в Тихом океане. Был крепким, здоровым мужчиной. Он, конечно, может, там и «получил». Но он же за свою Родину… мы платили налоги, как все работали. А теперь оказывается, что нас просто выкидывают за борт — идите, куда хотите. Врачи у нас достаточно порядочные. Они лечат. Но они же без лекарств не могут лечить.

Кто этого министра вообще прислал? Я такого не помню. Если и были перебои, но не такие долгие. Летом, когда Кравченко пришел… все онкологи повызывали своих больных и сказали — мы получили приказ всех вас отправлять в федеральные центры на переосвидетельствование. И повыкидывали людей из списков на лекарства. Наше лекарство еще один человек получал, с нами ходил к представителю, и с августа отменили ему. И он говорит, у меня уже анализы плохие. Жена его гонит, чтобы он шел и добивался. А ему уже жить не хочется. А ему 57, что ли, лет, под два метра ростом… ему еще жить и жить.

Они просто эвтаназией населения занимаются. Они врут всем. У меня куча писем лежит, где написано, что вам лекарство будет записано в октябре, в ноябре, в декабре, в январе, в феврале. У нас максимальный перерыв может быть 7 дней. А у нас: октябрь, ноябрь, декабрь, январь и заканчивается февраль. Пятый месяц. И у меня каждый час уходит сердце в пятки. Я боюсь, что вот сейчас наступил час, когда возврата не будет и его организм уже не среагирует ни на какое вообще лекарство.

Министерство ушло в глухую оборону. За наши деньги, за наши налоги посадили 10 человек, которые отгавкиваются от населения.
Наталья (имя изменено):

— В 2011 году мне выполнили трансплантацию почки. По жизненным показаниям я нуждаюсь в постоянном приеме иммуносупрессивных препаратов: майформит (МНН: микофеноловая кислота, 1440 мг в сутки) и сандиммун неорал (МНН: циклоспорин, 150 мг в сутки). В 4-м квартале 2017 года мне не выдали одну коробку майфортика. В 2018 году я не получила НИ ОДНОЙ упаковки! Мне приходится искать лекарства по всей стране в долг. С декабря 2016 года по июнь 2017 включительно я не обеспечивалась препаратом мимпара (МНН: цинакальцет), в 2018 году его опять нет.

Олеся Бастрыкина:

— У моего ребенка редкое орфанное заболевание, ему сопутствует порок сердца, эпилепсия, астроцитома головного мозга, ангиолипомы почек, аутизм или умственная отсталость в зависимости от степени тяжести эпилепсии. Нам федеральный центр назначил три вида лекарств: рисполепт в каплях; депакин хроносфера; сабрил (не зарегистрированный в РФ).

Депакин получали бесперебойно до декабря 2017 года (заявку на приобретение препарата на 2018 год поликлиника подала еще в сентябре 2017 года). С декабря ни одной пачки не выдали. Три рецепта находятся в аптеке, в листе ожидания.

В прошлом году ребенку выделили 15 флаконов рисполепта, это запас на год. В апреле получаем 3 флакона на 3 месяца, в июне при смене главы минздрава препарат исчезает со склада и ребенка не обеспечивают больше рисполептом. Обратилась в прокуратуру, и тут же поликлиника купила один флакон за свой счет и подала заявку еще на 5 флаконов. Министерство закупило всего 2 флакона. В августе опять нет препарата, и неизвестно когда будет. Пришлось писать в Москву в министерство здравоохранения, потом в Росфиннадзор, через месяц был закуплен дженерик Рисперидон. В итоге нам три месяца пришлось закупать препарат самостоятельно, потому что лекарство нельзя резко отменять.

Сабрил — препарат, не зарегистрированный в РФ, и завозить его для продажи нельзя. Но если человеку по жизненным показаниям он нужен, то министерство обязано его закупить. Три года мы препарат закупали самостоятельно. В 2015 году министерство нам прислало бумагу о том, что нам закупят 4 упаковки из 7 необходимых. Но их так и не закупили. В 2017 году мы привезли еще одно заключение консилиума о том, что нам нужен сабрил, 7 упаковок. Вместе с поликлиникой подаем в минздрав необходимый пакет документов. Документы успевают попасть в Москву еще при бывшем министре Людмиле Сиглаевой, и в ответ поступает бумага, разрешающая ввоз препарата.

Но нынешнее руководство отказывается его оплачивать, только невероятными усилиями врачей поликлиники и сотрудника министерства (которую потом уволили) удалось получить средства на сабрил, и ребенку его закупили.

Андрей Шаповалов:

— У моего отца, подполковника ВС РФ в запасе, военного пенсионера, рак предстательной железы и почки. Обнаружили в январе 2017 года и сразу же рванули в Минск. Там нам успешно провели две операции в январе—феврале и курс лучевой терапии в мае—июне. Естественно, на коммерческой основе, т. к. мы граждане РФ. Потратили на лечение в районе 1 млн рублей, но наша семья это потянула, т. к. я не знаю, в какую цифру можно оценить жизнь человека, давшего мне жизнь 31 год назад.

16 января 2018-го в Минске отцу диагностировали прогрессирование болезни и рекомендовали лечение таргетной терапией — дорогостоящими таблетками, входящими в перечень ЖНВЛП (жизненно необходимые и важнейшие лекарственные препараты) в РФ. 24 января в НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова полностью согласились с назначением Минска, сказав: «Нам нечего добавить, отправляйтесь в Калининград и получайте лекарства бесплатно». Каково же было мое удивление, когда 2 февраля 2018 года онкологический консилиум областной клинической больницы не поддержал рекомендации федерального центра и рекомендовал нам химиотерапию, хотя в Санкт-Петербурге обратили особое внимание, что «химию» назначать пока рано.

Я не мог понять, что происходит: у нас есть обследования, которые мы сделали за свои деньги, у нас есть решение проблемы. Осталось только подписать, а Калининград нам отказал. Потому что таблетки, рекомендуемые федеральным центром, стоят 250 тысяч в месяц, а химиотерапия — 10 тысяч. Я понял, что есть такие же больные, которые не получают лекарства, которые им уже назначены. А тут еще мы на шею больницы, еще и с дорогущим назначением. И нам просто не подтвердили назначение. Сэкономили. На лечении российского офицера. Отец 23 года служил по гарнизонам, я родился в Бурятии, моя сестра родилась в Монголии. Заканчивал службу в Калининграде. Очень обидно за отца, за Родину и за нашу калининградскую медицину. Не было бы людей, не обеспеченных вовремя лекарствами, перед нами, я так понимаю, нам бы лекарство назначили, так что это проблема продолжает тянуть за собой судьбы калининградцев.

Лариса (имя изменено):

— Я гематологическая больная, онкология. Я была в Питере, и мне выписали противоопухолевый препарат вайдаза. Оно делается курсами. Я получила два курса, в ноябре и декабре. И должна была в конце января продолжать. Прерывать нельзя, у меня бласты в крови. И до сих пор лекарства нету. Хотя деньги выделены. Но мне пришлось прервать курс. Обещали в поликлинике, что будет в середине месяца. Я ждала, хотела за свои деньги покупать, чтобы курс не прерывать. Но оно дорогое. Один курс из 7 бутылочек 357 тыс. И на следующий месяц снова надо 7 бутылочек. У меня таких денег нет.

А как мне теперь быть? Помирать? У меня просто таких денег нет, я бы уже купила бы, черт с ним. Как мне быть?
Владимир Андреевич:

— Я инвалид третьей группы по легочным заболеваниям серьезным. Мне положен ряд лекарств. Они не такие дорогие, как онкологические, конечно. Но я пенсионер, для меня существенно. Самое основное и эффективное и наиболее дорогое называется спирива респимат, это такой немецкий ингалятор. Вот с сентября давали один раз. Более дешевые в декабре дали, и все, сейчас опять нету. Я федеральный льготник. Говорят, ждите, не было закупок, не проводился тендер. Каждую неделю мне говорят «через неделю». И так месяцами.

Мария (имя изменено):

— У меня сын на гемодиализе находится. Ему прописали мимпару и железо 3. Но я не могу получить препараты с 29 января. Дали талон, сказали — ждите. Вот до сих пор ждем. А это жизненно необходимые лекарства.

Светлана Пономаренко:

— Я не получаю лекарство с июля прошлого года, урсосан. А сын не получает дифенин, противосудорожный препарат. Его нет ни платно, ни бесплатно. Мы покупаем лекарства в Польше. У нас первая и вторая группы инвалидности с ним.

Татьяна:

— У меня бронхиальная астма, я пенсионерка, мне 56 лет. Я с октября месяца так беродуал и не получаю. Вчера была на приеме у доктора своего, и опять сказали мне, что лекарств нет. Я звонила даже в приемную Медведева. Мне сказали, «мы решим этот вопрос». Уже месяц прошел — никто вообще ничего не решил. На горячую линию минздрава нашего звонить бесполезно. Отвратительно. Мы, льготники, вообще никому не нужны.

Мне раньше давали какой-то импортный препарат, кажется, немецкий. А потом заменили на дешевый русский аналог. А вот теперь даже и русского нет. Вообще никаких заменителей не дают. То есть у меня два препарата. Один основной, базовый, а второй на случай приступа. Вот один дают препарат, а второй нет. Стоит он 600 рублей, я сама его с октября покупаю.

Николай Кузнецов:

— Я проживаю в Пионерском, в доме-интернате «Сосновая усадьба». Три года я беспрепятственно получал препараты для онкобольных, и вот с января нет лекарств. Написал жалобу в минздрав, но там сказали: «Ждите ответа в течение месяца». Пытался дозвониться, но «горячая линия» не работает. Вот теперь за свой счет покупаю. Препарат бикалутамид, стоит 1 тыс. рублей, упаковки хватает на месяц.

Одни говорят, что в конце февраля, другие — в конце марта. Ссылаются на закон, который был принят 9 февраля. А что, до 9 февраля нельзя было подать заявку на обеспечение лекарственными препаратами?

Алексей:

— У меня региональная льгота, у меня астма. Лекарство симбикорт, не могу получить его с прошлого года. В аптеку звонишь — они говорят, нету. На складе нету. И в прошлом году тоже очень тяжко было, весь год. Я получаю это лекарство уже порядка 5–7 лет. И такого вообще никогда не было. Они вообще «порезали» все лекарства, которые нам, астматикам, давали. В итоге ни ингаляторов, ничего не осталось. Сейчас обхожусь другими средствами, которые хуже помогают, элементарными какими-то ингаляторами. Не один раз, а шесть раз в день, например.

Любовь Петровна:

— Я федеральный льготник, у меня онкология. Вот уже третий месяц я не получаю никакого лекарства. Относимся мы ко второй поликлинике. Я каждый месяц по четвергам спрашиваю, привезли ли. А его нет на складе. И как это понять, расскажите мне? Интерферон и гептрал. Ну почему до сих пор ничего не делается? Лекарства у меня все очень дорогие, вся пенсия уходит только на лекарства, я покупаю за свой счет. Потому что ну хочется еще же пожить немножко.

Федор Маркевич (звонит родственница):

— Он у нас федеральный льготник, инвалид второй группы. Ему 18 лет только исполнилось. И мы ему выписываем вифенд, ничего другое ему не подходит категорически, мы уже предоставляли выписку, собирался консилиум. Только вифенд. В министерство здравоохранения мы обращались, нам сказали, что будут проведены торги и нам вифенд целенаправленно выпишут. Его выписали, мы пришли в аптеку на Расковой, и нам выдают аналог. И повернулись к нам задницей, и сказали, что вифенда нет. Вот что мы в этой ситуации должны делать? Ребенок инвалид второй группы.

Максим (имя изменено):

— А вы не подскажете, когда появится инсулин для льготников федеральных? Вот я сегодня пришел, ничего не дали. Я прихожу за лекарствами для мамы раз в два месяца. И вот пришел — лекарств вообще никаких нет. Нас поставили в лист ожидания. Нет ни тест-полосок, ни инсулина.

Анатолий Глущенко:

— Мне 71 год, я с прошлого года не получаю лекарств, у меня рак простаты четвертой степени. Не могут получить флутамид, бикалутамид. Сколько ни говорю — говорят, жалуйтесь Путину. Какому Путину? Куда жаловаться? Концов не найдешь. Срок прошел, так я ничего и не получил. Дали на два других лекарства. Одно получил, а другого нету опять.

Раиса Рубцова:

— Мы с мужем оба диабетики. 28 лет уже у меня диабет, и у мужа лет 15, наверное, уже. Мы в 16-м году получали 4 вида инсулина, пробовали колоть, подошли не все. Мы то в обморок падали, то инсулин скакал у нас ужасно. Написали заявление заведующей многопрофильной больницей, она нам ответила, что не имеет права актрапид и протафан, которые нам назначили много-много лет назад, прописать. Потому что их область больше не закупает, более дешевые аналоги закупают, какая-то фирма выиграла тендер. Но и аналоги неизвестно когда будут. До сих пор мы их не получали. И мы каждый месяц теперь сами покупаем лекарства и платим за это более 3 тыс. рублей. Он федеральную льготу получает, а я региональную.

Я сейчас просто прихожу в аптеку или звоню: «Получили?» — «Нет, не получили», и все. Ринсулин они мне и сейчас предложили. Но он мне не идет. Вызывает побочные действия. Так у меня вопрос — когда все-таки будут актрапид и протафан, чтобы мы могли спокойно вздохнуть и половину пенсии не отдавать за эти препараты?
«Ты ничего с этим не сделаешь»
«При каждом изменении системы возникают кризисные ситуации», — говорят областные чиновники.
Причин, по которым все это случилось, несколько. Одна из них — изменение законодательства. 9 декабря 2017 года в силу вступил приказ федерального Минздрава, который усложняет процедуру закупки лекарств. В частности, он предполагает использование метода сопоставимых рыночных цен и заставляет запрашивать у производителей или поставщиков информацию о ценах и предложениях. Цель — экономия бюджетных средств. Более удачливые регионы успели разместить закупки до 9 декабря и без проблем купить препараты по прежним, более простым правилам. Но Калининградская область оказалась в числе трех десятков субъектов-«неудачников», которым это сделать не удалось.

Но это только «верхушка», глубинные причины проблемы кроются в хаосе со списками льготников. В середине 2017 года новые власти занялись местным здравоохранением, однако это не пошло ему на пользу. Систему выдачи льготных лекарств начали налаживать с уточнения списков их получателей. «При каждом изменении системы возникают кризисные ситуации. В данный момент мы „зачищали" базу льготников, базу таблеток, базу назначений. Потому что у нас в базе, когда мы формировали заявку, были не только МННы (международные непатентованные наименования) так называемые, а еще конкретные препараты. Что является грубым нарушением российского законодательства. В ноябре мы то, что могли отыграть, отыграли. И в январе все это было развезено по аптечным пунктам и было выдано. Пока мы это зачищали, прошло какое-то время», — признался вице-премьер областного правительства Илья Баринов.

Зачем вообще понадобилось обновлять эти списки? Согласно отчету регионального управления Росздравнадзора, который был опубликован в конце прошлого года, минздрав области на протяжении 4 лет закупал дорогостоящие льготные лекарства для людей, которые умерли или покинули территорию Калининградской области. Молодые региональные власти заявили, что проверка эта была инициирована именно ими. «Собственного говоря, это целенаправленная работа, которая ведется с момента прихода министра здравоохранения (Александра Кравченко), меня, Антона Андреевича Алиханова (губернатора области). Мы целенаправленно смотрели то, что было до этого. Проверка Росздравнадзора проходила совместно с правоохранительными органами, в том числе была инициирована нами», — сказал Баринов. По его словам, министерством должны были вестись реестры и учет выбывших из них людей, которые умерли либо выехали за пределы Калининградской области. «Этого надлежащим образом не делалось. Первая проверка у нас была в марте, когда мы проверяли облфармкомпанию и обнаружили машину с 7 млн препаратов непонятно какого происхождения. Это второй этап этих мероприятий. И фактически это уже тянет на преследование, в какой мере это преследование, это уже не нам определять. Есть компетентные органы», — сказал он.

Почти половину средств, необходимых на покупку лекарств, потратили еще в начале 2017 года. Средства ушли как раз на препараты для умерших или покинувших область людей. А когда дело дошло до приобретения лекарств для живых льготников, денег в бюджете не хватило. К тому же пока этих «реальных» посчитали — все сроки закупок были пропущены. «Заявка на льготное лекарственное обеспечение на 2017 год составлена без учета реальной потребности. 44% финансовых ассигнований потрачены в 1 квартале 2017 года на лекарственные препараты, большинство которых остаются невостребованными по настоящее время. Федеральный регистр больных, страдающих 7 ВЗН (болезни, входящие в перечень 7 высокозатратных нозологий — прим. „Нового Калининграда"), не актуализирован», — говорится в сообщении, опубликованном на сайте Росздравнадзора.

Что происходит с обеспечением льготными препаратами сейчас? По словам главы минздрава Александра Кравченко, проблем с инсулином у больных сахарным диабетом нет. На деле в аптеках имеются одногруппные аналоги, которые хотят получать не все пациенты. Многие говорят, что им подходит не всякий инсулин. «Мы этот препарат сегодня не можем закупить, так как он идет по коммерческому наименованию, а закупочные требования очень жесткие, все идет по МНН, и приобрести конкретное лекарство можно исключительно в случае наличия у пациента серьезных побочных эффектов», — пояснил ситуацию Илья Баринов.

Основные процедуры по дорогостоящим препаратам завершены или находятся на стадии завершения, заявил в конце февраля вице-премьер Илья Баринов. «Сегодня почти все основные нозологии закрыты либо оригинальными препаратами, либо аналогами. То есть лекарства для льготников в аптеках есть. Также принимаем меры для решения вопросов с поставками дорогостоящих лекарств, к примеру, ряда препаратов для онкобольных. Это связано с их индивидуальным характером обеспечения — через согласительные комиссии. Кроме того, закупочные процедуры по ним могут проходить до 45 дней. Поэтому в марте, как мы уже говорили, эта проблема должна сойти на нет», — сказал чиновник. Отметим, что заявление это он сделал 22 февраля, так что, учитывая 45-дневный срок, речь по некоторым позициям идет лишь о конце марта. Жалобы на отсутствие льготных препаратов все еще продолжают поступать, особенно из муниципалитетов.

Сейчас в регионе идет внедрение электронной системы по контролю за закупками лекарств для льготников. «Мы сейчас совершенно четко поймем базу людей, которые нуждаются в льготе, и совершенно четко поймем, в каких препаратах они нуждаются», — заявил Кравченко, озвучивая плюсы электронной системы. Оценить эти плюсы пациентам пока сложно, а вот минусов переходного периода некоторые уже хлебнули. Например, медучреждения Минобороны к новой системе оказались не готовы, и пациенты 40-й поликлиники на какое-то время остались вовсе без рецептов на льготные лекарства. Которые к тому моменту в аптеку уже поступили. Правда, через несколько дней ситуацию удалось выправить. Учитывая известную «поворотливость» военного ведомства, просто скоростной рекорд.
Пообещать, что проблем со льготными лекарствами больше не будет, минздрав не может. «Тут есть несколько моментов, которые всегда будут присутствовать. Во-первых, всегда появляются новые больные, которых не было ни в каких списках. У человека диагностировали какое-то редкое заболевание и выписали таблетки, которые стоят от нескольких тысяч до нескольких миллионов рублей. И это в любом случае 45 дней закупочных процедур. Плюс все подготовительные мероприятия, плюс поставка — все это превращается в 2,5 месяца. И ты ничего с этим не сделаешь. Ровно как и история с онкологическими пациентами: спланировать их обеспечение почти невозможно. Потому что схемы лечения меняются почти ежеквартально. И хоть ты подпрыгивай, но навсегда не удастся предотвратить эту проблему! Нельзя сделать запасы препаратов и точно знать, что они уйдут. Такие попытки могут привести к довольно печальным историям: деньги будут потрачены, а препараты останутся», — сказал министр здравоохранения Александр Кравченко в интервью «Новому Калининграду».

Кроме того, региону на закупку препаратов не хватает средств. Норматив по закупкам для федеральных льготников — 823 рубля 40 копеек на человека, именно столько на препараты для этой категории выделяет федеральный бюджет. На деле многие лекарства стоят гораздо больше. Недостающую часть средств региональному бюджету приходится искать самостоятельно. В случае с теми же орфанниками, препараты для которых могут стоить сотни тысяч рублей, это проблема. «У нас по аналитике обращений около 75% — это федеральные льготополучатели. И тариф для этих людей — 823 рубля 40 копеек. При том, что средний чек в разы превышает эту сумму. И бюджет региональный мы начинаем сюда перемещать. В итоге получается, что региональный бюджет тратит больше федерального. Я всем говорю — пожалуйста, монетизируйте льготу, возьмите деньги и лечитесь сами. Если вам не нравятся варианты обеспечения, когда возникают какие-то проблемы — пожалуйста, пишите заявления в Пенсионный фонд, получайте деньги, лечитесь сами. Но никто не хочет, потому что понимает, что можно получить больше», — пояснил Кравченко.

Что делать людям, которым пришлось покупать дорогие лекарства за свой счет? Ничего. Региональные власти уже неоднократно заявляли, что деньги за лекарства им никто не вернет. «В разных аптеках цены разные. В одной аптеке цена 3 рубля, в другой — 23 рубля, и поскольку мы не понимаем, не только мы, а государство не понимает, по какой цене, как она формировалась, как компенсировать, поэтому механизма компенсации на сегодняшний день нет», — говорил в середине февраля вице-премьер Илья Баринов.

Кто-то понесет ответственность за случившееся? Никаких официальных сообщений на этот счет не было ни от прокуратуры, ни от полиции, ни от Следственного комитета, ни от каких-то других органов. Пока единственное, что можно с некоторой долей натяжки принять даже за «кадровое решение», которыми грозил губернатор Антон Алиханов по следам лекарственного скандала, — увольнение по собственному желанию начальника отдела лекарственного обеспечения регионального минздрава Инны Головиной. Но устроить такой бедлам один госслужащий, конечно, не может. Нынешние региональные власти открыто обвиняют во всем бывшее руководство минздрава, не обновлявшее годами списки льготополучателей.
Избавиться от перебоев с лекарственным обеспечением льготников регион не может уже много лет. Но таких масштабных проблем с препаратами в Калининградской области не было уже очень давно. Региональные власти оптимистично надеются, что новые электронные системы и прочие блокчейны в здравоохранении помогут решить эту проблему. Однако явно декларируемое в последнее время федеральными властями желание поддержать на фармацевтическом рынке отечественного производителя и сделать закупку препаратов менее ощутимой нагрузкой для бюджета заставляет сомневаться в позитивных переменах. Точное число калининградцев, которые прошли за время последнего перебоя ту самую «точку невозврата», о которой говорили родственники онкобольных, вряд ли когда-нибудь станет известно.
© «Новый Калининград.Ru», 2018.
Фото — Виталий Невар.
Текст — Алла Сумарокова.
Вёрстка — Алла Сумарокова, Татьяна Зиберова.
Редактура — Татьяна Зиберова, Вадим Хлебников.
Корректура — Оксана Шевченко.