В Калининграде областной суд оштрафовал 73-летнего пенсионера Петра Зуева на 150 тысяч рублей за участие в несанкционированной акции в поддержку врача Элины Сушкевич. Формально штраф — более мягкое наказание, чем обязательные работы — их назначил суд первой инстанции, однако при пенсии в 13 тысяч рублей оплатить его Зуев вряд ли способен. Гражданский и политический активист рассказал «Новому Калининграду», как так вышло, что адвокаты не пришли в суд его защищать, за что он был арестован в Казахстане в начале девяностых, и почему он не готов отказаться от участия в акциях протеста даже под угрозой уголовного преследования.
— Какой была ваша первая реакция, когда областной суд решил оштрафовать вас на 150 тысяч рублей?
— Первый раз суд дал мне обязательные работы, это самое малое, что мне могли дать. Судья пошел мне навстречу. Коль они считают, что это проступок, что ж, будем играть в эти игры, я согласился. Но когда [уже в Калининградском областном суде] судья сказал, что меня ждет штраф — 150 тысяч... Перед этим он меня спросил, способен ли я его оплатить, может, у меня есть какой-то заработок побочный. А я отвечаю: ну конечно, в 73 года только и есть время работать. Так мило поговорили.
— Какая у вас пенсия?
— 13 тысяч рублей. Две тысячи [из этой суммы] я трачу на тест-полоски — у меня сахарный диабет. Вот и все — мне платить не из чего. Если я перестану покупать эти тест-полоски, то возникнет угроза для жизни. А если я свой прожиточный минимум уменьшу (для калининградских пенсионеров он составляет около 9 тыс. рублей. — прим. «Нового Калининград»), то начну голодать.
— Вы сказали, что согласились с первым наказанием, когда вам назначили 40 часов обязательных работ. Зачем тогда обжаловали это решение?
— Я обжаловал сам факт того, что я не виноват. Ведь человек, его права и свободы, как говорится в Конституции, являются высшей ценностью. В суд я пришел один, без адвокатов. Они весь этот день были в штабе Навального, куда силовики заявились с обысками. В общем, они в суд прийти не смогли, и я решил отбиваться самостоятельно.
— То есть все-таки рассчитывали, что областной суд признает решение первой инстанции ошибочным, а вас невиновным?
— Нет, я на это не рассчитывал. Апелляционная инстанция должна быть пройдена, а дальше Страсбург (Европейский суд по правам человека. — прим. «Нового Калининграда»).
— А штраф? Вы собираетесь его оплачивать?
— Конечно нет. Буду сопротивляться. Напишу плакат: судья — преступник, лишил меня права на жизнь. Для них 150 тысяч рублей — одна зарплата. Для меня же, если выплачивать штраф, то придется это делать больше года.
— На каких обязательных работах вам предлагали трудиться?
— Насколько я знаю, в основном предлагают работать в зоопарке. А так как я старик, мне сказали, что я мог бы отработать в службе судебных приставов. Там нужно было сортировать корреспонденцию. В общем, рутинная и нетяжелая работа. Они же понимают, что старику уже 73 года — вполне нормальное занятие в целом. Ну, то есть суд первой инстанции поступил более гуманно [чем областной].
— Откажетесь ли вы в дальнейшем от участия в акциях?
— Ни в коем случае. Еще яростнее буду на них ходить.
— Четыре нарушения закона о массовых мероприятиях — повод для возбуждения уголовного дела. Я говорю о так называемой «дадинской» статье, по которой недавно к четырем годам колонии приговорили москвича Константина Котова. Опасаетесь, что тоже можете стать фигурантом уголовного дела?
— Буду только счастлив. Потому что это будет такой прецедент. Они же все [в суде] прекрасно понимают, что не правы. И если сажают Котова, Дадина, молодых людей, то вряд ли у них поднимется рука посадить пенсионера. А если все же поднимется, то пожалуйста. Но что-то я должен сделать полезное для России, черт возьми. Пусть это и пафосно звучит. Нельзя просто так бесследно уйти, так как получится, что ты непонятно для чего жил.
— Как давно вы занимаетесь гражданским и политическим активизмом?
— Первый раз меня арестовывали за организацию митингов и демонстраций в 1992 году в Казахстане. Когда распадался Советский Союз, я и многие жившие в Казахстане русские выступали за то, чтобы остаться в составе России. Конечно, казахи были недовольны. Меня два раза судили. Один раз я отсидел семь суток, второй раз получил штраф. И когда нависла угроза уголовного преследования, а прецеденты были, кого-то даже сажали, пришлось покинуть страну.
До своего отъезда я закончил институт культуры в 1975 году. Был культработником, руководил самодеятельными хорами. В начале 90-х пытался заняться предпринимательством. В середине девяностых отказался от казахстанского гражданства. В Калининградскую область мы приехали совершенно нищие. Жена была преподавателем в музыкальной школе. Сейчас живем в Прегольском.
— Как ваша супруга относится к вашему активизму, и как она отреагировала на такой большой штраф?
— Бедная моя жена, терпелица. Мы вместе уже больше сорока лет. Мужества ей, конечно [желаю]. Я ей очень благодарен, что она меня понимает. О штрафе она знает. Платить не будем, естественно. Нам платить нечем. Если бы это был долг, то тут понятно. Но этот штраф — незаконный.
— Вам уже кто-то предлагал помощь для оплаты штрафа?
— Да, в калининградском штабе Навального мне сказали, что они готовы собирать деньги. Но я сказал, чтобы ни в коем случае этого не делали. Потому что, если соберешь, им [властям] понравится и они в следующий раз станут еще больше требовать.
Текст — Олег Зурман, фото — Виталий Невар «Новый Калининград»
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024