Дмитрию Василевскому* было 24 года, когда он, последовав примеру друзей, бросил прежние занятия и купил свой первый гидрокостюм. До этого Василевский успел поработать поваром в кафе, электриком и коком на рыболовном судне. После нескольких рейсов готовить блюда из рыбы для экипажа ему наскучило, а когда он посчитал, сколько денег можно получить за найденный на дне Балтийского моря янтарь, то понял, что работа ныряльщика может приносить доход, сопоставимый с зарплатой моряка или даже больше. И это при том, что не нужно на несколько месяцев покидать дом, жену и подрастающего ребенка.

Дмитрий родился и вырос в Янтарном. О том, как высоко ценится окаменевшая смола, на которой фактически стоит поселок, он узнал в десять лет. Ради нее десятки местных жителей в начале нулевых собирались у длинной трубы, идущей от Янтарного комбината к берегу моря. Труба выплевывала пульпу — смесь воды, глины и грунта, — но вместе с ней попадались и куски янтаря. У этой трубы с сачком стоял и отец Дмитрия, а иногда и он сам приходил после уроков с друзьями. По воспоминаниям Василевского, тут же неподалеку находились сотрудники завода с лотками: они сортировали обнаруженный в грязи янтарь и на месте выплачивали деньги. Иногда это раздражало силовиков, и тогда ОМОН либо разгонял, либо задерживал тех, кто стоял на сбросе пульпы. Со временем по решению администрации Янтарного комбината в пульповод поставили ловушки — чтобы наиболее крупные куски янтаря оседали и возвращались обратно. Но люди в дождевиках, высоких резиновых сапогах, с сачками продолжали выходить к трубе, из которой лилась серая жижа.

То, чем поначалу Василевский занимался вместе с приятелями, по сути было обычным собирательством. Они искали на дне Балтийского моря вымытые во время штормов из слоев «голубой глины» (или глауконита) куски янтаря. Перед этим Дмитрий прошел двухнедельный курс дайвинга на открытой воде и купил по дешевке минимальный комплект необходимого снаряжения — за 50 тысяч рублей. «После штормов может повезти и на 500 тысяч, и на 100 тысяч, а может и всего на пять. Хотя бывало, кто-то вытаскивал [янтаря] и на миллион», — говорит он.

Вскоре, однако, стало ясно, что такой способ поиска янтаря слишком часто зависит от удачи. Тогда ныряльщики стали массово приобретать моторные лодки и обзаводиться «водометами» — самодельными устройствами, с помощью которых можно размывать шельф.

Нелегальная добыча янтаря на побережье подразумевает, что копатели роют в земле многоступенчатые глубокие ямы и вымывают при помощи мотопомп слои «голубой глины». Дайверы фактически стали делать то же самое, только на дне Балтийского моря. Василевский, как и многие другие, спустя какое-то время перешел именно к такой технике добычи янтаря. Все необходимое оборудование он с друзьями взял в кредит.

К работам на глубине Василевский привык примерно за полгода. Первым на 8-15 метров опускается напарник Дмитрия. Он расчищает дно от камней: готовит «поляну» — круг примерно два метра в диаметре. По словам Василевского, слой камней может быть 10 сантиметров, а может и полтора метра. Когда «поляна» готова, в воду погружается Василевский. Ему нужно углубиться еще на три метра — сделать «колбу» (этим словом ныряльщики называют яму), а потом «комнату» — горизонтальное углубление по диаметру — на два-три метра во все стороны. «Не все, конечно, так работают: бывают «колбы» безопасные — два метра. Но содержания янтаря в них мало. Где больше янтаря, там и опасности больше, — объясняет Василевский, однажды поднявший со дна 900-граммовый кусок янтаря. За него от скупщика он получил почти 300 тысяч рублей.

Василевский говорит, что нырять страшно: можно запутаться в сетях, потерять сознание или попасть в течение, которое может унести далеко от лодки; но и он, и другие аквалангисты вряд ли откажутся от возможности хорошо заработать. «Наверное, можно за двадцать тысяч рублей прокормить семью в которой два-три ребенка, но как? — размышляет Дмитрий. — Только если во всем себе отказывать. Добывая янтарь, хотя бы есть шанс жить относительно достойно». Сейчас Дмитрию 28 лет, он достраивает дом, в котором живет вместе с женой и ребенком.

По словам главы администрации Янтарного Алексея Заливатского, гонорары ныряльщиков сейчас куда больше тех, что получают люди, работающие в госучреждениях или занимающиеся коммерцией. «Они говорят, что если бы им предложили нормальные деньги, то они бы не лезли в воду. Когда у них спрашиваешь, какие это — „нормальные деньги", отвечают: ну, хотя бы от 100 тысяч рублей в месяц», — говорит сити-менеджер. Эту сумму в лучший день можно заработать на двоих лишь за одно погружение.

Главный минус такого метода добычи состоит в том, что он сопряжен с большими рисками и опасностью для жизни. Однажды двух человек, работавших в «колбе», завалило камнями и глиной. «Они не смогли освободиться и ждали помощи до последнего вздоха, — рассказал журналисту „Нового Калининграда" один из дайверов. — Когда их вытащили, воздуха в баллонах не было совсем».

Еще пару лет назад у побережья Янтарного можно было заметить лишь десять-пятнадцать лодок, причем часть из них принадлежала рыбакам. Сейчас в штиль в море выходит около двухсот мелких судов. На борту каждой лодки находятся минимум два ныряльщика, но часто работают и бригадами по пять-шесть человек. В Янтарный они съезжаются со всей области, а некоторые — из других регионов России и даже из Литвы и Польши.

С берегового обрыва густое скопление моторных лодок кажется колонией каких-то механических существ. От них исходит сильный гул — летом это сильно раздражает туристов. Если прибавить сюда тех дайверов, которые заходят в море с пляжа, а не ныряют с лодок, то получится, что Янтарный в тихую и безветренную погоду посещают около двух тысяч ныряльщиков в день. Этот небольшой городок находится рядом с самым крупным месторождением янтаря в мире — Приморским — именно поэтому людей с аквалангами здесь можно встретить чаще, чем в других курортных городах области.

Три года назад такого ажиотажа не было, рассказывает 29-летний Алексей Груздев*. Он работает штурманом на корабле, и, как утверждает, добыча янтаря — не основной источник его дохода. Искать окаменевшую смолу на дне Балтийского моря он стал в качестве хобби. Однажды Груздеву удалось найти кусок янтаря, проданный впоследствии за 40 тысяч рублей — с тех пор нырять он стал значительно чаще. «Ползать на дне — не самая легкая работа», — говорит Груздев, который погружается в море на протяжении последних пары лет.

С лодок нырять удобнее, чем с берега — так можно добраться до труднодоступных мест, где редко кто бывает. Любой ныряльщик, который выходит в море на лодке, как правило, предупреждает пограничную службу. «Звонишь, оставляешь заявку на выход в море, называешь номер лодки, сообщаешь, сколько человек на борту, цель, фамилии», — рассказывает дайвер Дмитрий Василевский. В любое время к лодкам может подойти патрульный катер с пограничниками или сотрудниками ГИМС (Государственная инспекция по маломерным судам). Дмитрий Василевский говорит, что сотрудники погрануправления прекрасно осведомлены о том, чем на самом деле занимаются ныряльщики, но по большому счету претензий предъявить не могут. «Они подходят, смотрят, что в лодке. Но там ничего, кроме баллонов, нет. Все остальное, включая янтарь, прячут», — рассказывает Василевский. С собой в море он всегда берет нотариально заверенную копию паспорта — чтобы подтвердить личность, если того потребуют пограничники.

Лодки в акватории Балтийского моря близ Янтарного иногда можно увидеть даже ночью, хотя с наступлением сумерек выходить на воду запрещено. Этим запретом дайверы пренебрегают, потому что в следующий раз выйти в море удастся, возможно, не скоро — из-за непредсказуемой погоды. «Шторм делает воду непроницаемой, а работать в мутной воде невозможно. Поэтому нужен некоторый запас [янтаря] — чтобы безболезненно пережить время простоя», — объясняет один из дайверов, добавляя, что, пока есть возможность, нужно добыть янтаря как можно больше — даже если для этого придется лезть в воду ночью. За несанкционированный выход в море штрафуют на 500-1000 рублей.

Самый длинный простой в карьере Дмитрия Василевского — 46 дней: он и его напарник из-за штормов не ныряли весь декабрь 2018-го и половину января, ожидая, пока вода вновь станет прозрачной. Сейчас выход в море разрешен с девяти часов утра, а летом — с четырех. «Подъем в три часа ночи, потом в „офис" („офисом" дайверы называют гараж, где хранится снаряжение). Загружаешь лодку — и поехал работать», — рассказывает о буднях Василевский. Дальше двух километров от берега ныряльщики не отплывают.

Почти все дайверы стараются экономно расходовать баллоны с газовой смесью (обычно она состоит из азота и кислорода) во время погружения. Чтобы снизить расход смеси, Дмитрию часто приходится задерживать дыхание. Так под водой можно продержаться больше времени — а значит и поднять больше янтаря со дна. В среднем под водой Василевский проводит от часа до ста минут в зависимости от времени года: зимой — меньше, поскольку тело быстро мерзнет.

Добытый янтарь ныряльщики сдают скупщикам. Почти все в поселке и за его пределами знают таких людей, но называть имена и давать их контакты не хотят. Скупка янтаря — такой же нелегальный бизнес, как и его добыча на дне моря при помощи «водометов». Именно поэтому большинство дайверов, как правило, неохотно идут на контакт с журналистами, а те, кто соглашается поговорить, просят не указывать их реальные имена. Зачастую объявления о скупке янтаря можно найти и в свободном доступе — в главном интернет-сообществе, посвященном всему, что связано с добычей и собирательством. Скупщики открыто публикуют объявления о покупке янтаря, но с журналистами общаться не любят.

Средний дневной заработок человека, решившего погружаться на дно, варьируется в диапазоне от 5 до 50 тысяч рублей. «Пятьдесят — это предел пределов», — уточняет Василевский. Раньше, когда в море ходило немного дайверов, в день можно было стабильно заработать 30 тысяч рублей. Сейчас из-за конкуренции выручить такую сумму получается далеко не всегда. «Заработки в 100-200 тысяч рублей в месяц нестабильны. Бывает, что такая сумма выстреливает, а бывает что это доход на 2-3 месяца, — рассказывает один из дайверов. — Вроде много, но одна поездка на море — это 1000-1200 рублей в день. А если что-то ломается — а ломается постоянно из за тяжёлого режима работы, — то сумма расходов еще увеличивается».

Нередко конкуренция приводит к разногласиям между ныряльщиками. Как правило, это случается, когда одни дайверы приходят на место, где еще вчера янтарь искали другие. Точки с залежами окаменевшей смолы дайверы помечают самодельными буями — обычно это бутылка или пластиковая канистра, привязанная к камню. Между дайверами существует негласный кодекс, согласно которому ныряльщики не лезут на чужие точки. Но иногда эти буи не только срезают, но и успевают за ночь выработать всю «поляну». Бывают и случаи воровства, когда у ныряльщиков исчезают малявы (специальные сетки), набитые янтарем. Впрочем, до серьезных разборок, как правило, дело никогда не доходит.

В один из августовских дней 2018 года сидящие в лодках дайверы заметили в небе над Янтарным вертолет. Через пару минут он завис над местом, где находились ныряльщики, еще через некоторое время к дайверам уже приближались катера с сотрудниками пограничной службы. Они запрыгивали в лодки к людям и требовали предъявить документы для проверки. На вопрос, чем здесь занимаются, один из дайверов ответил: «Собирательством янтаря». Погрузившийся на дно сотрудник погрануправления УФСБ вскоре всплыл с сеткой в руках — она была набита янтарем-сырцом разной фракции.

«Пограничники смотрят на качество янтаря. Если он чистый, морской, то проблем, скорее всего, не будет, а если грязный — то сразу ясно, что его из глины вымывали. Янтарь забирают на экспертизу, а с экспертизы уже никто ничего не вернет», — объясняет Дмитрий Василевский. По его словам, нарваться на неприятности и проблемы с законом возможно, только если дайвера поймают за руку, рядом с работающим двигателем. Однако на практике ныряльщики чаще всего успевают сбросить в море и сетку с янтарем, и всю технику, используемую для размыва дна.

Региональное управление МВД сообщало, что августовский морской рейд по пресечению незаконной добычи янтаря дайверами «был проведен впервые», хотя на самом деле внимание к себе аквалангисты привлекли задолго до этого. К примеру, в ноябре 2017-го пограничники уже задерживали водолазов, добывавших окаменелую смолу. Если у силовиков есть подозрение, что аквалангисты размывают грунт на дне Балтийского моря, то в отношении них составляют протоколы по статье 7.5 КоАП РФ (Самовольная добыча янтаря). Раньше, по словам собеседников «Нового Калининграда» в среде ныряльщиков, правоохранительные органы практически не обращали на них внимания.

К концу 2018-го мировые суды рассмотрели несколько дел против дайверов, которых подозревали в незаконной добыче янтаря на дне Балтийского моря. По всем делам ныряльщиков признали виновными. Обычно их штрафуют на 100 тысяч рублей и конфискуют всю технику, с помощью которой размывался слой «голубой земли». В решениях фигурируют конфискованные пожарные рукава, эжекторы, пластиковые шланги, металлические трубы с размывочным пятаком, насадки для «водомета» и многое другое, включая водолазные костюмы. Лодки, как правило, возвращают собственникам. В целом, по словам дайверов, силовики не сильно на них давят, во многом потому, что для этого нет законных рычагов. По сути, любой ныряльщик может сказать, что случайно нашел янтарь, когда плавал под водой, а погружаться с аквалангом запретить невозможно.

Янтарный комбинат, в чьих руках сосредоточена вся легальная добыча янтаря в России, всегда занимал довольно жесткую позицию по поводу нелегальной добычи. Всплеск активности ныряльщиков у руководства предприятия также вызывает недовольство. Деятельность дайверов негативно сказывается на финансовых показателях комбината, говорит его представитель. «Мы же не можем подсчитать, сколько они добыли, чего они добыли. Это напрямую влияет на цены на янтарь. Конечно, черный рынок негативно влияет на комбинат, который платит белые зарплаты, — объясняют свою позицию на предприятии. — Ныряльщики — это нерегулируемый конкурент, достаточно успешный. Это же черный рынок, который не платит налоги, не участвует в благотворительной деятельности». На комбинате подчеркивают, что нелегальная деятельность ныряльщиков «кратно уменьшает цены на янтарь, из-за чего падает рентабельность предприятия». Указывают на предприятии и на экологические риски от деятельности «водометчиков», правда, не конкретизируя, в чем они заключаются.

Сами ныряльщики говорят, что проблему могла бы решить легализация добычи янтаря. Похожей точки зрения придерживается глава администрации Янтарного Алексей Заливатский. «По большому счету это надо как-то лицензировать или делать артели какие-то. Обязывать их [ныряльщиков] страховать жизнь. Они же потом даже на похороны сбрасываются. Каждый на себя берет риск и занимается этим с уверенностью, что с ним ничего не случится. Это высокорисковый труд, надо делать какие-то профессиональные сообщества», — говорит сити-менеджер.

Игорь Новиков, 42-летний депутат и инструктор по дайвингу из Янтарного, считает, что, несмотря на все запреты и ужесточения, нелегальную добычу на дне Балтийского моря ныряльщики не прекратят, «как бы их ни гоняли». «[Янтарный] комбинат не сможет все охватить. Он просто не сможет это сделать. Чисто физически. Поставили бы приемные пункты, например, и принимали там янтарь», — рассуждает Новиков. Впрочем, он не исключает, что силовики, если им «укажут сверху», жизнь дайверам могут серьезно усложнить.

Идею с лицензиями для дайверов готовы рассмотреть и на самом Янтарном комбинате. Во всяком случае, об этом в середине июня 2018 года заявлял директор предприятия Михаил Зацепин. Он, однако, призвал строго различать дайверов, которые роют дно Балтийского моря (и, по мнению Зацепина, наносят ущерб природе), и людей, которые занимаются собирательством. «Если это просто ныряльщики, я думаю, что если они какой-то объем официально сдадут на комбинат и за это получат какие-то деньги, это не будет ошибкой», — говорил руководитель предприятия. По его словам, комбинат совместно с федеральным и региональным правительством планирует разработать меры, чтобы придать добыче камня в море более «цивилизованный характер».

Как-то в 2017 году губернатор Калининградской области Антон Алиханов сравнил «черных» копателей с орками из Мордора и в дальнейшем всегда высказывался за ужесточение наказания за нелегальную добычу янтаря. К 2019 году позиция региональных властей и Янтарного комбината была поддержана на федеральном уровне: премьер-министр Дмитрий Медведев анонсировал введение тюремных сроков за незаконную добычу. «Работа проводится, увеличены штрафы за самовольную добычу янтаря, за его сбыт. Но в ряде случаев нарушители платят штрафы, которые в разы меньше прибыли. После вступления в силу изменений в законодательство, штрафы будут более высокими — до 5 млн рублей, или речь идет о лишении свободы на длительный срок и принудительных работах», — сказал Медведев, по словам которого ежегодно конфискуется 16 тонн незаконно добытого янтаря.

Законопроект об уголовной ответственности для «черных» копателей и дайверов, размывающих грунт на дне Балтийского моря, поступил в Госдуму в начале марта. В случае если поправки к Уголовному кодексу будут приняты, любой дайвер с «водометом» рискует оказаться за решеткой на два-четыре года. «Если закрыть море, то начнется беспредел. Будет криминал, грабежи. Ну куда тысячу человек деть? — рассуждает Дмитрий Василевский о возможных последствиях ужесточения законодательства. — Быстро ты на работу не устроишься». Сам он говорит, что в таком случае, скорее всего, уйдет в море — снова работать коком.

Другим ныряльщикам сценарий с разгулом криминала кажется маловероятным. А Игорь Новиков предполагает, что дайверы просто уйдут из Янтарного и будут заниматься своим промыслом в других местах — скрытых от глаз обывателей, полиции и пограничников.

Между Янтарным и поселком Синявино растянулось озеро, окруженное зелеными склонами. Оно возникло на месте карьера «Вальтер», где добыча янтаря в промышленных масштабах велась еще в довоенные годы. Разработкой карьера занимались и после Великой Отечественной войны, однако в первой половине 70-х Янтарный комбинат потерял интерес к этому месту.

Летом сюда часто приезжают отдыхать и купаться, а также нырять с аквалангом — на берегу затопленного карьера разместились два дайв-клуба: «Демерсус» и «Посейдон 39». Владелец «Посейдона», депутат Игорь Новиков рассказывает, что еще три-четыре года назад клуб закрывался на зиму. Новиков и дальше бы делал паузу в работе центра на зимний период, но все изменилось, когда люди стали массово добывать янтарь на дне Балтийского моря.

По рассказам дайверов, все началось еще в конце 2013-го — начале 2014-го годов после шторма «Ксавьер», обнажившего залежи янтаря на дне Балтийского моря. «Так совпало, что в том же году цена на янтарь выросла в несколько раз и этим стало рентабельно заниматься. Те, кто успели войти в это дело до 2014 года, попали в удачную струю. По сравнению с нынешним временем конкуренции практически не было, можно было спокойно вдумчиво собираться, одеваться, подгонять оборудование и нырять, нарабатывая опыт», — вспоминает один из ныряльщиков.

Игорь Новиков открыл свой Центр подготовки аквалангистов 12 лет назад. Основу его клиентуры до последнего времени составляли люди, которые занимаются рекреационным дайвингом; некоторые — подводной археологией. В дайв-клубе обучались и сотрудники калининградского УФСБ, за это Новиков получил от экс-начальника Евгения Зиничева благодарственное письмо. Большинство тех, кто приходит, и сейчас говорят, что изучают основы дайвинга в качестве хобби, но Новиков понимает, что они лукавят и, скорее всего, после окончания курса вслед за друзьями попытаются заработать, добывая янтарь на дне моря.

«Есть золотая лихорадка, а это — янтарная. Некоторым везет, — говорит Новиков. — У нас был студент, учился зимой, а летом приехал на джипе за два миллиона. Фортануло: нарвался на „линзу" (крупная залежь качественного янтаря) и „поднялся" сразу на три миллиона. Так с ним пять его корешей пришло в надежде, что им тоже повезет. Но это не так. Надо понимать, что это тяжелый труд. Это не то, чтобы копнул лопатой — и стал богатым». Новиков рассказывает, что знает одного мужчину, который ныряет не один год, но по прежнему ездит на втором «Гольфе». Заниматься добычей янтаря безуспешно пытался и знакомый Новикова — стоматолог, — однако не смог окупить даже расходы на бензин. «Сколько это еще будет продолжаться, год, два, пять десять, — никто не знает, — рассуждает хозяин дайв-клуба. — Я думаю, что пик сойдет. Останется костяк. Те, кому не будет везти, уйдут».

Для местных властей уход копателей в море — очевидный плюс. «Для нас это лучше: нет тех последствий, которые они оставляли за собой — перекопанных земель. Когда-то даже футбольное поле копали», — говорит глава администрации Янтарного Алексей Заливатский. Впрочем, окончательно искоренить проблему незаконной добычи янтаря на суше пока не удалось: совсем недавно стало известно об аресте майора полиции города Светлого, который подозревается в «крышевании» «черного» копателя.

Переквалифицироваться в дайвера совсем не сложно и не так уж дорого. В любом дайв-клубе за месяц можно научиться основам подводного плавания, а затем купить необходимую амуницию: гидрокостюм, баллоны со смесью, компенсатор плавучести, ласты, маску, регулятор. «В принципе, набор небольшой, но его можно постоянно дополнять. Компасы, часы, навигаторы, ультрафиолетовые фонари. Можно в 100 тысяч [рублей] уложиться», — говорит Дмитрий Василевский. Но, по его словам, все же лучше купить хорошее снаряжение: оно дольше служит и меньше нуждается в ремонте. Его собственная амуниция стоит порядка 200-300 тысяч рублей.

Те дайверы, которым сопутствует успех, на первые гонорары от продажи янтаря обычно покупают внедорожники. На улицах Янтарного можно встретить довольно много пикапов. Свои автомобили ныряльщики оставляют на стоянке, расположенной практически на берегу моря. Отсюда им проще спускать лодки на воду. Парковку обустроили на частные деньги. По словам Алексея Заливатского, инвесторам это обошлось примерно в 10 млн рублей. За аренду земли под парковкой ее владелец отчисляет деньги в бюджет Янтарного.

Незаконная добыча янтаря на дне Балтийского моря начинает обрастать вполне законной бизнес-инфраструктурой. Перед Новым годом, по словам Заливатского, к нему обратилась компания, которая занимается установкой кислородного оборудования. «Как и в любом таком деле, зарабатывают те, кто заправляет баллоны с кислородом и смесями, зарабатывают те, кто продает оборудование в аренду. Зарабатывают те, кто сами в воду особо не лезут, — рассказывает сити-менеджер. — Не удивлюсь, если спустя какое-то время начнут думать об организации какой-нибудь гостиницы или целого комплекса для тех, кто погружается за янтарем. Потому что их кормить надо, обеспечивать безопасность, где-то хранить оборудование».

Сити-менеджер говорит, что среди тех, кто занимается подводной добычей янтаря, довольно много жителей муниципалитета. Все они, как правило, недовольны зарплатами, всем им хочется два раза в год ездить в отпуск за границу и достойно содержать семью. Многие из них забросили свой мелкий бизнес. «Чтобы комфортно себя чувствовать, жить-не плакать, в месяц нужно зарабатывать 150-200 тысяч. Тогда года за три можно построить дом, — рассуждает Василевский. — Если не утонешь».

«Если вы еще раз здесь появитесь, то уедете в багажнике в лес», — сказал незнакомец в натянутой на лицо черной балаклаве. Тот, кому были адресованы эти слова, 34-летний житель Подмосковья Степан Самойлов*, лежал на заднем сиденье своего автомобиля с перевязанными скотчем руками. Его друг находился в таком же положении — только на переднем сиденье. Позже Самойлов вспоминал, что нападавших было трое. Его повалили на землю со словами: «Тихо. Спецназ. На землю. Не шевелимся». Это случилось вечером 9 января 2019 года в Янтарном неподалеку от кафе «Галера». Самойлов только вышел из воды, бросил на заднее сиденье буксировщик для дайвинга и начал откручивать регулятор у баллона. «Думаю, все это время они прятались за моей машиной и поджидали меня», — рассказывал потом дайвер.

До того как заняться ловлей янтаря на дне Балтийского моря, Самойлов работал руководителем IT-департамента в одной из подмосковных компаний. В первый раз мужчина побывал в Калининградской области 6 января 2018 года — приехал к другу Юрию Шепелеву*, с которым познакомился еще в Москве. Во многом именно знакомство с Шепелевым, опытным дайвером, и послужило толчком к тому, что Степан начал заниматься дайвингом. Тогда же, в январе прошлого года, он в первый раз совершил первое погружение с баллонами за спиной — оно происходило без подготовки и оказалось не самым удачным, рассказывает Степан: «На глубине в четыре метра сильно лупануло в лоб. Очень больно было. Вылезли — подумал, что все, нырять не смогу. Но потом стал промывать нос, пазухи прочистил — и через неделю смог погрузиться на глубину в 12 метров».

Самойлова можно считать законопослушным дайвером. Он не размывает «водометом» грунт, а значит и опасность быть задержанным пограничниками над ним не висит. Вскоре после первого погружения мужчина вернулся в Московскую область и написал заявление об увольнении, решив, что дальше будет зарабатывать на жизнь собирательством янтаря.

Причинами для кардинальной смены деятельности, рассказывает Самойлов, были не столько деньги, сколько желание поменять привычный, усыпляющий ритм жизни с ее однообразными днями в офисе и пивом по вечерам. «Когда работаешь практически семь дней в неделю, это надоедает. Плюс постоянные звонки. Все это накапливалось годами, и в один прекрасный момент я плюнул и сказал, что не хочу работать „на дядю", — объясняет Самойлов. Потому что это реально выматывало, превратилось в один однообразный цикл. Проснулся — на работу, вечером — с работы. Ну, в день зарплаты сходить с женой куда-нибудь. А теперь я сам хозяин своей жизни». Впрочем, Степан не отрицает, что дайвинг ему приносит гораздо больше денег, чем работа в подмосковном офисе: за вычетом расходов на погружение в месяц у Самойлова выходило 70 тысяч рублей чистого заработка. Ныряет он основном в Янтарном, изредка выезжая «на разведку» в Отрадное.

Регулярно погружаться в Балтийское море за янтарем Самойлов начал с июня 2018 года. Жил в съемной квартире в одном из курортных городов, а после дайвинга возвращался к жене в Московскую область. «Водометчиком» мужчина становиться не планирует, говорит, что не хочет быть привязанным к лодке и поручениям бригадира: «Я сам по себе. Отработал баллон — и мне никого не надо ждать. Экономически они [«водометчики] находятся, конечно, в более выигрышной позиции, и это приносит больше янтаря, но в случае погружения с берега ты предоставлен сам себе. Меня это устраивает больше». По словам Самойлова, ни у него, ни у его приятелей прямых конфликтов с «водометчиками» никогда не случалось.

В тот вечер, 9 января, напали не только на Степана Самойлова и его напарника. Крепкие высокие мужчины в балаклавах ограбили еще двух дайверов — знакомых Степана. У Самойлова забрали буксир, янтарь и дайверский компьютер, который показывал глубину и декомпрессионное время. Свои потери Самойлов оценил в 250 тысяч рублей. Напоследок люди в балаклавах сказали, чтобы Самойлов и его приятель ныряли за янтарем где угодно, только не в Янтарном.

Несколько минут напарники просто лежали в машине связанные и ждали — они понимали, что кто-то из нападавших отправился к автомобилям их знакомых. «Так как связывали они нас непрофессионально, то мы сами смогли освободиться от скотча на руках. Но когда мы выскочили из машины, то нападавшие уже скрылись», — рассказал Степан. Тогда же им стало понятно, что к силовикам эти мужчины не имеют никакого отношения.

Черный рынок добычи янтаря всегда притягивал к себе криминал: бандитов или спортсменов, ставших бандитами. 21 ноября 2016 года группу дайверов, выезжающих с пляжа в поселке Приморье, остановили несколько мужчин. Один из них заявил, что вместе с ним борцы, которые «могут решить все вопросы», а чтобы дайверов никто не беспокоил, каждый должен платить по 10 тысяч рублей в месяц. Ныряльщики сказали, что в услугах «крышевания» не нуждаются, после чего завязалась потасовка, последовали выстрелы из травматического пистолета. Один из нападавших повторил, что если дайверы откажутся платить, будет хуже. У одного из тех, кто предлагал «крышу», в руках был карабин, вспоминали впоследствии ныряльщики.

После инцидента полиция задержала несколько человек. В числе подозреваемых оказался 40-летний мастер спорта по борьбе и член Академии боевых искусств Российской Федерации Александр Мосейчук. Второй — 23-летний мастер спорта по боксу Дмитрий Загребин. В августе 2018 года оба они получили реальные сроки — каждый свыше четырех лет лишения свободы. Мужчины обжаловали приговор, но Калининградский областной суд оставил его в силе. Одному предполагаемому преступнику удалось скрыться. Как писала газета Financial Times, речь идет о бывшем полицейском Алексее Крупнякове, который сейчас находится в розыске.

«Где янтарь, там криминал — это неизбежно», — говорит Дмитрий Василевский. Сам он, впрочем, уверяет, что ни ему, ни его напарнику бандиты покровительство не предлагали, но некоторые другие дайверы от дружбы с людьми из криминальных кругов не отказываются. Не так давно в Янтарном сгорели три машины, рассказывает Василевский. «Все прекрасно понимают, что это из-за янтаря», — утверждает ныряльщик, называя подобные истории «проявлением конкуренции».

Грабителей, напавших зимним январским вечером на Степана Самойлова, полиция так и не нашла. Василевский говорит, что случившееся — это «беспредел полнейший». «Но главное, что не убили никого. На оборудование еще заработают», — добавляет ныряльщик.

Несмотря на инцидент, сам Степан отказываться от дайвинга не собирается. Более того, за несколько поездок в Калининградскую область он понял, что хочет здесь остаться насовсем. Недавно его супруга родила ребенка, и вскоре Степан собирается перевезти всю семью из Московской области в Калининградскую. Жена, правда, переживает, что Калининград ей может не понравиться.

Утром 2 января 2018 года Юрий Шепелев заглянул в закрытый чат, где дайверы общаются друг с другом на разные темы. Еще вечером там стали появляться первые сообщения об исчезновении 21-летнего ныряльщика Кирилла Иванова. 1 января он с другом вышел в море в окрестностях поселка Приморье и вскоре пропал в 400 метрах от берега.

Когда Шепелев приехал в Приморье, на побережье находились около ста дайверов, которые объединились для участия в поисках Кирилла. «Видимость была плохая, искали на ощупь, — вспоминает Шепелев. — Уже тогда было понятно, что если человека нет несколько часов, значит, произошло какое-то ЧП. Тогда была надежда, что он мог потеряться». В этот же день к поисковым работам подключились водолазы МЧС, они прочесали 2000 квадратных метров акватории Балтийского моря, но Кирилла так и не нашли. Молодого дайвера продолжили искать и в следующие дни, в том числе с помощью вертолета.

Тело Кирилла на берегу Балтийского моря 10 января обнаружил литовский журналист Ритас Земскаускас. Погибшего дайвера выбросило между поселками Первалка и Юодкранте. Почему Кирилл не смог всплыть после погружения в Приморье, до сих пор неизвестно.

Смерть дайверов, погружающихся на дно Балтийского моря в поисках янтаря, к концу 2018 года уже перестала быть чем-то быть необычным. По подсчетам Алексея Заливатского, за прошлый год в результате несчастных случаев погибли как минимум девять ныряльщиков. Сами дайверы говорят, что утонувших — двенадцать. «Все наши погружения — это лотерея. Зайти в воду — зайдем. А вот выйдем ли — не факт. Никто не знает, что под водой может случиться», — признает Шепелев. По его словам, каждое погружение — это лотерея даже для опытных дайверов, которые «слишком уверовали в свои силы». Говоря о дайверах, слово «лотерея» употребляет и Алексей Заливатский: «Здесь нет никакой романтики. Это абсолютно профессиональная деятельность людей, которые ежедневно зарабатывают на хлеб для своих семей. Они выполняют тяжелую работу и осознанно идут на риск».

Сам Шепелев тоже попадал в неприятные ситуации. Как-то он запутался в рыболовных сетях. «Если сеть промысловая, толстая, то проблем особенно нет — дайвер отплывает от нее и все в порядке. Другое дело — браконьерские сети. Они тонкие и опутывают тело, из них сложно выбраться. Если дайвер на полной скорости на буксировщике в нее попадает, то сеть как паутина опутывает», — рассказывает Юрий. Чтобы выпутаться из сетей, у ныряльщика есть совсем немного времени — пока не закончится кислород в баллонах.

Дайверы гибнут по разным причинам. Это и неправильная техника погружения, и подводные течения, и внезапный шторм, и туман, из-за которого лодку можно не увидеть в двух метрах от себя, а также проблемы со снаряжением и слабое здоровье.

Кто-то входит в азарт во время добычи камня и совершенно забывает, что кислород в баллоне не бесконечен. Ныряльщик делает последний вздох и резко всплывает. Из-за разницы в давлении случается разрыв легкого, объясняет возможную ситуацию Игорь Новиков. «Легкие — это два мешка альвеол, подвешенных на мышцах, и у них нет нервных окончаний. Когда происходит разрыв легкого, человек этого не чувствует сначала. Но потом по закону физики воздуху надо куда-то деться, и тогда воздух, раздвигая мышечные ткани и разрывая кожные покровы, выходит откуда-нибудь отсюда, — показывает на шею Новиков. — Это еще хороший вариант. Худший вариант — если его [дайвера] выкинет вверх ногами. Воздух попадает в кровь — и сразу смерть». Впрочем, кислород в баллонах может закончиться и до всплытия.

В целях безопасности дайверы стараются не нырять поодиночке. У всех стандартный объем баллонов, и все находятся под водой примерно одно и то же время. И если человека слишком долго нет, его начинают тут же искать.

Длительные и частые погружения могут стать причиной развития декомпрессионной болезни. Она возникает при быстром снижении давления — например, когда дайвер неудачно всплывает с глубины. «Когда находимся под водой, наш организм насыщается азотом. Мы должны его „рассыщать". Делать остановки безопасности под водой, посидеть пару часов на берегу перед следующим погружением. Но большинство забивают на это», — говорит Игорь Новиков. Один из ныряльщиков рассказал «Новому Калининграду», что многие его знакомые дайверы, погружавшиеся за янтарем, теперь не могут этого делать как раз из-за «кессонки» (так болезнь называют на сленге). Последствия кессонной болезни разные: от боли в суставах и спине до паралича и летального исхода в тяжелых случаях. По словам собеседника «Нового Калининграда», один из его приятелей теперь «катается в инвалидном кресле».

Опасаясь повторить участь погибших коллег, некоторые ныряльщики после очередного смертельного случая спешно завязывают с добычей янтаря на дне Балтийского моря. Кто-то из них продает свое дайверское снаряжение из-за уговоров со стороны родственников. Но в целом и ныряльщики, и их родные воспринимают существующую ситуацию как фатальную. «Я жене сразу сказал: домой могу не прийти, — говорит Дмитрий Василевский. — Погружаясь в воду, нужно вообще-то понимать, что каждый день может быть последним».

* имена героев материала изменены по их просьбам