Благодаря потрясающей работоспособности и любознательности Ефима Кукуева на него быстро обратили внимание старшие товарищи. Во время командировки в Ленинградский зоологический институт Академии наук он познакомился с известным ихтиологом Владимиром Барсуковым, который занимался глубоководными рыбами и акулами.
«С этого момента Фима, будучи обычным техником, крепко увлёкся ихтиологией. Барсуков стал его учителем, — говорит Нэлля Каганская. — Они много материала вместе обрабатывали, писали совместные статьи. Так как Фима был способным парнем, к нему стали приезжать специалисты из московского Института океанологии, они пригласили его поступать к ним учиться. Он сдаёт экзамены и поступает. Там его руководителем был Николай Васильевич Парин. Этот человек сделал Ефима систематиком. Он к нам приезжал часто. Вообще все люди из окружения Фимы были у нас дома, слушали музыку. Сам он очень любил джаз и в науке видел музыку. Я ведь тоже ихтиолог. И когда я поступила на заочное, моей темой стали лососевые. Я как-то пожаловалась брату, что их очень много, и поэтому я не могу все эти виды запомнить. Он мне говорит: „Да это же просто!“ И приносит атлас: „Вот, смотри: это кижуч, он там живёт, а этот там“. Тут я переспрашиваю: „А латынь?“ А Фима так удивился и сказал: „Да что ты, латынь — это же музыка, её не надо учить, это просто музыка. Вот смотри: Salmo salar (атлантический лосось — прим. „Нового Калининграда“), Salmo trutta (кумжа — прим. „Нового Калининграда“). А вот у тебя форель, а ты знаешь, как форель называется? Salmo trutta morpha fario“. Вы знаете, столько лет прошло, а я помню. Он так был увлечен этой работой. Это не работа была, это его жизнь. Он знал тысячи рыб по латыни!»
По словам Валентины Сухоруковой, латынь Ефим Кукуев усвоил благодаря одному из первых заведующих научного музея, Валентину Васильевичу Суховершину: «Ефим рассказывал, что Валентин Васильевич заставлял его переписывать определители. Это как матросов-новичков заставляют макароны продувать: нудно и противно. Но, тем не менее, это пригодилось, латынь у него на всю жизнь осталась».