Соседи по Красному лесу

— Когда я вспоминаю свое прошлую жизнь в городе, то понимаю, что это было тяжелое время. А когда ты живешь в лесу, то, как бы тяжело тебе ни было, ты просто выходишь из дома, смотришь на холмы, на макушки деревьев — вот этого клена хотя бы, и становится легче.

С детства я так приучался смотреть на мир. Ребенком любил гулять в Калининграде на Профессорском кладбище — только я тогда не знал, что это за место. Мне нравилось ходить там осенью: дождь, морось, а я хожу, о чем-то мечтаю. Путешествия всегда меня тянули, а родители намучились: сколько раз я куда-то уходил, и они не могли меня найти.

Я, наверное, идеалист, мне была близка восточная философия, и природа для меня — это возможность медитировать. Я часто медитирую за какой-то банальной работой. Я сливаюсь с природой, о чем-то мечтаю, что-то планирую, и не важно, что я делаю в этот момент — навоз гружу в сарае или камни двигаю.

Мы с семьей поселились в Краснолесье еще в 90-м году. До этого жили в одном месте неподалеку от Светлогорска: я работал в лесничестве. Мы с супругой прожили там несколько лет, а потом поняли, что там стало слишком много народу, и решили переехать. Друзья пригласили нас как-то приехать на Виштынец, мы приехали, нам здесь очень понравилось, и мы переехали. Решили заняться своим делом — жить на земле. Мы долго выбирали место для дома, нашли, стали строиться на пустом месте. Попадали в кризисы, и вообще, разное было. Но мы живем. Самое главное — мы выбрали правильное место.

Есть у нас огород, пасека, коз мы держим. Козы — это бестии. К ним совсем другой подход нужен, не такой как к коровам или баранам. Есть у козы сегодня настроение побегать — она и побежит, если ты за ней не уследишь. Вообще, за ними строго следить надо, иначе к соседям залезут, все плодовые деревья обглодают и цветы съедят. Цветы они, как правило, самые твои любимые выбирают. Был у меня такой случай, мы еще под Светлогорском жили. Коза у нас одна просто мерзотная была, очень вредная. Я смотрю, она у себя в загоне сетку мордой поднимает и во двор пролезает. Я в одном конце двора, коза в другом. Смотрим мы с ней друг на друга, и я понимаю, что сейчас побежит, зараза, и сожрет цветок. А мы только посадили рябчик императорский, и он очень красиво расцвел. Я мчусь спасать цветок, коза мне наперерез, на бегу срывает головку этого цветка и убегает в ворота. Вот такие эти козы.

Мне нравится планировать хозяйство, хотя и не все из задуманного удается. Хотелось бы в полной мере осуществить многопрофильное хозяйство натурального типа. Это когда ты и животных держишь, и растения выращиваешь. Всё, что мы делаем, имеет связь с другими делами — как в природе. Современный человек борется с природой, старается ее изменить и подчинить, но ведь можно жить с ней в полной гармонии… Правда, это очень сложно и требует больших знаний биологии, ботаники, других наук. Но если освоить все это, то будешь чувствовать себя дирижером в большом оркестре. Конечно, когда надеешься на урожай, а природа вдруг решила с тобой поиграть это тяжело воспринимается, но ничего. Я к трудностям привык. Мне даже нравятся разные сложные моменты.

Когда ты приходишь в красивое место, выходишь в поле или забираешься на холм, с верхушки которого у тебя открывается вид на лес, ты же меньше всего думаешь о том, сколько это кубометров древесины и как ее можно продать. Скорее всего, первая мысль – это «ух ты!» а потом, если ты делец, то начинаешь считать, за сколько это все можно продать. Я не считаю. Мне кажется, что любой человек соединяется с природой на духовном уровне.

Рассказывает Татьяна:

— Мы учились вместе в Ленинградской лесотехнической академии, поженились и приехали работать сюда. Сперва жили и работали в Пугачёво, это такой посёлок в Нестеровском районе, а после одной драмы — пьяные в Краснолесье зарезали инженеров по культурам и лесничего — переехали сюда. Живём мы здесь с 79-го года. Муж стал работать главным лесничим, а я главным инженером по лесным культурам. Что это значит? Ну, если грубо сравнивать, то я была как агроном, но только не в сельском хозяйстве, а в лесном. Саженцы выращивали, лес сажали — в основном хвойные деревья. Все лесное хозяйство было направлено на промышленное разведение леса, ценными породами считались хвойные — они шли для целлюлозы и для нужд народного хозяйства. Совхозы, колхозы брали хвойную древесину. Лиственную древесину на тару возили — в Черняховске бочки делали. Лесхоз здесь работал до 2008-го или 2009 года, а в 2006-м году как новый кодекс приняли, так все и развалилось. Я работала до самого конца, потом ушли в лесничество. Я родом из Тверской области, и можно сказать, что выросла в лесу. И жизнь сложилась так, что всю жизнь в лесу и прожила — и я не жалуюсь, это мой выбор и моя любовь.

Рассказывает Николай:

— А я родом из Самарской области. Там не сказать, что очень лесная природа — лесостепи. Детство моё прошло в деревне, рядом с ней был лес, в лесу — родник, и мы туда за водой ходили и просто погулять. Да и кому не нравится в лес ходить? Я вообще в физико-технический хотел поступать, а потом в последний момент передумал и пошёл на лесное хозяйство. Как я сейчас понимаю, это всё из детства. Мне с детства в лесу нравилось быть.

Учился я на отлично, но тяжело: для меня все эти хвойные деревья — сосна, ель, лиственницы — были чем-то новым, ягоды, которые в таких лесах растут, тоже новыми. В том месте, где я рос, ничего такого не было. А потом сюда приехали и стали работать. Конечно, многое изменилось. И прежнего лесхоза больше нет. Вот вы спрашиваете, страшно было переезжать из Пугачёво в Краснолесье? Нет, не страшно. Хулиганы есть везде. И жизнь здесь была в основном мирная и хорошая. Самое страшное началось в перестройку — бандитизм, переделы. А я уверен, что все перестройки в человеческом обществе в первую очередь сказываются на растительном и животном мире. И убеждаюсь в этом.

Я не люблю загадывать и философствовать — мы уже столько лет здесь прожили. Никогда не угадаешь, у кого, что и как сложится. Не угадаешь, что тебя ожидает впереди. У меня с лесом сложилось: отучились, распределились. Нравится лес, нравится.

— Лес, лес… Лес — это красота. Я лес люблю и ничего с этого леса не беру. Здесь и брать нечего: все еще во времена лесхоза вырубили и сейчас остатки добивают.

Я часто хожу в него, гуляю, смотрю, думаю. Сейчас ходил к роднику у ручья, хочу новые мостки там сделать — старые совсем не годятся.

Лес — это моя родина. Я родился здесь, учился, живу и работаю. Деревом я стал заниматься, потому что отец мой всю жизнь по дереву резал – он трудовиком в школе работал. Самый интересный заказ, который я делал, — это для Гусевского краеведческого музея. Я для него все витрины и выставочные залы сделал и беседку на улице. С музеем было очень интересно работать. А что хотел бы сделать? Не знаю, мне все интересно. Сейчас для церкви алтарь будем делать еще не начали, а мне уже интересно.

— Я много лет проработал в местном лесхозе. Это была колоссальная структура: тут не только перерабатывали и заготавливали древесину, но и саженцы подготавливали, и новые посадки вели, и расчищали лесные дороги. В общем, следили за лесом. Конечно, в первые годы после войны многое в пуще было вырублено для ЦБК в Советске, но тогда это сразу пытались и восстанавливать — приглашали специалистов из других городов, жизнь здесь кипела. А потом перестройка, а после перестройки еще и Лесная реформа. По этой реформе надзор и охрану леса отдали региональной власти, а само лесное хозяйство разрешили вести арендаторам. Вот все и разрушилось.

Эти арендаторы выполняют мизер, частичные функции лесхоза, но для самого леса этого недостаточно. Посадки делают, но не в этом объеме, что раньше. Пилят безалаберно.

В лес пришли случайные люди, временщики. Они деньги заработают и уйдут. А мы всю жизнь потратили на этот лес и не жалеем. Я не могу спокойно говорить об этом. И одного понять не могу: все должно совершенствоваться, двадцать первый век на дворе, а у нас полная деградация. И это в любой отрасли, какую ни возьми. Почему так происходит? Почему новое поколение уничтожает то, что было сделано предыдущим поколением? Я не говорю про немецкое даже, «уничтожить все вражеское» — это была политика советского руководства. Но почему не надо сохранять даже советские достижения? Ведь мы все это сами сажали и строили. Я цех новый строил, новое оборудование к нему искал, а куда это всё делось? Я не понимаю.

Сейчас я от этих дел отошёл. Пчёлы, огород — вот моё дело. Вот вы разговаривали с Самсонкиным, мне его мировоззрение стало близким. Можно сказать, что я потомственный пчеловод: дед мой пчёл держал, отец мой, и я, как сюда приехал, тоже пчёл развел. Вот люди едят мой мед и говорят, что вкусно. Но это не моя заслуга: просто используй возможности, делай всё правильно. В общем, ничего мудрого.

С возрастом лес понимаешь и ценишь больше. Я столько лет прожил и проработал на этой земле, в этом лесу, казалось мне, что все про него знаю, но ошибался. Сейчас хожу, смотрю — и столько нового, чудесного для себя открываю. Оказывается, что я этот лес и не знаю.

— Я своего кота зову Чабер. Чабер, Чабер, иди сюда, не ходи по грядкам! Нет, чабер и чабрец — это не одно и то же, хотя многие путают. Вот разотрите в ладони — совсем другой запах, пряный. Я его к мясу и рыбе добавляю, в соус разный кладу и просто засушиваю — он от некоторых болезней помогает.

Мои родители переехали сюда в 50-м году. Я уже здесь родилась, и сколько себя помню, всегда ходила в лес. Я леса не боюсь. Потом я выросла, решила стать фармацевтом, уехала учиться в Ригу, там и осталась. Вышла замуж, дети родились, я работала в аптеке фармацевтом. Если посчитать, то больше сорока пяти лет я прожила в Латвии. А потом родители умерли, дом стоял пустой, я как-то приехала, и так жалко мне родное место стало, что я решила вернуться в Краснолесье. Так и живу.

Вот этот огород сама обрабатываю. Нет, конечно, трактор приходится нанимать — одна я всё это просто не вскопаю, но сажаю, пропалываю и урожай собираю сама. Про таких как я говорят: «У нее зелёные руки». Я все, что в землю ни воткну — всё приживается: и травы, и овощи. Кто-то из городских, может, и скажет, что вот это вот — сорняк. Но это сорняк только для тех, кто не знает, что из этого можно приготовить. Вот это — огуречная трава, она еще такими голубыми колокольчиками цветет. Разотрете в ладонях, и сразу огурцом запахнет. Я её в салаты кладу, а сегодня дочь из Риги приехала, так сварю суп — с этой травой, с молодым горошком, с молодой картошкой и со сметаной — очень вкусно. Трав этим летом я много насушила весь дом в них.

А это моя собака, Рута. Тоже в честь травы очень душистой назвала. Рута у меня зимой в лес убежала, попала там в петлю для зайцев, но выбралась, домой пришла и заболела. Пришлось к ветеринару ее везти. Рута теперь на трёх лапах бегает, но уже очень ловко. Рута, иди сюда!