— Не удивлюсь, если тебе успели надоесть вопросы об известном телешоу, но без них, сам понимаешь, никуда. Для «Голоса» ты был явно неформатен, слишком интеллигентен, и явно слава поп-артиста тебе не нужна. Зачем тебе всё это было? И насколько тебе было комфортно несколько месяцев провести с камерами?
— Ну, во-первых , это был не «Дом-2» . «Голос» — это музыкальное шоу с понятным форматом. Так что покрутиться там было вполне логично, чтобы потом продолжить работать. Находиться с камерами — в этом для меня ничего такого нового не было, я работаю в бизнесе достаточно давно (группа «Therr Maitz» существует с 2004 года, Антон в разное время сотрудничал с Ёлкой, Полиной Гагариной, Максимом Покровским и другими артистами — прим. ред.). Так что все нюансы мне были известны заранее. Было даже иногда… интересно, что ли (смеётся). Потому что это такая проверка на прочность, стресс. Было лично для себя любопытно, как я выкручусь из нестандартных ситуаций. В общем, ни о чём не жалею.
— С момента завершения «Голоса» прошло уже почти полгода, можно сделать какие-то выводы для себя. Что дало тебе и твоей группе участие в конкурсе?
— Всё, что предполагалось, то и дало. Мы расширили свою аудиторию и сейчас находимся в работе. Надо сказать, что наступил уже некий спад, сейчас такой интересный рубеж: либо ты остаёшься, либо нет. Волна «Голоса» начинает спадать. По статистике, она длится два-два с половиной месяца. Мы пережили её и остаёмся. Мой дальнейший план стандартен, как у любого музыканта. Я буду выпускать музыку и гастролировать.
«Wicked Game» — кавер-версия хита Криса Айзека, благодаря исполнению которой
Антон Беляев остался на телешоу «Голос»
— Я читал, что среди прочих задумок у тебя есть в планах европейские гастроли. Как продвигается работа в этом направлении?
— Да, у нас есть планы осенью начать работать в Великобритании, есть уже договорённость с маркетинговым агентством, которое готово нами заняться. В Европу попасть не так уж и трудно, на самом деле. А вот Англия — со всех сторон сложная страна. Но если там получается, то обычно дальше легче. Поэтому мы решили пойти по сложному пути сразу.
— А публика на твоих концертах — это фанаты «Голоса» или в основном твои?
— Аудитория обычно делится на тех, кто знает обо мне из телевизора, и тех, кто знает о творчестве «Therr Maitz». В этом нет ничего страшного — пусть люди приходят, знакомятся с нашей музыкой, и те из них, кому она нравится, остаются с нами дальше. Пока что у нас всё неплохо получается, подавляющее количество отзывов после концертов положительные, негативных практически нет. Но их наличие тоже предсказуемо и логично, так как всем понравиться невозможно.
— А бывают негативные, да?
— Ну смотри — площадка на 1500 человек, из них 4 человека сдают билеты с формулировкой, что «это слишком шумно». Что я могу с ними сделать? Это нормальная погрешность.
— Тебя и СМИ очень любят. Я не нашел, например, ни одной негативной рецензии на твои концерты…
— Мы всегда старались просто качественно выполнять свою работу — делать то, что умеем. Конечно, мы вряд ли переубедим тех людей, кто, кроме классики, не привык ничего слушать, для которых рок и электроника — это даже не музыка вовсе. И это тоже абсолютно нормально. Цели их изменить у меня не стоит. Я бы, наверное, не получил удовольствия на концерте Юрия Лозы. При этом Юрий Лоза вряд ли будет в этом виноват. Но те, кто хочет с нами разделить нашу радость, всегда получают от нас стопроцентную выкладку. Мы работаем каждый раз как в последний, не халявим. У нас в коллективе много людей, это не выезд одного человека «с мини-диском по пельмешкам».
— Ты сейчас находишься в туре. Насколько легко он тебе даётся? Это же переезды и стрессы. Да и сами выступления отнимают немало сил.
— Ничего в этой жизни не даётся легко, к несчастью. Или к частью (смеётся)… Конечно, всё это непросто и ресурс человеческого организма не безграничен. Мы уставшие, в постоянном недосыпе, да. Но мы же сами нарвались на это.
— А какие из городов тебе больше понравились? Где ты больше понравился?
— Вообще, мы работаем в двух разных форматах. Один из них — акустически-филармонический , а другой — наоборот — «мясо». Мне и то, и другое нравится одинаково — это такая возможность переключаться стилистически и не делать всё время одно и то же. Ведь если все концерты одинаковы, вкус к ним пропадает. Выделить что-то особенно не могу. Было везде по-своему здорово. Где-то были лёгкие концерты, где-то — тяжёлые — как раз когда мы в недосыпе или с аппаратурой на местах проблемы. Но это всё только добавляет азарта. Главное, чтобы мне всё нравилось, а я ещё пока не устал.
— Для музыки сейчас не лучшие времена — она становится фоновым атрибутом жизни, она слишком доступна, её магия исчезает, а «Голос» — музыкальное шоу — выстрелило. Как ты думаешь, почему, несмотря на это, оно стало таким большим телехитом?
— У шоу гениальные создатели. Вся команда, которая «Голос» делала, — очень крутые люди. В шоу есть очень много безошибочно придуманных элементов, которые, хочешь не хочешь, вовлекают тебя в процесс. Например, в любой стране мира есть народ, который не любит попсу и ждёт чего-то нового. В любой стране любят смотреть соревнования. Пускай даже абстрактные. Тренеры тоже между собой соревнуются, хотят сделать своего участника победителем. Сами участники, покорёженные стрессом, пытаются петь. Все борются, а людям нравится смотреть на это. Такие вот бои, гладиаторские бои. Кровище прям.
— Изменились ли твои внутренние ощущения от работы — ведь ты теперь не андеграундный артист, а хорошо узнаваемый?
— Наверное, что-то поменялось, здесь важно понимать, насколько это скажется на твоей музыке. Сейчас пока я не могу это проанализировать. То есть пройдёт какое-то время, тогда будет ясно. Мы вышли из андеграунда, но при этом не скатились в условного Сергея Лазарева. Надо будет оценить это лет в 65. Закурить сигару и вспомнить — где же мы потерялись, в каком отрезке времени. Сейчас пока я оценить не могу.
«Make It Last» - сингл «Therr Maitz», продержавшийся в течение недели
на первом месте в чарте российского «iTunes»
— Поговорим о русскоязычной музыке. Как ты думаешь, когда спадёт волна Стаса Михайлова и Дениса Майданова?
— Я думаю, что не надо ничего останавливать, пускай всё это существует. С одной стороны, было бы логично сказать в духе «давайте всё это напалмом сожжём», но так говорить глупо. В 18 лет я бы так сказал. Но сейчас уже понимаю, что это абсолютно бессмысленно. Это же отлично, что у людей есть возможность пойти на Стаса Михайлова или пойти на «Therr Maitz». Кому-то непонятно, какие струны задевает Денис Майданов, мне, например, точно этого не понять. Но мы же видим, что каким-то образом кого-то он задевает. Люди ходят на его выступления. Считать, что люди — настолько идиоты, я уже перестал. Не всем же разбираться в том, какой прекрасный у музыки продакшн и как классно она звучит на хорошей системе — человеку это может быть не нужно. Он просто слушает стишок или какую-то речёвку из песни Дениса Майданова, и в этой речёвке отражено всё то, что он хотел услышать. Музыка бывает разного качества, но она вся направлена на то, чтобы закрепить в человеке то, что с ним сейчас, в данный момент, происходит. То есть все эти песни — про любовь, про разбитые сердца, такие, чтобы можно было всплакнуть. И каждому подходит своё — мы же не носим все одинаковую одежду. И тут так же. Так что ничего с этими исполнителями делать не надо, пускай они существуют и делают свою работу.
— Ну, а на смену всему этому «шашлычку под коньячок» что может прийти?
— В том-то и дело, что смены не будет никакой. Это существует в своей реальности для определённого слоя людей. Грубо говоря, чем отличается Денис Майданов от группы «9-й район», которую слушали мои сверстники в 93-м году? Ничем. Меняется время, меняются люди, а посылы сохраняются, их невозможно ничем заменить. Ну, появится через 10 лет какой-то бард, он не будет похож на «9-й район», а будет, скажем, на Стинга. То есть он станет петь Стинга, но делать это будет из рук вон плохо, в духе «порвём паруса, цепи, звезда, небо, берёза…» Так что это необходимо тем людям, которые в этой форме воспринимают искусство. Мы просто находимся немного в другой зоне — у нас преобладает абстракция, и это тоже кому-то нравится. Борьбы никакой нет. И ничего не изменится.
— Ты прорабатывал свой образ или особо ничего не делал? У меня, например, то и дело проскакивали ассоциации с Робином Тиком (Robin Thicke), когда я готовился к интервью.
— Про Робина Тика впервые слышу (смеётся). Это всё — в твоей голове. Выработанного образа у меня нет. Я простой лысый парень, улыбаюсь. И всё нормально.
— Какой концерт будет в Калининграде — «мясной» или камерный?
— Это зависит от того, что за зал у вас там…
— У нас здесь клуб.
— Значит, будет мясо (смеётся).
© 2003-2024