«Афиша Нового Калининграда.Ru» посетила все основные площадки «Музейной ночи», проехавшись в специальном автобусе. Какие люди ездили с нами, что нам удалось посмотреть, где нас едва не покусала сова, откуда нам не хотелось уходить, а откуда мы бежали сломя голову — в нашем специальном репортаже.
Художественная галерея
С Художественной галереи мы начинаем свою «Музейную ночь». Правда, из-за еще «детского» времени все это больше похоже на «Музейный вечер». Пока еще нет толчеи: организованные группы ходят на Рубенса, основная масса пока рассматривает выставку портретов «100 имен». Все это под ненавязчивый аккомпанемент коллектива Алексея Бачинского. Похоже все не на специальное мероприятие к «Музейной ночи», а на неплохой вернисаж, только без фуршета. Замечательно, что организаторы поставили большие столы, за которыми все желающие, в основном дети, могли рисовать. Поскольку Рубенса и портреты мы видели и до этого, то быстро заскучали и поспешили на автобус, который шел в «Кронпринц». Копанию в короткой поездке нам составили три женщины, обсуждавшие свои семейные проблемы. Волонтеры в автобусе играли в какие-то игры на мобильных телефонах, билеты у нас никто не проверил, как и не сказал, куда мы едем и что там увидим — это как бы из области общего знания. Да никто и не интересовался.
Мансарда «Кронпринц», Балтийский филиал Государственного центра современного искусства
В «Кронпринце» по старой традиции — никаких танцев, конкурсов и концертов популярной музыки — одна тотальная инсталляция и одна выставка, специально открывшаяся в «Музейную ночь». В отдельном зале — работа «Шестидесятые» знаменитого художника и перкуссиониста Владимира Тарасова. В соседнем — выставка «Remake», представляющая современное литовское искусство — очень тонкая и ироничная. Удивительно, но кажется, что калининградская публика наконец-то привыкла к тому, что им показывают современное искусство, потому что прошлогодних недовольств из серии: «Я к вам на каблуках поднималась на четвертый этаж пешком, а вы мне что показываете?» — просто не было. Зрители ходили по залам, фотографировали, рассаживались в мягких и уютных креслах-мешках напротив «Шестидесятых» — во всю стену колышащегося огненно-красного макового поля, в котором то и дело появлялись герои Вудстока, известные джазовые музыканты — и все играют музыку того времени, порожденную той атмосферой. Слушать и смотреть можно бесконечно — хоть всю «Музейную ночь». Но нас ждал Музей янтаря, и мы поехали дальше.
Музей янтаря
Здесь самые большие очереди, самая насыщенная программа и самая большая, как нам показалось, коммерческая составляющая — но о ней позже. У людей в очереди интересуемся: «А зачем вы туда идете?» — «Все идут и мы идем». «А что там будет, вы знаете?» — «Не, не знаем, наверное, что-нибудь веселое». Из веселого: цирковое шоу, живая музыка, увлекательный квест, Остап Бендер в обнимку с пионеркой, ну и вообще разные люди, одетые в стилистике от 20-х до 40-х годов. Вне заявленной ретро-темы была одета нечисть из «Бар Сучка». Желающих сфотографироваться с русалками, дьяволицами и трубочистом было не меньше, чем любителей героя Ильфа и Петрова.
Во внутреннем дворе музея — выступление цирковой труппы с акробатическими этюдами. Толпа с зонтиками плотным кольцом обступила импровизированную сцену, но если постараться, то из-зачьего-нибудь плеча можно было хоть что-то увидеть. Мне удалось разглядеть хорошенькую девушку в кислотном трико — она опасливо смотрела то на свой одноколесный велосипед, то на мокрую от дождя мраморную плитку, на которой ей предстояло выступать. Впрочем, что-нибудь рассмотреть в Музее янтаря стало настоящей проблемой из-за того, что в довольно небольшое и тесное пространство организаторы впихнули все, что можно — из-за этого и пробки на лестницах и настоящая толчея в тех местах, где происходило хоть что-то.
Кроме того, поразило обилие всевозможных предложений за дополнительную плату. Я представляю себя человеком, который добросовестно купил единый билет во все музеи за 450 рублей. Или нет. Два билета — себе и гипотетическому ребенку. И вот мы приходим в Музей янтаря, пытаемся хоть что-то увидеть, ничего толком не видим, но ребенок начинает ныть, что хочет что-нибудь съесть (шашлык и напиток — 200 рублей), разукраситься аквагримом (50 рублей), сфотографироваться на коврике, изображающем зеленую лужайку, в обнимку с нехитрым реквизитом в придачу (200 рублей) и хоть какой-нибудь сувенир (еще 200). Я могла бы считать и дальше, но вовремя вспомнила, что никакого гипотетического ребенка у меня нет, все музеи я посещаю по аккредитации, так что нечего жадничать.
На выходе из музея стоит семейная пара с девочкой лет семи — девочка ревет. «Устала, — отвечает отец девочки. — В этом году коммерции много и развлекательного мало; вот в позапрошлом году битва добра и зла была — ангелы с демонами воевали, вот это да было, видели?» Нет, не видели.
Раскопки Королевского замка
«Следующая остановка — раскопки Королевского замка!» — торжественно объявляет волонтер в автобусе. «Как раскопки? А краеведческий музей?!» — нервничают особенно сознательные пассажиры. «А потом в краеведческий, просто мы маршрут изменили — так ехать удобнее», — успокаивает любителей музеев волонтер.
«Тут что-тогде-то копают», — меланхолично произносит мужчина в дождевике, пытаясь из-под капюшона рассмотреть окрестности раскопок Королевского замка. Разглядеть ничего не удается — льет дождь, темно — свет на территории площадки выключился примерно через пять минут после того, как приехала новая группа экскурсантов. От отсутствия света и электричества больше всего страдали те, кто стоял в очереди к импровизированному буфету — палаткам со снедью и напитками разной степени крепости. «Глинтвейна не будет, пока свет не починим, — сообщает бармен женщине, заказавшей сразу три порции (для себя и для подруг). — Чая и кофе, впрочем, тоже». Женщина расстроена и оставляет бармену свой номер телефона: «Вы позвоните мне, как все починят, и мы без очереди подойдем». Сама же увлекает подруг в темноту: «Ну пойдемте, хоть из лука постреляем». Как она собирается это делать, непонятно.
Во мраке неохотно сражаются рыцари, слышится, как упало на брусчатку и покатилось что-то металлическое. «Ведро! Ведро!» — радостно кричит какой-то ребенок, родители его поправляют: «Наверное, все-таки рыцарский шлем». Промокшие реконструкторы — рыцари и солдаты ВОВ — греются и обсыхают возле костра. Понемногу их начинают теснить продрогшие зрители, но самые хитрые и любознательные ищут хоть какой-нибудь навес. Часть скрывается в павильоне, где проходит презентация «Сердца города». Там немного светлее — лица презентаторов проекта, а также макет концепции «Ватерфронт» подсвечиваются мобильными телефонами. Самой презентации мы уже не застали, но судя по реакции зрителей, было интересно.
«Мужчина, как вас зовут?!» — допытывается какая-то женщина у главы «Градостроительного бюро „Сердце города“» Александра Попадина. Попадин поправляет кепку и осторожно спрашивает: «А вам зачем?». «Хочу знать», — не отстает женщина.
Чтобы как-то разрядить обстановку и скоротать время, Попадин предлагает викторину — показывает на макете историческое здание и спрашивает, что по мнению зрителей здесь было до войны. Угадавший получает печенье. «Что вот это за домик?» — фонарик мобильного телефона выхватывает крошечную постройку недалеко от могилы Канта. Краеведов среди зрителей оказывается мало, потому что варианты звучат следующие: «Домик Канта, библиотека, баня, морг». Правильный вариант — гимназия.
Пора менять обстановку, тем более, что свет за полчаса так и не появился, и мы собираемся ехать в Историко-художественный музей. Спотыкаясь в темноте, бредем к выходу. «О, да тут можно провалиться!» — радостно кричит какой-то ребенок, прыгая по деревянным ступенькам. Компания подвыпивших молодых людей с чувством поет «Темную ночь» у «Старой башни» — их песню мы не успеваем прослушать до конца, потому что подъезжает автобус.
Краеведческий музей
На первом этаже краеведческого музея разместились лазарет и ярмарка ремесленников (глиняные свистульки и деревянные игрушки). По соседству разыгрывается сценка про кавалерист-девицу: сильно похудевший Кутузов совсем не театрально спрашивает у грудастой барышни, затянутой в гусарский мундир: «Как вам удалось проникнуть в полк? Домой к мамкам!». Девица краснеет и паузу перед мучительным ответом заполняет покряхтываньем.
За дополнительные 150 рублей из лазарета можно прямиком попасть в частный террариум. Пока что желающих не очень много, но зато большая очередь собралась в зале, посвященном природе родного края — вокруг женщины с живой совой (сфотографироваться и с птицей, и с ее владелицей можно было бесплатно). Женщина представляет местный клуб любителей соколиной охоты «Бусидо», самец совы тоже «клубный», но не охотничий.
«У него вообще нордический характер, но может начать нервничать», — объясняет хозяйка совы. Они тут уже три часа, и от желающих погладить птицу, поинтересоваться, настоящая она или нет, и сова, и хозяйка начинают нервничать. «Ну да, вот тут и стоим. Сперва нас к чайкам поставили, но чтобы он не волновался, я отошла — совы ведь чаек гоняют, а эти на настоящих похожи, хоть и чучела». После очередного фотосета сова все же начинает проявлять характер — вращать глазами, вытягивать шею, будто присматривая жертву, щетинить перья и зловеще клекотать — толпа вокруг живого экспоната редеет. Мы тоже предпочитаем посмотреть уже не на живую сову, а на чучела.
В витрине на чучело лисицы с пенька ухмыляется колобок, в соседней витрине перед чучелами зайца сложены барабан и палочки — смотритель говорит, что это все посвящено детским сказкам, потому что в каждом зрителе, независимо от возраста, прячется ребенок, и обещает показать еще и курочку-рябу с золотыми яйцами. Уставшие смотрительницы смотрят фильм про жизнь птиц на плазменной панели, рядом прикорнул и задремал чей-то малыш.
В автобусе по «Дорожному радио» Михаил Боярский поет «Зеленоглазое такси», без остановок доезжаем до «Фридрихсбургских ворот».
«Фридрихсбургские ворота»
Во дворе «Фридрихсбургских ворот» со сцены играет джаз, часть гостей танцует у сцены, часть подкрепляет свои силы за маленькими уютными столиками, кто-то смотрит постоянные экспозиции (отельное спасибо за существование экскурсоводов в каждом зале). Все очень спокойно и расслабленно. В большом котле варят глинтвейн. Неподалеку продают авторскую керамику. Мы думали, что здесь самая хорошая и какая-то европейская площадка, пока на сцену не вышли ведущие — девушка и парень в кителе и не начались конкурсы. Естественно, с морской тематикой. Например — кто из зрителей больше всех просигналит в специальное устройство, позволяющее кораблям разойтись во время тумана. Туман был преодолен, и наше импровизированное судно благополучно прибыло в заграничный порт, где в честь нашего прибытия начались индийские танцы. Мы снялись с якоря раньше, чем закончились танцы, и поехали во «Фридландские ворота».
«Фридландские ворота»
Это последний пункт нашего маршрута. Час ночи, непрекращающийся дождь, еще до входа в музей слышно, как играют во внутреннем дворе музея барабанщики из Германии. Сильно нетрезвый молодой человек с букетом только что наломанной сирени и каштанов ошалелыми глазами ищет в толпе свою компанию — потерялся. Группка девушек торгуется с уличным художником за натюрморт: «Да здесь одного холста на триста рублей!» — обиженным тоном убеждает их рисовальщик в адекватной стоимости собственного шедевра. Внутри музея прохаживаются девушки в полупрозрачных ночных рубашках и с венками из искусственных цветов на головах — они изображают античных муз. В программе — кукольный театр и выступление двух музыкальных коллективов: Минского ордена Красной звезды военного оркестра и немецких барабанщиков. И тех и других зрители встречают с энтузиазмом — хлопают в ладоши и танцуют. В перерыве между двумя выступлениями из магнитолы Игорь Николаев на всю доступную громкость радиолы призывает выпить за любовь — в ход у зрителей идут и чай, и кофе, и что-то из фляжек. Женщина с детьми садится на скамейку, достает из сумки припасенный пирог — дети лениво жуют и зевают.
Мы торопимся уехать на последнем автобусе, который идет до Художественной галереи — он, естественно, забит под завязку. Обнаруживается, что нет водителя. «Где водитель?! Машина же заведена!» — кричит женщина с уже расплывшимся аквагримом на щеке, изображающим какого-то диснеевского героя. «Он пошел в музей», — устало шутит девушка-волонтер. «Да я б сама села за руль, но у меня не та категория вождения!» — не унимается обладательница аквагрима. Водитель, впрочем, возвращается, и мы снова едем. Большей части пассажиров, правда, уже абсолютно все равно, куда их везут: «В галерее что? Музыка? Пойдет. А на „Кронпринце“ что? Современное искусство? Тоже ничего», — парень на соседнем кресле выпытывает маршрут у соседа. Девушка-волонтер, полуприкрыв глаза, подпевает какой-то песенке по радио. Я спрашиваю у нее, как вообще дела, где успела побывать и что увидела. «Мы работаем в две смены — я во вторую. Значит, в первую могу бесплатно посмотреть все музеи, и посмотрела — но как-то смазано получилось: бегом-бегом. Так, просто движение, тусовка. Я, вот если честно, больше в автобусе людей увидела — бывших однокурсников, просто старых знакомых. В общем, тех, кого давно не встречала». Она бы рассказала нам и больше, но тут мы уже приехали.
Текст — Александра АРТАМОНОВА, фото — Алексей МИЛОВАНОВ
© 2003-2024