Во вторник, 28 ноября, ушел из жизни историк Анатолий Бахтин. Более сорока лет он проработал в Государственном архиве Калининградской области. Самыми точными сведениями о местных кирхах, замках и Тевтонском ордене мы обязаны именно ему. «Новый Калининград» собрал воспоминания людей, с которыми в разные годы дружил и работал «Палыч», как называют его, кажется, все — от краеведов до писателей и ученых.
Борис Бартфельд, писатель
— Это замечательный человек с очень необычным чувством юмора. Мягкий, задумывающийся, всегда обдумывающий то, что хочет сказать. Глубокий знаток истории нашего края. Если говорить об истории Тевтонского ордена, я думаю, Анатолий Павлович — самый крупный специалист на данный момент. Прекрасный друг. Не очень разговорчивый, даже молчаливый, но когда он говорил, это всегда было очень интересно. Он курил, и за счастье было специально выйти вместе с ним, чтобы поговорить.
Он не писал очень специализированных, узких книг. У него достаточно легкое перо. И даже его фундаментальный труд по истории орденского государства (вышедшая в 2020 году книга «Немецкий орден» (12+) — прим. «Нового Калининграда») вполне доступен для широкого чтения. Я думаю, это можно назвать научно-популярным жанром, но у него были и совершенно другие чудесные писательские опыты — такие футуристические тексты с большой долей иронии.
Он рисовал масляными красками в стиле, который я бы назвал постэкспрессионизмом. Было время, когда он работал матросом... Богатая биография. Я еще не могу ужиться с мыслью, что Анатолия Палыча нет. Это огромная утрата — не только человека, но и обаяния нашего края. Есть земля, есть ее историческая сущность, а есть человеческая. Он был одним из таких людей, которые составляют особое очарование нашего края.
Александр Попадин, писатель
— У меня в последнем «Местном времени» (книга Александра Попадина (12+) — прим. «Нового Калининграда») он записан как один из хранителей города. Их немного, этих хранителей, и Бахтин был одним из них. Из тех, благодаря кому у города есть память и достоинство, кто позволяет городу оставаться собой, несмотря на все внутренние и внешние изменения. У Анатолия Палыча было хорошее чувство юмора, такое свое, специфическое. Его нельзя объяснить, но почитайте его книгу «Ковчег Завета» (12+) — найдете там целые россыпи.
Если вы обращаетесь к памяти, истории, исследованию города, вы не обойдете Анатолия Бахтина. Как только пытаешься узнать что-то более детальное про Тевтонский орден и другие исторические вопросы, волей-неволей выходишь на него. Он был в этом смысле уникальной кладезью. При написании своих книг я всегда обращался к нему. Первые книги писал прямо там, в архиве, и донимал его. Мы, молодые, обращались к Анатолию Павловичу как к светочу — нас много, а он свои книги пишет. Разрывался между своей работой и нами, но не оставлял без внимания и своего знаменитого кофе.
В 90-е годы у него был кофейный клуб в архиве, там стоял пионерский горн, он дудел в него в час дня, и к этому времени подходила калининградская интеллектуальная элита тех времен... А еще у него в кабинете висели портреты всех глав государств, начиная с Ленина, и когда менялся президент, он снимал старого, ставил его в ряд с другими и вывешивал нового. Получался такой таймлайн президентов — очень концептуально, как и всё, что делал Анатолий Павлович.
Сергей Якимов, заместитель директора Историко-художественного музея
— Меня всегда поражало умение Анатолия Павловича поставить перед собой задачу и дойти до конца. Вы посмотрите на его удивительное произведение об истории Тевтонского ордена (вышедшая в 2020 году книга «Немецкий орден» (12+) — прим. «Нового Калининграда»). Там столько источников, столько живых и мертвых языков... Когда я это увидел, подумал: «Как это возможно?». Вот это умение сосредоточиться и способность сказать себе: «Я сделаю».
В общении это был очень скромный, застенчивый, неговорливый человек. Без тирад, славословия, популизма. Ученый, который понимал, что может привнести в эту жизнь. Мы всегда говорим, что незаменимых нет, да, но на место одних приходят другие, хотя вот таких специалистов у нас на сегодняшний день нет. Невозможно изучать историю Калининградской области, не прибегая к трудам Бахтина. Он первым шагнул в открытую дверь, когда мы перестали изучать историю по версии ВКПБ и стали осознавать, что есть история мировая, европейская... Он связывал все эти нити и был в этом первопроходцем. Неторопливо покурит, подумает... За ним всегда было точное знание, опирающееся на источники, а не на мифы. У нас много историков, которые творят мифы, но если что-то сказал Бахтин, значит, это есть в таком-то фонде, описи, на такой-то странице. В плане твердости исторических знаний — эталон. Он отвечал за каждое произнесенное и написанное слово.
Не хочу произносить трафаретные слова. Мне лично обидно, что был такой человек рядом с нами, и нет его. Сейчас он растворится в тумане, а с нами его нет... Что, стирать его из телефона? Как же так. Как-то неправильно жизнь определила, как-то рановато, мне кажется. Думаю, тоскливо будет нам, но на все воля Господня, все мы под богом ходим.
Фото: сайт Анатолия Бахтина
Илья Дементьев, доцент БФУ им. И. Канта
— Анатолий Павлович — очень светлый человек. Неизменно доброжелательный, он щедро делился всем, что знал, с другими. Кто бы ни обращался к нему, он, кажется, никому не отказывал — снабжал фотографиями, давал справки, наливал кофе... Прожив сравнительно долгую, но далеко не самую легкую жизнь, он так и не научился ни жаловаться, ни завидовать. На критику всегда реагировал спокойно, с отвечающей жизненному опыту мудростью. Благодарность принимал с достоинством. Умел удивляться — с детским азартом открывал новое.
Его увлечение историей Тевтонского ордена было многогранным, и он умел быть преданным делу: постоянно вынашивал новые замыслы и, что не так часто бывает у творческих людей, доводил их до конца. Останется несколько книг и статей, большая коллекция документов в областном архиве, своеобразным символом которого Палыч долгие годы оставался в глазах многих. В памяти этих людей, живущих в разных концах света, но в первую очередь — в родном городе Анатолия Павловича, будет, не хуже чем в настоящем архиве, храниться светлый образ душевно щедрого, отчаянно жизнерадостного, наделенного естественной скромностью человека.
Александр Адерихин, журналист и писатель
— Для меня это человек, который определил мою жизнь в профессиональном плане — он открыл для меня архив, в творческом — моя книга написана по архивным материалам. Конечно, это очень мощный, яркий и принципиальный человек. Своим принципам он не изменял никогда. Человек с потрясающим чувством юмора, часто шутил о Балтрайоне, где прошли его детство и юность со всеми вытекающими последствиями. Иногда было очень забавно наблюдать, как Палыч в своем кабинетике в архиве и археологи о чем-то спорят, и в конце концов Палыч не выдерживает и какому-то очень серьезному археологу говорит: «Слушай, у нас в Балтрайоне за такое кружками по голове били вообще-то».
Были часы в архиве, когда к нему можно было зайти и получить чашку прекрасного кофе. Кофе варить он, конечно, умел. Очень его любил, у него даже есть шуточная работа «Кофе и история Кенигсберга» о том, что кофе виновато в возникновении Кенигсберга. Он написал книгу «Третья мировая война», героями которой стали члены кофейного клуба. Сейчас это название звучит очень реалистично, но тогда это была просто шутка для своих: герои попадают во времена Третьей мировой войны, действие происходит в Швейцарии — такой «Швейк» нашего времени.
Николай Троневский, создатель музея «Блокгауз»
— Мы с ним с 1999 года начали делать книгу об орденских замках (он ее издал к 750-летию Кенигсберга), тогда же вместе начали по области ездить. Ползали там с рулеткой, замеры делали и фотографировали. Мне очень импонировало, что он в общении был очень простым. В те времена к нему уже очередь стояла из людей, желающих получить информацию. Интернета не было, и в архив шли как в публичную библиотеку. Во встречах он никому не отказывал, всем помогал, подсказывал, как и что найти, кому запрос написать. В архиве он работал с незапамятных времен. Как из армии пришел, он, по-моему, сначала лозунги писал — художником работал, а потом уже в архив определился, на свое постоянное место.
Что касается моего музея, то первые его экспонаты попали мне в руки именно во время наших с Палычем поездок. Тогда еще можно было в заброшенных зданиях на севере и на востоке области найти все, что угодно. Он — родоначальник всей моей коллекции. Кроме того, он свел меня с сотрудником Третьяковской галереи Андреем Ерофеевым, с которым мы неделю по области мотались. Это тот человек, который меня пнул по поводу музея. Он увидел у меня в социальных сетях кучи артефактов, которые дома по ящикам были рассованы, сказал, что такое хранение — это преступление, и все это нужно показывать людям. Для этого я купил историческое здание и сделал музей. Все это благодаря нашему общению с Палычем. Грубо говоря, благодаря ему я стал коллекционером, и через него же я получил импульс к покупке здания под музей.
Евгений Маслов, руководитель Службы охраны памятников
— Самое огромное уважение Анатолию Павловичу. Даже не помню, сколько я был с ним знаком. Еще с тех времен, когда был молодым исследователем, преподавателем исторического факультета, с середины 90-х. Конечно, с многими его трудами я был знаком. Прежде всего, с исследованиями, которые были близки тематике моей диссертации. Трудно переоценить его вклад в изучение региональной истории, в ее популяризацию, в воспитание молодых и не очень любителей края. Неоценимая потеря. Светлая память выдающемуся калининградцу.
Станислав Свиридов, доцент БФУ им. Канта
— Genius loci. Ушел Анатолий Павлович Бахтин. Пример патриотизма в одной из его прекрасных разновидностей — приверженности месту, городу. Таких людей спрашивают: отчего ты до сих пор не в Москве, а они смущенно тупят взор. Он служил без суеты и пафоса, редко мелькал в телевизоре, не заводил циклы лекций... Но потом мы поймем, что такие люди и строят города. Ведь город — не стены, а дух, гений места. Дух же не любит суеты, он любит келью. В моей памяти Анатолий Павлович — первый живой краевед с фотоаппаратом, педантично фиксирующий уходящую натуру.
© 2003-2024