«На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района

«На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района «На районе»: малоизвестные кафе, рестораны и бары Московского района
«Рестораны Нового Калининграда.Ru» продолжают описывать районные заведения, на этот раз в фокусе Московский район. В поисках не только гастрономических приключений мы прошли от эстакадного моста до мясокомбината, спели «Черные глаза» и выпили восточного кофе с корицей и солью на улице Ротко, съели домашнее мороженое и вспомнили 90-е на Аллее Смелых и нашли настоящие хинкали и хашламу на улице Типографская.

По пути от филармонии к ресторану «Джейран» на улице Ротко фотограф вспоминает, как один раз работал там ди-джеем: «Друг позвонил и попросил выйти: мол, все проверено, оплата сразу, не подведи. Ну я пришел. Дверь открыли, попросили раздеться, куртку заперли в гардеробе на ключ. А у меня паспорт в кармане остался, я как-то испугался. Проходим в зал, там темно, посередине стоит стол с компьютером, а за столиком армянин сидит: „Ты где ходишь, дорогой? Мы тебя уже заждались. Давай работай!“ Ну я и работаю, а тогда я был молодой и принципиальный, думаю — будут просить песню „Черные глаза“ поставить, ни за что, только за деньги, хоть раз в жизни на ней заработаю. Но не получилось, пришлось просто так ставить раза три подряд. Отработал, заплатили пятьсот рублей при таксе в двести, на то время — хорошие деньги. Благодарили, спасибо говорили, еще звали, но я куртку в зубы и подальше от этого места». 

На входе какое-то дежа вю: девушка просит нас снять верхнюю одежду и запирает ее в гардеробе на ключ. В зале полумрак, у окна стоит стол с компьютером для ди-джея, а посередине зала поблескивает шест. На первом этаже столики стоят в таких небольших нишах, белые колонны и лестница на второй этаж, где столики на маленьких балкончиках. В меню «Джейрана» в основном все блюда из азербайджанской кухни. Мы заказываем кюкю — яичницу с помидорами, кофе с солью и корицей, а также сок. Девушка — официантка и гардеробщица по совместительству — нежная тонкая блондинка, она узнает по телефону у хозяина, варить этот кофе в турке или наливать из кофе-машины и сколько яиц идет в эту самую яичницу. Танцы в «Джейране» начинаются поздно вечером, вход на них свободный. Одно из правил поведения, которое вызывает какое-то недоумение: запрет на свист. На отдельной вкладке в меню так и написано: «В ресторане запрещено свистеть», — и подчеркнуто это требование жирным два раза.

После «Джейрана» мы заходим в бар-бильярд «Льдинка», который находится прямо за бизнес-центром «Панорама». «Льдинка» — это что-то из истории заведений 90-годов: ничем не примечательное низкое строение с цементным крыльцом, за фанерной дверью — зал, полностью облицованный зеркалами, большие столы для гостей и один бильярдный. Солнечные зайчики пускает диско-шар на потолке. Посетителей было немного, обслуживающий персонал сверял количество пива в баре с накладной и красил губы у идеально чистых зеркал. В основном в меню «Льдинки» как раз пиво и разные мелкие закуски к нему.

Из «Льдинки» идем прямо верх по улице по направлению к библиотеке имени Маяковского, недалеко от нее и магазина с янтарными сувенирами в подвале старого немецкого дома спряталась столовая «Ромб». Главный ее опознавательный знак — арка из красного кирпича. Проходишь в арку — и вот тебе столовая. На крыльце столовой перекуривают и о чем-то весело щебечут восточного типа девушки в цветных шалях. У ног девушек — челночные сумки. Видимо, заходили пообедать, сейчас дальше побегут. Внутри полуподвального помещения уютный полумрак. На кассе женщина средних лет с очень ярким макияжем пробивает чек. Сто пятьдесят рублей — первое, второе, третье. На третье — пирожок с луком и яйцом. Такой, каким должен быть этот пирожок, печеный, вроде как домашний, бабушкин. Ничего лишнего. Меню в ромбе расписывается на неделю и, соответственно, каждый день оно новое.

Пирожок с яйцом мы берем с собой и отправляемся дальше, по направлению к Аллее Смелых, оставляя за спиной не только «Джейран» со «Льдинкой», но и бар «Пират Хауз» на Краснооктябрьской, и прекрасную чебуречную «Тройка» на той же Краснооктябрьской, только в ее начале, почти что сразу за магазином «Домострой». Прелесть «Тройки» в том, что там не только вкусные чебуреки, но и пельмени, а заправляют этим заведением бывшие владельцы пельменной «Рита».

rosenau.jpgВ начале Аллеи Смелых мы заходим в «Розенау». Кафе «Розенау» в двухэтажном немецком особняке еще несколько лет назад называлось «Каролина». Это название оно получило в начале 90-х, летом прошлого года стены кафе внезапно стали ярко-розовыми, разноцветная вывеска на блеклом фасаде сменилась на полубуржуазное «Розенау». В «Каролину» в середине 90-х любили ходить друзья моего отца: в летнем дворике жарили шашлыки, из кассетного магнитофона пели Шуфутинский и Лепс. В нулевых здесь собирались мужчины, которые гуляли с собаками или ходили на пробежки в парк сорокалетия ВЛКСМ, и разный сброд. Для меня «Каролина» была своеобразным тест-драйвом: как-то после открытия выставки во Фридландских воротах молодой человек вызвался проводить меня до дома, и я предложила зайти в «Каролину». В предабннике было накурено, на деревянной очень узкой винтовой лестнице, ведущей в туалет на втором этаже, кто-то спотыкался, какие-то суровые лица в основном зале пели караоке. Дальнейшее происходило очень быстро: мы не успели заказать никакого алкоголя и закусок в баре, как со словами: «Саня, а что с тобой за фраер?» — нарисовался бывший однокашник, которого до этого я не видела лет пять. Тест-драйв был пройден. В «Каролину» мы долго не заходили, но сейчас там по вечерам нет никаких суровых лиц, никто не поет караоке и не слушает Шуфутинского. Двое мужчин — владелец и его помощник — неизменно стоят за барной стойкой, варят кофе, обходительны и вежливы, в перерывах между заказами они обсуждают новости на телеканале «Россия-2». В конце весны по-прежнему начинает работать летняя площадка, и тогда все как положено: тенты, лавки и деревянные столики, мангал, аудиоустановка, вынесенная во двор, вид на парк и озеро, которое я помню еще с тех пор, когда в нем было можно купаться. Женщины в золотых украшениях пьют пиво и аккуратно едят из пластиковой посуды, по глади озера идет рябь и проплывает лодка, владелец теперь уже «Розенау» включает музыку, и начинают петь Татьяна Овсиенко или все тот же Шуфутинский. Женщины закуривают под «Пусть тебе приснится Пальма де Майорка», а я вспоминаю те времена, когда пару раз отец брал меня с собой в это заведение, и играла та же музыка, и я не доставала до барной стойки, когда шла себе за мороженым. В принципе, ничего не изменилось, кроме моего роста.

Практически напротив «Розенау» расположилось ретро-кафе «Пастораль». Оно находится с торца бывшего ателье «Зима» на Аллее Смелых, и у входа на мартовском солнышке курят и греются повар с официанткой. На первый взгляд «Пастораль» кажется просто нелепой крохотной пристройкой с черепичной крышей и резной вывеской к самому ателье. Оказывается, что это заведение с просторным холлом и небольшим, но не настолько, что не развернуться, залом. Кафе оформлено в таком псевдодеревенском стиле, что кажется: ты оказался в каком-то деревенском домике в горах — кирпичные стены, каменный пол, деревянная мебель и два балкончика, на одном стоят вроде как разные этнографические экспонаты — старые чемоданы, проигрыватель, прялка. Другой балкончик пустой. Девушка за барной стойкой рассказывает, что еще недавно там можно было посидеть, а сейчас уже нельзя. Курить в «Пасторали» можно после шести часов вечера. Мужчина-посетитель, видимо, ошалевший от неожиданного тепла, сбросил тяжелую дубленку и свитер на стул, заказал пиво и выходит на улицу разговаривать по телефону и курить. Обслуживают довольно быстро и приятно, единственный минус или просто недосмотр — к салату принесли только одну вилку, без ножа. На фирменное блюдо рекомендуем деревенское жаркое в горшочке и любой салат. А то, что к салату не принесут вилку, — и бог с ней. Главное, что здесь вкусно и скатерти здесь очень симпатичные и свежие.

Из «Пасторали» мы идем к культурно-досуговому центру «Москва». Есть уже особо не хочется, но решаем выпить кофе где-нибудь по пути. У «Москвы» тоже ресторан с каким-то ненормальным количеством звезд на вывеске, и рядом, где опять же во времена детства были курица-гриль и сладкая вата, теперь работает пиццерия «Афины», якобы с греческой кухней. На самом деле — с большим количеством пиццы и разных салатов. И вывеска, и обслуживание, и меню, и даже вкус блюд — практически как в черняховской пиццерии «Эллада». Зато если повернуть от «Москвы» на улицу Козенкова и пройти до пятой школы, то в одном переулке обнаружится армянское кафе «Арарат», и ради того, чтобы в конце всего путешествия встретить его, нужно было и правда проделать большой путь. В «Арарате», кроме меню и персонала, нет ничего национального — это большой зал с гигантскими окнами, хорошей мебелью, очень светлый и чистый, в нем много воздуха. В меню несколько видов шашлыка, долма, люля-кебаб, хашлама, внимание — хаш и неизвестно откуда взявшиеся грузинские хинкали. Порция из пяти хинкали стоит 180 рублей, их приносят минут через двадцать, и они горячие, вкусные, как надо посыпанные крупно помолотым черным перцем, с небольшой креманкой сметаны в придачу. Я радуюсь, что наконец-то в городе нашлось еще одно место с хинкали, кроме пресловутого «Генацвале», быстро и жадно съедаю половину порции. Фотограф в это время ест люля-кебаб с домашней аджикой и тонким-тонким лавашем. Фотограф привередливый: сколько мы с ним везде ни ели, ему почти ничего не нравилось. Но тут он доволен. 

Мы расплачиваемся и выходим. На входе встречаем армянскую семью — мужчину и двух румяных девочек с толстыми черными косами и большими ранцами за плечами. Они проходят в зал, для них уже накрывают стол. С крыльца видны несколько старых немецких домов, дети уже вовсю катаются на велосипедах. Часы на старой церкви отбивают шесть вечера. В соседнем дворе когда-то была старая квартира моей бабушки — немецкий дом и книжный магазин на первом этаже. «Ты рассказывал про „Джейран“, а теперь послушай меня. Тот ресторан, в котором мы сейчас ели, во времена моего детства назывался „Вечерний“, а в народе его все звали „Болото“. Вот видишь второе крыльцо с торца — там раньше рано утром и поздно вечером продавали хлеб, мы всегда стояли в очереди на том крыльце за горячей буханкой черного и сайкой. Хлебный завод был на той улице у церкви, и тут всегда пахло выпечкой. Сейчас вместо завода какая-то типография. Я все вспомнила». Я прохожу мимо той типографии, там уже какая-то другая фирма, но баннер с подсолнухами Ван Гога висит. А хлеб здесь больше точно не пекут.

Текст — Александра Артамонова, фото — Денис Туголуков


Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]