«Пиар на нищете»: репортаж из «голодающих» поселков

Поселок Красноярское Озерского района — своеобразный эпицентр конфликта. Если верить сообщениям СМИ, то именно глава этого поселения (к которому примыкают еще более 34 поселков) подал в отставку из-за продовольственного кризиса. В Красноярском с магазинами все в порядке: есть и филиал РайПО, и частные лавочки. Добраться до этого забытого Богом, но не скандалами места непросто. От Калининграда — больше двух часов езды, причем около часа — по узенькой дороге наперегонки с фурами.

В поселке прохожих немного: молодежь едет на работу в соседний Озерск. Маленький аккуратный домик — здание местной администрации. Чиновники вздыхают: за несколько дней к гостям из СМИ привыкли. И.о. главы района Валерий Боровик уехал в Озерск в суд. Кроме него да ушедшего в отпуск главы, которого, как оказалось, не отпустили в отставку депутаты, в администрации всего двое сотрудников.

Они знают одно: некоему московскому СМИ сообщила об отсутствии еды местная жительница Елизавета Жилкина. Lifenews ссылался именно на эту женщину, да вот только Елизаветы Жилкиной во всех 32 поселках нет. Жители Красноярского себя просят не называть: «Мы-то не пострадали, да и проблемы могут быть». При этом охотно делятся недоумением: «Может, Анатолий Владимирович (Светкин, глава Озерского района — прим. „Нового Калининграда.Ru“) кому-то чем-то не угодил? Вот и сняли его парадно. По работе сталкиваюсь: да в половину поселков автолавка не ходит, и не то, чтобы неделю — месяцами и годами. Особенно в дальние. У нас-то все поселки от Озерска недалеко. Они все за продуктами ездят, а лавок этих кое-где и по несколько лет не было».

Люди, на вид небогатые, словно привыкшие к бытовой убогости, говорят об этих сложностях спокойно. У них у самих дед, отец, сват, брат, кузен или еще какой дальний родственник живет там, где кроме покосившихся домиков ничего нет. Для них правда в том, что ходить между полками да привередничать — небывалая роскошь.

В поселках, оставшихся без продуктовой лавки, днем пусто. Едем до Вольного: по дороге нам навстречу школьный автобус, несколько пожилых людей, пара нетрезвых граждан да пустые дома. Можно останавливаться, стучать в двери — не откроют. Никого нет: люди на работе да в школе.

Доезжаем до Вольного. Там та же картина. На окраине поселка нам везет. После долгого стука в, как оказалось, незапертую дверь, открывает молодой мужчина на костылях. «Громче бы стучали», — доброжелательно говорит он. За последние несколько дней общаться с корреспондентами ему стало не внове.

«Да, автолавки-то давно уж нет. Месяца 3–4. Был у нас тут свой магазин, но его закрыли года 2 назад. Так я раньше на работу ездил, продукты там покупал. Теперь вот хромаю — не могу», — жалуется он.

Андрею помогают соседи: кто за хлебом съездит, кто еще чего привезет. «А вот бабушки есть поодаль. Так им тоже проблема. Я-то раньше на мотоцикле мог. А теперь — не могу», — сетует он. Про отставку Светкина он почти ничего не знает. Но в то, что автолавка станет чаще заезжать, — не верит. «Вот на прошлой неделе была один раз. С телекамерами приезжали. На этой неделе — не знаю: приедет — не приедет без них. С вами же не приехала», — замечает он.

Попрощавшись с Андреем, иду дальше по поселку. Кое-где меж домами валяются пустые бутылки из-под водки. Кажется, этому товару отсутствие автолавки не помеха. Правда, тары из-под спиртного совсем немного. Порой во дворах в центре Калининграда этого добра побольше будет.

По пути сталкиваюсь с пожилым мужчиной, несущим пакет в руке. Николай Пантелеевич — пенсионер. Продуктами себя снабжает сам: ходит до Озерска пешком. «Да тут до почты — 40 минут, а там и магазин рядом. Лавка вроде приезжала 12-го, но ее опять нет», — говорит он и признается: в кардинальные изменения уже давно не верит.

Николай Пантелеевич рассказывает о бедах своих менее бойких сверстников в соседнем хуторе: его знакомым пожилым женщинам и самим за хлебом сходить тяжело, и послать некого. «Лавка в 12 приезжает на хутор. Люди заранее приходят, очередь занимают. А тут она приезжать перестала. В городе уже узнали, что не будет больше — невыгодно ее к нам пускать», — рассказывает он.

Николай Пантелеевич шагает быстро, рассказывает медленно — будто взвешивает каждое слово. Холодный ветер срывает слезу с глаз старика. Он спешно прощается и шагает дальше. В стареньком пальтишке, с полупустым пакетиком, в не по погоде теплой ушанке и ботинках. Впрочем, там, где хлеба раздобыть за счастье, о шапках да ботинках лишний раз и не задумываются.

По совету Николая Пантелеевича едем дальше — в соседнее сельское поселение, Гавриловское. К нему тоже примыкают три десятка поселков. Только этот глава в отставку не подал. Село Прудное, входящее в это сельское поселение, от Озерска далеко: километров 7–8. Молодой еще «на почту сбегает», а пожилому уже непросто. В Прудном домов — меньше, чем пальцев на руках. В одном из них — пенсионерка Раиса Сергеевна Смирнова. Она живет в аккуратном небольшом домике, дверь которого недавно выкрашена, под окнами — грядки.

Раиса Сергеевна — статная пожилая женщина со строгим, но добрым взглядом. Женщина о решении проблемы с продуктовой лавкой узнала по телевизору. «И правда приезжала на той неделе, а до этого месяц не было. Мы сначала лавку ждали, ждали, вроде как сломалась. Стали письма писать. У нас тут грамотные есть, я только подписывала. И в район писали, и президенту. А тут по телевизору показали — и лавка приехала», — рассказывает Раиса Сергеевна, жительница Прудного, относящегося к Гавриловскому сельскому поселению.

По ее словам, чиновники отвечали, что неположено лавку пускать из-за нерентабельности. «Если оно не положено, нам-то как жить? У меня, хорошо, внучкин муж в город работать ездит. Капуста своя, еще какие овощи. А у некоторых на огороде чего-то не хватает, в город никто не ездит. Нам такси до города вызвать — 100 рублей туда, 100 — обратно. Итого — за хлеб по 20 рублей и 200 рублей на такси отдавай», — удивляется она.

Раиса Сергеевна очень надеется, что лавка станет ходить регулярно, но номер редакции на всякий случай записывает. «Если не приедет вовремя — позвоню. Спасибо, что беспокоитесь», — говорит женщина. Внимания властей, да и телекамер, в этом поселке так и не дождались.

С и.о. главы поселка Валерием Боровиком мы встретились в Озерске, где он и живет. По словам и.о. руководителя поселка, тот, кого замещает Боровик, — глава Красноярского сельского поселения Владимир Проскура — в отставку так и не ушел.

«В пятницу разговаривали, было заседание Совета депутатов, решали судьбу главы. Он в отпуске. Они его не отпустили. Никуда. Потому что его вины никакой. Отставку не приняли. А за что в отставку-то?» — возмущается чиновник.

По словам Валерия Боровика, заявление об уходе Проскура написал под давлением подчиненных Николая Цуканова. «В 9 часов ночи в Вольное приехали с контрольного управления правительства по распоряжению губернатора. 37-й год. Только без пистолета, наверное. Я серьезно говорю. Я им говорю: „Вы со мной разбирайтесь. Его-то чего вы вытащили, он же в отпуске“. Он из санатория буквально недавно приехал», — откровенничает Боровик.

Вины особой за главой чиновник не видит. Во-первых, жители поселений, отнесенных к администрации Красноярского, не жаловались. Во-вторых, на районном уровне проблема не поднималась, и о том, что какие-то обращения поступали, озерские чиновники поселковым коллегам не рассказали. В-третьих, есть обида и на РайПО. «Я ей звоню: „Нина Васильевна (Горобец, начальник РайПО — прим. „Нового Калининграда.Ru“), что за подстава? Что не могли нам позвонить и сказать: так и так, черт и дьявол, снимаем машину, решайте проблему сами“. А ей, оказывается, Цуканов уже позвонил. Вот на тебе. В РайПО — сам Цуканов», — возмущается Боровик.

Своих подопечных Боровик знает наперечет. Ему, как выяснилось, приходится и лампочки у отдельных жильцов менять, и на починку насосов выезжать, и в дальние поселки за сотрудниками ездить. У того в семье таксист, здесь — сторож, а там мать живет с сыном — горьким пьяницей, ей непросто да и с автолавкой судьбу не облегчишь, рассказывает он.

«Даже если автолавка ходить будет, особого изменения там, в холодильниках, не будет. Если в семье алкоголики — пропивают эти копейки последние», — качает головой чиновник. Самому Боровику 60 лет. Он держит огород, работает, выглядит вполне деятельным, но своих подопечных судит строго. И если молодым бездельникам, возможно, сочувствие ни к чему, то оказаться на старости лет на милости такого и.о. главы не хочется.

По рассказам Боровика, магазин, который работал в Вольном, был открыт по просьбе местной администрации «до выборов». «Потом закрыли. Местные засранцы, алкоголики эти, дважды грабили магазин», — рассказывает Боровик. К тому же, торговля была нерентабельной: работающие селяне закупались в городе, а те, кто сам поехать в райцентр не мог — пенсионеры, инвалиды, пьющие, — прибыль магазину не обеспечивали.

Вот только вариантов решения проблемы с автолавкой у Боровика немного. Он вспоминает, что недавно в РайПО купили легковую машину за 1,5 млн рублей, а 800 тыс на новую автолавку у них нет. При этом глава Красноярского ездит на подержаном авто за 100 тыс рублей, а Боровик и вовсе — на своей машине. Значит, по его мнению, дело не в нехватке средств, а в нерентабельности торговли. Боровик думает, что можно было выделить старый микроавтобус и довезли бы людей до РайПО. Автолавка, даже если и будет куплена новая, рано или поздно перестанет ездить из-за убытков, считает он. Еще есть надежда на то, что в рамках борьбы с безработицей кто-то решится торговать вместо РайПО, получит стартовые 58 тыс руб и наладит снабжение односельчан. Ведь проблема как раз не в машине, а в том, что нищие жители не способны обеспечить пресловутую рентабельность продуктовой лавке, а нищие муниципалитеты — дотировать подвоз продуктов.

И правда в том, что пока руководитель региона отправляет на представительских машинах людей в дорогих костюмах на разбор полетов, пожилые люди на подержанных авто ищут какую-то свою справедливость в том, что их земляки остаются без еды.

Волею неведомого случая ситуация с продовольственным кризисом стала сначала достоянием федеральных СМИ, затем — официальных сообщений замполпреда президента Станислава Воскресенского, а уж после этого — пресс-службы правительства области.

Проблема, о решении которой уже заявлено на всю страну, оказалась намного глубже одной сломанной автолавки, но сделать пиар на признании нищеты области, в которую вот-вот нагрянут миллионы туристов, увы, ни губернатору, ни замполпреду не получится. Поэтому эта часть правды осталась за кадром. В фокусе — отставка по этическим соображениям, высокопоставленные спасатели, «голодающие люди», которые оказались не совсем голодающими, но очень бедными.