«С правом на надежду»: жизнь в детдомах области

«Хуже, чем в тюрьме» 

Первой в графике выезда значилась большеисаковская школа-интернат, которая работает с детьми, обучающимися по специальным образовательным программам «8 вида». Если говорить корректно, то речь идет о детях, которые в 9 классе могут освоить программу 5 класса общеобразовательной школы. 14-летние школьники проходят на уроках русского языка части речи — глагол и имя существительное. В учреждении всего 17 девочек и больше 50 мальчишек в возрасте от 12 лет и старше, у всех — непростые диагнозы. Большинство детей переведены в школу-интернат из обычных детских домов, поскольку они не смогли учиться в обычных школах, в которые направляют детдомовских воспитанников.

Было понятно, что Алексей Силанов решил побывать здесь не случайно — в начале января в социальных сетях и на ряде региональных интернет-порталов появилось открытое письмо бывшего социального педагога учреждения Ольги Ивановой. Она утверждала, что в школе-интернате детей недокармливали, некоторые из них даже падали в голодные обмороки, что детей заставляли постоянно заниматься физкультурой, избивали и в качестве наказания отправляли в детскую психиатрическую больницу в пос. Прибрежный, где некоторые из подростков проводили по несколько месяцев. Однако официальной причиной планового выезда был назван указ президента Путина от 28 декабря «О мерах поддержки детей, оставшихся без попечения родителей», призванный поддержать российское усыновление.

Силанов предложил уполномоченному по правам ребенка Анжелике Майстер, программному директору организации ЮЛА Виктории Осипенко, члену Общественной палаты Марине Матюниной и другим представителям общественных организаций познакомиться с жизнью и бытом детей, а сам вместе с директором учреждения Альбиной Быстровой отправился по коридорам.

Быстрова попросила гостей сначала зайти в местный спортзал, где тренировалась футбольная команда. Выяснилось, что с футболом у местных воспитанников все в порядке — специальный стенд в коридоре у входа в интернат не вмещает всех кубков, медалей и грамот, которые завоевывали в разное время футболисты учреждения.

Затем делегацию проводили в столовую. Было видно, что гостей тут ждали: полы сияли чистотой, в воздухе стоял легкий запах хлорки, на столах были пирожки и бананы. «Детей кормим хорошо, единственное, что не выполняется норма по сухофруктам, но это дети почему-то не любят сухофрукты», — развела руками директор учреждения.

Делегация проследовала на второй этаж, где располагались учебные кабинеты. Журналистам разрешили заглянуть в классы, в которых занимались дети, но пообщаться с ними не удалось. Затем инспекции показали комнаты, в которых живут воспитанники. Каждая — на четыре кровати. Ни рисунков на стенах, ни книжек на полках. «Тут же совершенно нет личного пространства! Хуже, чем в тюрьме, — удивлялась руководитель организации Виктория Осипенко. — Мальчики живут на одном этаже с девочками, наверное, это тоже неправильно».

Альбина Быстрова, тем временем, привела гостей в кабинеты труда, где девочки изучали мережку, а также на небольшую кухню. «Здесь мы помогаем ребятам получить обычные бытовые навыки — приготовить обед, постирать белье, заварить чай. Чтобы они выходили в большую жизнь подготовленными», — отметила директор интерната. Журналисты попросили открыть холодильник, в котором оказался лишь десяток яиц и масло. Быстрова сказала, что, скорее всего, продукты еще просто не получены.

После рейда все вновь собрались в актовом зале. Альбина Быстрова попыталась рассказать о достижениях школы-интерната, но вице-премьер Алексей Силанов прервал ее, предложив участникам комиссии задавать вопросы.

«Усыновляют ли ваших детей, как происходит их адаптация, сколько из них к 25 годам живут самостоятельно, где потом работают?» — поинтересовались участники рейда.
«Вы должны понять, что дети у нас особые, и в правительстве области они потом не работают. В семьи их, к сожалению, тоже не берут, — ответила Быстрова. — Наша основная задача — привить им трудовые навыки, объяснить, что они должны зарабатывать сами. И если они потом работают где-нибудь грузчиками, мы тоже считаем это успехом». По ее словам, адаптируются к дальнейшей жизни потом около 60% выпускников интерната. О судьбе остальных она не сказала.
«А сколько заводят семьи?», — не сдавались проверяющие.
«Вы знаете, мы ведь пытаемся им объяснить, что очень важно, чтобы они не оставляли своих детей. У нас была ситуация — пришел на встречу 20-летний выпускник и с гордостью сказал, что стал отцом, — ответила Быстрова. — Я спросила у него, живет ли он вместе с ребенком и матерью, помогает ли им. Он сказал, что не живет, но вновь повторил с гордостью, что стал отцом. Я ему объяснила, что нельзя так, нужно работать и помогать ребенку». Однако вопрос, почему 20-летнему молодому человеку это объяснили только сейчас, она также отставила без ответа.

В итоге проверяющие сошлись на том, что внешне дела в школе-интернате обстоят весьма неплохо — дети ухожены, развиты, играют в шахматы. «Но почему нет специального органа, который помогал бы им потом адаптироваться к жизни? В других регионах есть специальные чиновники, которые этим занимаются, а у нас ребенка выпустили, выучили в ПТУ рабочей специальности, а потом отправили в свободный полет и все», — не сдавалась Виктория Осипенко. Эту проблему признал и вице-премьер Алексей Силанов. Он рассказал, что дети получают на свои расчетные счета пенсии, после совершеннолетия им покупают квартиры. «И вы знаете, когда выпускники интерната достигают 18 лет, вокруг вдруг внезапно появляются неизвестные „родственники“, которых интересует жилье и деньги этих ребят. Да и сами ребята „приспосабливаются“ к жизни весьма интересно. К примеру, дали им новые квартиры на ул. Минусинской, так трое ребят стали жить в одной квартире, а другие стали сдавать внаем», — рассказал Силанов. По его словам, сейчас происходят изменения в федеральном законодательстве, которые позволят сохранить жилье сирот от посягательств неизвестных «доброжелателей». «Ну и, конечно, нужно работать над постинтернатной адаптацией, чтобы дети не терялись потом в „свободной“ жизни», — заключил он.

Силанов также рассказал о том, что в настоящее время министерство образования области проводит проверку по фактам, изложенным в открытом обращении бывшего социального педагога Ольги Ивановой, которое появилось в Интернете. «Не подумайте, что мы приехали сюда сейчас в первый раз. После того, как письмо появилось, сюда нагрянули всевозможные инспекции и проверяющие, причем они приезжали не так, как мы, а неожиданно. Конечно, если факты подтвердятся, то будут приняты меры. Если нет, то коллектив учреждения будет иметь право на ответ», — заключил Силанов.

«Внешне все, конечно, прекрасно. Но это, наверное, верхушка айсберга. И как оно тут на самом деле, как обращаются с детьми, мы вряд ли узнаем. Да и президент со своим указом об активизации российского усыновления тут не поможет», — резюмировали общественники, покидая Большое Исаково.

Кризис усыновления 

Следующим маршрутом на пути проверяющих стал детский дом «Надежда» на ул. Камской в Калининграде. Гостей встретила «хозяйка» детского дома Надежда Дулебенец. Детдом был создан на базе бывшего детского садика в 1994 году, его учреждал Морской торговый порт. И название ему дали в честь директора — «Надежда». Правда, в конце 90-х передали учреждение муниципалитету.

Проверяющим показали шикарный спортзал с сауной, уютные детские спальни для дошколят и кабинеты. В комнатах для воспитанников постарше стояли не только кровати, но и тумбочки, столы, навесные полки, забитые книжками и игрушками, на стенах висели рисунки, нарисованные детьми. В комнате для девочек на полочках — косметика, лак для ногтей и бижутерия рядом с учебниками.

В столовой «не по расписанию» обедал мальчик-девятиклассник. «Никто не водит их на обед колонной. Пришел ребенок из школы или из секции, пообедал, потом пошел заниматься своими делами», — рассказывала директор учреждения. «Совсем, как дома», — вздыхали проверяющие. Все дети, с которыми удалось пообщаться, совершенно не отличались от обычных детей, живущих в семьях. Такие же открытые, спокойные и любопытные. По словам директора детдома, с воспитанниками «Надежды» занимаются волонтеры, обучают английскому языку и танцам.

«Учусь в 9-м классе, собираюсь учиться в школе дальше, а потом поступать в КГТУ на программиста, — рассказывал мальчик, которого мы встретили в столовой. — Здесь еще живет моя сестра, а старший брат уже закончил школу, живет в общежитии. Нам на счет каждый месяц перечисляют деньги за аренду нашей квартиры, в ней сейчас живут квартиранты».

В корпусе для малышей расположилось несколько комнат «постинтернатной адаптации». «Мы принимаем наших выпускников, которые где-то учатся после школы, но им просто негде жить. Продукты они покупают сами, готовят тут на кухне. Оплачивают за комнаты коммунальные услуги», — рассказала директор детдома.

По итогам рейда у проверяющих практически не осталось вопросов, только один — как часто усыновляют детей.

«В 2012 году на усыновление у нас ушло 3 ребенка, все они уехали в Италию, 13 детей „ушли“ под опеку и вернулись в родные семьи. Знаете, ведь бывает так, что приезжают люди из других регионов, берут детей под опеку, а уже у себя в области проходят процедуру усыновления, — рассказала Надежда Дулебенец. — Но бывает и так, что приходят к нам люди, которые хотят взять ребенка в семью, а ребенок уже сам не идет. С малышами проще, да они у нас почти и не задерживаются, уходят в семьи, сложности только с теми, у кого диагноз серьезный стоит. А вот с теми, кто постарше, уже не так все просто».

Надежда Дулебенец рассказала, что детдом пытается работать с родителями и родственниками своих воспитанников. «Перевелись к нам два мальчика из детдома „Родничок“, в котором сейчас детский садик открыли. Мы нашли отца одного из них в Литве, и он его забрал. Второй уехал в „большую Россию“ к родственникам, которых мы нашли. Вот работаем с матерью, которую ограничили в правах на двух девочек, нашли ей работу. Но она заявила, что сожитель ей работать не разрешает. А дома холодильник пустой», — рассказала директор детдома.

Журналисты поинтересовались, почему так туго идет процесс усыновления в Калининградской области, ведь наш регион — чуть ли не единственный в России, где предусмотрена выплата в 600 тыс рублей на улучшение жилищных условий для усыновленного ребенка.

«Не все так просто, наверное, потому что в нашей области сейчас нет такой активной кампании по усыновлению. Увы, только одно СМИ долгие годы размещает совершенно безвозмездно информацию о детях, которые ищут семью. Многие другие просят за это деньги», — развела руками начальник отдела учета детей-сирот Ирина Балашова.

Тем не менее, как отметил Алексей Силанов, ситуация с детьми-сиротами в Калининградской области все же лучше, чем несколько лет назад. Сегодня большая часть ребят воспитываются в замещающих семьях — находятся под опекой или в приемных семьях. В детдомах остаются чуть больше 1200 детей из 6219, не имеющих родителей. «Конечно, мы должны сделать все, чтобы дети могли жить в семьях, потому что каким бы ни был хорошим детский дом, ребенку лучше в семье», — сказал Алексей Силанов. Правда, какие именно меры будет принимать правительство, чтобы активизировать усыновление и дать детям надежду на семью, он так и не сообщил. По всей видимости, региональные власти будут над этой проблемой «работать дальше».

Текст — Оксана МАЙТАКОВА, фото — Виталий НЕВАР

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter