Глава «Автотора»: мы читали все разговоры губернатора с президентом

После подписания соглашения о сотрудничестве с правительством области в минувшую среду глава «Автотора» Владимир Щербаков в долгой беседе с журналистами рассказал о том, как на фоне сокращения полутысячи сотрудников и 50-процентного спада производства намерен строить автокластер, кто «продвинет свой бизнес ещё раз» при помощи новых преференций после 1 апреля 2016 года, каковы масштабы нынешнего кризиса и роль в нём «этих ребят» с Запада, а также — почему он и его команда всё же не хотят платить налоги в Калининграде. «Новый Калининград.Ru» выбрал наиболее красноречивые заявления бывшего первого заместителя главы кабинета министров СССР для публикации без купюр.

От редакции: вопреки изначальной договорённости о личном интервью с Владимиром Щербаковым, встреча была проведена в формате пресс-конференции с участием представителей четырёх калининградских СМИ. В связи с этим редакция посчитала возможным опубликовать материал без предварительного визирования текста, обычно предшествующего публикации интервью.

О соглашении о сотрудничестве с правительством области

На 2015 год, по словам губернатора Николая Цуканова, региональные власти смогут выделить порядка 400 млн рублей, в дальнейшем программа предполагает выделение до 3 млрд рублей. «Если будет необходимость привлечь дополнительные средства, чтобы привлечь инвесторов, и мы увидим, что у инвестора есть желание вложить большую сумму… А мы понимаем, что каждый вложенный государственный рубль сможет привлекать от 3 до 10 рублей частных инвестиций… Мы готовы эту сумму увеличить, если будет необходимость строить дополнительные сети», — сказал Николай Цуканов.

…Мы сегодня подписали не инвестиционное соглашение, мы сегодня подписали соглашение о сотрудничестве и партнёрстве. Что является рамочными условиями сотрудничества. И договорились в течение максимально короткого времени — губернатор говорит, что хотя бы в июле —подготовить и подписать инвестиционное соглашение, в котором всё это закрепить.

Мы-то можем взять на себя инвестиционные обязательства, что мы сейчас и демонстрировали в этом соглашении. А губернатору-то сложнее. Потому что, как вы знаете, лимиты ФЦП всё время плавают, сегодня они есть, завтра их нет. Как он может подписаться под тем, что он их инвестирует, если ему завтра Силуанов скажет: «Денег нет, старик, и не будет»? И что ему делать?

Поэтому они, конечно, ищут всякие обтекаемые формы, они не могут быть реальными гарантами этих инвестиций. Хотя обещают сделать максимум, чтобы эта программа была профинансирована.

…Мы делаем всё в две очереди. Сейчас мы говорим об одной части территории, это первая очередь, в неё входит часть промышленной зоны, где будет реализован проект BMW, а кусок территории, где должен был разместиться автогород, переделывается под промышленную зону. На инфраструктуру для первой очереди, как говорит губернатор, он деньги найдёт.

Но есть вторая часть территории, требующая инфраструктуры — на неё сегодня денег нет. Она стоит примерно 3 миллиарда. Плюс — миллиард как минимум нужен на социальную инфраструктуру. Раз здесь есть люди, раз есть производство, должна быть поликлиника, пожарная часть, полиция — всё это бюджетные затраты. То, что их у губернатора сегодня нет, не означает, что мы в них не нуждаемся. Значит, будем искать решение. Это требуется, чтобы нормально реализовать весь проект.

…Вся проблема в том, что сегодня нельзя пойти в банк и попросить кредит. У нас кредитные линии открыты, нам кредитные линии на 600 млн евро открыл ВТБ, на 20 млрд рублей — «Сбербанк». Кредитные линии-то открыты, но деньги взять не можем. На инфраструктуру дадут, нет вопросов, но мы должны показать, куда мы её будем подсоединять.

Банк фактически берёт риск на себя. Он должен дать деньги, ты зароешь их в землю, а потом скажешь — извини, мол, старик, не получилось, забери трубу. А банку она зачем? Она ведёт из ниоткуда в никуда.

О механизме субсидирования таможенных платежей резидентам ОЭЗ и «ребятах-птичниках»

…Этот вопрос больше не требует дискуссии. Постановление правительства подписано в пятницу на прошлой неделе. Просто оно ещё не вышло, но оно уже подписано. Механизм там чётко закреплён, фантазий теперь уже не требуется. Другой вопрос — посмотрим, как оно будет работать в реальности. После этого, вполне возможно, потребуются какие-то пожелания, что-то в нём изменить. Но в пятницу вечером Медведев документ подписал. Просто сюда ещё не дошло ничего, постановление ещё не имеет номера. Может быть, сегодня номер появился, но вчера я проверял, номера не было.

…То, что он (Николай Цуканов — прим. «Нового Калининграда.Ru») протолкнул эти решения по субсидиям для выравнивания рынка, в том числе и методику, — он дал возможность тем, кто хочет работать, базу для того, чтобы делать свой бизнес. Он сделал, что мог. Наверное, там ещё предстоит от документа до реализации большая дистанция.

Сегодня одни говорят: мы будем возвращать вам выравнивание таможенных пошлин. В это время встаёт Силуанов (министр финансов РФ — прим. «Нового Калининграда.Ru») и говорит: так, все статьи расходов режем на 10 процентов. А потом выходит и говорит: мало на 10, режем на 20! Ну так если тебе вернут только половину таможенной пошлины, это же только начало, первый год, а у нас впереди ещё годы. Значит, через какое-то время тебе вернут только 10 процентов от таможенной пошлины, и всё кончилось? Да, постановление есть, всё есть — но только ничего не работает, у нас таких законов навалом.

Как поведут себя калининградские предприниматели? Не берусь сказать. Важно — есть ли здесь бизнес, который хотел бы воспользоваться этим делом? Вот мы явно хотим. Мы такие. «Мираторг», ребята-птичники (компания «Продукты питания» Стефано Влаховича и Владимира Кацмана — прим. «Нового Калининграда.Ru»), «СОЯ», наверное, производители пластмассы-химики. Вот с ними мы периодически встречаемся.

Я убеждён, знаю, как они мыслят, что они думают. Они совершенно точно будут пользоваться этим, продвинут свой бизнес ещё раз.

О губернаторе Калининградской области Николае Цуканове

…Вы знаете, я никогда не хвалил губернатора и, тем более, не собирался выступать агитатором в его попытке выйти на выборы. Но я откровенно скажу: в моём понимании, за всю историю был первый губернатор — Маточкин, который правильный заложил с нашей помощью, с моей лично, заложил закон. Там были недостатки, которые мы не сумели исправить. Но ситуация сложилась так, что вышел закон 13-ФЗ такой, какой он вышел. Потом был закон 16-ФЗ, который был сделан вопреки губернатору Егорову. Но он был в этом не силён, вопреки товарищам Цикелю и Пирогову (вице-губернаторы в кабинете Владимира Егорова — прим. «Нового Калининграда.Ru»), они занимались этим. Мы его переделывали вместе с федералами. Он получился таким, каким он получился, я не хочу его ни хвалить, ни критиковать — это то, на что удалось договориться. Был Боос, который сделал очень много, в моём понимании, полезного с точки зрения того, что притащил сюда, наконец, первые федеральные деньги, нормально использованные. В результате чего появилась дорога, появились какие-то объекты. У него были какие-то недостатки, но он хоть какой-то след оставил. Сегодня скажи — кто сделал дорогу? Ясно, кто сделал. После многих губернаторов вообще памяти не осталось.

В моём понимании, Цуканов в этом году сделал по результатам столько, сколько остальные, если собрать их лучшее. Он денег притащил кучу, хорошо ли, плохо ли — оценивают по-разному. Но появляется театр, появляются школы, появляются центры федеральные всякие, перинатальный появился, вроде бы вот-вот сердечно-сосудистый выйдет, ещё что-то. Появились какие-то вещи. Появились университеты. Появилось большое количество денег под футбол. На самом же деле не футбол главное. Мне лично казалась мысль авантюрной — взять в центре города посадить… Потом, выслушав его аргументы, понял: с точки зрения руководителя он поступает достаточно мудро.

По-русски говоря: получится там футбол, не получится — хрен с ним. Но дороги мы все выровняем, инфраструктуру всю выправим, центр города сделаем. Ну, не будет футбола — и не будет. Ну, будет стадион мешать — переделаем стадион, что за проблема? Самое главное — мы решили те проблемы, на которые мы никогда не получим денег, а своих у нас никогда не будет.

«В регионе непростая ситуация. К сожалению, на инвестиционной привлекательности отрицательно сказываются искусственные, но объективные причины — 2016 год. Инвесторы не понимают правил, по которым они смогут работать „за пределами“ 2016 года, — сказал Цуканов. — Хотя Правительство РФ разработало ряд мер, пока они вызывают больше вопросов, чем ответов».

…То, что мы ходили по всем кабинетам и доказывали, что это нужно — не секрет. Для того, чтобы реализовать идею кластера, чтобы Дмитрий Анатольевич Медведев сюда приехал, принял те решения, которые он здесь принял, за три года у нас было 8 личных поручений президента и четыре поручения лично Медведева. Когда он поручал найти решения, найти решения, найти решения. Ну, мы тоже этому способствовали. Часть писем, на которых стоят эти резолюции, писали по нашему вопросу, а подписывал их губернатор. Он ходил с этими письмами туда, он доказывал, мы тоже доказывали и орали на всех углах. Говорили: подумайте, что дальше-то будет? Ну, закроется «Телебалт», закроемся мы, закроется птица, закроются химики — вы с чем собираетесь оставить Калининград? Вернуть его в 1994 год? Тогда не обижайтесь. За Крым проголосовали в одну сторону, а где гарантии, что здесь не проголосуют в другую, если вы сами доводите людей до того, что они уже воем воют? И такие аргументы были.

Я отдаю дань губернатору, потому что мы пытались многие вопросы решать с другими губернаторами, до него — нет. Говорили, что не понимают, обещали сделать: «Давайте мне письмо, при вас подписываю, иду туда». Потом неделю ищем — где? Не бывает так, чтобы они исчезли, у нас там тоже есть своё понимание, как циркулируют письма, у нас Шипов (Виталий Шипов — экс-мэр Калининграда, ныне — старший вице-президент «Автотора» — прим. «Нового Калининграда.Ru») полжизни в аппарате проработал, Драганов (бывший глава таможенного комитета РФ, ныне — президент «Автотор Холдинга» — прим. «Нового Калининграда.Ru») в другом аппарате, я тоже работал в этой системе.

Конечно, мы быстро находим, где он был, когда был, сколько был, о чём говорил. Потому что все разговоры, которые ведутся с президентом и премьером, все стенографируются или записываются. Вопрос только один: есть у тебя возможность добраться, чтобы понять, о чём шёл разговор и как. Он может вернуться сюда и рассказывать всё, что он считает нужным. Но мы-то совершенно точно знаем, потому что мы читали.

Как у Высоцкого, знаете: «Кто мне писал на службу жалобы? Не ты, да? Да я же их читал!». Здесь тот самый случай. Мы совершенно точно знаем, что там происходило. Поэтому я вам откровенно говорю: губернатор приложил максимум усилий.

К нему можно предъявлять какие-то другие претензии. Но с точки зрения того, что он бился очень патриотично за Калининградскую область — даже не сомневайтесь. База в этом смысле не вся, в моём понимании — процентов 70 сегодня создана. Но 70 процентов это очень много.

О сокращении персонала на «Автоторе»

…Я хочу, пользуясь случаем, принести извинения не только тем, кого мы сами вынуждены были уволить. К увольнению у нас почти 500 человек, из них больше половины уже уволены по соглашению сторон, вторая часть будет уволена до 1 июня. У нас был выбор: или мы сохраняем эту численность, тогда средняя зарплата должна упасть в 2 раза, грубо говоря. Если в прошлом году средняя зарплата у нас была 30 тыс рублей, значит всех нужно было перевести на 15–17 тыс рублей. Тогда все страдают, кроме того, при такой зарплате мы не можем получить никакого качества автомобиля, все перестают относиться к труду нормально.

Поэтому мы пришли к выводу, что надо идти другим путём: надо, как ни болезненно, сократить какую-то часть работающих, за счёт этого поднять среднюю зарплату. Сейчас, выведя 250–260 человек, мы подняли зарплату примерно до 25 тыс рублей. К концу мая, когда уволятся остальные, средняя зарплата будет выходить в районе 32 тыс рублей. Это даёт нам уверенность в том, что остальные смогут нормально жить, нормально работать. И понимать, для чего они ходят на работу.

О неучастии «Автотора» в госпрограммах сохранения занятости в автопроме

На поддержку стабильности на рынке труда в этом году из федерального бюджета будет выделено около 20 млрд рублей. Четыре региона — Татарстан, Алтайский край, Самарская и Тверская области — уже получили 1,8 млрд рублей на эти цели. Средства пойдут на поддержку АвтоВАЗа, КамАЗа, Алтайского вагоностроительного и Тверского вагоностроительного заводов.

…Есть программа для заводов с очень глубокой локализацией. Я работал на двух из четырёх заводов, которые попали в эту программу. И я вам могу сказать: если бы я снова был на своей прежней должности председателя Госплана или министра экономики в сегодняшнем понимании, хотя это совсем не одно и то же, я бы поступил так же, как поступило Правительство РФ. Что такое КаМАЗ или ВАЗ? У них весь металл практически российский, все пластики российские, двигатели делают у себя, коробки перемены передач — у себя. Две тысячи поставщиков — у себя, в России. Представьте себе.

И «Автотор», который закупает комплекты. Да, есть железная дорога, есть порты, 250 компаний в регионе, которые так или иначе на нас работают. Кто-то ремонтирует оборудование, кто-то привозит масла, кто-то стройку ведёт. Понятно, что вокруг нас довольно много народу. Поэтому мы и говорим — три человека на одного нашего работающего. Но несравнимые вещи: если остановится ВАЗ или у него упадёт производство — а у него падение ещё круче, чем у нас, — это означает, что останавливаются металлурги, останавливаются шахтёры, останавливаются добытчики руды, химические заводы. Потому что некуда всё это девать, исчезает потребитель.

Конечно, в этой связи нужно помогать этим четырём заводам — ГАЗу, ВАЗу, КаМАЗу и УАЗу. При всём том, что мне, конечно, тоже обидно. Мы же тоже автомобилестроители. Больше того, если говорить с точки зрения экономики, то мы — вторые в России по количеству автомобилей после ВАЗа, но по объемам товарной продукции мы первые.

О падении производства на «Автоторе»

…Очень сложно говорить о реальной динамике. Но для нас это выглядит так: если, например, в 2012 году мы собрали примерно 252 тыс автомобилей, в 2013-м — 245 тыс, в 2014-м — 185 тыс, то план на этот год — пока ориентируемся на 80 тыс автомобилей.

Надежда есть всегда. Но у нас есть заказы дилеров и дистрибьюторов. Сегодня ситуация такая: тренд по рынку всё равно падает. Правительство приняло ряд постановлений, в частности — открыли автокредитование, открыли автолизинг, выделили деньги туда. Правительство думает, что эти меры существенно изменят и вектор, а не только скорость падения. Рынок вместо падения приобретёт подъём или стабилизацию. Мы — производители. Мы работаем под рынок. Пока рынок этих показателей не обнаружил. Пока мы исходим из того, что заказы у нас были, а сегодня всё ещё продолжается снижение этих заказов. Потому что рынок пока всё ещё не приобрёл другой динамики.

С начала года падение у нас, по сравнению с прошлым годом, если грубо, то примерно в два раза. Но здесь очень своеобразная вещь происходит, которая очень сильно сказывается на экономике Калининградской области тоже. Считается, что один рабочий на автомобильном производстве даёт, в классике, 7–8 рабочих мест в других отраслях. Кто-то производит металл, кто-то пластики, так далее, по цепочке. У нас этой локализации ещё нет, у нас есть сборочная локализация. Поэтому у нас коэффициент сопряжения — примерно 3 человека в смежных отраслях на одного на производстве.

Группа компаний «Автотор» скорректировала свои планы по развитию в Калининградской области автомобильного кластера, который должен разместиться в районе пос. им. А. Космодемьянского. К 2016 году компания намерена выйти на производство 100 тысяч автомобилей. Изначально планировалось, что к 2016 году предприятие выйдет на выпуск 200 тысяч автомобилей. По словам генерального директора ООО «Автотор Холдинг» Александра Сорокина, планы пришлось скорректировать из-за того, что произошло два кризиса подряд, сложилась непростая ситуация после воссоединения Крыма с Россией, также повлиял на ситуацию украинский конфликт. Сорокин отметил, что рынок легковых автомобилей потерял 25%.

Мы начали уменьшать объемы производства. Когда правительство отчитывается, оно показывает валовый региональный продукт. Это своеобразный показатель, для оценки деятельности правительства. Это, по существу, то, что сделано на территории Калининградской области. Но проблема в том, что перевозится, потребляется, приносит налоги не валовый региональный продукт, а товарная продукция. Ну, например, вы купили польский или литовский помидор. В валовый региональный продукт вошла только услуга магазина плюс транспортировка. Фактически — торговая наценка. А если вы этот помидор у себя вырастили, то совсем другое дело.

Применительно к автомобилю это выглядит так: в валовом региональном продукте мы составляем примерно 10–12 процентов, потому что у нас не очень большой объем локализации. А в товарной продукции мы занимаем 50 процентов в Калининградской области. Вот эта товарная продукция определяет все денежные потоки. Например, когда вы берёте кредит на автомобиль, вы берёте его не на весь объем затрат «Автотора», вы берёте кредит на автомобиль. Вы перевозите не объем затрат «Автотора», а перевозите автомобиль. По этой логике получается, и мы много раз обращали на это внимание, публикуя свои отчёты, что мы не только производим 50 процентов товарной продукции во всей области, мы ещё и даём 50 процентов вагонооборота железной дороге и 70 процентов загрузки портов, Балтийского и морского, в Калининграде. И как только у нас штуки пошли вниз, сразу проявилось падение. В ВРП — на 4–5 процентов, это не является такой проблемой, правильно правительство говорит. Больше дала консервная промышленность, пойдя вверх, кто-то ещё, продовольствие, выращивание мясного скота, молоко. Это демпфирует сбой. Но в товарной продукции — не демпфирует. Если мы не привезли контейнеры, то порты остаются без работы. Железная дорога — без работы, вагонооборота нет.

…В прошлом году, даже после падения объемов, мы произвели почти на 200 млрд рублей товарной продукции. Заплатили 41 млрд налогов, в том числе 4,2 млрд — в региональный бюджет. А это, извините, 12–13 процентов собственных доходов. Второго такого налогоплательщика в области нет. А если сюда добавить ещё хотя бы железную дорогу и порты, то понятно, что 15–16 процентов регионального бюджета дала работа автомобильного производства. И тут вдруг всё это начинает рушиться, таких объемов больше нет. На следующий год региональный бюджет недополучит серьёзные деньги. Я не знаю, сколько они недополучат, но понятно, что четырьмя миллиардами даже близко не пахнет.

Об экономическом кризисе 2014–2015 годов и роли в нём Запада

…Сейчас, безусловно, тяжелее, чем в 2008–2009 году. Тогда это был чисто финансовый коллапс, временный. Всем было понятно, что это результат своеобразной политики правительства России, денежно-финансовых властей, Минфина и Центробанка. Когда инфляцию, чтобы отчитаться перед населением, президенту показать красивое лицо, держали, как котёл, который уже кипит вовсю, но крышку держат. Но когда поняли, что сейчас рванёт, сняли крышку, пар вышел, её опять закрыли.

Сегодня ситуация совсем иная. Сегодня изменились источники покрытия. Кроме того, нас, по существу, обнесли невидимым забором. Займов нет, финансы из-за рубежа привлечь крайне сложно. Хорошие технологии и оборудование купить крайне трудно в базовые отрасли.

Нефть уронили. Это же не результат рыночных действий, это сознательная политика на обрушение, то же самое, что проделали с Советским Союзом. Я живой свидетель этого дела и, в некотором смысле, даже участник. Что мы делали в СССР в силу того, что не могли всё производить? Ситуация была такая: примерно 10 процентов продукции шло у нас в потребление населением. Остальное — это было неконечное потребление. Кто-то добывает руду и уголь, из этого делают металл. Из металла делают двигатели, лист, так далее. В конце выходит танк или военный самолёт. Или пушка. Ну и всё, а зарплату-то все должны получить. Деньги надо инвестировать в технологии. А в конце — только танк. Значит, государство его же должно и оплатить. Если делается машиностроительная продукция — станки или трактора, они делаются, чтобы снова добывать уголь, руду или переплавлять их. Поэтому мы работали как perpetuum mobile, только 10 процентов продукции шло в конечное потребление. То есть выходил автомобиль, телевизор, костюм, продукты питания.

Глава государства Владимир Путин считает, что пик проблем в экономике России пройден. Об этом он заявил во время прямой линии. В частности, президент упомянул, что выплачены внешние кредиты, скорректирован курс рубля. «Мы провели корректировку курса национальной валюты, и ничего не лопнуло», — сообщил Путин.

Что сделали «эти ребята»? Они посидели, подумали, проанализировали и поняли, что если перекрыть Советскому Союзу каналы ввоза продовольствия и ширпотреба, то напряжение внутри будет такое, что всё взорвётся. Потому что у нас до 70 процентов по отдельным направлениям был импорт. Например, по фармацевтике. Раньше такой практики эмбарго не было, к тому же она совсем уж бесчеловечная. Поэтому они поступили проще: они взяли, договорились с арабами и «опустили» нефть. Когда нефть с 30 долларов за баррель упала до 8 долларов за баррель, через год в нашей экономике ничего невозможно было сделать. Вы-то молодые, не все помните, вряд ли смотрели кадры, когда заходишь в магазин, а там просто ничего нет. Вообще. Кроме, может, лаврового листа пакетика жёлтого.

А дальше пошёл ажиотажный спрос, люди поняли, что с продовольствием беда, начали скупать всё про запас — и пошло. И американцы все над нами смеялись: вас, русских, мол, не поймёшь: купить ничего невозможно, домой в гости к кому ни придёшь, у всех холодильник не закрывается от жратвы. Это и есть ситуация, которая создаётся искусственно.

Сегодня некоторые из них не скрывают, что хотели бы повторить ровно этот сценарий, считая, что Россия по-прежнему очень сильно зависит от внешних поставок. Если создать ситуацию, голода не будет, но напряжение будет большое. И бурчание внутри страны будет очень большое. И, главное, они не скрывают, что надо подорвать доверие к президенту, да и всё. Считают, что после этого можно будет говорить другим языком. Ну, по крайней мере, к этому склоняется большинство политологов, у меня такая же точка зрения.

Поэтому я оцениваю сегодняшнюю ситуацию гораздо серьёзнее, чем в 2008–2009 году. Там было ясно: провалились — да, потом напряглись, вылезли.

О новой концепции автокластера

…У области появляется большая дырка в бюджете, в собственных доходах, по крайней мере. Два варианта, как всегда, в такой ситуации, когда денег нет: или ползёшь в федеральный центр с протянутой рукой, просишь деньги — что-то, наверное, дадут. Есть программы, которые правительство России сокращать не будет. А на что-то не дадут.

И тогда у тебя единственный нормальный выход: ты должен найти возможность роста экономики. Никакого другого способа получить в бюджет деньги не существует. Должна расти экономика. Поэтому мы находимся в точно такой же ситуации, и мы должны нарастить свою экономику.

Поэтому наши интересы совпали, мы предложили правительству на основе того проекта автомобильного кластера, который мы разработали, преобразовать его в производственную зону областную, в которой часть территории, примерно 350 из 450 гектаров, будет зона, которой будет заниматься правительство Калининградской области, туда они будут приглашать всех инвесторов. А 100–120 гектаров будет, собственно, автомобильный кластер, где будут два новых автомобильных завода к 2017 году, где мы начнём строить заводы по производству компонентов. Естественно, возникает вопрос: в этих условиях, когда рынок падает, не авантюра ли это?

…У нас своя боль в этой ситуации. С одной стороны, очень рискованно, с другой стороны, честно говоря, у нас выбора особого нет, я не хочу это скрывать. Проблема заключается в том, что в 2017 году у BMW и у других наших партнёров начинает меняться платформа, происходит совершенно другой класс автомобилей, другая жизнь. Начиная от двигателей всяких, водородных, электрических, кончая IT-технологиями управления автомобилем, когда машины движутся, условно говоря, без участия водителя. И эти автомобили требуют совершенно другого производственного базиса. Их нельзя производить в тех цехах, где мы работаем сегодня, на «Янтаре». Металла полно, полы не те, электрическая сеть вся не годится, потому что она бог знает какая. В самом корпусе-то мы сделали, но всё остальное построено до Первой мировой войны. Поэтому добиться стабильности энергообеспечения никакими трансформаторами и стабилизаторами невозможно. Вода не годится…

Понимаете, всё это становится прошлым веком. Нам нужна новая площадка или мы лишимся этого бизнеса. Поэтому, когда мы начинаем сейчас строить, мы часть будущей прибыли, которую планируем получить, берём в кредит и инвестируем сегодня, чтобы создать базу, на которой мы можем эти будущие прибыли зарабатывать. Если прибыли не будет, не будет возвратности инвестиций.

Но ничего вообще не будет, если не будет технически приемлемых условий производства. Так же, как сегодня BMW нельзя произвести в сарае, никто этого не позволит. Поэтому мы вынуждены идти на эти инвестиции. В этом смысле, конечно, очень трезво оцениваем все свои риски. Риск есть, но это рассчитанный риск — думаю, мы с этим справимся.

Об уходе General Motors из России и альтернативных партнёрах

…Мы сегодня очень активно ищем замену General Motors. У нас есть кое-какие достойные варианты. Конечно, полную замену GM найти сегодня нереально. Потому что и «Opel» и «Chevrolet», несмотря на то, что эти конкретные модели устарели, это всё же мощь GM. Это серьёзная компания.

…Мы открыли сборку с индийцами, Tata. в ближайшее время будем делать церемонию открытия с турецкой компанией очень крупной (Ford Otosan, меморандум о взамопонимании был подписан в 2014 году, тестовая сборка должна была начаться в декабре, серийное производство — в феврале 2015 года — прим. «Нового Калининграда.Ru»).

Там, понимаете как, все же хотят делать бизнес. Ну нельзя американцам с нами делать бизнес напрямую. Нельзя — и нельзя, но у американцев есть совместные предприятия в других странах, с которыми у нас другие отношения. И которые не объявляют нам эмбарго. Значит, будем работать из этих стран.

О перспективах роста автомобильного рынка в России

…Правительство считает, и они имеют основание для таких утверждений, что в 2016 году экономика пойдёт вверх. В том числе все сегодня говорят, что и рынок в 2016 году обязательно пойдёт вверх. С объективной точки зрения я верю в эти цифры. Потому что ситуация такая: дороги у нас общественные, железная дорога, авиационное сообщение, автобусное стали непомерно дороги, их просто нет в отдельных случаях. Так же, как сняли электрички, вплоть до того, что пришлось Путину под телекамеры делать всем сильное внушение.

Один транспорт остался — автомобильный, частный. А здесь ситуация такая: у американцев на тысячу человек населения примерно 1150 автомобилей. У некоторых по два автомобиля на человека в семье. В Европе, в зависимости от страны, от 400 автомобилей до 700 автомобилей. Но там есть железная дорога.

Производство легковых автомобилей в стране в январе 2015 года снизилось на 25,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Соответствующие данные содержатся в оценке промышленного производства в стране, опубликованной Росстатом.

…А у нас приходится 150–170 автомобилей на тысячу человек, смотря как считать, по какой статистике. Но треть из них ещё надо выбросить из «считалки», потому что это автомобили старше 20 лет. Какие-нибудь первые «Жигули». Мы же берём статистику по ГАИ. Я как-то полез, выяснил: «Автоваз» выпустил около 30 млн автомобилей. Знаете, сколько снято с учёта? Около тысячи. То есть автомобилей в живых давно уж нет, но документы дома держат. На всякий случай. Раньше продавали, чтобы можно было восстановить под любой автомобиль. Поэтому трудно сказать, сколько автомобилей есть на самом деле. Но ясно, что потенциал роста есть.

Вопрос заключается в том, будут ли у людей деньги, чтобы купить, и будет ли у банков финансовый ресурс, чтобы предоставить кредиты и лизинг. И третий вопрос — возьмут ли люди эти кредиты? Это или молодые авантюристы, или серьёзный человек, который понимает, что у него есть работа, он постепенно выплатит кредит.

Сойдётся ли это всё или нет — сказать трудно. Но объективно цифры говорят о том, что рынок обязан пойти вверх. Не бывает ничего другого.

О «проблеме-2016» и поведении местного бизнеса

…Сложный вопрос, сложный не в ответе, а в оценке ситуации. Без обид к калининградцам: мы за 20 лет работы агитировали за локализацию местные предприятия я даже не знаю, сколько раз. За последние 3–4 года на этой площадке мы провели 50–60 встреч, приглашая сюда директоров. Чемакин (министр промышленности Калининградской области — прим. «Нового Калининграда.Ru») их собирал, привозил сюда. Мы сделали им выставку, предложили: ты делаешь электрокабельную продукцию, возьми, сделай для нас хоть пучок проводов.

Рядом у нас здесь мебельная фабрика. Я пришёл туда и спросил: сколько вы делаете кресел? Говорит, очень много. Сколько? Ну, примерно тысячу комплектов, и считает, что это очень много, тысяча в год. Я говорю: буду в месяц брать тысячу автомобильных кресел. Дам заготовку, салазки — всё остальное сделай мне здесь. Буду брать в месяц тысячу штук, буду брать по цене, которая в два раза больше минимум. Потому что автомобильное кресло дороже обычных кресел. Говорит: да мы прямо завтра к тебе придём! После этого я говорил с ними ещё пять раз, собирали ассоциацию мебельщиков, привезли сюда, показали.

Знаете, чем закончилось? Тем, что приехал сюда «Лир», самый крупный производитель мебели, и организовал на нашей площадке производство сидений. А вот на другую площадку приехал кореец и тоже организовал производство под «Kia». Теперь перешли к следующему этапу — надо делать обивку дверей, что тоже не очень сложная процедура. Вы думаете, хоть кто-нибудь из калининградцев пошевелился? Нет.

Они все в Думе, все горлопанят и рассказывают, что надо делать в политике, все ж тут такие умные, все знают, где Путин не прав, что надо делать с Литвой или с поляками. Полный край. А кресла делать никто не хочет. И все орут.

…Но если человек не хочет шить кресла! Я ему говорю: ты же заработаешь за месяц столько, сколько сегодня зарабатываешь за год. Он говорит: знаешь, мне денег не надо больше, я нормально живу, договорился, две гостиницы обставлю — мне хватит. Но у тебя же целое здание, целое производство, а работает пять калек! А ему хватает, нормально.

И чего ты ему дашь этот закон? Чего его спрашивать, что ему нужно, чтобы он делал бизнес? Он сидит, фантазирует, хмурит лоб, надувает щёки. На самом деле он — пустышка, абсолютная. Советоваться с ним — ну просто «пусто-пусто». Вы таких по фамилиям знаете лучше, чем я.

Удочку можно дать любому. Но если этот человек не хочет идти к речке, то что ему даст эта удочка? Ничего. В моём понимании, сегодня у нас удочка, правда, с ещё не очень надёжной леской, с не очень хорошим крючком и неясным поплавком, но уже есть. Дальше каждый должен додумывать, как дотащить своё, что мы можем ещё сделать. У нас есть целый план действий по своей части. Надеюсь, что у моих коллег тоже что-то есть. А так — что говорить с людьми, которые ничего не хотят делать? У вас тут, к сожалению, полно публики… Знаешь, вот он заходит домой, он ещё ничего не сделал, просто дверь открыл, а у него в холодильнике уже молоко скисло. От того, какой он сам из себя весь. Весь из себя умный, скептичный, на всё у него своя точка зрения. Только толку никакого. Читали, наверное, у Шукшина есть такой рассказ — «Срезал»? Если не читали, я вам сильно советую, почитайте. Просто копия.

О «земельном конфликте» с местными властями

…Если вы видели картинки из Дейтройта — 20 лет назад и сегодня. Вот это яркий пример того, к чему мы сейчас идём. 20 лет назад Дейтройт процветал, там были GM, Ford, куча других брендов, плюс производители компонентов. Дальше устарел технический базис, в этих зданиях работать больше было нельзя, на этом оборудовании было нельзя, пошли другие автомобили. Дальше встал вопрос — производить перевооружение или начать на новом месте? Здесь большую ошибку сделал штат Мичиган, такую же ошибку сейчас делает целый ряд мэрий, включая Москву. Налоги в Москве косвенные задрали через кадастр так, что ни один завод сам себя прокормить не может, так оценили стоимость земли.

…Здесь, в Калининграде, тоже иногда лихо принимают решения по изменению косвенных налогов. И тут нашу землю начали переоценивать, мы посмотрели и сказали: «Ребята, ну это хорошо, что мы резиденты ОЭЗ, пока эти налоги не платим. Если вы их введёте, то нам что, бросать корпуса?».

О возможности зарегистрироваться и платить налоги в Калининграде

…А зачем? Я думал на эту тему и даже озадачил своих советников, чтобы они проработали этот вопрос и сказали мне, что думают. Они мне сказали: не надо этого делать. Потому что здесь, в области и в городе, порядок такой: есть хоть один человек в руководстве, декларацию которого вся остальная публика и всё остальное население области не обсуждало бы? Много он заработал в этом году или мало.

Глава регионального УФНС Ирина Сорокина предложила 
генеральному директору ООО «Автотор Холдинг» Александру Сорокину зарегистрировать компанию в Калининграде, чтобы топ-менеджмент предприятия выплачивал налог на доходы физических лиц в региональный бюджет.

Я просто не хочу быть предметом обсуждения. В Москве я заплатил, объяснил — и я там один из. Ну, может там таких не так много, которые платят налогов столько, сколько я плачу. Но я один из — и я совершенно точно знаю, что пока, за 20 лет, ни одна декларация не протекла никуда. Вы не найдёте деклараций, от Березовского до Дерипаски. А они же есть, мы все платим в Москве налоги. Иногда вылезала декларация Прохорова, но не когда её обнародовали, а когда он прописался в своей деревне и пиарился на этом — вот, смотрите, мол, я триста миллионов долларов заплатил налогов.

А в Калининграде я не знаю ни одного бизнесмена, декларация которого не была бы известна всему городу. Которую бы бурно не обсуждали. Советники пришли ко мне и спросили: «Ты очень хочешь быть предметом обсуждения?». Я на тусовки не хожу, я вообще не люблю уже это, возраст давно прошёл. Мне неинтересно, когда меня обсуждают.

И поэтому я решил: не буду я этого делать. Пока. А дальше жизнь покажет. Если обстановка здесь изменится, может быть. По крайней мере, остальные мои вице-президенты, когда я им предложил перерегистрироваться, а для бюджета Калининграда это были бы хорошие деньги, сказали — нет. По этой же причине. И просили на этом не настаивать.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Алексей Милованов , главный редактор «Нового Калининграда.Ru»