Утро началось для меня с того, что я проснулся в отеле «Carlton». Я там не ночевал. Просто как обычно в 7 утра шел по Круазетт и зашел в «Carlton», сел на какой-то пуф и заснул. Проснулся, наверное, минут через тридцать. И подумал, что теперь честно могу сказать, что проснулся в отеле «Carlton». 

За это время, пока я спал, на дальний край моего пуфа уселась какая-то тетка в очках с длинными белыми волосами. Спросонья я ее не узнал, а потом понял, что это Джейн Кэмпион. Она в этом году президент жюри. Сидит на моем пуфе и думает о чем-то. Наверное, решает, кому отдать «Золотую пальмовую ветвь». И мне это не понравилось, потому что если она уже сейчас решает, кому отдать Ветвь, это значит, что наш фильм Андрея Звягинцева не рассматривается, потому что его покажут только послезавтра. И я решил вступиться за него. Решил не дать ей как следует посидеть и подумать о победителе.

Для начала я зашевелился. Это ее отвлекло, она только сейчас меня заметила. Потом на меня напал приступ коклюша. Я его подхватил у Евы. Мне вначале было стыдно признаться, потому что это детская болезнь. Но теперь я понял, что ничего стыдного в этом нет, потому что это значит, что коклюш принял меня за ребенка и в меня вселился. Это значит, что у меня здоровый детский организм. Я, правда, болею немного иначе. Ева кашляет и тошнит, а я кашляю и хватаю легкими воздух, как рыба, которую вытащили из воды, а потом кинули обратно в воду. В общем, тут у меня начался приступ. Это довольно неприятное зрелище, кажется, что человек рядом с тобой сейчас выкашляет свои внутренние органы. Джейн Кэмпион слегка отодвинулась. Это меня навело на мысль. Как только приступ кончился, я собрался с силами и спросил: «You don’t like ill people?».

Этой фразой я поинтересовался, нравятся ей больные или не нравятся. Я люблю задавать вот такие прямые вопросы. Посмотрим, как она справится. Она замешкалась. Видимо, не была готова к моему вопросу. Пока она думала, мимо нас прошел Джейсон Стэтхэм с Харрисоном Фордом. Оба с ней поздоровались. Я был рад, что они на моей стороне. Потому что их приветствия наверняка отвлекли ее от мыслей, кому давать «Пальмовую ветвь», а кому нет. У «Левиафана» Андрея Звягинцева впервые на фестивале появился реальный шанс, и это, прошу заметить, за два дня до гала-премьеры. Пока она раздумывала, я встал и незаметно ушел. Мне было пора на показ, да и всегда приятно представить, как кто-то отчитывается о своей любви к больным и заразным перед пустым пуфом.

В Каннской конкурсной программе на этот раз всего один японский фильм. Похоже, надоели Каннам все эти бесконечные Китано, харакири и самураи. И мне тоже. Хочется чистоты и простоты японского сада. Чтобы сесть в кинозале — выключают свет и тебе не показывают никакого сюжета, просто падает два часа лист, или течет два часа вода, или на ветру колышется цветок, и даже никакой музыки не надо, и слов тоже, просто шум ветра, журчание воды, трепет птичьих крыльев. Проходит два часа, включается свет, и ты выходишь из кинозала с вновь обретенным смыслом жизни. 

Японка Наоми Кавасе снимает как раз такие фильмы. В Канны она привезла свой новый фильм «Спокойствие воды». На этот раз Кавасе снимает фильм, где ритм задают два формирующихся тайфуна. С одной стороны — это тайфуны и стихийное бедствие, с другой — двое тинейджеров, которые учатся жить. Еще немного и они сами станут тайфунами, глотающими воздух гигантскими глотками. Кавасе опять преклоняется перед природой, одна из ее героинь — шаманка, она вот-вот умрет, она на пограничной территории между богами и людьми. Когда смотришь ее фильмы, — это почти то же самое, что учиться жить. Потому что для меня учиться жить — это умение хорошо проводить время. Все так просто. Кавасе вряд ли победит, но хорошо, когда в Каннский конкурс попадает такой фильм, это как когда на экране появляется солнечный луч, и мы наблюдаем за ним, пока он не перестанет существовать, и никуда не торопимся, и не задумываемся, чем все кончится.

Сегодня днем попал на фотоколл по поводу нового фильма Азии Ардженто. Называется «InCompresa». В главной роли Шарлотта Генсбур. Можно сказать, что две самые бесстыжие девушки Европы наконец-то работают вместе. Отец Шарлотты, enfante terrible Серж Генсбур, учил свою дочку с самого детства тому, что стыда не существует. Его просто придумали люди с некрасивыми телами, которые стесняются их показывать, а потому и всем остальным запрещают. Азию Ардженто тоже учил ее отец, Дарио Ардженто, король итальянского хоррора или, как они там говорят, стиля gallo. Он с детства говорил ей о том, что отрубать головы и истязать останки — это самое романтичное занятие для кино. Табу существуют в жизни, говорил он, а кино создано для того, чтобы показать нам то, что не следует делать в жизни и увидеть можно исключительно в кино. Обе так и поступают. Шарлотта стала музой Ларса фон Триера, снялась в «Антихристе» и «Нимфоманке», Азия сама сняла свою «Пурпурную диву», да так сняла, что стала секс-символом даже в США, где для того, чтобы стать секс-символом, надо есть картофель и растить попу, как у Мэрилин. А твоя грудь должна устраивать пробки на хайвеях. И вот они вместе. Я даже боюсь вам это рекомендовать.

Во второй половине дня мы отправились в Монако. Раньше как-то добирались только в темноте, когда видны только неоновые входы в казино и больше ничего. А в этот раз все иначе. Шикарный галечный пляж, где гальку, похоже, просеивают через сито и выравнивают ладонями, море настолько лазурное, что теперь понятно, откуда взялось слово лазурь, вышка для спасателей, небоскребы в скалах, террасная архитектура, все жители Монако низкорослые, и мы даже решили, что в незапамятные времена они были гномами и жили в этих самых скалах. Это им и позволило оставаться княжеством, хотя рядом был мощный сосед Франция, но они отстояли свою независимость, экзотические сады, японский сад с разноцветными огромными рыбинами, подготовка к «Формуле-1», гонки начнутся уже завтра.

Мы сфотографировали болид «Феррари» прямо под променадом, вокруг волны, будто они осуществили доставку посылки именно по этому адресу, распечатали посылку, а там — болид. Принца мы не видели, но там почти все называется в честь принцессы Грейс. Больницы, бульвары и сады. Грейс — в переводе с английского означает благодать. Монако — как раз такое благодатное место. И от казино людям там хорошо, а не плохо. В общем, опасайтесь смотреть «InCompresa». А вот съездить в Монако рекомендую.