Вице-премьер Антон Алиханов: «Янтарщикам нужно срочно бежать на биржу!»

0

0

На этой неделе Калининградский янтарный комбинат объявил о подписании соглашения с АО «Биржа «Санкт-Петербург» по продаже янтарного сырья. Первые торги на этой площадке намечены уже на 15 июня. В интервью «Новому Калининграду.Ru» вице-премьер областного правительства Антон Алиханов рассказал, чего региональные власти ожидают от этих торгов и новой сбытовой политики комбината в целом, а также призвал участников рынка срочно регистрироваться на новой торговой площадке, чтобы успеть к началу аукциона.

Калининградский янтарный комбинат подписал соглашение о сотрудничестве по продажам янтарного сырья с АО «Биржа „Санкт-Петербург“», пишет в понедельник ТАСС. Под документом стоят подписи главы комбината Михаила Зацепина и руководителя биржи Виктора Николаева.

— Насколько решение комбината торговать янтарём на «Бирже „Санкт-Петербург“» находится в русле тех договорённостей о новой сбытовой политике, которые были заключены между правительством, «Ростехом» и местными переработчиками, тех мер, направленных на поддержку калининградских янтарщиков, о которых ранее говорилось?

 — Это один из элементов этих договорённостей. Самая главная договорённость заключается в принятии некоего документа, фиксирующего особенности сбытовой политики комбината. В проекте этого документа, который уже направлен в ФАС, есть биржевые торги. Это лишь один из каналов, по которым предполагаются продажи. Насколько я понимаю, на данный момент предоставления скидок в рамках данных биржевых торгов не предполагается.

— На встрече с руководством комбината речь шла о неких закрытых аукционах именно для местных переработчиков.

 — Тезис в проекте новой сбытовой политики заключается следующий…

— Вы этот проект вообще перед отправкой в ФАС видели?

 — Конечно, видели. Ситуация была следующая. С самого начала, когда я столкнулся с этой темой, темой янтарного сырья, я сразу говорил: необходимо структурировать процесс сбыта, привести к единому знаменателю. Аукционы до добра не доведут, более того, последний аукцион на самые ходовые фракции был проведён в октябре прошлого года. И как говорили в частных беседах его участники, была конкретная команда, которая «разгоняла» цену на сырьё в ходе аукциона, чтобы легализовывать незаконно добытый янтарь. И известный персонаж на этом аукционе много чего сделал, чтобы его порушить.

— Какой персонаж? Польский?

 — Тот самый персонаж. Славянский.

— Ну Пшемыслович же.

 — Не суть дела.

Биржа — это один из элементов новой сбытовой политики, закрытые аукционы тоже предполагаются. Не могу сказать, что есть какие-то слишком сложные требования для входа на эти закрытые аукционы.

Янтарный потрошитель: как люди из «Ростеха» решили янтарём торговать
Спустя всего день после довольно резкой критики со стороны регионального правительства руководители Калининградского янтарного комбината попробовали разъяснить журналистам планы по изменению политики сбыта янтаря-сырца. Понять, может ли ситуация измениться в лучшую для местных переработчиков сторону, пытался корреспондент «Нового Калининграда.Ru».

— Тем не менее, после встречи с руководством комбината в мае некоторые представители янтарной отрасли отзывались об этих критериях с опаской. Говорили, что если эти критерии будут применяться жёстко, то не факт, что большинство переработчиков смогут принять участие в закрытых аукционах.

 — Да, я знаю об этом, хватались за головы. Но я повторю: на входе в закрытый аукцион требования не жёсткие.

— Каковы они?

 — Довольно простые требования. Госрегистрация, отсутствие задолженности по налогам.

— «Ценз оседлости» присутствует?

 — Нет. На мой взгляд, такой ценз тут невозможен. Есть требование по сроку регистрации — не менее чем за определённое количество времени до начала аукциона. Чтобы отсечь фирмы-однодневки, созданные вчера. У комбината была мысль требовать наличия в уставных документах пункта о работе с янтарём. На наш взгляд, это требование являлось некоей профанацией. В итоге комбинат от него отказался. Потому что у нас до сих пор нет кода статистики, мы не видим рынка. Кроме экспертных оценок, которые «гуляют» плюс-минус 100–150 млн долларов, и относятся к общероссийскому рынку, ничего нет. Мы уже предложили ввести такой код статистики, чтобы видеть, с кем мы работаем.

— Но это федеральное решение.

 — Конечно, федеральное. Недавно состоялись визиты в регион наших федеральных коллег, надеюсь, в ближайшее время появятся соответствующие поручения. Мы будем об этом просить.

— Возвращаясь к истории с торгами на площадке «Санкт-Петербург»…

 — Переработчикам нужно срочно идти и регистрироваться на бирже. Если наши янтарщики этого не сделают в ближайшее время, то они пропустят сроки, не смогут выйти на торги и останутся без сырья. А оно им очень сильно нужно, оно формально закончилось. Сортировка по новому классификатору идёт уже три месяца, вновь добываемое сырьё пока никому не продавалось. Старые остатки продавались, но это наследие прошлых времён, лежавшее на складах. Сотня тонн отходов, мелочи, которые особенно не нужны. Янтарь окисляется, его очень сложно использовать после этого. Даже те, кто занимается обсыпкой картин, вряд ли смогут использовать такое, с позволения сказать, янтарное сырьё.

Так что надо срочно регистрироваться на бирже. В ближайшие дни, 9—10 июня, будут проведены семинары. Пока не могу сказать, на какой площадке, за этим лучше обратиться на комбинат. Там будут представители биржи, туда нужно обязательно прийти, там всё покажут, как и что делать, какие документы подавать.

Я понимаю, что будут проблемы. Переработчикам нужно собрать пакет документов, мы уже связались с местной налоговой, чтобы они сократили сроки работы с бумагами, чтобы выдавали справки за день-два. Чтобы не было такого, что кто-то хотел участвовать в аукционе, но не успел из-за бюрократии.

— Вроде бы позиция правительства заключалась в том, что до утверждения новой сбытовой политики комбината торги проводить не стоит?

 — Не совсем так, точнее совсем не так. Договорённость с комбинатом была следующая: необходимо срочно организовать аукцион, торги, что-то ещё, чтобы насытить внутренний калининградский рынок сырья. Выдать на рынок полутора-двухмесячную потребность переработчиков. Комбинат идеально знает объём потребности, он работает с этими людьми уже года три в текущем статусе.

Чего мы просили не делать — не продавать огромные объемы ещё не добытого сырья.

— «Янтарные фьючерсы»?

 — Да, именно они. Не продавать без утверждения документа, регламентирующего сбытовую политику. Мы понимали, что продать 320 тонн вперёд на оптовом аукционе с двумя лотами — это сильно попахивает монополизмом. Непонятно, зачем он нам нужен, почему комбинат не может максимизировать свою прибыль, продавая янтарь мелкими партиями напрямую, зачем ему нужен опт? Да, ему нужны инвестиционные деньги, чтобы проводить модернизацию производства…

— Кстати, этот момент нас с коллегами очень заинтересовал на пресс-конференции руководства комбината с участием представителя «Ростеха». Получается, что инвестировать в модернизацию «Ростех», как собственник, намерен только извлечённую прибыль? Такой любопытный инвестор получается. В чём тогда смысл «Ростеха»?

 — Смысл в том, что это компания, которая умеет приводить активы в нормальное, божеское состояние.

— Точно умеет?

 — Конечно. Если принять за основу те цифры, те цены, которые сегодня сформировались, которые были на уровне мировых по итогам последнего аукциона, комбинат может зарабатывать очень большие деньги. Прибыль за год работы комбината, если продать весь годовой объем янтаря оптом, может закрыть всю потребность в обновлении основных фондов предприятия. И у нас будет четыре новых шагающих экскаватора, новая система грохочения, автоматизированная система сортировки и так далее.

Но мы не считаем, что инвестиционную программу нужно «впихнуть» в один год за счёт того, что умрёт весь внутренний рынок переработки. Растяните её на три-четыре года, дайте жить внутреннему рынку. Если вы убьёте переработку, к вам придут китайцы и поляки и скажут: а теперь, когда мы остались наедине, поговорим о цене. И вы сами себя загоните в ситуацию, когда останется один покупатель, условно говоря.

— Предыдущие аукционы критиковали за странное ценообразование, за то, что предпринимателям фактически продавали «кота в мешке». В чём отличие нового аукциона? Это же всё равно будут электронные торги.

 — В первую очередь отличие в том, что сейчас есть новый классификатор янтарного сырья. Продать не «кота в мешке» со старым классификатором было фактически невозможно. В новом классификаторе гораздо больше критериев, переработчики намного лучше понимают, что они покупают.

Что такое фракция «плюс 32»? Это может быть янтарь матовый, прозрачный, может быть просто янтарная пластина или объемный камень. В этом случае нет показателей, способных дать понять, что ты купил. Новый классификатор не идеален, отдельные представители отрасли говорят, что в нём также есть некие лакуны. Мы это понимаем, мы видим, но, на мой взгляд, эти проблемы минимальны — и новый классификатор точно в десятки раз лучше старого. Он гарантирует, что переработчики купят то, за что заплатят. А то некоторые купили «плюс 32-ю» фракцию, открыли — а там больше половины мешка «чёрный лак», и стоить он должен раз в 10 меньше, чем было уплачено.

— Тем не менее это первый раз, когда новый классификатор будет применяться, лишь по итогам аукциона будет понятна степень его эффективности. Говорите-то вы красиво.

 — Я ни в коем случае не являюсь в данном случае промоутером. Но, на мой взгляд, это правильный шаг. Да и сами янтарщики говорят об этом. Другое дело, что их могут не устраивать какие-то детали. Но мы договорились о том, что у нас есть площадка, так называемый экспертный совет, куда вошли янтарщики, где они могут высказывать своё мнение. Оно обязательно будет учтено. Мы будем этому способствовать, мы понимаем, что сейчас затеяна некая «заварушка», в том числе усилиями правительства области.

Мы не можем бросить янтарщиков на произвол судьбы, оставив их наедине с комбинатом и «Ростехом». Если мы их толкаем в эту историю с биржей, аукционами, в игру по новым правилам, то мы должны обеспечить соблюдение правил и гарантировать, что их не обманут.

— Ещё один момент. В разговорах с участниками рынка, в том числе входящими в экспертный совет, звучала такая позиция: если речь идёт о крупных фракциях, то янтарь самим переработчикам куда выгоднее продавать необработанным в какой-нибудь Китай. Потому что выгода от продажи продукции наших переработчиков не может сравниться с тем, что дадут китайцы за крупные камни, которые они будут использовать для частных заказов. Учитывается ли этот момент? Чтобы тот же самый янтарь всё же оставался в регионе, а не уходил за границу, пусть и через якобы переработчиков? Ничто же не мешает фирме, соответствующей критериям закрытого аукциона, купить янтарь и тут же его перепродать за рубеж. Раскачивая при этом цену на аукционе.

 — Согласен. Никто не мешает и купить российскую фирму, к примеру. Но я считаю, что уровень наших переработчиков высокий. Миф о том, что здесь не могут произвести хорошие изделия — именно миф. Здесь нет нормального маркетинга, но в этом мы готовы помогать. В этом направлении есть уже планы и наработки и у «Янтарного союза», и у общественной организации Емельяновых (Ассоциация производителей и переработчиков янтаря — прим. «Нового Калининграда.Ru»).

Мы можем перерабатывать. Но когда несколько десятков лет янтарщиков ставят в положение, в котором им продают за рубль что-то, реально стоящее тысячу, то сложно удержаться от искушения тут же это перепродать. Особенно если никаких преград к тому не ставится. Перепродать процентов восемьдесят, оставить немного, чтобы руки были чем-то заняты, кроме спекуляции.

Деньги зарабатывались «в чёрную», «в серую». Но мы не хотим вспоминать, что было, мы хотим сделать так, чтобы появились максимальные стимулы к переработке, к наращиванию компетенции. Нам всё равно нужен экспорт, нельзя игнорировать мировой рынок. До того как поставить мир перед условием приобретения у нас готовых изделий, нужно поставить его перед условием приобретения у нас полуфабрикатов. Ведь и в других странах есть перерабатывающие мощности, но янтаря в таком объёме нет. Поэтому нужно наращивать добычу, в том числе за счёт технического перевооружения комбината или освоения новых месторождений. А у нас сейчас лицензии на геологоразведку выданы, участки определены, только добыча там ведётся почему-то нелегальная.

— Есть какие-то численные индикаторы, на которые вы опираетесь при определении эффективности работы в части регулирования янтарного рынка? Чего вы хотите добиться в результате применения новой сбытовой политики, к примеру, по итогам текущего года?

 — Сложно сказать, потому что мне не известен заранее результат грядущих торгов на бирже «Санкт-Петербург». Есть серьёзные подозрения, что цена с ноября месяца прошлого года сильно снизилась как на изделия, так и на сырьё. Комбинат своих планов не снижает, хочет получить 3,5–4 млрд рублей выручки. Реально ли это? Жизнь покажет, первые торги покажут.

Для нас главное — увеличение количества занятых в отрасли людей и налоговых поступлений. Когда мы введём специальный код ОКВЭД, выведем янтарщиков из тени… Не секрет, что сейчас переработчики в значительной степени — это люди, сидящие по подвалам, в общежитиях, гаражах, точащие камень. Платят ли они налоги? Не думаю. Аттестованы ли у них рабочие места? Вряд ли. Слава богу, что янтарная пыль не вызывает астму и они не сильно вредят своему здоровью. Но нормальные условия труда нужно создавать.

У нас были предложения по стратегии развития янтарной отрасли. Нужно возвращаться к разработке такого документа. Там были совершенно конкретные целевые показатели, по годам, насколько я помню, в течение 4 лет мы должны были утроить количество граждан, занятых в янтарной отрасли. Выйти на показатель 10 тыс работников. Сейчас называется цифра 2,5–3 тыс человек. Это в переработке, не считая 500 человек, работающих в добыче, на комбинате.

— Резюмируя наш разговор — сейчас всем надо бежать на биржу?

 — Всем надо бежать на биржу и срочно регистрироваться. Понятно, биржевые торги проводятся не в один день, тем не менее. Если вы хотите купить янтарь по нормальной цене — идите на биржу. Биржа — это не то что комбинат: встал со своей фиксированной ценой и никуда с неё не двигается. Есть бит, есть оффер, есть торги. Продавец хочет продать по 100, покупатель — купить за 90, цена определится там, где они встретятся, у кого первого сдадут нервы. Комбинату же тоже нужны деньги, они три месяца не продают янтарь. Да и у янтарщиков нет денег, так как они толком не перерабатывают. Каждый находится в слабой позиции, это удобный повод, чтобы поладить.

— Но это не какие-то специализированные торги, это просто попытка насытить рынок? И первым примером реализации новой сбытовой политики должен быть именно закрытый аукцион для местных переработчиков?

 — Да, то, о чём все мечтают — посмотреть, как будет работать закрытый аукцион. Как можно будет на него зайти, что в итоге получится. Там есть формат аукциона «на понижение», есть формат «на повышение».

— Вроде бы представители комбината говорили именно об аукционе «на понижение». Вопрос в том, как будет формироваться начальная цена. Было опасение, что за начальную цену возьмут показатели прошлых, неудачных для переработчиков аукционов.

 — Как раз грядущие биржевые торги её и определят. Как сказал один из участников переговорного процесса, нельзя сравнивать груши и яблоки, прошлую сортировку янтаря и нынешнюю. Это, конечно, некоторое упрощение, но комбинат проводит собственные экспертные оценки. Мы здесь не видим очень большой проблемы. Главное — сделать процесс торгов максимально прозрачным, чтобы никто не обвинял комбинат в мухлеже.

Главная проблема — отсутствие доверия. Оно было подорвано в предыдущие годы, последние аукционы его также не укрепили. Сейчас отсутствие продаж не добавляет переработчикам уверенности и спокойствия. Поэтому завоёвывать доверие янтарщиков нужно будет долго. Но другого выбора у комбината нет.

Текст — Алексей МИЛОВАНОВ, фото из архива редакции.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter