Патриотизм

Патриотизм – неожиданно сложный феномен. Казалось бы, чего проще, ведь с первого класса всем известно, с чего начинается Родина, и то березка, то рябина. Еще, конечно, широка страна моя родная. Всех произведений, призванных пробуждать в юных умах и сердцах чувство гордости за страну и народ, все равно не упомнить, очень их много было. Наверное потому, что существовали специальные ведомства, которые об этом заботились.
Это даже само собой разумелось, что все свою страну любят, а кто не любит, тот иммигрант или диссидент . Он уже уехал, или вот-вот уедет, и снова все станут как один. Вообще-то, в Советской стране патриотизм очень странный был. Мало того, что и русскому и молдаванину, грузину и чеченцу предлагалось любить страну, состоящую, как лоскутное одеяло из множества, порой совершенно несовместимых частей, так он еще и распространялся на «всех людей доброй воли». Кто все эти люди, можно было только догадываться. Так ловко соединить патриотизм с космополитизмом больше ни у кого в истории не получалось, даже у Иммануила Канта.
Тем не менее, искомое чувство у широких народных масс имелось. Народ не особо роптал, когда, например, собирались трудовые копейки для очередного Нельсона Манделы или Леонардо Пелтиера. Ведь это и были как бы персонификации людей доброй воли, как не помочь? И копейкой и ракетами, помогали, как могли. Народ с пониманием относился к демонстрациям и прочим добровольно-принудительным мероприятиям патриотического толка, кроме, конечно диссидентов и эмигрантов. До поры, до времени, разумеется.
Такого типа государственный патриотизм не мог просуществовать достаточно долго. Понятие Родины было заменено и вытеснено понятиями страна и государство. Слишком утомительно оказалось сильно любить государство. Да и неестественная это какая-то любовь. Как можно серьезно говорить о любви к «особой организации политической власти общества, располагающей специальным аппаратом принуждения, выражающей волю и интересы господствующего класса или всего народа»? Разумеется, есть множество определений, в том числе и знаменитое ленинское: «Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы».
Другое дело Родина. Слово «Родина» пишется с большой буквы. Слово «государство» так не пишется. Любовь к Родине святое чувство. Однако, тоже не без двойного дна. У меня нет сомнений, к примеру, что граф Лев Николаевич Толстой, великий русский писатель, любил Родину и свой народ. В самом деле, невозможно быть настолько любимым собственным народом и не любить его, страну и культуру, которую этот народ создал. Жизнь писателя доказывает это утверждение. Тем более странно видеть, что официально отлученный от Русской Православной Церкви, то есть буквально еретик, граф вовсе не был патриотом. В своей статье «Патриотизм и правительство» он довольно пространно изложил свои взгляды на эти два явления и сделал множество далеко идущих выводов. Если бы в наше время пусть даже и граф Толстой позволил бы себе высказывание, вроде: «чувство это не должно быть воспитываемо, как это делается теперь, - а напротив, подавляемо и уничтожаемо всеми зависящими от разумных людей средствами», можно представить какие комментарии он получил бы. Стоит, однако, попытаться понять эту статью, и окажется, что граф имел в виду опять-таки проявления государственного патриотизма, шовинизма и национализма, основных действующих компонентов любого военного варева, начиная от войн Ветхого Завета до последней осетинской кампании. Ничего хорошего от таких проявлений патриотизма ждать не приходится, граф Толстой прав был на сто процентов.
Патриотизм, ведущий к войне и разрушениям это плохой патриотизм. Возможно, ракетные комплексы «Искандер» в Калининградской области необходимы для повышения обороноспособности России. Возможно. Только, говоря о любви к Родине, имеем ли мы в виду именно ее военный потенциал или правящую партию? Может, все-таки имеются в виду, то березка, то рябина?

[x]