Игра на опережение: как калининградское точное производство покоряет нефтерынок

12 лет назад идея инвестирования в расположенную в Калининградской области компанию по производству оборудования для нефтеперерабатывающей, газовой, нефтехимической и энергетической отраслей  казалась устрашающей. Однако время показало, что выбор в пользу размещения производственных мощностей в самом западном регионе России был сделан верно. На сегодняшний день ООО «Системы Нефть и Газ Балтия» является одним из ключевых игроков на рынке производителей измерительного и поверочного оборудования, а география контрактов компании охватывает Европу, Азию и Африку. В интервью «Новому Калининграду» генеральный директор Денис Голубенко рассказал об особенностях проектного производства, сложностях, с которыми приходится сталкиваться предприятию, и перспективах развития возглавляемого им бизнеса в современных условиях.

 — Денис Владимирович, прежде всего, позвольте задать уточняющий вопрос: на выпуске какой продукции вы в настоящее время специализируетесь?

 — Наша специализация за годы работы не поменялась. Мы по-прежнему производим оборудование для нефтяной и газовой промышленности. Наш мейнстрим — это системы измерения количества и показателей качества нефти и газа. Мы изготавливаем их фактически для всех крупнейших российских компаний. «Транснефть», «Роснефть», «Лукойл» — перечислять наших партнеров можно просто через запятую. Сейчас у нас как раз стартовал проект с ООО «Лукойл-Калининградморнефть», то есть мы непосредственно в области реализуем проект, связанный с измерением количества и качества нефти.

В нашей стране еще со времен Советского Союза сложилась ситуация, когда всеми нефтепроводами владеет компания-монополист (в нашем случае «Транснефть») и все нефтедобывающие компании так или иначе должны сдавать или принимать нефть из её трубы. Мы как раз занимаемся тем, что производим оборудование для учетных операций — чтобы компании (есть понятия «сдающей» и «принимающей» сторон) могли оценить количество и качество нефти, чтобы все понимали, какая нефть была сдана и какая принята. Это одно из основных направлений нашей деятельности. Список компаний, которые занимаются производством подобного оборудования в России, очень небольшой.

Также мы делаем не имеющие аналогов в России системы — двунаправленные трубопоршневые поверочные установки. Это системы, которые позволяют поверять и калибровать те средства измерения, которые мы поставляем. Как вы знаете, любые средства измерения должны с определенной периодичностью поверяться и калиброваться. Соответственно, должен быть более точный инструмент, который позволяет проводить подобные процедуры. Иными словами, мы производим не только первоначальные средства измерения, но и более точные системы, которые позволяют оценить их точность.

В России двунаправленных трубопоршневых установок не делает больше никто, мы — единственный отечественный производитель подобных систем. В мире компаний, занимающихся таким высокоточным производством, порядка полудюжины. Два года назад мы стали первой российской компанией, которую аттестовал национальный институт метрологии Нидерландов (VSL). То есть наша метрологическая лаборатория получила право подтверждать качество продукции штампом данного института. Это, в свою очередь, позволило нам поставлять производимое оборудование в Европу.

Если говорить о недавних проектах, которые мы уже реализовали в Калининградской области, то нельзя не упомянуть ООО «Русские газовые турбины», которые занимались поставкой оборудования для новых ТЭЦ, построенных в регионе. В рамках взаимодействия с ними мы произвели как промывочные установки для газовых турбин, так и системы подготовки газа. Для нас это была достаточно ответственная и неординарная работа, поскольку «Русские газовые турбины» являются совместным предприятием General Electric, ПАО «Интер РАО» и АО «ОДК». Весть инжиниринг находился во Франции — мы изготавливали продукцию по проектным решениям европейских специалистов.

Интересным и сложным это сотрудничество было еще и потому, что принимал разработанную на Западе продукцию российский Ростехнадзор. То есть мы должны были удовлетворить технические требования наших заказчиков с учетом российских стандартов.

 — Но ведь «Системы Нефть и Газ Балтия» изначально создавались с использованием западных технологий?

 — Действительно, ООО «Системы Нефть и Газ Балтия» создано в 2006 году с привлечением и под руководством британских специалистов. Технологические процессы, размещение и применение оборудования, система менеджмента качества и процессы управления проектами создавались с оглядкой на лучшие мировые и отраслевые практики. Шел активный обмен опытом, а также посещение передовых производств с целью посмотреть, как это устроено у компаний с гигантским опытом. Несмотря на то, что в России принято относиться к этому скептически, все западные лучшие практики переносились и локализовались в Калининграде с последующей адаптацией, и я считаю, что наш опыт говорит об успешной применимости данного варианта развития.

 — Сейчас вы позиционируете себя как, прежде всего, внутрироссийскую компанию или больше ориентируетесь на Запад?

 — Мы стараемся занять некое промежуточное положение, чтобы иметь возможность работать как по российским, так и по иностранным стандартам. У нас — и в этом, наверное, наша уникальность — все технические специалисты англоговорящие, то есть могут спокойно коммуницировать с зарубежными заказчиками, а технологические службы — сварщики, лаборатория контроля качества и другие — аттестованы на несколько стандартов — российский ГОСТ, американский ASME и европейский EN. Таким образом, мы можем работать как на западный, так и на российский рынок. Это касается и нашего конструкторского бюро, которое уверенно ориентируется и там, и там.

Разумеется, в России мы занимаем более уверенное положение, потому что на Западе приходится, скажем так, толкаться локтями. Но и на зарубежном рынке у нас есть позитивный опыт: если говорить о недавних проектах, то успешно реализованы контакты с заказчиками из Словакии и Венгрии, сейчас у нас в процессе реализации проект для Польши.

К тому же благодаря преимуществу работы на нескольких рынках сразу мы имеем возможность занять нишу локализации. Я уже рассказывал об опыте сотрудничества с «Русскими газовыми турбинами», а до этого мы работали с компанией, представляющей интересы Aker Solutions (глобальная инжиниринговая компания, базирующаяся в Осло — прим «Нового Калининграда»). Как у всех больших компаний, у них сильно разветвленная система подразделений, и к нам приходила, к примеру, документация, разработанная в Малайзии, по которой требовалось произвести продукцию, полностью соответствующую российским нормам.

 — Довольно часто игрокам, работающим на несколько рынков сразу, приходится сталкиваться с проблемой сертификации сырья. Как вы решаете данный вопрос?

 — Все зависит от договора с конкретным партнером. Например, у General Electric есть утвержденный вендор-лист, в котором четко прописаны все поставщики материалов и оборудования. В других случаях мы, как правило, доказываем, что с точки зрения инжиниринга применяемые нами материалы соответствуют всем необходимым требованиям. Это своего рода отдельный и иногда очень тяжелый квест, но мы научились его проходить. Как правило, все хотят идти проторенным путем, но с точки зрения удешевления производства применение российских материалов дает нам дополнительное преимущество на европейском рынке, помимо качества продукции.

Вопрос, тем не менее, остается открытым. Так как у нас проектный бизнес, а не серийное производство, в зависимости от того или иного проекта могут быть применены различные решения.

  

 — Представители российского бизнеса нередко сетуют на нехватку квалифицированных работников на рынке труда. Вам удается закрывать свою потребность в специалистах?

 — Мы также вынуждены сталкиваться с данной проблемой. Специалистов на рынке очень ограниченное количество, и, вероятно, единственный выход для нас — выращивать собственные кадры. Более того, у нас есть примеры того, как специалисты, получившие в нашей компании знания и квалификацию, затем перебираются на работу в глобальные проекты. В Калининграде нет учебного заведения, которое бы готовило профессионалов для нефтяной отрасли, но это, наверное, и правильно — создавать целый поток для одного-двух региональных предприятий нецелесообразно. Куда потом девать остальных выпускников? Поэтому мы надеемся в первую очередь на себя.

 — Ни для кого не секрет, что по российскому нефтегазовому сектору серьезно ударили санкции в 2014 году. Затронуло ли это вашу компанию?

 — Для нас наиболее кризисным стал даже не 2014-й, а 2015 год, когда очень много программ по замене оборудования, по инвестициям в нефтяную промышленность в России было заморожено — на относительно непродолжительный срок, но эту приостановку мы ощутили. Тогда для того, чтобы работать в новых условиях, мы были вынуждены предпринять шаги по оптимизации, но затем вернулись к прежним производственным показателям.

Я бы не сказал, что мы в настоящее время ощущаем на себе влияние санкций, поскольку сейчас они ограничиваются довольно узким перечнем поставляемых технологий. Это касается преимущественно больших компаний, а мы, как бы ни хотелось себе польстить, таковой не являемся. Более того, мы ничего не нарушаем.

Если же говорить о новых технологиях, то здесь рынок диктует условия, и мы стараемся играть на опережение. У нас запланирована масштабная инвестиционная программа, в рамках которой мы планируем наладить выпуск новой продукции с новыми характеристиками. Те же самые трубопоршневые установки — с другими критериями точности. К тому же мы начали смотреть в сторону энергетического оборудования, то есть несколько диверсифицировали бизнес и планируем поменять имеющийся перечень станков и сварочного оборудования почти на 90%. Заводу уже более 10 лет, и мы всерьез собираемся его модернизировать для улучшения характеристик выпускаемой продукции.

 — Закон об особой экономической зоне в Калининградской области для вас сейчас является рабочим?

 — Конечно. Мы были резидентами особой экономической зоны с 2006 года, и в начале 2018 года стали резидентами во второй раз — с проектом модернизации. Но в федеральном законе наработана хорошая база для новых резидентов, а в отношении резидентов «со стажем» возникает некий вакуум с точки зрения законодательства и взаимопонимания. Торгово-промышленная палата, участниками которой мы являемся, ведет дискуссионную работу в этом направлении, но нюансы нигде не прописаны. Для компаний, которые во второй раз хотят стать резидентами ОЭЗ, это несет определенные риски.

 — Насколько сложно вообще проводить модернизацию в условиях не останавливающегося производства?

 — Очень сложно. Одно дело — запускать производство с нуля, и другое — модернизировать действующее предприятие. Фактически параллельно идет два процесса: ведутся работы на старом оборудовании и устанавливается новое. Но еще раз повторюсь: если мы хотим работать на Западе — а мы хотим там работать, — то должны предлагать не только качественные, но и эффективные решения. Да, перед нами встает вопрос окупаемости нового оборудования, но с точки зрения новых технологических процессов мы получаем гораздо более эффективное производство.

 — Какие цели стоят перед компанией в среднесрочной перспективе? Насколько уверенно можно смотреть в будущее в проектном производстве?

 — Мы намерены сохранить для себя российский рынок как минимум на сегодняшнем уровне. Что касается Запада, то там, вероятно, будем делать ставку на Восточную Европу, куда мы уже достаточно уверенно вошли и где неплохо себя чувствуем. Ну и достаточно экзотические для нас регионы Юго-Восточной Азии — те рынки, где есть нефть, но западноевропейские и американские компании не так хорошо себя чувствуют — там мы можем конкурировать в первую очередь за счет адекватной стоимости своей продукции.

Имеющийся портфель контрактов позволяет нам смотреть в будущее с оптимизмом. У нас есть как краткосрочные, так и очень длинные контракты, по которым мы работаем на протяжении нескольких лет, но для нас последнее скорее непривычно. Как правило, мы работаем в очень жестких временных рамках, и даже по длинным контрактам срок не превышает полугода.