Насосные станции — кажется,
единственное, что в системе местной мелиорации все-таки работает, хоть и с долей
условности. Станций в окрестностях Прохладного две — одна с четырьмя насосами, вторая —
с двумя.
Их не так давно реконструировали, по белорусским проектам. Без
суровостей, конечно, не обходится и тут — новые станции не могут работать в полную
мощность из-за особенностей системы защиты от крупного мусора. Дело в том, что в
нечищенных каналах живет телорез (или «ёжики») — больше водные растения, которые
поднимаются на поверхность во время цветения и устремляются к решеткам станций. «Ёжиков»
согласно технологиям 21-го века приходится счищать с решеток вручную — загнутыми вилами.
Даже сейчас решетки облеплены телорезом, хотя до поры цветения еще очень-очень далеко.
«Сейчас трава утонула, мало ее идет пока. Она поплывет в пределах 9 мая. У нее
„Парад победы" будет, у травы у этой. Поднимется на поверхность и поплывет к насосной
станции», — рассказывает Дмитрий, у которого на этой насосной станции работает брат.
Сейчас на главной станции воду перекачивает только один насос из четырех. Но даже если
бы не забивающая решетки трава, больше одного насоса включать сейчас не имеет смысла —
как и говорил Владимир, до насосной станции вода просто не доходит, потому что забиты
магистральные каналы. «Вот тут у самой станции он почищен и пустой стоит, воды нет, ее
братишка до нуля сбросил», — показывает Дмитрий. Воды у станции и правда совсем немного.
У края дамбы неподалеку от станции стоит старое здание небольшой фермы, у
ворот — грузовичок с грозной надписью «ЕРЕВОЗКИ». Первую букву видимо смыло. «Это
когда-то был дом дамбёра. Два дамбёра жили, они окашивали дамбы, выпиливали кусты до
канала, содержали дамбу, подсыпали ямки. Мой дедушка приехал сюда и был тоже дамбёром»,
— рассказывает Дмитрий.
Он говорит, что почистить каналы с «обитаемой»
стороны дамбы — еще половина дела. Станция перекачивает воду через дамбу в пойму, а
затем она уходит в залив. Вернее, должна уходить, потому что ведущие в залив каналы
никто тоже не чистил несколько десятков лет. Сейчас эти канавки едва угадываются.