Павел Семёнов
музыкант, продюсер, диджей; с 2010 по 2014 годы выпускался под именем Pavel Skinner; с 2014 года — участник дуэта «Audiotrakt»
— Павел, первый вопрос — о твоём творчестве: какую музыку ты пишешь, где она издаётся?
— С 2010 по 2014 годы я выпускал сольный материал под псевдонимом Pavel Skinner — в основном, прогрессив-хаус (разновидность хауса; характеризуется большим набором семплов и музыкальных инструментов в развитии ритма — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») на европейских лейблах. А с прошлого года вместе с моим коллегой Артёмом (Artem Freedman — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») мы придумали новый проект «Audiotrakt». И там у нас музыка более эклектичная — в основном, это тек-хаус (направление на стыке техно и хауса — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). В целом, это не танцевальные работы — они предназначены не для танцев, а для прослушивания. И альбом «Timestamps», который выйдет в феврале на американском лейбле «System Recordings» — это альбом, конечно, больше для наушников и для прогулок, чем для танцев.
— Какого рода опыт ты приобрёл за время своей творческой активности?
— У меня появился опыт общения с лейблами. Когда ты только начинаешь, твоя главная задача — чтобы твой материал был выпущен где-нибудь . Соответственно, чем лейбл приличнее, тем самому тебе от этого лучше, больше славы, признания, больше денег. Я выпускался под маркой компаний, достаточно известных в узких кругах. В том стиле, в котором я выпускал музыку, — это достаточно серьёзные конторы. В чём их серьёзность? Она — не в красивой обложке или местах в чартах. Это всё ерунда, так как разместить трек в чартах — несложно. Главное — это чтобы твою музыку играли серьёзные люди [диджеи]. Чтобы была поддержка, «саппорт» так называемый. И если лейбл считает себя серьёзным, он тебе такой «саппорт» в состоянии обеспечить. Другим опытом было научиться не раздавать свой материал налево и направо. Потому что компаний, готовых выпустить твои треки — очень-очень много. Есть куча лейблов, о которых никто не знает: когда два человека сидели в спальне и решили открыть свою контору, затем сделали её и сели ждать, когда кто-то принесёт им свою музыку. Поэтому здесь было важно не размениваться на мелочи.
— Получается ли у тебя зарабатывать деньги на продажах музыки через интернет?
— Честно говоря, я даже не представляю, сколько её надо продавать, и кем быть, чтобы зарабатывать на этом хоть сколько-нибудь ощутимые деньги. Наверное, проекты уровня «Swedish House Mafia» (электронное трио из Швеции — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), которые являются поп-звёздами , что-то с этого получают. Но это копейки, которые могут приравняться, скажем, к гонорару за одно их выступление. За последние три года я заработал на этом долларов 50. А всего релизов у меня — штук 25. Сами отчисления — настолько смехотворные, что заработать на этом, наверное, можно, но это зависит от того, кто ты есть.
— В таком случае, были ли у тебя выезды на гастроли?
— Нет, пока гастролей не случалось. Либо я просто мало этим занимался. Планы заняться созданием музыки у меня были давно, но реализовались они только к 2010 году. Сначала мне казалось, что достаточно написать один-два трека и ты сразу станешь звездой. Оказалось, что нет. Конкуренция в этом направлении растёт в геометрической прогрессии. И того, что я успел сделать, явно недостаточно, чтобы начать вмиг гастролировать. Чтобы всё это запустилось, ты должен придумать какое-то [«живое»] шоу. Либо быть настолько известным в узких кругах, где твоё имя будет работать на тебя. Одна из причин, которая мотивировала меня на то, чтобы создать другой проект и записать сразу большую форму — альбом — было как раз желание сделать «живое» шоу.
— Какие цели ты ставишь перед собой, занимаясь всем этим?
— Хочу, чтобы у меня появилась возможность заниматься только музыкой.
— А если рассуждать более реалистично?
— Это достаточно реалистично. В своей профессии я зарабатываю не то чтобы сверхъестественные деньги. Если у меня появится возможность получать такие же суммы, занимаясь только музыкой, то о выборе даже не буду задумываться — конечно, выберу её. Поэтому как раз эта цель мне кажется реалистичной.
— Десять лет назад калининградским диджеям казалось, что достаточно записать свой трек, и к тебе сразу придёт мировая популярность. Однако практически все из них, записав его, успеха не достигли. Как ты думаешь, почему?
— Я рассуждал точно так же ещё недавно. Главное — понять, ради чего ты этим занимаешься. Если ты просто любишь писать музыку, то для тебя — не главное, чем это закончится — тебе сам процесс доставляет удовольствие. А те, кто делают это ради галочки, если первые несколько релизов не приносят им успеха, быстро сдаются. Люди же, которые тратят на это много сил, скорее всего, потом приходят к успеху. Это как в бизнесе — надо, как минимум, три года этому отдать, не ожидая какого-то выхлопа. С музыкой получается так же. Только если в бизнесе есть какие-то объективные вещи и законы, то здесь всё непредсказуемо: понравится ли твоё творчество кому-то или не понравится.
— Какой совет ты бы дал молодым электронным музыкантам?
— Совет сейчас такой же, как и 10 лет назад, только возведённый в другую степень. Надо писать не просто музыку, а хорошую музыку. Человек, выпускающий свой материал, всегда будет стоять на ступень выше обычного диджея. Творчество — это очень хороший повод дать о себе знать. Когда ты попадаешь в интернет-магазин , у тебя сразу возрастает количество аудитории. А если ты звучишь в популярном радиошоу, то она увеличивается на порядок. Джон Дигвид (John Digweed — британский диджей и музыкальный продюсер — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») выпускает еженедельную передачу «Transitions» — у неё еженедельная аудитория составляет почти 14 миллионов человек. Только представь — все они о тебе узнают, если он проиграет твои треки. Представь, какое это продвижение. Поэтому музыку писать надо. Хорошую. Которую будут играть в радиошоу.
— За прошедшие 10 лет изменилось и отношение к диджеям: раньше они были кумирами, а теперь превратились чуть ли не в обслуживающий персонал. Как ты думаешь, что будет с ними дальше?
— В том, что произошло, виноваты сами диджеи — большая их часть. Они играют очень много легкодоступной музыки, которую самому можно найти в интернете, составить из неё свой плейлист. И не нужен для этого никакой диджей. А раньше он был хорош тем, что у него было то, чего не было у других. Чем более тщательно диджей подходит к выбору материала, тем интереснее его слушать. Поэтому интересные и востребованные образцы по-прежнему есть. Никто не отменял наличие харизмы и энергетики. Даже у нас в Калининграде есть люди, на которых действительно интересно ходить каждый раз. В дальнейшем будет приходить молодёжь, у которой будет своя точка зрения на происходящее, они всё будут менять. За молодёжью — сила, а за стариками — опыт. Здесь как в боксе.
— На протяжении последних 20 лет в СМИ часто говорится, что прорыв российской музыки однажды обязательно случится — для этого лишь необходимо время. Но оно идёт, а наша страна по-прежнему не является мировым музыкальным лидером. Что ты можешь сказать на этот счёт?
— С электронной сценой ситуация действительно меняется к лучшему. Просто не настолько быстро, насколько бы нам с тобой этого хотелось. Я уже давно привык к ситуации, когда ты находишь шикарную музыку, начинаешь её играть и только потом узнаёшь, что эти ребята, оказывается, из России. Буквально несколько недель назад я слушал «Essential Mix» (еженедельная программа на «BBC Radio One» — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») от «Tale Of Us» (итальянский электронный дуэт — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), и там прозвучал трек проекта «Woo York». Совершенно случайно я где-то прочёл о том, что это ребята из Киева. Нам есть чем хвалиться. Понятно, что есть места, где эта культура выросла, где она уже 30 лет существует. Но тот рывок, который мы сделали за этот короткий период времени, достоин уважения.
Александр Хилько
музыкант, продюсер, диджей, преподаватель, управляющий директор онлайн-школы «XSSR Academy»; с 2007 года выпускался под именем Mars; с 2012 года — участник проекта «Playma»
— Александр, какую музыку ты записываешь и под какими названиями?
— У меня есть два проекта — «Mars» и «Playma». «Mars» — это сольный проект, с которого я начинал. Для него я писал брейкбит-музыку и немного дабстепа. С 2004 года под этим псевдонимом стал выступать как диджей — начинал с Калининграда, а в 2007 году у меня был первый релиз на американском лейбле. Что я для этого делал? Искал личные контакты. Я был участником промо-группы «E Station» — мы делали большие мероприятия под названием «Жесть как она есть» в «Сити парке». И у нас было своё шоу на английском радио — оно шло с утра. После этих мероприятий мы ехали в свою студию и выходили в прямой эфир. Программа помогла нам наработать много контактов, я очень «прокачал» свой английский язык и после этого стал знакомиться через музыкантов с владельцами лейблов, рассылать свою музыку, заключать какие-то контракты. Всего у меня вышло 30 релизов точно. А после этого я уже перестал их считать.
В 2012 году появился проект «Playma», его мы сделали совместно с музыкантом из Уфы Davip — сейчас он живёт в Калининграде. И ещё был третий участник Бен Ульям из Франции, но, к сожалению, нам пришлось с ним расстаться. Мы пишем bass-музыку (общее понятие для нескольких направлений в электронной музыке, характеризующихся сильной басовой партией — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). Помимо этого, я хочу сделать ещё один проект для иного рода треков.
— Как много времени и усилий тебе понадобилось, чтобы выйти на определённый уровень?
— Много. Спустя 8 лет после того, как я начал заниматься музыкой, премия «Breakspoll» (международная премия в области брейкбит-музыки — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») составляла список лучших продюсеров со всего мира — там я был на 37 месте. В это время, собственно, закрутилась-завертелась моя карьера. Затем у меня было очень много выступлений по всему миру: в Испании — там я выступал во всей южной части страны — раз 12 или 15. В последний раз даже жил с супругой в Барселоне какое-то время. Там процветает андеграундная культура, и как-то так получилось, что мою музыку любят. Во Франции довольно долго играл — в Париже выступал раз пять. Были гастроли в Германии, в Словении, Румынии.
— Кроме двух этих проектов, насколько я знаю, ты записываешь треки для других музыкантов?
— Да, в данный момент я в основном пишу материал для других артистов. Схема такая: кто-то хочет петь, он заказывает у меня композицию — не важно, в каком стиле. Летом я сделал мини-альбом техно, например, а вот только что с моим клиентом мы записывали электро-хаус — т о есть, очень разнообразная музыка. Этим летом в Барселоне познакомился с девушкой-диджеем , играющей драм-н-бейс — впоследствии создавал музыку для неё в её собственной студии. Она давала мне инструкции: «Хочу здесь так, а здесь — так». С кем-то я записываюсь, бывает, онлайн, с кем-то — лично. Из того, чем можно похвастаться, — заказы для «Pepsi» и «Canal+», альбомы для Элизы Ду Бразил (Elisa Do Brazil — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») — это самая известная драм-н-бейсовая девушка-диджей во Франции.
— А как у тебя получилось «влезть» в рекламу «Pepsi»?
— Это было видео для Саудовской Аравии — небольшой 16-секундный ролик. Я сначала написал музыку, а потом через знакомых получилось её туда «закинуть». Человек, снявший эту рекламу, до этого производил видео для «The Black Eyed Peas». Всё это случилось, когда я жил во Франции. Мне помогли знакомства и рабочие контакты. Потом эти же люди помогли мне подписать три трека в футбольную передачу для «Canal+».
Это было весьма приятно в финансовом плане. Там [на Западе] за это платят. Там даже платят за то, что твою музыку играют диджеи — они заполняют специальные формы, в которых указывают, что ставили за время сета. И специальная организация производит расчёты с музыкантами. Подобные опыты есть в США и в Германии, в Японии. В России, к сожалению, РАО (Российское авторское общество — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») денег не выплачивает. Хотя кому-то , может, и да — Валерию Меладзе, например. В Великобритании мне платили за мои выступления на «BBC Radio One» и на «Kiss FM» (крупные британские музыкальные радиостанции — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») — ведущие там по радио играют твою музыку, а ты получаешь за это деньги.
— В каких программах на этих станциях звучали твои работы?
— У них существует много передач, посвящённых электронной андеграундной музыке. Мои треки часто играли в передаче Энни Найтингейл (Annie Nightingale — первая в истории женщина-диджей , работавшая на «BBC Radio One» — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), а потом она просто пригласила меня на получасовой микс. Это было в 2011 году.
— Назовёшь имена тех, с кем ты сотрудничал?
— К сожалению, я не имею права их разглашать — по контракту. Это называется «ghost writing» — призрачный писатель.
— То есть все лавры уходят исполнителю, и в выходных данных он единолично числится как автор?
— Конечно. Но это всё оговаривается отдельно в каждом контракте. Например, в случае в Элизой Ду Бразил я могу говорить о своей причастности к её музыке. В договоре указано, кто сколько денег впоследствии имеет из процесса. А, например, для девушки-диджея из Барселоны было очень важно, чтобы я нигде не был упомянут. Мне хватило за всю жизнь своих релизов, поэтому самореализации для меня уже достаточно. Теперь интересно, чтобы это приносило деньги.
— Насколько я понимаю, производство музыки стало твоим основным доходом. Как так получилось?
— Для того чтобы зарабатывать на этом, нужно очень усердно работать. Мой доход складывается из многих сумм. С 2007 года я начал обучать людей созданию музыки — разработал свою программу, постоянно развиваюсь, написал два учебника. На уроках рассказываю, как придумывать, обучаю звукорежиссёров, повествую о том, как заставить музыку хорошо и красиво звучать. Есть ещё курс по саунд-дизайну . Процесс проходит на двух языках: русском и английском. Среди моих учеников — люди со всего мира: американцы, корейцы, европейцы.
— Поговорим о так называемой «русской экспансии» в электронной музыке. Как ты считаешь, нам действительно есть чем гордиться в этом плане?
— Талантливых ребят всегда и везде достаточно. Но из-за того, что сама электронная музыка и средства её написания возникли не в России, мы так долго не могли быть конкурентоспособными. Техно родилось в Германии, андеграунд — в Англии. В Берлине, куда не плюнь, все — музыканты. Но теперь всё стало доступнее — есть много обучающих курсов, сейчас хорошую музыку можно писать на айпэде. Поэтому появилось много талантливых российских исполнителей. Чтобы быть крутым музыкантом, надо просто любить музыку, уметь передавать свои мысли. Поэтому говорить, что у нас больше таланта, чем у других, или наоборот, — смысла нет.
Другое дело, что существует очень много людей непробивных, у которых нет жилки. Выпуститься на лейбле в данный момент — очень легко, а продать — это тяжело. Можно самостоятельно попасть на «iTunes», но не факт, что тебя купят. И, скорее всего, именно не купят. Нужно уметь себя рекламировать, нужно уметь продавать. Это то, чему не обучают. Даже курсы по маркетингу не дают гарантии, что тебя начнут покупать. Музыка и бесплатно-то сейчас не нужна — это раньше мы приходили в «Пирамиду» (музыкальный магазин в Калининграде — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») за каким-нибудь миксом и слушали новые треки, потому что просто так их было не достать — интернета не было.
Не нужно искать своего шанса — все они уже давно разобраны, нам ничего не осталось. Поэтому приходится работать, чтобы заметили. В мире столько много хорошей музыки, что мне очень стыдно за то, что я не могу всю её послушать. То есть сейчас нет такого канала или радиостанции — «Хорошая музыка».
— Что бы ты посоветовал молодым музыкантам?
— Я бы им посоветовал не зацикливаться на качестве звука — это можно очень быстро и легко сделать — особенно, если ты профессионал. Лучше заморачиваться над идеей трека. Когда я был юным, то думал, что чем больше грязи, баса и каких-то примочек использовать, тем будет интереснее трек — в нём больше энергии. Но когда стал взрослеть, то понял, что мне интересно получать от музыки эмоции. И молодые люди пытаются выплеснуть посредством музыки некую энергию. На самом же деле, нужно вкладывать больше души в свои работы. Я иногда слушаю свои старые релизы — среди них есть много того, что перестало для меня быть интересным.
Только два года назад я впервые понял, что достиг того уровня, когда своя музыка мне настолько нравится, что хочется её переслушать. А примерно год назад я написал свой лучший трек — «The Prism». Оказалось, что в нём есть и настоящая гитара, и настоящий вокал — несмотря на то, что это драм-н-бейс . Но это всё равно получился в каком-то плане рок-н-ролл . Песня ещё не вышла — мы скоро только собираемся её выпускать. На своих выступлениях я специально ставлю её по два раза — в начале и в конце. И на второй раз публика уже как будто знает слова трека, подпевает ему. Вот где самый кайф.
Дмитрий Забавин
музыкант, продюсер, диджей; с 2010 года — лицо проекта «Funkemotion»
— Дмитрий, какая музыка выпускается под маркой твоего проекта «Funkemotion»?
— «Funkemotion» — это команда людей, в которой я являюсь основным лицом. Мне оказывают помощь в продюсировании и написании ещё несколько человек, которые живут в Европе. Музыка «Funkemotion» — коммерческая, предназначена для танцполов. Это хаус. Мы стараемся комбинировать наиболее актуальные на сегодня направления в звучании. Наша задача — чтобы люди танцевали под эту музыку. В последнее время получается выпускать треки, которые идеально подходят для начала вечеринки — поспокойнее. Они хороши в лаунж-заведении и на танцполе большого клуба придутся кстати — такого формата, как калининградский клуб «Platinum», но во время пре-пати — до основного веселья. Проект существует с 2010 года.
— Какие из своих достижений, накопившихся за это время, ты бы выделил?
— Моя музыка выходит на иностранных лейблах, таких как «Pacha Recordings», «Housesession», «No Defenition». Также езжу на гастроли — объездил всю Прибалтику. Сложились очень тёплые отношения, например, с клубом «Nox» в Каунасе — я играл там в первый месяц после открытия заведения, а теперь они зовут меня выступить ещё — поеду в марте. Такое мини-резидентство , получается. Постоянно заводятся знакомства, стали поступать предложения от радиоведущих, которые хотят отыграть мои треки. А совсем недавно мне предложили делать еженедельную передачу на интернет-радио «Pacha Fm». Это интернет-радиостанция , которая также выходит на «Smart TV», с аудиторией в 140 миллионов людей. Плюс она звучит в каждом клубе «Pacha» (известная клубная франшиза — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») во всём мире. Сейчас готовятся ещё релизы.
— Что ты делал для того, чтобы добиться таких результатов?
— Я был очень настойчив и был уверен в том, что надо в эту дверь стучаться, и тогда, рано или поздно, что-то получится. Причём, то, что у меня есть сейчас — это только капля в море. По-хорошему , надо ещё подождать год, выпустить несколько крутых релизов, и когда серьёзное букинг-агентство станет заниматься моими гастролями — вот это будет уже настоящий результат. Очень приятно, когда люди со всех концов России оставляют комментарии в сети к новым трекам, когда моя музыка ротируется на радиостанциях, диджеи играют её в клубах, стараются выйти со мной на связь. Кто-то не верит, что проект российский. То есть назывались бы мы «Калинка-малинка» — это одно дело, а тут, конечно, всё те так явно.
— Какие цели ты ставишь перед собой, занимаясь музыкой?
— На ближайший год у нас две цели. Во-первых , сейчас мы записываем трек, рассчитанный на Россию и на страны СНГ. И во-вторых , планируем сделать рывок в европейском направлении — делаем работы с иностранными вокалистками. И сделать хит, который бы стал визитной карточкой.
— Зарабатываешь ли ты деньги на продаже музыки?
— Я начал получать прибыль от этого только с середины 2014 года. Сейчас подписаны контракты по авторскому праву, по всевозможным сборам на территории России и Европы. Это долгий процесс. Но большинство музыкантов не зарабатывают с продаж. Те 300–400 долларов, которые удаётся получить с этого, — это очень небольшие деньги. Продажи делаются ради помощи в организации гастролей. Хотя, я точно знаю, если трек появился в топ-10 на «Beatport» (сервис по продаже цифровой музыки — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), то его автор моментально зарабатывает на этом 25—45 тысяч евро. Отличный пример того, как выстрелил трек — это новая работа Мартина Сольвейга (Martin Solveig — французский диджей и продюсер — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), которая моментально заняла там первое место. Мой же основной заработок сейчас — это другой бизнес, а музыка, надо признать, — хобби, веселье, общение, знакомства и друзья.
— А ты допускаешь, что когда-нибудь это перестанет быть хобби?
— Очень бы этого хотелось. Недавно я издавался на немецком сборнике — мне прислали его, я получил диск по почте, с пожеланиями от владельца лейбла. Было приятно.
— Само понятие слова «диджей» за последние 10 лет сильно изменилось. Диск-жокеи превратились из супер-звёзд в обслуживающий персонал и расходный материал. Что, по-твоему , дальше с ними будет? Не отпадёт ли надобность в них совсем?
— Мне кажется, у нас в России — это дело культуры. Всегда найдутся люди, которые будут тобой недовольны и будут думать, что тебе надо играть что-то другое. А в том, что у людей, благодаря интернету и соцсетям, есть возможность слушать самую новую музыку, я вижу только плюс. Всегда привожу в пример Литву, где есть огромное количество танцевальных радиостанций. В один из моих первых приездов туда я играл новый трек, которому была без году неделя — он только вышел. И мне полный танцпол народу подпевал припев этой песни, все знали слова наизусть. Потому что она уже крутилась несколько дней на радио. У нас же в это время станции играли поп-музыку : крайне незамысловатую, с простыми словами и мотивами. Народ привык у нас слушать то, над чем не надо думать, и вряд ли что-то в ближайшее время поменяется. Поэтому никто не радуется, когда слышит что-то новое в клубе.
Кроме того, у нас часто [клубный] бизнес держится на «папиках», которые диктуют свои условия и говорят, что хорошо, а что плохо. И пока это будет продолжаться, всё так и останется. А в Европе любого приезжего диджея принимают «на ура». Там понимают, что он играет то, что считает нужным, очень редко возникают ситуации, когда ему дают какие-то рекомендации. Человек едет на гастроли с чётким осознанием того, что он хочет играть и для кого. В любой стране есть туристические клубы, где звучит то же, что можно услышать и в калининградских заведениях — для тех, кто приехал куражить и отдыхать. Местная публика в эти клубы не ходит, потому как знает, что там не будет того, что они хотят. А в нашем городе — почти все заведения как будто туристические.
Фото «Нового Калининграда.Ru»; предоставлены собеседниками
© 2003-2024