Маленькие радости жизни: пять альбомов, которые вы пропустили

Minimal soul или, как сейчас модно говорить, post dub-step. Если делать акцент на атмосфере происходящего, то оба варианта имеют право на существование (по поводу атмосферы лучше всего обратиться к песне с говорящим названием «Major Minor Love»). Первая реакция на этот альбом: сделано по мотивам пластинки Jamie Woon «Mirrowriting». Затем в голову лезет сравнение с дебютировавшими годом ранее Stubborn Heart. Ну, а для пожилых слушателей не лишним будет сравнение с танцевальными вещами Jay Johanson (кстати, тоже товарищ из выдуманной эры post trip-hop). За проектом стоят два успешных уже музыканта: Mike Milosh и Robin Brown (Uwusu & Hannibal, Quadron). Возможно, поэтому на альбоме, кроме прочего, слышны уверенность и раскованность, столь необходимые для дебюта. В музыке не так много выразительных средств. Скупость оправдывается стильностью и стилистикой. Удачно. Даром что первые синглы дуэта засветились на Victoria Secret’s. Но совсем уж без скрипочек душу сегодня раскрывать не прилично. Потому синтезаторам музыканты иногда устраивают сопровождение из струнных аранжировок. Особенно буйствует струнная братия в диванных песенках, коих на диске не так много. Большая часть песен танцевальная, не гнушающаяся диско-ритмов. В начале нулевых такую музыку называли indie electronic (видимо, делая ставку на магическое тогда слово «indie»). Сейчас же ничего зазорного в диско никто не видит. Посему песенкам вроде «Hunger» проще находить целевую аудиторию. Что вообще-то должно радовать. Вот и порадуемся. Хорошая музыка.

Эмбиентный авант-джаз, но без сопливой созерцательности полупустых бокалов с алкоголем. Музыка коллектива устроена таким образом, что красивая мелодия вынуждена пробиваться через шероховатости к свету. Это, конечно, не укатанный нойзом асфальт, но ощутимые препятствия для прямолинейности. То есть красота падает в рот по капле, но распространяется по всему телу. Со стилем здесь тоже не все просто: музыка часто проходит в приграничной зоне между интеллектуально озабоченной электроникой, приглушенным минимализмом, нереализованной кинематографичностью и импровизационными натюрмортами. Первая композиция «Neumond Inselhin» звучит как совместная работа Angelo Badalamenti и Ken Vandermark. Правда, последний — в очевидно подчиненном положении. А в теме «… denn Nacht ist jetzt schon bald» пиццикато виолончели, как трепещущая в паутине муха, привлекает паука. Паук предстает в жадной до темпа электронной пульсации, и когда тема возвращается в свое безмятежное русло, паук выглядит пресытившимся. Как окажется мгновение спустя, вывод сделан преждевременно. Отдельного описания на этой пластинке достойны все без исключения вещи. Так что попавшие в «шорт-лист» композиции немногим лучше других, просто попали под руку. Вот еще одна из попавших — «Eiderdaunen (gerupft)». Вибрафонное умиротворение отягощает живот неестественной благодатью. И только чужеродное поскрипывание в эпилоге произведения возвращает чувства к реальности. Изначально автор и идеолог проекта Thomas Weber задумывал коллектив, как только личное детище. К счастью для всех остальных история сложилась иначе, и ансамбль разросся до секстета. Такие вот маленькие радости жизни.

Редкий случай в джазе, когда саксофон делегирует большую часть своих полномочий струнному квартету. Судите сами по соотношению сил в составе: John Surman — сопрано- и баритон-саксофоны, бас- и контрабас-кларнеты, Chris Laurence — контрабас, Rita Manning, Keith Pascoe — скрипки, Bill Hawkes — виола, Nick Cooper — виолончель. Даже барабанов нет. Понятное дело, музыка при таком раскладе вряд ли будет быстрой или веселой. Иногда она вообще больше похожа на современную классику, чем на джазовую музыку. Струнные то и дело разворачивают сложно устроенные композиции в волны лиричного мини-симфонизма. И удел «лидирующего» инструмента тогда — скромно подыгрывать из-за угла. Пожалуй, диалог на равных у саксофона и скрипок получился лишь в изящной теме «Winding Passages». Прямо таки как-то фундаментально вышло. В основном же диалог духовых и струнных строится за пределами мелодических пассажей. На территории импровизационной музыки им проще понимать друг друга. Тем более что, как и положено почти для всех записей лейбла, в музыке много пустого пространства, где саксофон позволяет себе неспешно осмотреться по сторонам, прежде чем ответить струнным. Редкие же эмоциональные всплески инструмент помогает Сурману выражать через верхний регистр, что говорит о постоянном поиске музыканта новых выразительных средств. Резюмируя услышанное, в том числе и в других его работах, хочется признать, что это — один из немногих английских джазовых музыкантов, лишенных высоколобой надменности на пустом месте. Эту музыку действительно интересно и приятно слушать, даже когда она, как на этой записи, окрашена в темные тона.

Крайне политизированные ребята из Вашингтона со своим представлением о пост-роке в частности и жизни вообще. На этой пластинке активно эксплуатируются даже пропущенные через вокодер речи тогдашнего президента США Джорджа Буша-младшего (никаких роялти спичрайтерам!). Видимо, начало иракской компании сильно ребят впечатлило. В музыкальном же плане Trans Am отличает от коллег падкость к ритмическим акцентам и изобилие звуковых эффектов. Есть, конечно, моменты, когда парни демонстрируют свое умение гитарами огибать китайскую стену, но это не их профиль. Этот альбом получился еще и самым танцевальным в дискографии группы. Много синтетики и космической тематики. В некоторые моменты («White Rhino») кажется, что это вообще дуэт с Жан-Мишель Жаром. А песенка «Music For Dogs» подозрительно похожа на Pet Shop Boys, только фокус зрения нужно регулярно корректировать. Выдают паразитов разве что хищные биты и какое-никакое нестандартное мышление. Упомянутая выше компьютерная обработка вокалов терзает ощущения двусмысленностью: с одной стороны — апокалиптичные предупреждения, полные сарказма, с другой — самоироничное путешествие в семидесятые (в нашем случае, к роботу Вертеру). Случаются на диске и номера вроде «Pretty Close To The Edge» — акустическая пустыня постепенно обрастает барабанным мясом, затем резко замораживается в сухой бит, меняя координаты в пространстве мелодии, и на финишной линии вновь, подключая гитару (на этот раз бас), умиротворяется в зеркальном отражении эхо пост-панка начала 80-х. Но это эпизод. Основная часть музыки — изобретательное издевательство над синти-попом, препарируемым плотным гитарным саундом. Рекомендуется тем, кто не знаком с более ранним творчеством коллектива.

«Археологические» труды Алана Уайлдера не прошли даром. Блюзовый певец-гитарист Джо Ричардсон — настоящая находка, ставшая украшением этой пластинки. Музыка на диске, конечно, электронная, с глубоким, уложенным слоями звуком и ползучими битами. Но блюзовая компонента настолько осязаема, что подмывает порой, пусть и с оговорками, провести альбом по жанровым закоулкам именно блюза. Любителей творчества Recoil можно отослать в 1992-й год к песне «Electro Blues For Bukka White». Остальные — читаем дальше. Есть на альбоме и песни, вроде «Allelujah», которая, кажется, сама понимает свою нелепость в нахождении на этой пластинке. Вялая ностальгия по тем временам, когда Элизабет Фрэйзер украшала своим голосом песни Massive Attack. Возвращаясь к пустынным мотивам «subHuman», непременно хочется отметить, как в песне «Killing Ground» блюзовое нутро просто разрывает время, спрятавшееся в оболочке электронного звучания. Даром, что диск записывался в Остине (Техас). Еще больше сырой мощи в песенке «99 To Life». В плотном саунде гитаре не хватает простора, не хватает пустыни, не хватает блюза. И гитара, лишенная одиночества, начинает сильно нервничать. Впечатляет. Почти все песни наводят на мысль, что автору кажется, будто чем они длинней, тем содержательней. На этот раз, кажется, не зря. Музыка действительно заставляет смыслы менять оттенки на дистанции в 7–8 минут. И даже сопровождающая это безобразие мрачноватая атмосфера не подмывает руку потянуться к кнопке «стоп». Пожалуй, лучший альбом в дискографии Recoil.