— Леван, ваш тур «Всё! Или ничего» подходит к концу. За это время вы проехались по всей России, вас постоянно окружали фанаты, приходилось давать бесконечные интервью и участвовать в съёмках. Можно подводить итоги. Как на вас повлияли эти два месяца?
— Во-первых , я ещё больше укрепился в своём стремлении делать музыку. В каждом из городов был полный зал, крутые отзывчивые люди, желавшие слушать, желавшие меняться и к чему-то стремиться. Это обратная связь, которая, безусловно, даёт мотивацию и толчок на дальнейшие свершения. Накопилась усталость, конечно, но на каждом концерте я получаю такое количество энергии от публики, что все тяготы моментально исчезают.
— Не секрет, что тур — это всегда сложно: неожиданные обстоятельства, организаторы с сюрпризом, убийственный график. Как вы справляетесь со всем этим?
— Я не первый год езжу, поэтому для меня это привычно. В целом тур прошёл отлично. Были и казусы пару раз, но это мелочи. Мы были готовы и к глобальным задержкам самолётов, к оригинальным организаторам, но ничего этого не было. Единственное — мы не смогли прилететь в Волгоград (из-за плохих погодных условий 13 ноября самолёт с рэпером на борту не совершил посадку; концерт состоялся двумя днями позже — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). И спать получалось очень мало. Единственный отдых в таких условиях — это сон везде, где только можно: самолёты, поезда, автомобили, гостиницы. Даже на саундчеках приходилось периодически посапывать. Тур — это круто, большие эмоции. У меня периодически спрашивают, зачем мне всё это. И я, кажется, знаю правильный ответ на этот вопрос — для памяти. Тур занимает в моей голове определённый слой памяти: разные города, разные люди, разные ситуации. Об этом можно садиться и писать книгу.
Фото Виталия Невара, «Новый Калининград.Ru»
— Немного о вашем новом альбоме «Одинокая Вселенная». Он стал одним из главных бестселлеров года в чарте «iTunes», но при этом он гораздо спокойнее, глубже и лиричнее, чем дебютный лонгплей. С чем это связано?
— Год ещё не закончился, но, по некоторым данным, это самый продаваемый альбом 2014-го . Перемена связана с тем, что я работаю, расширяется аудитория. Кто-то на первой пластинке меня узнал по песне «Все танцуем локтями», кто-то теперь меня открыл по песне «Океан», кто-то — по другим. Люди начинают искать, копаться, хотят новых треков. Мне тяжело объективно оценивать, из-за чего альбом настолько успешен — я же участник самого процесса. Наверное, потому что в него вложено очень много сил, финансовых средств и работы — не только моей, но и очень большой команды людей. Над ним трудились профессионалы со всей планеты: из Америки, Англии, Германии и России. Плюс, безусловно, сам тур, который прошёл в его поддержку. На каждом концерте я спрашиваю у людей, кто пластинку слушал. Руки в ответ поднимают практически все. Потом сразу же задаю вопрос, кто из них её купил. И рук сразу становится гораздо меньше.
— Не часто публика признаётся в том, что слушала самую новую пластинку артиста. Обычно всем лишь бы хиты подавай. Хорошо, что такое вообще случается…
— Да, это замечательно. Первое место в «iTunes» — это галочка в моём послужном списке. Но мне гораздо важнее — сарафанное радио. Для любого артиста — это самый главный показатель. Не секрет, что мои песни не играют на fm-станциях , меня почти нет в телевизоре, но на концерты при этом приходит очень много людей. Кто-то где-то меня услышал, кто-то дальше раскрутил, передал другому — тот тоже послушал. Так это и работает. Самое лучшее — когда о твоём творчестве рассказывают, делятся и советуют — это круче, чем «iTunes». Но мне, безусловно, приятно, что альбом так много раз скачали и что он попадает в топы.
— Вы часто говорите о нежелании брать в эфир ваш материал. Но при этом вы — действительно самый гастролирующий артист страны, а количество репостов с вашими песнями «Вконтакте» не сосчитать на калькуляторе. Редкая группа из постоянной ротации может этим похвастаться. У них всё наоборот: их крутят по четыре раза в день, а на их концерты не идут. Не кажется ли вам, что люди, руководящие эфирами, где-то ошибаются?
— Конечно, ошибаются. И примеров тому много. Например, Вася Баста — его же нет по радио, а он может восемь тысяч человек собрать в Ледовом Дворце, а сейчас замахивается на Олимпийский. Я долгое время работал на радио и знаю всю специфику музыкального формата, которая передаётся из уст в уста, как некая мантра, и сводится к тому, что это ты должен ставить, а вот то не должен. Годы идут, а эти стереотипы до сих пор не уходят. На эстрадной верхушке у нас по-прежнему все те же люди, которые в большинстве своём делают пластмассовые проекты. Да, они играются по радио, но когда эти артисты пытаются собрать вечерний концерт, то на него приходит мало публики.
На эстрадной верхушке у нас
L’One
— Если взять во внимание озвученные выше показатели, может, радио, ТВ, регалии и премии сегодня уже не так важны? И их значимость — она существует лишь в головах музредакторов и директоров?
— Я, как артист, безусловно понимаю, что попадание песни на радио очень существенно расширит мою аудиторию — композицию смогут случайно где-то услышать. Поэтому противником радио я не являюсь. Но сам факт того, что без СМИ, но благодаря интернету и сарафанному радио в нашей стране можно чего-то добиться — это, конечно, здорово.
В целом для развития музыкальной индустрии здесь должно что-то измениться. Мне не хочется постоянно глазеть за океан и говорить о том, как у них там. У них эта машина работает на полную катушку. Посмотрите, даже инди-артисты , такие, как Macklemore, получают «Грэмми». У нас премии куплены и радиостанции расписаны. Я это воспринимаю как данность. Не берёте и не берёте. Я найду другой способ, который позволит мне быть услышанным. «Локти» были самой грязной песней, которую могли бы себе представить музыкальные редакторы. Мы сами шутили сначала, представляя, что она когда-нибудь заиграет в маршрутке, когда бабушки едут на работу. А потом её и заиграли. Это показатель того, что не всё в России зависит от СМИ.
Самый народный хит L’One «Все танцуют локтями» — чуть ли не единственная песня рэпера, попавшая на российское радио, и то в ремиксе
— Существует мнение, что русский рэп сейчас занял ту нишу, которую в 1980-х выполнял рок: социальная направленность, отсутствие эфиров. Впоследствии рок в нашей стране вышел в мейнстрим. Будет ли с рэпом то же самое?
— Рэп уже им стал. Рэп сейчас если не самый популярный жанр — с шансоном соревноваться невозможно, как и с мастодонтами поп-музыки , — то точно один из. Молодёжь повально слушает рэп, он звучит в сериалах, рекламодатели им интересуются, причём очень глобальные — такие, как «Билайн», «Coca Cola», «Nike». Они исследуют рынок, понимают, что аудитории нравится, а что нет.
— В головах масс с ним, безусловно, связано очень много стереотипов: рэпер живёт на районе, у него суровые будни, он курит каждый день, играет в видеоигры, и вот это всё. Это серьёзно мешает жанру выйти на новый уровень. Судя по вашей музыке, вы идёте иным путём — мотивационные тексты, отсутствие мата, классные мелодии. Почему вы выбрали такой путь?
— Социальная направленность в рэпе потихоньку стихает. Народ устал слушать о том, что подъезды грязные, а наркотики вкусные; в стране всё плохо, денег нет, а я работать при этом не хочу. Не буду скрывать — у меня в прошлом были такие же песни — есть песня «СМИ», в которой я очень жёстко высказываюсь и по поводу политической ситуации и насчёт информационной войны, которая идёт с экранов во всём мире. И про райончик были песни, и про наркотики… Но я как-то переосмыслил своё творчество в определённый момент. Мне самому была нужна музыка, которая смогла бы меня мотивировать на что-то , и, поискав нечто подобное среди русской музыки, я ничего подобного не обнаружил. Решил, что если никто меня не мотивирует в музыкальном плане, то сделаю это сам. Первый альбом был в первую очередь для себя — разговаривал с собой на темы успеха и желания добиться чего-то .
Я, как человек новой формации, пытаюсь пропагандировать целеустремлённость и самореализацию. Это тоже определённая ниша, определённая ветка развития музыки. А весь этот социальный рэп — это как у Бутусова: горох об стену. Не буду говорить за всех остальных, но мне приятнее написать песню о том, что хорошего есть в нашей стране, и попытаться донести это до людей. Туром «Всё! Или ничего» я хочу, в том числе, мотивировать людей к путешествиям по стране — у нас же столько безумно красивых мест. Другой вопрос, что необходимо субсидирование таких путешествий, а то летать дорого, в Европу съездить легче.
«Локти» были самой грязной песней, которую могли бы себе представить музыкальные редакторы. Мы сами шутили сначала, представляя, что она когда-нибудь заиграет в маршрутке, когда бабушки едут на работу.
L’One
В целом я рад, что в головах русских артистов и её аудитории стало появляться мнение, что зарабатывать деньги — это не стыдно. У нас ведь всегда считалось, что художник должен быть голодным и страдать, писать музыку и гордиться тем, что нигде не работает и что его музыку слушают только друзья. Стыдно было зарабатывать не только в музыке, а в целом в стране. У нас же есть понятие, что если ты заработал миллион, то, значит, ты нечестный. А мысли о том, что человек, может, год работал, трудился и не спал, и миллион у него поэтому есть, к нам не приходят. Русская мечта должна культивироваться. О ней давным-давно забыли, а может, её и вовсе никогда не было. У рокеров русской мечтой была надежда изменить что-то вокруг. Я хочу, чтобы в стране считалось, что добиваться, зарабатывать, осуществлять свои мечты — это нормально. Можно стать успешным спортсменом, учёным, бизнесменом, артистом, актёром.
— Обратимся к вашим цитатам, например, к той, что «пусть женщин будет так много, чтоб ты забыл их имена». У вас есть супруга и сын. Как она реагирует на такую лирику, и тяжело ли быть хорошим отцом, находясь постоянно в разъездах?
— Я стараюсь не выходить за рамки дозволенного, понимая, что у меня есть любимая женщина. Эта строчка — аллегория того, что пусть, мол, будет много успеха. Моя жена воспринимает подобные вещи нормально — тем более что большинство строк о любви, написанных мной, напрямую вдохновлены именно ею, и она об этом прекрасно знает. Песня, «Океан», например, полностью посвящена ей. Она жена декабриста — прошла со мной все стадии моего взросления — как артиста и как человека. Она видела и взлёты, и падения, и ещё большее количество женщин вокруг меня. Знает, что самая моя главная любовница — это музыка.
Трудно ли быть отцом на расстоянии? Да, пожалуй, трудно. Очень тяжело. Слава богу, я видел, когда он (годовалый сын Левана — Миша — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») пошёл в первый раз. Важные моменты в его жизни не хочется пропускать. Но такова доля артиста, мы — как скитальцы — по всему миру ездим. Моя семья прекрасно знает, что, если у меня всё это забрать, я буду несчастен. Поэтому они в свою очередь максимально делают всё, чтобы моменты, в которые мы вместе, были по-настоящему семейными. А я в ответ делаю всё, чтобы у них всё было хорошо.
Центральный номер второго альбома L’One — песня «Океан», не без оснований претендующая на звание лучшей русскоязычной поп-песни года
— Насколько я знаю, одна из идей лейбла «Black Star Inc.» — это пропаганда ЗОЖ. Вы, судя по всему, и сам не против корпоративного духа — всегда были на спорте: играли в баскетбол, дружите с футболистами, комментировали матчи по футболу на консолях, болеете за «Локомотив». Скажите, а почему именно эта команда?
— ЗОЖ — это необходимая тема, потому что в стране потеряно целое поколение, которое могло заниматься спортом, — из-за отсутствия инфраструктуры, тренерских кадров и так далее. Я, как человек из спорта, знающий кое-что изнутри, имею представление о том, как работает эта система. Но я не являюсь ортодоксальным сторонником ЗОЖа, который бы видел только чёрное и белое. Я грузин, люблю выпить вино, люблю посидеть со своим отцом, поговорить и пропустить по бокальчику. При этом люблю спорт и буду его пропагандировать до последнего: восстанавливать баскетбольные площадки, заниматься детскими командами за счёт знакомства с футболистами, нести это в массы. И это лучше, чем если бы я появлялся в кадре с сигаретой и скакал бы с бутылкой по сцене.
Как появилась команда «Локомотив»? В своё время при тренере Юрии Павловиче Сёмине в ней играли грузины — Заза Джанашия, Малхаз Асатиани — мой отец из-за этого уделял ей много внимания. На меня это повлияло. Когда я переехал в Москву, у «Локомотива» был отличный стадион, который сейчас в запущении, и я старался регулярно ходить на матчи. В настоящее время я — в той группе болельщиков, которые сильно недовольны действиями руководства команды: принял для себя решение, что, пока у руля команды находятся некоторые личности, меня на стадионе не будет.
Социальная направленность в рэпе потихоньку стихает. Народ устал слушать о том, что подъезды грязные, а наркотики вкусные; в стране всё плохо, денег нет, а я работать при этом не хочу.
L'One
— Чтобы зацепить меня, чтобы показать свою значимость перед самими собой. Плюс это же очень легко — зайти из условного Нового Уренгоя и написать пару гадостей, которые, безусловно, для некоторых очень неприятны. А я уже спокоен к этому, перестал обращать внимание, не воспринимаю это как какую-то критику. В большей степени, конечно, раздражаюсь, если это касается моей семьи или друзей. Но всё это опыт. К тому же я учусь самообладанию.
— Вы постоянно говорите о том, что занимаетесь любимым делом и, мол, очень рады, что жизнь сложилась именно так. Не секрет, что любое, даже самое любимое дело однажды может стать рутиной. Как этого не допустить — раскройте секрет?
— Надо брать паузу. Что я и планирую сделать в недалёком будущем. Необходимо переключаться на другие дела. Я собираюсь сняться в кино, поучаствовать в спортивных акциях. Главное — не исписаться, не допустить нежелания выходить на сцену. Поэтому надо отдыхать, уезжать — Камчатка или Европа, горы, сноуборды, Тайланд в конце концов, Америка… И ещё один важный фактор — надо учиться. Именно учёба раскрывает в тебе то, чего ты не мог и не умел, даёт тебе новый стимул и шанс. Рецепт успеха недавно описал на своём сайте Владимир Познер: «Как-то один турист шёл по Центральному парку в Нью-Йорке и увидел, как на скамейке сидят двое афроамериканцев, один играет на гитаре, другой на саксофоне. Он подошел и сказал: „Простите, вы не скажете, как попасть в Карнеги-холл ?“. Ему ответили: „Репетируй, брат. Репетируй“».
© 2003-2024