Счастье есть: кто и как делает ролики-презентации Калининградской области

Команда «production Gevorkyan’s» на съемках видеоролика
Команда «production Gevorkyan’s» на съемках видеоролика

В конце прошлой недели региональный министр культуры и туризма Андрей Ермак опубликовал новый видеоролик, посвященный Калининградской области. Работа команды «production Gevorkyan’s», больше похожая на небольшую сказку, вызвала неоднозначную реакцию интернет-пользователей. Денис Туголуков поговорил с создателями видеоролика о том, как появилась идея ролика и каким образом в нем появилась цитата И. Канта, сколько времени ушло на создание видео и с какими сложностями его авторам пришлось столкнуться в процессе работы.

Ашот Геворкян, режиссер:

 — Наш последний видеоролик — не презентация. Можно назвать данную работу имиджевым роликом, потому что презентационные ролики уже были — у Калининграда куча презентационных роликов. Вот улицы, вот город, вот все, что у нас есть… Мы поняли, что не можем сделать еще один такой же ролик, где покажем такие же здания, все то же самое, и стали двигаться в другом направлении, а министерство культуры и туризма нас поддержало. Вообще, эти ролики делаются не для калининградцев — они делаются для туристов из других городов и регионов. Турист никогда не посмотрит один ролик — он посмотрит несколько (а есть уже кейс из трех роликов). И у нас есть примеры: люди приезжают сюда, потому что посмотрели видео.

Мы решили уйти в киношную тему, хотели показать наши локации, но немного со сказочной стороны. То есть чуть-чуть приукрасили то, что есть в действительности, но оно по сути такое же: у нас такие же дюны, такие же залив и море, — мы лишь обыграли это различными персонажами и сюжетами.

Видеоролик «Счастье есть идеал не разума, а воображения», опубликованный минкультуры и туризма

Ольга Сытькова, продюсер:

 — На мой взгляд, критика — это хороший показатель того, что продукт получился интересным и его воспринимают по-разному. Что-то ценное никогда не воспринимается однозначно, а пустота не вызывает вообще никакой реакции. Поэтому если люди об этом думают, если они об этом говорят, высказывают свое мнение, значит, цель достигнута.

Арам Геворкян, режиссер:

 — Люди просто привыкли, что им все подают в лоб: вот здание, вот другое здание — а это немножко другое.

Ашот Геворкян:

 — Кто-то врет, утверждая, что его не расстраивает критика, но я специально прочитал все негативные комментарии. Сначала думал, что, может быть, мы по-режиссерски не так что-то сделали, но нет, факт не в этом. Люди просто пытались разглядеть в данной работе типичную рекламу. 

Вот ролик «Открывать новое», который минтуризма опубликовало в феврале этого года — чисто презентационный. Он всем понравился, потому что более приземленный, более ясный. Мы бы сделали еще одно такое же видео, но зачем?

На самом деле положительных отзывов, перепостов раз в 20 больше, чем негативных. И люди пишут: да, это мой любимый край, и я его так вижу тоже. Я советую посмотреть позитивные отзывы. А 50–60 негативных комментариев… Огромные фильмы голливудских режиссеров выходят, и также Вася Пупкин сидит на диване и говорит: «Че это было, а?».

Ольга Сытькова:

 — Я не калининградка, для меня этот ролик ничем не отличается от реальности. Это лишь вопрос восприятия, того, как ты видишь окружающую действительность. Я вижу Калининград именно таким: приехала сюда и влюбилась в него. И я уверена, что и Ашот, и Арам Геворкян просто живут в таком Калининграде.

Ко мне приезжает очень много друзей, и я всегда устраиваю для них экскурсии: по городу или на косу их вожу. И им, и мне кажется, что Калининград — такое место, которое довольно сильно отличается от России. Здесь такая коллаборация России, Европы, нескольких ментальностей, особого географического положения — это особенный город, и мне кажется, что наш ролик очень хорошо раскрывает его имидж. Он необычный. Дюны на косе или исторические памятники, которые находятся внутри обычной суетной жизни, но имеют ценность — это важно видеть. Калининград по духу и настроению не похож ни на Москву, ни на Питер, ни на какие-то другие города. Мне кажется, его имидж — в его уникальности, в наборе тех компонентов, которые сформировали этот город, в том наследии, в котором мы живем.

Ашот Геворкян:

 — Ольге еще не лень об этом рассуждать, но если прожить здесь лет 10, устанешь говорить о том, что на самом деле классный у нас город! Конечно, проблемы везде есть, но мы что, живем ради того, чтобы о проблемах говорить? Ты же хвалишь свое «болото», верно? А много где в России люди не хвалят и стараются из своего болота вырваться. У большинства калининградцев есть локальный патриотизм, у нас много локальных патриотов. Не потому, что сложно выехать, я надеюсь.

02.jpg

Ашот Геворкян:

 — Цитата из Канта появилась в процессе работы над роликом. Не в процессе съемки, а уже когда мы искали цельную идею, концепцию, чтобы все это сложить. Я искал какие-то афоризмы, изначально даже думал сделать это в нескольких роликах, потому что можно интересные сюжеты придумать и добавить разные цитаты людей, живших в Калининграде/Кёнигсберге. Увидел вот эту фразу и понял, что надо под нее как-то все подстраивать. В итоге что-то подстраивалось под цитату, а под что-то она сама подстроилась.

Мне кажется, все кусочки сложились в единое целое. Они должны выглядеть разными, поэтому они с различной цветокоррекцией и даже сняты по-разному. А цитата эта… можно было и не вставлять её. Я уже пережил добавление фраз в конце ролика, но она как раз для людей, которых нужно немножко подтолкнуть, помочь им понять, о чем этот ролик. То есть ты все это посмотрел и думаешь: «Это что, была сказка или чушь какая-то?» — вот Иммануил Кант как раз помогает понять, что это было.

Мы не беспечные творческие ребята, которые отдыхают на Багамах — у нас негатива по горло; работа достаточно нервная, чуть ли не на успокоительных сидим. Но творчество нам помогает иногда видеть в жизни хорошие моменты. Негатива и так хватает.

— Я услышал произведение Густаво Сантаолальи — это такой аргентинский композитор, который делает музыку в том числе для голливудских фильмов, — и под неё мы придумали интересный визуальный ряд. Смонтировали ролик под эту музыку и очень захотели её получить. Написали письмо ему в Аргентину, Сантаолальи ответил, что ролик ему очень понравился, но, к сожалению, он не может предоставить музыку, потому что это собственность Louis Vuitton. В Louis Vuitton мы, конечно, писать не стали — пошли к калининградскому композитору Диме Кошелеву — он супермультиинструменталист, профессионал, — и я сказал ему то, что любят слышать все творческие люди: надо сделать такое же, но другое. В итоге мы сработались.

 Мне кажется, Ларион Дьяков — очень талантливый человек, можно сказать, достояние города, и таких людей у нас очень много. Я бы хотел этих людей в своих роликах показывать, и Ларион является одним из таких. Когда я услышал его концерт на озере, то впечатлился и захотел, чтобы этот человек был в том видео, которое я буду делать со своей командой так же, с душой.

Бэкстейдж со съемок видеоролика. Автор видео — Сергей Созоник

— В плане тайминга я вообще потерялся. У нас сначала был четкий тайминг, но все затянулось больше чем на неделю. Это было действительно сложно, мы порой заканчивали съемочный день в 4 или 5 утра — то есть он длился примерно 19 часов. Уезжали, по три часа спали, встречались и начинали следующий съемочный день. Вот так работала вся съемочная группа — человек 40. Очень сложный был процесс, мы на самом деле выложились. Я бы даже сказал, что это все, что я пока могу как режиссер.

Актеров подбирали не по принципу «это мой друг», а так: здесь нужен блондин, здесь нужна брюнетка, она должна быть в одежде синих оттенков, у нее должно быть пальто вот из такого материала, и так далее. Решили, что раз уж мы запариваемся, то запариваемся над всем. Кино же так снимается: каждая пуговичка продумывается — вот и мы хотели себя в этом попробовать, и у нас это получилось. Нам, допустим, не понравилось, как выглядит цвет шарфика у персонажа — мы на постпродакшне перекрасили этот элемент гардероба покадрово. Постпродакшна было очень много. Только вариаций монтажа я попробовал шесть-семь видов.

Места съемок оперативно согласовывались, министерство туризма нам очень помогло, конечно. Где-то иногда приходилось подождать, когда пройдет бумажная волокита — пока один подпишет, пока другой, — но давали разрешение. Нам как профессионалам было приятно работать с профессионалами.

Ольга Сытькова:

 — Анатолий Калина очень нам содействовал. Но решение по съемкам на дюнах принималось не одним днем. С одной стороны, есть задача сохранить косу в таком виде, в каком она есть — и тут он нам доверял, зная, что мы сделаем все красиво, — с другой стороны, нужно было, чтобы этот ролик не замотивировал всех бежать на дюну. 

И тут очень важно подчеркнуть: не надо туда лезть и устраивать там фотосессию. Во время съемок на дюне у нас стоял один человек — девушка, которую мы снимали. Даже оператор стоял на смотровой площадке. В рацию мы говорили ей, что нужно делать. 

Это — про сознательность, когда ты знаешь, что будет гораздо проще, если все туда спустятся, но при этом понимаешь, что нанесешь тем самым ущерб, разрушишь что-то.

Ашот Геворкян:

 — Мы использовали ту тропу, по которой какие-то негодники ходили, попросили девушку пройти по уже имевшимся следам. Сначала думали, что лишние следы — их было много — просто затрем, а потом решили, что нужно оставить их и показать тем самым, что героиня видеоролика очень часто ходит в это место — тропинка протоптана.

03.jpg

Арам Геворкян:

 — Мы довольно долго с идеей сидели: писали, переделывали. Я не могу даже точно сказать — это, может, месяц был, а может, недели две. Сама съемка заняла неделю или полторы. Постпродакшн с учетом того, что вариантов монтажа было несколько и все переделывали несколько раз, длился, наверное, месяц или чуть побольше. Музыка тоже очень долго делалась.

Ашот Геворкян:

 — Снимали все очень быстро, изначально все продумано было, раскадровка была. Мы заранее выезжали на локацию, смотрели ракурсы, когда и с какой стороны свет падает — все записывали и потом уже на съемку приезжали. Но все равно опоздание по таймингу на два-три часа всегда бывало, и заканчивали в пять утра где-то

Бывало, что мы приходили снимать, думая, что через лужи будет классно выглядеть Кафедральный собор, а он выглядел не классно, нам нужен был другой свет. И мы просто обливали всю улицу водой, смотрели фактуру и на все это тратили с оператором пять часов. Не снимали — просто смотрели, как это выглядит на разную оптику. А на следующий день уже привозили побольше воды, снова обливали улицу, одевали человека определенным образом и уже снимали. То есть вот так вот запаривались, целый день тратя на тест луж.

Случались и неприятные моменты во время съемок. Например, когда работали у Рыбной деревни, я с одними парнями чуть не сцепился. «Чё это вы тут все перегородили, я здесь не могу пройти?». Мы пытались объяснить, что здесь съемки и неудобства связаны с этим. Человек понимает, что ты идешь к нему на контакт, и начинает все больше дерзить, вопросами закидывать, и вот я не выдержал, мы словесно поцапались. Но потом Оля подбежала и ситуацию разрешила.

 — Мы снимали сцену с наездницей, которая скачет по полю на лошади, а до этого отсняли целую сцену с нашей племянницей Кариной — она очень классно выглядит в кадре, и мы впервые решили её снять. Сшили одежду, в которой она должна была быть, сняли её в колосьях, а затем сняли следующую сцену: крупный план, лошадь скачет прямо на нас, позади нее столбы ветряков — это была прямо бомба! Мы сказали: «Вау!» — выглядело очень круто! И тут начинает глючить рекордер камеры Odyssey, это такая достаточно дорогая штука, на которую все записывается. Начали обзванивать всех в Калининграде — ни у кого такого рекордера нет. В итоге нам техник камеры сказал, что быстренько отправит устройство в Москву, и они починят там все. А материал остался внутри. Он отправил, а через несколько дней звонит и говорит: «Слушай, я передал рекордер другу, он ехал в метро с пакетом этой фигни, и у него пакет украли». То есть украли эту дорогую штуку и еще два сюжета классных. Но мы, конечно, подумали в первую очередь, что племянницу подвели — ей восемь лет, она снималась в первый раз. Нам было очень жаль.

Ольга Сытькова:

 — Процесс съемок — это очень весело. К примеру, когда мы снимали лошадь и квадрокоптер летел рядом с ней, она начинала останавливаться. Три раза наездница теряла рацию во время скачек — Ашоту приходилось петь песню, чтобы был звук, а мы её искали рацию. Или, например, Андрей, который в жару стоял на палубе яхты в свитере и в шапке, в то время как мы все были в майках.

Ашот Геворкян:

 — Мы как раз опоздали на эту съемку — разбирались с камерой, которая сломалась. Приехали и закат начали потихоньку пропускать. Быстро вышли в залив, и в какой-то момент нам понадобился крупный план, а с собой у нас не было света — думали, что успеем поймать естественный, но не успели. В итоге я говорю владельцам яхты: «У вас есть кружки какие-нибудь красные?». Нашли красные, оранжевые кружки. «Фонарик есть?» — дали маленькие фонарики. Мы это все в кружки засунули, подсветили с нескольких ракурсов и так обыграли закат. Три-четыре ракурса есть в ролике, которые просто фонариком подсвечены через кружки.

Все фото- и видеоматериалы со съемок предоставлены командой «production Gevorkyan’s»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]