В субботу, 24 марта, в конференц-зале Калининградского зоопарка выступит натуралист Евгения Тимонова. Автор и ведущая видеоблога «Всё как у зверей» расскажет жителям города о вампировых летучих мышах. Буквально на днях она вернулась из Коста-Рики, где собирала материал для лекции, а также была атакована метко писающими вампирами, гладила дикого броненосца, познакомилась с ленивцем по кличке Чубакка, наблюдала муравья-зомби и летучих мышей, спящих в свернутых листьях растений. Подробнее о костариканских приключениях команды «Всё как у зверей» и не только — в интервью «Афише Нового Калининграда».
— Материала для лекции удалось собрать с избытком?
— Избытка, конечно, никогда не бывает. Всегда хочется чего-то большего. Мы очень надеялись, что нам удастся добраться до лаборатории, где вампиров в искусственных условиях содержат и изучают. Выяснилось, что в Коста-Рике сейчас таких лабораторий нет. Лаборатория, которая работала в Панаме, закончила свое исследование, и ее уже тоже нет. Ее руководитель теперь в Германии. Поэтому мы искали вампиров в дикой среде. И это был настоящий драматический сюжет. BBC или National Geographic обычно для того, чтобы сделать фильмы увлекательными, создают некую драму, и потом на основании этого драматического поворота снимают отдельные эпизоды. У нас драма создалась сама собой с первого дубля.
— И какая драма настигла вас?
— Оказалось, что с вампирами действительно есть серьезные проблемы. Изначально я думала, что мы перевернем представление о злобных вампирах, сказав, какие они милые, добрые, умные и пушистые, что не надо бояться их. Выяснилось, что все не так просто. Они действительно милые, умные, пушистые и, в общем, даже добрые друг к другу, но проблем с ними хватает. И это те самые проблемы, которые рисует наше воображение при слове «вампир».
— Да, в «Фейсбуке*» вы писали о приключениях в пещере вампиров, где по колено — жижа, некогда бывшая кровью, а ныне — дерьмо вампиров, а с потолка «метко писают» летучие мыши.
— Это ладно, наши проблемы ни в какое сравнение не идут с проблемами людей, которые живут рядом с вампирами постоянно. Мы как раз в этой пещере, по колено в дерьме вампиров, были абсолютно счастливы.
Стоя там, я почувствовала себя наконец-то на своем месте. Но это было и смешно, конечно. Ты понимаешь, что высшее образование не спасает тебя от возможности работать таким вот сантехником, стоять по колено в трубах подземных коммуникаций, шурудить там всякими приборами.
— А какие проблемы вампиры доставляют местным жителям?
— Они пьют кровь их скота. В доколумбовой Америке никакого домашнего скота не было. Индейцы и вампиры находились в одинаковых условиях. Они охотились. И тех, и других было немного. Ну что ты там «наохотишь»? А сколько ты «наоохотишь», столько сможешь съесть сам и прокормить детей, поэтому популяция была ограничена.
А потом, когда пришли европейцы со своими тучными стадами, у вампиров практически открылся «Макдоналдс». И им попёрло, они начали плодиться и размножаться, и теперь их гораздо больше, чем было раньше.
К тому же у них есть очень скверная привычка каждую ночь нападать на одну и ту же корову. За раз они выпивают столовую ложку крови. Ни о чем! Но это столовая ложка крови каждую ночь из одной коровы. Вампиры существа умные, поэтому ленивые, лишних движений стараются не делать. Поэтому если кто-то корову прокусил, наелся и улетел, кровь продолжает течь — слюна вампиров с антикоагулянтом (вещество, препятствующее свертыванию крови — прим. «Афиши Нового Калининграда»), и на этот работающий «автомат» летят следующие вампиры. Я видела «любимых» коров вампиров, жалко их очень сильно.
— Как вампирам удается распознать «прокушенную» корову? Они чувствуют кровь?
— Во-первых, они запоминают дыхание, то есть они могут по слуху найти корову, которая им нравится, потому что у всех индивидуальный ритм и высота дыхания, а вампиры очень чувствительны к этому. У них прекрасная память и на лица своего вида, и на другие виды. Во-вторых, конечно, по запаху крови. В принципе, вампиры и на людей могут нападать, если люди по каким-то причинам спят на улице и не спрятаны ни под какие одеяла, такое вполне возможно. Это сложная тема, я встретилась с разными мнениями по этому поводу. Одни исследователи говорят: «Нет-нет-нет, если у вампиров и есть бешенство, это какое-то свое бешенство, они его не передают, иначе все коровы давно бы взбесились». С другой стороны, существует некоторая статистика взбесившихся коров и даже взбесившихся людей. Как известно, бешенство — это одно из самых ужасных заболеваний, которое может случиться с млекопитающим. Но непонятно, то ли это после укуса вампиров, то ли после укусов традиционных «резервуаров» бешенства — лис, койотов.
— Как по-научному называются вампиры?
— Всего вампиров три вида. Из всех нескольких сотен видов рукокрылых кровью питаются три — мохноногий, белокрылый и обыкновенный. Мохноногие и белокрылые вампиры питаются кровью птиц и почти не делают исключений. Иногда нападают на млекопитающих, но вообще они по птицам работают. А вот обыкновенный вампир, desmodus rotundus, за которым мы и охотились, он работает по млекопитающим. И все эти три вида живут в Коста-Рике, Но мы сконцентрировались на обыкновенном вампире.
Меня, конечно, поразило количество параллелей между людьми и нашим местом в отряде приматов и вампирами и их местом в их отряде рукокрылых. И те, и другие — интеллектуальная и социальная элита в своих отрядах. От появления разумных вампиров нас, в общем-то, спасает только то, что они летают. Это накладывает ограничение на размеры их мозга, потому что тяжелый мозг в воздух не поднимешь. Мы, к счастью, встали на ноги очень удачно.
— Помимо вампиров в Коста-Рике вы видели и других животных. Вас, человека в этом плане искушенного, что сразило вас наповал в Центральной Америке? А точнее, кто?
— Меня абсолютно сразили ленивцы. Их было очень много, но они были далековато, и фотографировать их было сложно, пока мы не попали в их питомник, где вот тебе эта коробка с ленивцами, от которой мы все с ума сошли. Целые сутки потом ходили: «Бэ, ме». Ничего сказать не могли, у нас было какое-то ленивцевое отключение мозгов. Ленивец — совершенно фантастическое существо. Лучше и не скажешь, чем сказала хозяйка и основатель центра для ленивцев, они — инопланетяне. Они — существа, при общении с которыми начинаешь ловить себя на том, что их миссия — вернуть нам идею медленной жизни, live slow. Ленивец, как мастер тай-чи, все движения которого медленные и осознанные. Они совершенно не ленивые. Все ленивцы, которых мы видели, обязательно что-то делали — куда-то шли, что-то ели, нянчились с детишечками. Некоторые спали, но это было совсем не большинство, а остальные в этом resсue-центре очень нами интересовались. Ты идешь, а ленивец со своей ленивцевой скоростью передвигается за тобой, смотрит на тебя, ему очень интересно.
У них такая моторика, что ленивец из одной позы перетекает в другую, и эта его неспешность, умение довольствоваться тем, что есть, и выглядеть при этом абсолютно счастливым, имманентно улыбающаяся морда, как у китайских божков, — всё это затрагивает какие-то глубинные струны, меняет что-то в тебе.
Поэтому из Коста-Рики у нас два главных сюжета — вампиры и ленивцы. Мы решили не распыляться, а сконцентрироваться на двух направлениях. Два самых глобальных и ярких послания, которые мы считали и которыми я очень хочу поделиться. В этот раз большого цикла по Америке не будет, но мы туда еще вернемся. Возьмем с собой нашего оператора-маньяка, который круглые сутки только лазает и снимает. Я думаю, обязательно поедем, еще и компанию себе наберем, как это было с Николаем Дроздовым.
— Кстати говоря, про Николая Дроздова. Чем для вас были совместные экспедиции с ним? Насколько важны они стали?
— Важны — это мягко сказано. Это те вещи, которые делят жизнь на до и после, а сама вот эта точка — какое-то максимально яркое, полное, абсолютное выражение идеи о том, что мечты сбываются и полнота твоей жизни ограничена только твоим воображением. То есть вообще всё возможно. Немыслимо было представить себе, что мы с Дроздовым лазаем по кустам в Австралии, достаем ядовитого паука из-под камушка и показываем его группе: «Смотрите на лапку, сейчас он на нас сердится, давай поставим тебя обратно». Невозможно было подумать о таком, однако оно случилось. После этого понимаешь: надо давать себе смелость мечтать и строить планы, потому что потом они каким-то удивительным образом осуществляются. Отматывая жизнь назад, я пытаюсь понять, что же я сделала для того, чтобы мне позвонили и сказали: «Николай Николаевич хотел бы, чтобы вы были помощником в его экспедиции». И ты сидишь и не знаешь, что ж такого ты делала. Просто программу делала, Дроздову понравилось. А Дроздов — это, конечно, какой-то психотерапевтический сеанс.
— Ленивец в образе человека?
— Ой, да если бы ленивец. Из всех 15 человек он был самый хулиган, самая оторва. Он бог троллинга, тролль 80 уровня, и достиг он его еще до изобретения интернета. Его ироничность, постоянные шутки… Он постоянно шутит! Притом ты не считываешь, это он сейчас шутит или нет. Ты находишься в постоянном тонусе, общаясь с ним, потому что у него переход от очень трогательных, очень искренних, безо всякого иронического сослагания вещей к вещам абсолютно ироничным и шутливым происходит вообще незаметно. И у тебя возникает ощущение некого слалома: ехал-ехал — воу — повернул.
Это очень здорово. Далеко нам было и до его коммуникативных навыков, и до его приятия всего. Это человек, которого ничего не возмущает. У него нет протеста: «Фу, что-то пошло не так, я этим не доволен». Он всем доволен. Но при этом он всему изумляется. У него открытое восприятие. Он в этой Австралии был, не знаю, сколько раз с 1974 года, очень много. Понятное дело, что люди, которые там первый раз, открывают рот при выходе с аэропорта и закрывают, пройдя таможенный контроль обратно. Но для того, чтобы сохранить это же ощущение на столько десятков лет, нужен внутренний талант. У него все рецепторы обнажены, все контакты открыты. И это очень заражает. Все равно мы учимся от людей к людям. И то, что мы воспринимаем в прямом контакте, никогда не сможем воспринять при каком-то посредничестве любого носителя — будь то телевизор, телефон или что-то еще. Важная магия тесного личного контакта. Это, собственно, одна из причин, почему мы решили сделать формат с лекциями.
— «Всё как у зверей» с одинаковой любовью и трепетом рассказывает как о пушистых пандах, очаровательных лисах, так и о всевозможных насекомых, которые не всегда и не у всех вызывают умиление. Для вас есть принципиальная разница между изучением слона и богомола?
— Кстати, нет. Иногда спрашивают, какое у меня любимое животное. Так вот ровно то, с которым в данный момент имеешь дело. Сидели мы сейчас среди ленивцев, и нет же зверя восхитительнее ленивца. С этим ощущением ничего нельзя сделать, оно захватывает тебя полностью.
Когда у меня жили богомолы — я несколько лет занималась богомолами — главными были они, а все остальные животные — это просто дополнение к великолепным богомолам.
И вот так кого ни коснись.Если ты понимаешь животное, ты понимаешь его во всем величии, и оно заслоняет для тебя вообще всё. Другое дело, что тут должен быть буддистский подход — восхищаться, любить, но не привязываться, потому что это иначе это закроет твои глаза от остальных животных, которые не менее прекрасны.
— В Коста-Рике вы провели больше месяца. Встретили много удивительных животных, а встречались удивительные люди?
— Если вы вдруг смотрели второй сезон «Фарго»… Помните красавицу в шубке и ее странного полуполицейского? Какая нелепая натяжка, ну кто же поверит в существование таких отношений? И вот приезжаем, а там такая пара — экс-медсестра и экс-дальнобойщик. Они путешествуют из Оклахомы вдвоем на машине. Собираются доехать до Аргентины, останавливаются в разных местах, которые им понравились, устраиваются на работу наподобие администраторов [эколоджа], готовят там, принимают гостей, организуют труд уборщиц, следящих за домиками из «помидорных ящиков», и прекрасно себя чувствуют. Не знаю, сколько им лет, уже разучилась определять возраст людей. Постарше. Они путешествуют, они открыты всему новому, что происходит вокруг.
Взрослые люди, медсестра и дальнобойщик, никто не ожидает от них такого. Обычно это приоритет каких-то творческих ищущих профессий, а тут сели и поехали.
Прекрасная была пара, которая живет на озере Ареналь (самое большое озеро Коста-Рики — прим. «Афиши Нового Калининграда»). Это те самые бебибумеры, Стив и Дебби, ребята пятьдесят какого-то года рождения. Люди, которые застали самые солнечные времена в истории США и, может быть, в истории всего мира. Поколение, которое настолько зарядили позитивом еще где-то в их детстве, что он до сих пор с ними. И они, дойдя по пенсионерского возраста, уехали из США в Коста-Рику, купили какую-то развалюху на берегу Ареналя, сделали из нее совершенно замечательный домик с панорамными окнами. И это их личный Арамболь (деревня в Индии, в 1970-е годы облюбованная хиппи — прим. «Афиши Нового Калининграда»). Это вот в Гоа так люди живут, но обычно гораздо моложе, живут в арендованном доме, и очень этому радуются. А эти люди далеко не молодые, дом у них свой, и тем не менее драйва и дури у них хватает. Ты смотришь на них и становится понятно, что возраст — это в мозгах. Ты сам чувствуешь себя унылым стариком, которому уже ого-го сколько лет, и он должен вести себя как минимум солидно. Быть молодым, потому что тебе лет мало — это немного стоит, а быть молодым, потому что ты в принципе молодой, вот это круто.
— Вы ведь тоже своего рода дауншифтер. Долгое время успешно занимались журналистикой и рекламой, а потом начали с нуля проект «Всё как у зверей». Страшно было решиться?
— Нет, наверное. Ближайший аналог — это поведение дельфинов и поведение обезьян. Тот опыт, когда и тем, и другим делали больно, но у них была возможность эту боль снять, буквально нажав на клавишу. И обезьяны терпели до последнего. Ей уже совсем плохо, а она терпит: «Да ладно, как-нибудь перетерплю. Может, оно как-то само пройдет». А дельфин выключает, как только чувствует дискомфорт: «Что-то мне больно, ну-ка я выключу всё». Он чувствует себя вправе остановить неприятные ощущения. Примерно то же самое было и у меня с работой. Первые 10 лет мне очень нравилась работа в рекламе — замечательно, весело, интересно, денежно. Следующие три года постепенно рос экзистенциальный кризис из-за осознания пустоты и бессмысленности.
Мне становилось всё хуже и хуже, несмотря на то, что денег становилось всё больше, а времени это отнимало всё меньше. И просто для того, чтобы избежать этого дискомфорта, я занялась «Всё как у зверей». Страшно не было, было страшно сидеть в рекламном агентстве и думать: «Господи, неужели эта волынка на всю жизнь?».
И куда идти — непонятно. А потом — раз — и окошечко. И ты туда идешь, и уже ничего не страшно. Единственное — первые два года, как и во всяком новом деле, ты его кормишь. И в какой-то момент оно тебя высасывает, выдаивает полностью, а денег нет, и их появление не предвидится, ну а потом всё как-то налаживается. Главное — понять, что это неизбежная часть пути.
Текст — Алина Белянина, фото — Serge Fenenko.
* Facebook — Социальная сеть признана в России экстремистской Тверским судом города Москвы. Запрещена и заблокирована в РФ
© 2003-2024