«Афиша Нового Калининграда» побывала на последней и прощальной вечеринке в арт-пространстве «Квартира»: там больше нельзя будет выпить кофе или чая, посмотреть кино, послушать джаз, полистать альбом фотографий или просто на полчаса зависнуть в мягком зеленом кресле образца семидесятых годов, привезенном когда-то владельцами места из Берлина. На прощанье Артем и Снежана Рыжковы устроили тотальную распродажу всех предметов пространства. Как это было — в нашем репортаже.
«Ну и Sex Pistols взял пару штук — лишними не будут. Ты их когда-нибудь слышала?» — по улице Колоскова идет молодая пара с ворохом виниловых пластинок. Парень хвастается добычей, девушка участливо кивает. По адресу Колоскова, 13, давно не виданное столпотворение: люди стоят на крыльце, ходят из комнаты в комнату, перебирают книги на стеллажах, диски с классикой мирового кинематографа на полках, посуду, расставленную на столах, кто-то приценивается к самим столам, а заодно и к стульям. Этот столик привезли давно из Венеции — 200 евро, дорого, да, но он настоящий. Торшер с тканевым белым абажуром (его можно стирать) — тысяча рублей. Разрозненные столовые приборы мало кого интересуют и просто тускло поблескивают на барной стойке. Черные буквы на белых дощечках (еще недавно они составляли меню на каждый день на одной из стен) свалены в коробку, и кто-то из родителей с детьми уже перебирает разоренный алфавит и складывает короткие слова. «А с этим что делать?» — женщина взвешивает в руках тарелку из толстого стекла. «А ты сюда можешь пирожные выкладывать или целый торт, смотри, как будет красиво», — советует ей тут же подруга. Женщина вздыхает и платит за тарелку. Через какое-то время она понесет со двора целую коробку тихо дребезжащего квартирного стекла. Торшер кивнул в дверях абажуром и отправился к автомобилю. Одна семья уже оттащила к себе домой (видно, живут неподалеку) полки три с книгами (среди прочих было собрание Чехова) и вернулась за новыми томами.
«Это похоже на сцену из Гринуэя! Ну когда они все кинулись на его тело и стали его терзать! Здорово же!» — кричит вместо приветствия Паша, основатель мастерской «Граф Шишкин». Все смеются. Он осматривает мебель, для порядка пробует поторговаться, а потом, махнув рукой, забирает пару ощетинившихся зеленым бархатом крутящихся кресел и что-то еще. Через месяц стулья станут частью нового городского бара, что будет с ними потом — неизвестно. Наверное, так и будут кочевать из квартиры в квартиру, из бара в бар. В общем, как сложится: в самых первых «Улицах» и «Капуцине» (кстати, помните его?) под конец тоже все продавали.
Девушка в проходе между комнатами прислоняется к косяку и говорит, что устала. Перед барной стойкой три стопки книг, одна самая маленькая, в ней несколько (как кажется, последних) экземпляров самой первой книжки Артема Рыжкова «Куда улетают воздушные шарики». По соседству — стопка с «Квартирой», романом, написанным здесь же в первую зиму существования пространства. Полки пустеют. Окна настежь. Нежа Рыжкова выдыхает куда-то в окно, в сторону заросшего сада с осыпающимися розами: «Еве два года было, когда „Квартира“ появилась, она росла здесь, и она будет скучать. Тому, старшему сыну, как-то все равно, он меньше к таким вещам привязан, а мы — ну что мы, мы устали, эта история для нас кончилась».
«Квартира» открылась в 2009 году. В первый год компанию Артему Рыжкову за барной стойкой нередко составлял Александр Попадин. Я писала диплом и приходила за советами и на чашку кофе. Покупала понемногу какие-то книги. Иногда смотрела на полку с фильмами и думала, что кончится университет, будет работа, деньги — и первым делом куплю все собрание фильмов Иоселиани в изумрудных коробках. Диплом тогда затянулся, и Иоселиани появлялся постепенно: по фильму, купленному в «Пирамиде» на какие-то первые и более-менее приличные гонорары. Тут вообще было многое пережито и многое — не пережито. Случившиеся свидания и не случившиеся, удачные встречи и пустые, долгие горькие проводы, редкие ночные часы после каких-то концертов. Афтепати после кинофестивалей, когда за полночь здесь собирались все, у кого хватило сил дойти до Колоскова из кинотеатра (и были времена, когда это фестивальное кино показывали не в «Заре», а в «Родине»), и те, кому места не хватало, садились с бокалами на крыльце и даже уже не разговаривали, а просто слушали ночную улицу и не чувствовали холодка. Здесь было принято собираться после каких-то долгих путешествий: человек возвращался — и его ждали здесь за столом с расспросами, разговорами и холодными бокалами. Помню, как впервые из Италии вернулась девушка-дизайнер, которая сейчас живет и работает в Милане: была середина лета, всем было интересно, как там и что, где была и что видела, и она ходила, трогая книжки на стеллажах, и иногда поворачивалась спиной с тонкой белой незагоревшей от купальника полоской кожи, мелькающей в вырезе платья. Здесь было принято собираться просто так, без повода: и какой-то старой афишной компанией мы заходили сюда весной и сидели, пока кто-то из коллег из дружественных изданий не засыпал, положив голову на блестящую лаковую поверхность.
С года открытия «Квартира» пережила несколько реинкарнаций с кухней и периодов, когда за барной стойкой главными были не Артем Рыжков и не Снежана. Был чудесный «Ква-буфет» Дениса Кичатова, были макароны и вафли от Олега Лапшина (потом в социальных сетях писали, что развел много тараканов), был вегетарианский период от одной семейной пары. И всегда у всех к этому возникали вопросы. Вроде бы то, да не это. Это владельцам позволялось быть такими: иногда нерасторопными, забывчивыми, иногда — грубоватыми, иногда не в настроении. Им разрешалось быть снобами и псевдоснобами, а другим — нет. Все сразу претендовали на то, что «Квартира» была «их» местом, «своим», и в тоже время «Квартира» была не нужна никому из нас. В день закрытия кто-то пошутил: наверное, у вас никогда не было столько народу. Да нет, было, конечно.
Хотелось бы обойтись без обобщений, но невозможно. Это дурацкое «хотим как в Берлине» никуда не делось. И это частное «как в Берлине» было. На первом этаже пятиэтажного дома из силикатного кирпича, с уродскими лоджиями и некрасивым газоном. Частная сфера с деревянной дверью и рамами, джазом из проигрывателя, ламповым светом, своими разговорами и шутками, которую соседи в лучшем случае игнорировали, а в худшем — терроризировали бесконечными жалобами. Спустя довольно короткое время от стен и окон избавятся, пол снимут и заменят на плитку. Тут будет обычный продуктовый магазин, которым все будут довольны и который не будет никому мозолить глаза. К тому же не секрет, что продуктовый магазин точно нужен всем: и жителям дома, и обитателям ближайших улиц, и самим владельцам торговой точки, которые без претензий и каких-то высоких идей продадут пакет молока, пачку пельменей и буханку хлеба.
Текст — Александра Артамонова, фото — Денис Туголуков, «Новый Калининград»
© 2003-2024