Ночь в музее: как переночевать на научно-исследовательском судне «Витязь»

Несколько дней назад Музей Мирового океана разместил в популярной системе онлайн-бронирования отелей «Booking.com» номера в гостинице «Витязь», расположенной на одноименном музейном судне. «Афиша Нового Калининграда.Ru» решила провести эксперимент и забронировала одноместный номер для своего корреспондента. В нашем специальном репортаже — о том, кто живет в каюте Даниэля Дефо, а кто — в каюте Эрнеста Хемингуэя, как попасть на корабль после полуночи, и главное — за что стоит платить шестьсот рублей.

16.10

В письме, подтверждающем бронь одноместного номера на научно-исследовательском судне «Витязь» (600 рублей), было написано, что оплатить номер нужно в кассе музея. Коллега привозит меня на набережную Петра Великого ближе к концу рабочего дня, помогает донести рюкзак. Здесь начинаются небольшие сложности: кассиры не знают, как оформлять гостя, поднимается легкая суета, меня провожают к охраннику — в его компании жду с совещания кого-то, кто занимается расселением. Пока формальности улаживаются, охранник шутит: «Ты что, царица? Смотри, как все забегали!». Я отвечаю, что просто гость. Наконец, находится нужный человек, нам советуют подняться на палубу, там в штурманской рубке записаться, оплатить номер и получить ключи.

16.20

На палубе группа туристов. В рубке сидит как бы штурман Денис. Он записывает паспортные данные постояльца, выдает два комплекта ключей — один от номера, второй, магнитный, от ворот на территорию музея. Это на тот случай, если мне захочется погулять и обратно я вернусь после семи вечера. Денис же провожает нас к каюте. Все очень мило, и складывается ощущение, что встречают здесь не незнакомых людей, которые приехали на одну ночь, а старых приятелей.

16.40

Всего кают шесть. В каюте № 1, судя по табличке, живет Герман Мелвилл, в каюте № 2 — Гомер (кстати, почему ему достался все же второй номер, или первый — полулюкс?), в каюте № 3 — Александр Беляев. В четвертой каюте живут Даниэль Дэфо и я, в пятом — Эрнест Хэмингуэй и моя соседка (Денис уточняет: «Молоденькая»), в шестой — Александр Грин. Еще есть библиотека и морской зал, оба опечатаны. Говорят, что обычно они открыты, но почему-то не сегодня. Есть камбуз, есть просторный — прости, господи — гальюн, есть общий душ и что-то похожее на сауну (сауна тоже опечатана).

С дотошностью Робинзона Крузо я поначалу берусь описывать все, что находится в моем номере: двуспальная кровать (постельное белье с рыбками, плюс ко всему в роли пледа — армейское немецкое одеяло, напоминающее о временах гуманитарной помощи), настольная лампа, письменный стол, стул, шкаф, полка с книгами — среди них почему-то только второй том «Моби Дика», «Робинзона Крузо» нет. Над кроватью — портрет Дефо. На столе одна совершенно бесполезная вещь — каталог калининградских организаций разной направленности, и одна полезная — карта города. В номере жарко, работает обогреватель. Я его выключаю, пытаюсь открыть иллюминатор, но ничего не выходит. Я надеюсь, что пока буду гулять по городу, тут станет немного прохладнее и будет легче дышать.

16.45

Тренируюсь открывать дверь в трюм. Приходит соседка. Очень милая девушка. В одной руке у нее пакет с яблоками, в другой — коробка с пиццей. Здороваемся. Думаем, что вечером при случае можно будет попить вместе чаю.

16.48

Сдаю ключ от номера Денису, одновременно пытаюсь найти магнитный ключ. Денис говорит, что, скорее всего (и он это видел), ключ я положила в рюкзак, поэтому могу идти по своим делам спокойно. Мы с коллегой думаем еще попить кофе в музейном кафе (в описании указано, что оно работает до шести), но оно закрыто. Оказывается, по понедельникам и вторникам кафе в ММО не работает.

17.00

Занимаюсь рабочими делами и прогуливаюсь.

23.05

Понимаю, что магнитный ключ от ворот на территорию музея я все же где-то забыла. Во всяком случае, в рюкзаке его не оказывается, в карманах тоже. Я бреду к музею, хожу под воротами — никого нет. По идее, охранник должен выйти на свой вечерний (или ночной) обход. На могилу Канта (хотя до нее всего восемьсот метров) идти как-то не хочется. Отправляюсь ужинать в ближайшее заведение.

Вообще, мне хорошо: я — местная и знаю, какие кафе есть поблизости. Думаю, что при хорошем настроении могла бы написать для постояльцев «Витязя» краткий путеводитель по заведениям в шаговой доступности. Бармен высовывается из-за барной стойки, рассматривает мое вязаное пальто, спрашивает: «А где вы остановились?». Я отвечаю, что на корабле «Витязь». Бармен в ответ кивает, мол, пустяки, дело житейское, но кажется, не особо мне верит.

23.28

Коллега спрашивает, как дела на корабле. Я честно отвечаю, что все же потеряла ключ, не смогла попасть внутрь с первого раза и теперь сижу и развлекаю себя. Коллега что-то долго пишет, потом присылает короткое сообщение: если убрать мат, то выйдет убедительная просьба все же найти в себе силы, найти охранника и попасть на корабль. Знакомая из музея, несмотря на поздний час, присылает мне телефон охраны, я расплачиваюсь и иду на «Витязь».

23.50

Моросит дождик, на белом столбе красным светится та самая кнопочка, от которой у меня нет ключа, я звоню охраннику. Он сразу же берет трубку и радостно кричит: «Вы пришли! Я вас вижу! Как ваше имя, товарищ Артамонова?». «Александра», — отвечаю я. Охранник радостно говорит, что помнит меня, сейчас выйдет и встретит.

23.53

Это, оказывается, тот самый мужчина, который называл меня царицей в тот момент, когда я заселялась. Мы весело болтаем минут десять, как старые знакомые, потом как-то вскользь поступает предложение насчет ночной экскурсии по территории и окрестностям. Вежливо отказываюсь, говорю, что мне рано вставать, мы прощаемся и даже машем друг другу напоследок.

На радостях рапортую коллеге, что я на территории музея и вот-вот попаду к себе в трюм.

Чтобы редактор не сомневался, делаю фотографию корабля и все же спотыкаюсь о канат. На вахте сидит штурман Денис, он говорит, что «Николаевна нашла ваш магнитный ключ у вас же в номере на ковре». Я пожимаю плечами, мол, ничего удивительного, со мной такое часто бывает. Истории о том, как несколько лет назад в течение пяти дней пребывания в одном подмосковном пансионате я два раза меняла магнитную карточку от дверей своего номера, а в один вечер в другой гостинице ключ от моей двери буквально сломался в замке, я не вижу смысла ему рассказывать — лень. Мы желаем друг другу спокойной ночи, я отправляюсь к себе в номер.

0.40

Забыла код от трюма. По пути к рубке штурмана вспомнила, развернулась и пошла обратно. Дверь не с первого раза, но открывается. В трюме немного пахнет деревом и лаком — очень приятный и теплый запах, музейный. Коллега пишет: «Ты ночуешь в трюме, это успех!».

В правилах посещения отеля я бы запретила употреблять напитки различной степени крепости не только на территории отеля, но и вне ее: в целях безопасности, разумеется. Ступеньки вниз очень узкие, а лестница крутая. Спуск преодолен. Правда, с непривычки я сворачиваю не в тот коридор, с минуту недоумеваю, почему с дверей кают исчезли латунные таблички с именами писателей и остались просто номера. Хожу туда-сюда. Вспоминаю, что моя каюта все же в том отсеке, который «направо». Тащусь с рюкзаком обратно.

0.42

В коридоре немного пахнет разогретой едой — наверное, соседка ела на ужин ту самую пиццу. За соседней стеной хохочут и разговаривают. Сперва мне кажется, что у Хэмингуэя гости, потом понимаю, что там просто смотрят какую-то комедию. Наступает тот момент, когда спать еще не хочется и, в принципе, можно делать все то, от чего по вечерам отвлекают дома. То есть я могу посмотреть кино или дочитать книгу, но мне ничего этого абсолютно не хочется. Включаю лампу, заворачиваюсь в одеяло из гуманитарной помощи, вытягиваюсь и лежу так минут десять, слушая реплики киногероев за стеной и представляя, что они в этот момент делают.

1.00

Соседка досмотрела кино и уснула. Я надеваю пальто и поднимаюсь на палубу.

2.30.

У меня почти сел телефон, коллега уже спит у себя дома. Все, что я успела ему написать — так это о том, какой невероятно красивый вид открывается с палубы на реку вплоть до двухъярусного моста: рябь на воде, очень быстрые облака по небу, светло-серые и розоватые, мелкий летучий дождь, фонари и редкий свет в окнах, слабый гул порта и огни проезжающих вдалеке машин. Точнее, я это писала очень долго, но все уместилось в одно предложение: здесь очень красиво.

Сидя на верхней палубе, я припоминала все ночи, проведенные в разное время в гостиницах и хостелах в городах разной степени провинциальности. Из всех развлечений в каждой из них был круглосуточный бар с музыкальным автоматом и телевизоры, которые очень избирательно транслировали вид на город с камер наружного наблюдения: главная площадь, вокзал (на самом деле качество изображения такое, что не имеет значения, что показывать), внизу — курсы валют и прогноз погоды, а впридачу ко всему — саундтрек из фильма «Эммануэль». И так часов до трех ночи, вплоть до профилактических работ.

На «Витязе» нет бара, нет автомата, напичканного песнями отечественной и зарубежной эстрады, но зато есть верхняя палуба, на которой можно просто так просидеть часть ночи, не требуя для себя других развлечений.

2.40

Я переодеваюсь, расстилаю постель, ложусь, мне лень тянуться выключать свет. Перед тем как уснуть, думаю, что утром было бы неплохо найти заявленный снек-бар.

7.30

Просыпаюсь оттого, что, во-первых, лампа нещадно светит в глаза, во-вторых, оттого, что все же холодно. Со стены на меня смотрит Даниэль Дэфо. Я отворачиваюсь от него, пытаюсь подремать еще десять минут, но ничего не выходит. Приходится вставать, брать полотенце, шампунь, зубную щетку и идти в душ. Соседка, наверное, еще спит, в коридоре никого нет, а в душевой на полке стоит жидкое мыло, шампунь и практически целый тюбик зубной пасты — наличие последней как нельзя ценно. Я, например, ее всегда забываю, и мое утро в других гостиницах начинается с того, что я топаю на рецепшен и попрошайничаю: «Извините, а у вас не найдется немного зубной пасты? Буквально на один раз?».

Собственно, уже в самом душе становится понятно, что горячей воды нет в принципе. Я бранюсь на соседку, которая, по моим ощущениям, извела накануне (или проснувшись раньше меня) весь запас воды в бойлере, кручу кран во все стороны со слабой надеждой, что «тепленькая еще пойдет», снова бранюсь, на этот раз уже на себя — пошла бы в душ ночью, а не легла спать так, уже было бы все понятно.

7.40

Снек-бара нет. Вообще нет. Выясняется, что ложная информация о наличии снек-бара — вина «Букинга»; сотрудники музея уже просили убрать недостоверную информацию, но пока что безрезультатно. О том, что с бойлером что-то не так, на вахте тоже уже знают. Надеюсь, что моей соседке удастся принять горячий душ. Со мной прощаются как будто с сожалением; я, если честно, тоже. В восемь пятнадцать выпиваю свой первый кофе в ближайшем кафе на Ленинском проспекте, лезу в рюкзак за блокнотом, понимаю: что-то все же забыла в номере. Придется вернуться.

Текст — Александра Артамонова, фото — Денис Туголуков