Театральный режиссер Максим Соколов: «Мне снится, что я репетирую „Сирано“»

— Это очень хорошая новодрамовская пьеса, но если бы мы развернули этот материал на большой сцене и на зрителя, исчезла бы интимность. Интонация этой пьесы требует малой сцены или, по крайней мере, средней, но не большой. Художественный руководитель театра Михаил Андреев принял решение: мы оставим «Диалоги о животных» и будем заниматься другой пьесой. Сначала я был расстроен, но когда узнал, что буду работать над «Сирано де Бержераком», обрадовался. Обожаю классику, могу заниматься ею бесконечно, делая открытия. Я счастлив, что так сложилось.

— Я предложил театру на выбор несколько пьес — классических и современных. Слава Богу, в итоге утвердили «Сирано».

— Окончил актерский факультет Санкт-Петербургской Государственной Академии театрального искусства. Сейчас завершаю свое второе, режиссерское образование в РАТИ/ГИТИС.

— Петербургская театральная академия славится актерскими курсами. Режиссерские тоже есть, но не много. А ГИТИС — это кузница кадров российской режиссуры. Идя на поводу у своего стремления к постоянному развитию, я хотел бросить себя в другой город, в другие обстоятельства, в другой ритм жизни. Мне повезло — теперь я сочетаю в себе две театральные школы.

— Конечно, были вопросы: справлюсь ли? получится ли? Владимир Фокин говорит: нельзя ставить то, что тебе не нравится, нужно ставить только то, о чем молчать невозможно. Меня этот материал просто обжег. Я прочитал все четыре перевода «Сирано», самое яркое впечатление произвела работа Щепкиной-Куперник. Смотрел много спектаклей по «Сирано» в театре — кстати, моя жена актриса, и она сейчас играет Роксану в спектакле петербургского театра «Комедианты», — но во всех отсмотренных версиях мне всегда чего-то недоставало. «Своего» спектакля я так и не увидел, но ожог от самого текста чувствую до сих пор. Мы с одним актером здесь недавно проходили его сцену, я читал за Сирано — у меня ком стоял в горле. И это не уходит. Репетируя с актерами, неожиданно для себя обнаружил, что знаю весь текст наизусть и могу прочитать любую сцену за любого персонажа. Мне снится, что я репетирую «Сирано», просыпаюсь — и иду репетировать «Сирано». Я уже долго живу в «Сирано», и оттуда мне не выйти — до премьеры, в любом случае, а возможно, и дольше.

— Спектакли в театре «Комедианты», в Самарском театре, в театре-фестивале «Балтийский дом», в театре имени Моссовета, антрепризу с Сергеем Безруковым и Елизаветой Боярской, оперу, фильм с Жераром Депардье — много всего. Открытием для меня стала французская телеверсия с Жан-Полем Бельмондо — прекрасная работа, там сохранен почти весь текст.

— К сожалению. Пьеса написана в девятнадцатом веке, в разное время была поставлена в «Комеди Франсез» и «Одеоне», где возможно присутствие на сцене одновременно 50–80 человек — как в Большом театре. Современный театр уходит от такой масштабности, нынче зрителю нужна личностная история — помимо картинки, которая, безусловно, должна привлекать. В конце двадцатого века повсеместно начали открываться малые сцены, потому что зритель хотел более интимной интонации. Как говорила Наталья Гундарева, дайте мне только коврик на авансцене — и я буду держать зал. Так и было.

— О да, конечно!.. В «Сирано» нет ничего важнее текста. Он абсолютно самодостаточен, и было бы странно перекрывать его какими-то танцевальными номерами и постановочными эффектами. Для работы над стихотворным текстом «Сирано» мы специально пригласили из ГИТИСа преподавателя по сценической речи Ирину Анатольевну Автушенко.

— Безумно. Но мы с Ириной Анатольевной старались делать это аккуратно — не рвать строчку, сохранять рифму. «Сирано» в этом плане меня многому научил. Все переводчики, конечно, сокращали. У Щепкиной-Куперник — самая длинная версия. Я учился у переводчиков, как сокращать, не травмируя текст, не травмируя историю.

— Чистое время — два часа десять минут: первое действие — 50 минут, второе — один час 20 минут. Стандартный хронометраж. Дело не во времени — «Гамлет» у Фокина длится чуть больше часа, — дело в том, каков будет месседж, что получит зритель. Жанр спектакля обозначен как «героическая комедия». Не удивляйтесь и вспомните, что «Вишневый сад» у Чехова — тоже комедия, и во время работы над пьесой Антон Павлович писал в письме артистам МХТ: «Я пишу комедию, обхохочетесь». Мы делаем акцент на слове «героическая». Юмор идет от личности Сирано, от того, как остроумно и блистательно он все делает. Но финал трагичен, и, прежде всего, для Роксаны. Они тайно венчаются с Кристианом — он погибает на войне. Она уходит в монастырь, потом узнает тайну подмены — но умирает Сирано. Роксана остается ни с чем.

— Мне интересна тема героя, я пытаюсь понять, каким должен быть современный герой. Герой необходим и мне, как режиссеру, и зрителю. Сложно сейчас представить героем Гамлета, хотя он берет на себя ответственность за поступки других людей. Сирано этого не делает, но все-таки остается верным себе и не прогибается. В такого героя я могу поверить. Когда я готовился к постановке, прочел книжку реального Сирано де Бержерака «Иной свет или Государства и империи Луны» — ее я тоже хотел бы поставить. В семнадцатом веке он описывает MP3-плеер, ракетное устройство, пишет о том, как путешествовал на Луну. Как и все писатели-фантасты, предсказывает будущее. Я даже читал работу, в которой один физик восхищался тем, как детально де Бержерак описал какую-то там диффузию. Я восхищен личностью Сирано.

— Я думаю, сейчас люди больше поверят в Сирано, чем в Гамлета. Гамлета очень сильно сокращают для постановок, трудно поверить, что человек выходит — и начинает говорить такие тексты. Зритель скорее поверит Сирано, который говорит про себя — свою любовь, свою боль.

— Конечно же, нельзя было предлагать театру «Сирано», не имея в виду конкретного актера на главную роль. Я предложил Алексея Переберина, доказывал, отстаивал его кандидатуру. Кажется, не ошибся. Во втором составе Сирано играет Максим Махинов — и мне кажется, что благодаря этой роли артист многое в себе откроет. Ни для кого не секрет, что среднее поколение артистов в труппе — вопрос проблемный, но артистам нужно развиваться, они должны играть не только проходные роли. Сирано — роль, на которой можно вырасти и актерски, и человечески. Впрочем, не только Сирано, но и Роксана, и Кристиан, и второстепенные персонажи. Как правило, в постановках не акцентируется, что все эти мальчишки-гасконцы погибают на войне: раз — и нет целого поколения. И мне во всех виденных мною версиях всегда не хватало этих вот остальных. Но когда делаешь объемными второстепенных персонажей, то и главная история становится объемнее.

Я раньше не понимал Роксану и Кристиана. Обычно Роксане мало кто симпатизирует: мол, дурочка, не видит такой любви. Но ее ведь обманули — и в итоге она осталась одна. Трагедия Кристиана в том, что он любит Роксану не меньше Сирано, но не может это выразить словами. Мне даже кажется, что Кристиан специально идет в самую гущу войны и ищет смерти, поскольку понимает, что Роксана любит не его, а стихи, написанные Сирано. Таков выбор Кристиана, человеческий и мужской, таков его поступок — и он заставляет нас уважать себя. В этой пьесе счастье было так возможно, но судьба не давала ему случиться. Сирано немногое удалось сделать в своей жизни, но он, по крайней мере, сумел остаться собой.

Отношение Сирано к Роксане — это отношение Рыцаря к Прекрасной Даме: он считает, что недостоин ее. У нас в финале Роксана стоит со шпагой: мне кажется, испытания все же сделали ее сильной. В каком-то переводе Роксану даже называют «Сирано в юбке». Из пьесы вытеснены все остальные женские персонажи, кроме Дуэньи. Роксана — эпицентр событий, значит, это не просто красавица и дурочка, которую ненавидят все зрительницы в зале. Роксана — настоящая героиня.

— Может быть. Обожаю, когда спектакль рождает разные мнения (смеется). Шпага — символ того, что Роксана не сломлена, она становится Рыцарем, несущим героическую идею. Я просто имел в виду ее женскую нереализованность — в ней ведь столько всего заложено, а получается как цветок кактуса посреди пустыни. Очень тяжелая судьба у Роксаны — и я ей сопереживаю.

— Любовь Орлова и Анастасия Сапачева, недавно перешедшая в драмтеатр из музыкального театра. Актрисы очень разные — и про разное играют. И вообще два состава — два разных спектакля, но мы все одинаково больны «Сирано». Максим Махинов, например, в роли Сирано более лиричен, а Алексей Переберин — такой взрывной, темпераментный. Мне хочется, чтобы у каждого из двух составов был свой зритель.