Встречая Севастополь

Я всегда считала Севастополь российским городом. Не могу точно вспомнить, когда именно в моей голове появилось это чёткое убеждение, но, наверное, в далеком советском детстве, начальной школе, когда я читала «Севастопольские рассказы», а затем листала большой фотоальбом с картинами об обороне Севастополя, который когда-тодавным-давно подарили моему отцу — офицеру разведки Военно-морского флота СССР, и родители мне рассказывали про города-герои. Убеждение закрепилось позже, когда многих наших знакомых переводили с Тихоокеанского флота, где начинал служить отец, на Черноморский флот в Севастополь.

Похожее отношение у меня было и к Крыму, хотя я помнила рассказы про то, что Хрущев подарил полуостров Украине. Но в детстве у меня никогда не возникало сомнений в неделимости нашей огромной страны и в том, что тот же Крым — он наш, советский, потому что все союзные республики — они наши, советские, а Украина просто отличается красивыми венками из цветов с разноцветными лентами и нарядными блузками с расшитыми тесьмой рукавами, которые мне мама шила собственными руками. Когда я училась во втором классе обычной гарнизонной школы в поселке на берегу Татарского пролива, где стояла вроде бы база атомных подводных лодок, в нашей школе торжественно отмечали 30 декабря, день объединения разных республик в СССР. Наш класс представлял Украину, мы были в национальных костюмах, танцевали гопак и читали стихи украинских поэтов на русском языке.

Когда я стала чуть старше, появилась мечта побывать в «Артеке», а в старшем возрасте были Паустовский и его «Чёрное море» про Гарта-Грина и лейтенанта Шмидта, поэты Серебряного века, проводившие время в Коктебеле и, наконец, мечта увидеть памятник «Бегущей по волнам» на могиле Александра Грина в Старом Крыму.

В 98-м году судьба забросила меня в Москву в Госдуму, где на моих глазах обсуждался вопрос о ратификации договора о дружбе с Украиной. Договор был подписан в 97-м году, однако Госдума два года откладывала ратификацию. Источники в Госдуме тогда утверждали, что Украина торопила российских депутатов с ратификацией договора, поскольку он делал наконец легитимными границы соседнего государства. Но Госдума не торопилась, поскольку в договоре не был решён спорный вопрос с Севастополем, которому планировалось придать статус российского города федерального значения, что фактически означало появление в РФ нового эксклава.

Перед заседанием, на которое был вынесен вопрос о ратификации, комитет по делам СНГ распространил среди народных избранников протокол с грифом «для служебного пользования», в котором отчётливо говорилось о планах Украины вступить в НАТО. Северо-Атлантический альянс не брал в свои ряды государства, у которых не решён вопрос с границами, поэтому легитимизирующий границы договор был крайне важен для властей Украины. Само собой, дискуссия на заседании парламента получилась бурная. Но тогда большинство в Госдуме было у КПРФ, и компартия, заверив всех, что Украина будет братским России государством навек, своим большинством ратифицировала договор, юридически отдав Севастополь Украине.

Для меня отдать Севастополь государству, которое вдруг совершенно неожиданно оказалось другим, — то же самое, что передать Турции Новороссийск или Китаю Владивосток. Можно на минуту себе представить, что президент и депутаты решили договориться о чём-то с китайскими товарищами и подарили им главную базу Тихоокеанского флота со всеми 600 тысячами жителей. Впрочем, жители Калининграда, полученного в своё время в виде военного трофея, живущие здесь всего около 70 лет, наверное, подобной перспективе ужаснулись бы вряд ли.

Сегодня я часто слышу в свой адрес обвинения, что я — дитя пропаганды режима СССР, милитаристского прошлого моей семьи, что я путиноид, поддалась всеобщему зомбированию на патриотическую тему. Честно говоря, подобные обвинения волнуют меньше всего. Интересует то, что думают жители Севастополя, которые последние 20 лет были вынуждены приспосабливаться к другому государству, другому флагу и валюте. На форумах города-героя мнения неоднозначные. Что касается пожилых жителей Севастополя, некоторые думают, что возвращение в состав России позволит им вновь вернуться в доперестроечный Советский Союз. Молодое поколение, которое выросло в украинских реалиях, сомневается больше, поскольку их тянет Европа и Евросоюз. Вероятно, реальность российской жизни их не порадует. Но мне почему-то кажется, что их стремление вернуться в Россию — это больше, чем просто желание выиграть в материальном плане. Если они были воспитаны так же, как и я, то, наверное, это желание связано с тем, чтобы восторжествовала историческая справедливость, и несколько поколений российских жителей вновь получили свою историческую государственность.

Так или иначе, я остаюсь при твёрдом убеждении, что Севастополь должен вновь стать российским городом. И я надеюсь, что власти двух наших великих государств — Украины и России — ни в коем случае не доведут дело до войны. Но при этом я совершенно не понимаю, зачем проводить массовые митинги в поддержку «братских отношений России и Украины», свозить на автобусах из муниципалитетов людей (пусть и тех, кто действительно захотел приехать по убеждениям). Не понимаю, зачем выдвигать лозунги о фашизме, обижать при этом ближайших соседей Польшу и Литву и т. д. И уж тем более дико видеть на этом странном мероприятии флаги КПРФ, той самой партии, которая 15 лет назад так легко подарила Севастополь украинским братьям.

По моему личному убеждению, митинг на площади Победы — попытка выслужиться перед руководством страны, положить на стол президенту отчёт с фотографиями о том, что было массово и как надо. Да, я поддерживаю возвращение Севастополя, но на митинги ходить не буду, потому что, по моему пониманию, это полнейший бред, и ситуацию в мире они не меняют, а лишь приводят к очередным распрям в социальных сетях, на кухнях и в семьях. Я же просто куплю билет в Крым на лето. Погуляю по Севастополю, найду в Ялте ту самую канатную дорогу, по которой Алика и Бананан катались в конце 80-х под БГ и его «Город золотой». И увижу наконец «Бегущую по волнам» на могиле русского сказочника Александра Грина.

Но меня крайне настораживает обнаруженный, в том числе благодаря прошедшему митингу, внезапно возродившийся неопатриотизм. Неопатриотизм, основанный на националистических убеждениях, неграмотный, не интересующийся историческими фактами, пропагандирующий лозунги «защитим русских». Ведь я, дочь советского офицера, исколесившая в детстве всевозможные гарнизоны от Владивостока до Калининграда, уверенная в том, что Севастополь должен быть российским городом, на самом деле не являюсь русской: мои предки родом из Латвии и Хакасии. У моего ребенка нерусская фамилия, доставшаяся ему по наследству от немецкого прапрапрадедушки, приехавшего в Россию строить железную дорогу и женившегося тут на русской несколько веков назад. И мне страшно думать, что будет со мной и моей семьей, если очередное поколение наших российских граждан будет воспитываться именно на таких идеях. Не удивлюсь, если кто-то предложит поставить меня к стенке и расстрелять. Просто за нерусскую фамилию и не совсем русскую внешность. И им будет совершенно плевать, что я с глубокого советского детства считала и считаю, что Севастополь — российский город. 

[x]