В прошлом году калининградцы узнали киноактера Леонида Алимова в иных ипостасях. В августе он возглавлял жюри первого международного театрального фестиваля «БАШНЯ». Следом была проанонсирована его постановка по повести Э.Т. Гофмана «Мадемуазель де Скюдери». Хроника времён Людовика XIV» в калининградском драмтеатре. А в октябре спектаклем «Доктор Живаго» в нашем городе открылся 16-й фестиваль искусств «Балтийские сезоны». И публика с восторгом приняла эту работу Алимова в качестве постановщика и главного режиссера Санкт-Петербургского театра им. Комиссаржевской. На следующий же день он со своей командой представлял макет своего будущего спектакля «Тайна парижских бриллиантов»(12+) в калининградской драме. О премьере, приуроченной к 8 марта, и хотелось узнать, но узналось намного больше.
— Леонид, дежурный вопрос: какое впечатление у вас о нашем городе?
— В Калининграде я впервые побывал несколько месяцев назад, но уже успел влюбиться. И когда мы приехали с труппой театра им. В.Ф Комиссаржевской к вам на фестиваль, уже давал коллегам советы, что посмотреть, на что обратить особое внимание. Здесь все доброжелательное: доброжелательный, если так можно сказать, климат, доброжелательные люди — в театре, отеле, такси, магазинах... У меня самые замечательные впечатления.
— Что скажете о калининградских зрителях?
— Очень важная была неделя летом прошлого года, когда я работал на фестивале «Башня». Сидел тогда в самой гуще зрительного зала, знакомился с теми, кто искренне любит калининградский театр, кто вокруг театра группируется, например, блогеры, замечательные совершенно люди разных профессий, которые пишут о театре. Скажу честно, реакция вашей публики на «Доктора Живаго»(16+) не удивила. Я уже летом понял, что это публика подготовленная, привыкшая к хорошему театру. Мы получили много положительных оценок. Спектакль два года идет с успехом у нас в Петербурге. Удивительно, но его принимают разные поколения и все три с половиной часа смотрят с неподдельным интересом, хотя этот спектакль требует и определенной театральной культуры, элементарного знания русской истории и т.д. Главное, что он пользуется не стихающим успехом у молодежи, а для нас это невероятно важно. Хотя у нас есть и другие «шлягеры»: «Я вернулся в мой город...» спектакль-концерт, «Матренин двор», очень трагическая история по рассказу Солженицына. Сейчас просто какой-то сногсшибательный интерес вызвал «Обломов», и здесь, прежде всего, «заслуга» И.А.Гончарова. Просто поразительно, насколько тексты полуторавековой давности оказались актуальны и созвучны нынешнему зрителю.
— Вы не ищете дешевой популярности: «Доктор Живаго» сделан целомудренно, он возвышает...
— Это принципиально. Мы так работаем. Я искренне полагаю, что школа русского театра, ансамблевого прежде всего, — это величайшее достижение мировой культуры. Я учился у Льва Абрамовича Додина, в «золотые годы» МДТ, играл в таких нашумевших и ставших легендарными спектаклях, как «Гаудеамус», «Клаустрофобия», «Пьеса без названия», «Чевенгур». И чем старше становлюсь, тем отчетливее осознаю, какая у меня была замечательная школа и театральная молодость! Всем лучшим в своем актерском и режиссерском опыте я, конечно, обязан своему Мастеру.
— Вы работаете в своем театре, гастролируете, активно снимаетесь. Зачем вам спектакль в калининградской драме?
— Я много ставил в «Балтийском доме». Это у нас центр фестивальной жизни, а такого рода мероприятия там часто заканчиваются театральными показами. На огромной сцене «Балтийского дома» мы сделали очень большой, густонаселенный спектакль «Театральный роман» по Булгакову, кстати, он идет и сейчас, пользуется большим успехом, несмотря на «узкопрофессиональную» тему (смеется). Постановку видел ваш худрук Михаил Анатольевич. Мы с ним раньше пересекались на разных культурных площадках, поскольку общаемся в одной среде, но познакомились недавно, на культурном форуме в Санкт-Петербурге. А когда автор инсценировки повести Гофмана Наталья Меднис прислала текст пьесы, меня эта работа очень заинтересовала. И я впервые оказался у вас в Калининграде.
— А что привлекло?
— Для нас этот спектакль — своеобразный вызов. Мы — это мой постоянный соавтор — художник-постановщик Анвар Гумаров и художник по костюмам Марина Агапова. Во-первых, потому что мы впервые будем делать историю, нам предложенную. (Всегда была возможность выбирать самому). Во-вторых, мы привыкли слышать, что Кенигсберг — город Канта, и, скажу честно, для меня вообще было открытием и удивлением, что Гофман тоже родился здесь. Ну и первоначальный вариант инсценировки мне понравился.
— Первоначальный?
— Многие режиссеры и мои старшие товарищи неоднократно мне говорили: никогда не работай с живым драматургом — будет следить за каждой буквой, не даст ничего изменить. Скажу как на духу: такого опыта у меня еще не было, может, после этой работы я тоже зарекусь (смеется). Дело в том, что я сам инсценирую тексты будущих спектаклей. «Доктор Живаго», «Матренин двор», «Воскресение», «Обломов» и многое другое делал сам. Я так воспитан, в додинской мастерской требовалось, чтобы мы это умели. И я это люблю. Тем более что в процессе работы над текстом так погружаешься в него, что на репетициях это позволяет быть очень свободным, зная все перипетии истории.
— И что вы делаете с пьесой?
— Дорабатываем, подправляем материал. Я, естественно, тут же нашел гофмановский рассказ про мадемуазель де Скюдери, скачал, распечатал, сравнил. Теперь вставляем некоторые пропущенные, на мой взгляд, смешные и интересные моменты, оттеняем интригу и т.д.
— А какой жанр у вашей «Тайны парижских бриллиантов»?
— Это не комедия в чистом виде, которую я, кстати, тоже люблю, а скорей ироничный детектив, ну, что-то в духе «Мисс Марпл времен Людовика 14-го».
— Макет очень оригинальный, красивый, кто его создал?
— Анвар Гумаров — главный художник нашего театра им. Комиссаржевской. Мы много спектаклей сделали совместно, в том числе и в Китае. Был у нас и такой многолетний опыт, ставили там «Воскресение» и «Пять вечеров». Кстати, художник по костюмам Марина Агапова у вас работала на лабораторном проекте «Терроризм».
— И что можно сказать о стиле, это готика?
— Мы с Анваром — суровые русские художники (смеется) и никогда не работали над материалами из этой эпохи. У нас был Солженицын, Толстой, Булгаков, Володин, Пастернак, Довлатов, Некрасов, но мы никогда не работали над литературой такого плана, как Гофман. И нам интересно, потому что это совсем другое. Все будет сделано аскетично, с другой стороны — стильно. Костюмы — да, исторические. Это театр в театре, декорации — в духе представлений времен Людовика 14-го и Мольера. Поэтому много разных плоскостей, все будет двигаться, сцена все время будет видоизменяться с помощью подъемных устройств. То есть мы делаем принципиальный оммаж театру того времени. Декорации, я очень надеюсь, будут изящные, аскетичные и очень эффектные.
— Вот еще про музыкальное оформление не сказали...
— Может, для многих это будет сюрпризом, но, когда музыка иллюстративная, для меня это самый большой грех и ошибка — и в своих, и в чужих спектаклях. Поэтому подлинно старинной музыки не ждите, надеюсь опять-таки, все будет иронично и неожиданно.
— На каком этапе вы сейчас?
— Мы как раз подошли к работе с актерами над пьесой. Уже сделано огромное дело: техническая программа определена и исполняется. Что касается художественных задач, я это не разделяю. Хороша ли бутафорская бутылка или как выглядит платье на героине — для меня это так же важно, как работа актера над собой, над ролью или переплетенья смыслов. Все должно быть в едином художественном пространстве и замысле. Только тогда и получается спектакль.
Текст — Лидия Пименова
12+
© 2003-2024