Чужой хлеб и фантазии на тему алиментов

В темном царстве подготовки законопроекта об эвакуаторах неожиданно появился луч света в лице Общественной палаты и БФУ им. И. Канта. Если верить их экспертному заключению, закон не пригоден к принятию: нормы, которые защитили бы автомобилистов от произвола владельцев штрафстоянок и эвакуаторов, просто не учтены в тексте документа.

По заказу Общественной палаты сотрудники БФУ им. И. Канта провели экспертизу законопроекта. Если рабочая группа под руководством депутата Михаила Чесалина пыталась решить все вопросы разом и не ответила даже на самый простой: «Что писать в законе?» — то университетские специалисты ограничились проверкой документа на соответствие российским и международным правовым нормам.

«В предложенном проекте не содержится положений, определяющих критерии, по которым уполномоченным лицом принимается решение о начале процедуры эвакуации (данное решение не следует смешивать с решением должностного лица о задержании транспортного средства)», — говорится в тексте экспертного заключения.

Разработчик закона с экспертом не согласен. «Мы все это уже проходили. Уполномоченное лицо — это ГИБДД. Мы не можем регламентировать действия федерального органа власти. Это превышение полномочий. В ходе обсуждения эти тезисы звучали. Мы напишем, как работать ГИБДД, — и в ответ получим претензии прокуратуры», — заявил автор законопроекта, председатель комитета по экономической политике Александр Кузнецов.

Истина, как всегда, оказалась посередине. «Александр Кузнецов говорит правду: указывать ГИБДД на то, как им надо работать, депутаты областной Думы не могут. Но автор экспертизы совершенно прав, указывая, что автор законопроекта плохо знаком с Административным кодексом. Должностное лицо — это сотрудник ГИБДД, уполномоченное лицо — это организация, которая занимается непосредственно эвакуацией: частная ли, муниципальная ли. Вот ей как раз парламентарии могут и должны обозначить правила работы», — пояснил управляющий партнер юридического бюро «Иманов и партнеры» Руслан Иманов.

Отмечают эксперты из БФУ также: закон никого не обязывает оповещать владельца машины о том, что она эвакуирована. Опять же, Александр Кузнецов говорит, что эта инициатива обсуждалась, да указывать ГИБДД парламентарии не могут. Что мешает депутатам «указывать» операторам частной стоянки — неизвестно.

«Никаких специальных норм, устанавливающих ответственность хранителя за обеспечение сохранности задержанного транспортного средства, законопроект не содержит», — отмечают эксперты. В заключении подчеркивается: в законе не прописаны требования к платежеспособности лица, ответственного за хранение задержанных машин, нет гарантий, что повреждения, нанесенные на штрафстоянке, будут компенсированы. Кроме того, исходя из депутатского творчества, предприниматели смогут сделать из эвакуации транспорта доходный бизнес — а это противоречит федеральным законам, во исполнение которых депутаты и пытаются разработать закон. Резюмируя свои выводы, эксперты БФУ сошлись на том, что законопроект следует переписать.

Кузнецов предложил юристам, раскритиковавшим его работу, написать закон самостоятельно. Кажется, в Думе давно ждут, чтобы законотворческую работу кто-то сделал за них. «Мы ждали, что с этими предложениями выступят другие заинтересованные структуры: правительство области, городские власти. Но каждый из этих субъектов нашел предлог, чтобы не писать законопроект», — отметил Кузнецов, добавив, что все могли принять участие в дискуссии.

Словом, печальную мы имеем картину. За более чем полтора года с момента принятия федерального закона депутаты Облдумы правила для эвакуации так и не написали. Руководитель профильного комитета от партии власти, не дождавшись, что кто-то сделает работу за него, написал документ, который нисколько не защищает автолюбителей. Оппозиция, которой в кои-то веки было поручено заняться реальным делом, бросилась указывать где городским властям ставить дорожные знаки, а с главной задачей по исправлению закона так и не справилась.

Общественная палата, в чьи полномочия входит общественное обсуждение и экспертирование законопроектов, на удивление просто сделала свою работу: заказала экспертизу не самым крикливым, а самым профессиональным. Сотрудники университета тоже не стали есть чужой хлеб: без политических игр они просто изучили законопроект и вынесли свои замечания.

В Думе на то, что люди просто делают свою работу, реагируют болезненно. «Эксперты могут говорить все, что угодно. Но эксперт говорит, а депутат несет ответственность», — проронил в сердцах парламентарий, комментируя оценку своей работы со стороны общественной палаты. Он добавил, что все вопросы, упомянутые сотрудниками БФУ, обсуждались и депутатами, да в закон по разным причинам не вошли.

О том, как депутаты несут ответственность за свои решения — мы помним на примере закона о транспортном налоге. Экс-губернатор поплатился креслом, а тот же самый Кузнецов, Чесалин и иже с ними сегодня «работают» над новым скандальным документом. При взгляде на их труд складывается впечатление, что самое серьезное препятствие для движения — как раз несколько десятков тел с депутатскими значками на лацканах пиджака.

Фантазии на тему алиментов
С проблемой договориться об алиментах на несовершеннолетнего ребенка после развода сталкиваются, наверное, миллионы родителей, вынужденных воспитывать сына или дочь в одиночку. Этой темой, наконец, озаботились представители российского парламента. В частности, спикер СФ Валентина Матвиенко предложила создать фонд, с помощью которого дети могли бы получать положенные им алименты, независимо от того, платит ли их родитель, ушедший из семьи. По мнению депутатов, фонд сможет помочь более чем двум миллионам детей.

По данным ВЦИОМ, сегодня в России алименты получают всего около трети тех, кто имеет на них право. В большинстве своём неплательщики либо скрываются сами, либо скрывают свои доходы. Соответственно, две трети остальных детей «тянут» те родители, с которыми они остались после развода.

Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко считает, что решить проблему поможет фонд временной поддержки одиноких родителей, а расходы государства на этот фонд, по её словам, будут возмещаться за счёт неплательщиков алиментов.

Для того чтобы фонд заработал на федеральном уровне, Матвиенко предлагает определить минимальный размер алиментов, ниже которого платить нельзя. Пока в действующем законодательстве эта категория отсутствует, и суды, взыскивая алименты, не связаны никаким нижним пределом. Планируется также, что разведённая женщина будет получать пособия на детей из федерального фонда, пока её бывший муж-неплательщик находится в розыске. После установления его местонахождения с него будут взысканы не только алименты, но и штраф.

Информация о том, что судебные приставы активно задерживают алиментщиков, появляется в последнее время в СМИ с завидной регулярностью. Вот и в пятницу было сообщение:  судебные приставы разыскали и задержали 29-летнего жителя Светлогорска, который уклонялся от уплаты алиментов 7 лет, задолжав на содержание ребенка 1 млн рублей. В Калининграде судебные приставы нашли должника, который не выплачивал своему ребенку алименты, накопив таким образом долг в 500 тыс рублей. Также была информация о том, что мужчине без погашения долга по алиментам не выдавали заграничный паспорт.

Работа вроде как бы ведется, но конца и края ей не видно. А пока приставы ищут отцов, матери вынуждены как-то крутиться и выкручиваться, чтобы поднимать ребенка в одиночку. Так что фонд, наверное, очень бы многим помог.

Конечно, другой вопрос — почему отцы не хотят платить алименты. Принято считать, что многие из них уверены, будто мать тратит алиментные деньги не на ребенка, а на себя. По всей видимости, отцы, замеченные в таких подозрениях, считают, что ребенка можно вырастить, одеть, накормить и обуть за 2 тыс рублей в месяц, а все остальные деньги, заработанные самостоятельно либо полученные в виде алиментов, женщина спускает на дискотеки. Изменить это представление можно только одним способом — взять ребенка жить к себе хотя бы на некоторое время. Бывает, что мужчина не считает нужным помогать ребенку, потому что «бывшая жена сама хорошо зарабатывает». Думаю, что женщинам, которые встречают таких мужчин, стоит хорошо подумать над тем, стоит ли строить с ними серьезные отношения. Ибо то, как они поступают с детьми от прежнего брака, может ждать и их будущих отпрысков.

Кстати, если учесть, что в нашей Госдуме и Совете Федерации подавляющее большинство — мужчины, причем некоторые из них женаты не один раз, думаю, что возможному законопроекту о фонде для алиментов придется нелегко. Но если не забывать, что в последнее время все острее встает проблема отцов-одиночек, которые берут на себя ответственность за детей вместо неблагополучных бывших жен, говорить об этой ситуации в гендерном контексте будет не совсем верным. К тому же, как я думаю, депутаты прекрасно понимают, что ставка на алиментные фонды — беспроигрышный вариант получить поддержку немалой части электората.

Но есть у этой проблемы и другая сторона. В моей журналистской практике была история про молодую маму, лишившуюся рано родителей и оставшуюся без мужа сразу после рождения малыша. Бывший муж ездил на дорогом джипе, руководил строительной фирмой, однако в виде алиментов привозил молодой матери две пачки памперсов в месяц. Она спасалась только тем, что кормила ребенка сама (это гораздо дешевле искусственного вскармливания). При этом подавать на отца ребенка в суд не хотела — во-первых, пыталась не испортить отношения, чтобы мужчина вообще не перестал видеться с ребенком, во-вторых, официальная зарплата у него была не выше минимальной по области, поэтому рассчитывать на сумму более 2 тыс рублей в месяц ей не приходилось. Две пачки памперсов стоят дороже.

«Я задолжала за квартиру, потому что мне не хватает денег на коммуналку. Не отберут ли у меня ребенка?» — переживала она. Надеясь помочь молодой женщине, я позвонила во все возможные инстанции. В той, которая отвечает за субсидии на ЖКХ, мне ответили четко: «Чтобы признать ее получателем субсидии, мы должны увидеть справку об алиментах, которые она получает. Они входят в общий доход». На мое замечание, что алиментов она не получает, ответ был категоричен: «Этого не может быть. Отец обязан содержать ребенка. Пусть несет справку от него или из суда. Иначе субсидию не рассчитаем». В другом ведомстве, ответственном за помощь семьям, оказавшимся в непростой ситуации, мне ответили еще искреннее: «Пусть кормит сама грудью, как можно дольше. Иначе… Сложно сказать, что иначе, хотя ребенка никто, конечно, забирать не будет».

Замечу, что молодая женщина получала федеральное пособие на ребенка — чуть больше 2 тыс рублей в месяц, на которые и жила, покупая макароны и хлеб. Если бы пособие было больше, то, наверное, у нее не возникло бы столько проблем из-за человека, с которым ей не посчастливилось создать семью. Но о повышении федеральных пособий хотя бы до прожиточного минимума двух человек — матери и ребенка — речи никто не ведет. Областное пособие для матерей-одиночек, поставивших в детском свидетельстве о рождении прочерк в графе «отец», с 1 апреля вырастет до 500 рублей в месяц. «Неодиночки» могут рассчитывать на 250 рублей. Невероятные деньги в наши дни.

Впрочем, в нашей стране сетования на низкие пособия на детей давно уже ни на кого не производят впечатления. Ответ обычно стандартный: «Вы рожаете для себя, никто не обязан помогать. В Семейном кодексе написано, что родители содержат несовершеннолетних детей». Хорошо бы написать эту фразу крупными буквами на плакате и повесить перед каждой женской консультацией, куда идет женщина в надежде узнать о том, что ждет ребенка.

Оксана МАЙТАКОВА, старший корреспондент

Фото — из архива «Нового Калининграда.Ru»