«Ничего подобного»: Андрей Кропоткин о выборах Силанова, лобби строителей и etc

Власть в Калининграде меняется, и совершенно ясно, что мэрию тоже в ближайшее время будут перетряхивать. На этом фоне горсовет, хоть и избирается раз в пять лет, даже выглядит островком стабильности. В конце концов, на его заседаниях из созыва в созыв появляются в основном знакомые лица. Это, конечно, шутка — депутатов у нас пока избирают прямым голосованием — но вот по поводу выборов градоначальника шутить уже совсем не хочется. Настолько бесцеремонно организован процесс. Впрочем, глава горсовета Андрей Кропоткин убежден (или делает вид), что интрига остается. И надеется на конкуренцию в ходе конкурса 16 апреля. «Новый Калининград» поговорил с ним о «выборах Силанова», о том, считает ли он правильным решение ушедшего мэра избираться на третий срок, «временщиках» во власти и многом другом.

О предстоящем конкурсе

 — Главная тема последних дней в Калининграде — это выборы главы. По-моему, только ленивый не сообщил, кто им будет. И самый главный вопрос последних дней — зачем этот фарс, если уже все решено?

 — А кто будет?

 — Алексей Николаевич [Силанов], очевидно.

 — Я не знаю, конкурс покажет, кто будет.

 — Вы лукавите, Андрей Михайлович.

 — Нет, ни в коем случае. Не надо забывать, что это коллегиальное решение в любом случае. Есть какая-то симпатия, может быть, к тому или иному кандидату. Но любые выборы — это коллегиальный выбор. И то, что 10 калининградцев подали на конкурс свои заявки — это говорит о том, что существует реальная конкуренция. Но я бы хотел сказать, что это все-таки не игрушки, это управление городом, в котором проживают 500 тысяч человек и есть огромная инфраструктура.

 — Но даже исходя из этого, совершенно очевидно, что фаворит один.

 — Я не могу сейчас…

 — Почему его фамилия называлась с самого начала, задолго до?

 — Я понятия не имею, кто называл, но, в принципе, у людей есть и свое субъективное мнение. А здесь и объективное есть, в связи с тем, что, безусловно, это единственный человек из этой десятки, который последние, наверное, 20–25 лет занимался в структуре городской, потом в областной; вице-губернатором был — безусловно, это огромный путь и большой опыт. И, конечно, этот опыт будет учитываться, это один из самых важных факторов. Никто здесь не собирается учить кого-то. Мы выбираем профессионала, это не школа, не университет. У нас нет времени на разгон.

 — Как вы думаете, на что надеются остальные 9 человек, явных аутсайдеров, выставивших свои кандидатуры? Им это зачем?

 — Вы спросите у них. У кого-то, наверное, амбиции, кто-то хочет попробовать. Я же не влезаю никому в душу, я могу отвечать лично за себя. А зачем это им, у них на конкурсе можно будет спросить, 16 апреля. Я надеюсь, что конкуренция на профессиональном уровне все-таки будет.

 — Были ли у вас мысли выставить свою кандидатуру?

 — Я человек очень прагматичный, и амбиции есть определенные. Но я все-таки человек очень ответственный. И взяв на себя определенные обязательства — а я их взял, полтора года назад партию возглавил региональную (региональное отделение «Единой России» — прим. «Нового Калининграда»). У нас успехи, я считаю, для партии хорошие — мы по Северо-Западу заняли первое место по развитию, потенциалу и лояльности населения. И сейчас у нас преобразования в проектах партийных — 14 проектов, я хочу их все-таки развивать. Поэтому ближайшие два-три года я вижу себя в партийной деятельности и также параллельно возглавлять городской Совет депутатов.

 — То есть не выставили не потому, что вы считаете эту должность бесперспективной? Несамостоятельной?

 — Нет, ни в коем случае. Ну что вы, любой мэр — это ответственное лицо, и там есть уголовная ответственность, это все серьезно. Если что-то случится с тем же отоплением — это уголовная ответственность. И, кстати, председатель городского совета также несет уголовную ответственность. И я в любом случае будут принимать активное участие в жизни нашего города, потому что я его люблю. И хочу, чтобы наш город развивался.

Об умении «дружить с губернатором», трамвае и вырубках

 — Но ведь совершенно ясно, что местное самоуправление сейчас переживает не лучшие времена.

 — К сожалению, да.

 — Большую часть налогов отобрали, часть ключевых полномочий — тоже. У нас мэрия сейчас — как отдел в обладминистрации, практически полное подчинение. И ощущение, что в этой ситуации на первый план не профессиональные качества выходят, а умение дружить. Быть хорошим, договариваться. Вот вам удается дружить с губернатором, с его командой?

 — У меня очень хорошие конструктивные рабочие отношения, и я вижу, как изменилось правительство Калининградской области, я считаю, что в лучшую сторону. Вижу, какой прорыв и шаг вперед сделал губернатор, которого выбрали всего год назад. Он очень много делает для развития не только области, но и города; понимает, что Калининград — областной центр, и он должен выглядеть, как центр, и поэтому многие потоки денежные идут в Калининград на развитие. Понятно, что не все в его силах, я имею в виду финансы, потому что на любой большой проект нужно найти финансирование. У него хорошая федеральная поддержка, поэтому на многие проекты — на развитие инфраструктуры, на строительство онкоцентра… У нас школы вновь начали строиться. Это тоже финансирование, и по каждому проекту надо работать в Москве. И здесь у него, конечно, получается.

А вот с тем, что здесь важен человек, который умеет договориться, но он может быть непрофессионален — я здесь с вами не согласен. Здесь должны быть именно профессионалы, которые должны разбираться не только в администрировании, но и, со временем, в каждом направлении. В теплосетях, в работе «Водоканала», в транспортной схеме. Вот я, например, радею за восстановление трамваев, поэтому я буду, конечно же, лоббировать это направление. Нужно выходить на губернатора, а там уже — на федералов. Это была раньше наша гордость. Сейчас это современный вид транспорта, и многие города мечтают о нем. Они и общему потоку [транспорта] не мешают, и экологичны. И у нас есть выбор: или мы губим до конца трамвай и дышим выхлопными газами, увеличивая количество автобусов, или сбалансируем. Трамвай — это одни плюсы.

 — С этим спорить невозможно. Но летом будет 5 лет, как вы возглавили горсовет. Что мешало не дать трамваю «загнуться», это ведь при вас все происходило?

 — Вы же поймите, для того, чтобы что-то существовало, крутилось, нужны деньги. Для того, чтобы содержать трамвайные линии старые, нужно было делать их реконструкцию. Сделали на площади Победы к 2005 году, на 9 Апреля — классно сделали, супер, но этого мало. И не покупая подвижного состава нового, мы не получим ту скорость, тот комфорт.

 — Да, «Песа» хорошо «куснула» городской бюджет.

 — «Куснула». Но, я уверен, нам нужно идти в этом направлении и менять подвижной состав. Может быть, в лизинг. Автобусы мы же взяли в лизинг, почему бы трамваи не взять? И изыскивать денежные средства на ремонт и реконструкцию трамвайных путей, хотя бы в центре города. Чтобы маршрутов 5–6 было. Это наша изюминка, такой истории трамваев, какая есть у нас, нет в России ни в одном городе! Никто таким не может похвастаться. И зачем мы убиваем то, чем мы могли бы выделяться и гордиться? А самое важное — это удобно.

 — Вы сказали, что все упирается в деньги. Но ведь не все.

 — Да, многое, но не все.

 — Та же вырубка, обрезка деревьев — одна из нынешних «горячих точек». Не нужно много денег, чтобы не обрезать деревья так варварски.

 — Я согласен с вами, это на самом деле беспредел, и как так можно было подойти к обрезке — для меня это просто нонсенс. Здесь есть, конечно, недосмотр комитета городского хозяйства. Если они являются заказчиками, они должны были присутствовать при этой обрезке, сразу же ее остановить. Сделать техническое задание правильное. К этому надо было посерьезней отнестись. И не ждать, пока вмешается губернатор. Это вообще бред, это операционная деятельность горвластей. Он что, во все должен вникать, влезать? Тогда ему 24 часов в сутках не хватит. Я полностью поддерживаю решение губернатора, чтобы обрезка и вырубка шла с согласованием общественности. Это правильно. Это значит, что мы превращаемся в цивилизованный, действительно европейский город, если делаем такие шаги.

 — А вы знаете, что, несмотря на вето губернатора, все равно обрезка продолжается? На днях это произошло на острове Канта.

 — Значит, надо смотреть, надо наказывать, чтобы неповадно было. Есть мораторий, и это камень, подрыв.

 — В ваших силах наказать?

 — Это в силах администрации. Вот если бы вы мне прислали…

 — Хорошо, я вам в «Фейсбуке*» информацию, ссылку вышлю.

 — …Вот смотрите, мост уже делать начали? (редакция «Нового Калининграда» в марте пересылала Андрею Кропоткину фотоматериалы, свидетельствующие о необходимости экстренного ремонта на эстакадном мосту — прим. «Нового Калининграда»).

 — Это просто чудо.

 — Вот да, такое бывает! Значит, не все мы такие плохие.

 — Да мы не считаем вас плохими или хорошими. Без предубеждений.

 — Я же выезжал на мост, видел, где стык, понял, что это просто опасно. Это не ямка раздражающая, это опасно. Поэтому сразу же было принято решение — я обратился в администрацию города, мы сразу же это отработали, и сейчас уже начался ремонт. Если есть возможность, мы принимаем решение сразу. Если нет — это не значит, что мы не хотим сделать. Это отсрочка, связанная с возможностями бюджета. Многие работы — дорогостоящие, и не всегда их можно выполнить сразу. Если бы вы знали, какое количество обращений поступает ко мне через социальные сети! По самым разным проблемам, начиная от управляющих компаний и заканчивая здравоохранением, которое уже давно в компетенции региональной власти. И порядка трети проблем удается решить сразу же, в течение нескольких дней.

 — Что касается отношений с областными властями, вы считаете достаточным тот объем помощи, который оказывается Калининграду?

 — Каждому муниципалитету всегда будет мало. Но посмотрите, сколько делается, особенно в плане дорожной инфраструктуры. У нас никогда столько вложений не было. Мы 25 лет строили [Второй] мост эстакадный. Кредит был два с половиной миллиарда! Мы столько лет платили проценты, город все взял на себя. А точнее, нам пообещали: вы возьмите кредит, а мы потом вам вернем, спишем. Этого же не произошло, это были кабальные условия. А сегодня мы уже говорим про третий мост (Восточную эстакаду — прим. «Нового Калининграда»), об обходе Калининграда, который сумасшедшими темпами строится, о новых развязках. Это огромные деньги, это миллиарды. Нам завидуют другие регионы очень сильно.

О том, что депутаты стали другими людьми

 — К вопросу о передаче градостроительных полномочий. Очень четкое ощущение, что после того, как это случилось, привлекательность депутатства для многих представителей горсовета потускнела.

 — Нет.

 — Это же общее место — «строительное лобби горсовета».

 — Я понимаю. Это говорят те, кому выгодно говорить. На самом деле ничего подобного. Люди, основной костяк городского Совета — не первый срок здесь. И они совершенно уже другими стали за это время. Поверьте мне, они уже все самостоятельные люди, им уже действительно что-то хочется сделать для города. Я не знаю, может, это с возрастом приходит… Я сам смотрю, как я меняюсь, у меня есть минусы, я над ними работаю. Потихонечку, помаленечку, нужно работать. Но самое главное, если ты пошел сюда, то должен работать для людей. Чего тогда ты сюда пошел? Вот вы говорите: лобби никакого теперь нету, какой смысл здесь торчать? Но люди же не уходят, люди же все равно… Вижу, к некоторым депутатам сколько обращений. Окна в подъездах новые появляются, вот недавно поменял [Евгений] Верхолаз тепловой пункт — это же все за свои деньги. То есть вроде бы оно нигде не звучит, но это недешевое удовольствие, поверьте мне. Понятно, что у нас немного инструментов. Полномочий практически нет. Даже социальную помощь мы не можем выделить из бюджета, потому что нет денег. Приходят, видишь, что действительно человеку плохо, — достаешь из своего кармана. И все так. Вот у меня свои обязательства — стипендии я уже 7 лет выплачиваю детям в трех школах. То же самое, взял на себя потихонечку обязательства — и иду. У меня 27 человек ежегодно получают стипендии в школах. Это же мои личные деньги, которые я мог бы потратить на [своих] детей. Но я по-другому уже мыслю, и так многие начали мыслить.

 — То есть вы массового исхода из горсовета не ожидаете на следующих выборах?

 — Нет, многие останутся, и придут новые — это нормально.

 — И сами собираетесь избираться?

 — Я не знаю, что будет. У меня есть много личных проектов, хобби. Я занимаюсь краеведением, историей, вот сейчас третью книгу готовлю, «Прогулки по городу», [теле]передача, выходит, много времени занимает. Хочу заниматься вот таким патриотическим воспитанием. Сейчас хочу выпустить книгу к 75-летию штурма Кёнигсберга. Не просто какие-то биографические данные, а с историей самого подвига. И попытаюсь через художника донести это визуально. Участники штурма от нас уходят, это жизнь, но детям реально этих знаний не хватает. Старшеклассники хотят встретиться, поговорить о жизни, о книгах. Я прихожу, лекции [читаю], по 100–150 человек из разных школ собираются, и у этого есть резонанс, потому что дальше из других школ звонят.

 — Вы хотите сказать, что школьникам это действительно интересно?

 — Да, очень. Моя задача — поднять, привить чувство патриотизма к тому месту, где ты живешь. Тогда мы будем все вместе, и нам будет не все равно, что происходит с городом.

 — Ок, я поняла, о своем будущем вы говорить не хотите. Давайте о горсовете. Нынешний состав горсовета достаточно необычен. Коммунисты, ЛДПР, представители, если можно так выразиться, либерального крыла. Вам стало интереснее работать? Сложнее? Договариваться ведь приходится.

 — Абсолютно не сложно. Многие предложения принимаются и проходят. Это нормально, все люди здравомыслящие. Мы это все обсуждаем на комиссиях, чтобы на городском совете было то, что уже обсудили, по чему приняли консолидированное решение.

 — Но то, что горсовет так изменился — это не свидетельство того, что «Единая Россия» постепенно сдает позиции? Несмотря на первое место по Северо-Западу. О чистке рядов недавно объявили.

 — Чистка рядов — это не плохо, а наоборот. «Единая Россия» здесь с 2001 года, и мы сейчас хотим понять, кто проявляет активность, а кто нет. Это не чистка даже, а выявление активности наших партийцев. У нас было 2 тысячи 800, а за год стало более 6 тысяч сторонников. Я думаю, что к концу года — потому что вижу, сколько желающих быть сторонниками («сторонник» — это такой фильтр перед тем, как вступить в партию) — около 10 тысяч у нас примерно будет к концу года. Эта тенденция есть, я ее вижу.

 — Не боитесь этой тенденции? Количество не обязательно переходит в качество.

 — Нет, не боюсь. Наоборот, мне интересно работать. Когда мы делаем проекты и получаем обратную связь от населения — чего бояться-то? Безусловно, чем больше людей, тем больше надо работать. А то, что вы сказали про городской совет — у нас изменилась система выборов. То есть последние выборы проходили по смешанной системе. По одномандатным округам победили все представители «Единой России». Если были бы все одномандатные — был бы весь городской совет [«единороссовским»], 28 депутатов, поверьте мне. Ведь в депутаты выбирают людей по личным их качествам. А по смешанной системе в процентном отношении выбираются представители других партий, набравших 5%. Это не хуже и не лучше, это просто отражение смешанной системы. По всей России так.

О Ярошуке и заграничных детях

 — Вы как отнеслись к решению Александра Ярошука сложить полномочия? Отговаривали его? Или во всем поддержали?

 — Ну, это полностью его решение. Я просто поблагодарил его за работу. Я считаю, что она была созидательная. Да, где-топо-другому можно было сделать. Но нельзя «мочить», как у нас любят. Та же уборка города [во время снегопадов] — вы же понимаете, что с 7 единицами техники, которые на ходу, невозможно за одну ночь убрать весь город. Нереально. То, что мы выделили деньги и не была куплена техника — это другой вопрос, вопрос к администрации. По другим направлениям тоже есть вопросы. Но я считаю, это был действительно новый виток в развитии нашего города. И вот спустя 10 лет я, мы живем в современном европейском городе. Так и туристы говорят, я же общаюсь с ними.

 — То есть вы Ярошука все-таки поддержали? Сложилось впечатление, что вас связывают дружеские отношения.

 — У меня хорошие товарищеские отношения — столько же лет [работаем]. Я тоже здесь с 2006 года (Андрей Кропоткин был впервые избран депутатом горсовета в 2006 году — прим. «Нового Калининграда»), многие решения были приняты консолидированно, я считаю, что тоже внес определенную лепту. И еще раз хочу сказать огромное-огромное спасибо за его труд, самоотдачу, потому что он очень активный был у нас глава. И думаю, что далеко в сторону он не отходит и все равно будет принимать участие в развитии города. Возможно, как общественный деятель или как физическое лицо. Может быть, он и дальше пойдет, все возможно. Если, например, выберут Силанова — тогда освободится место в Госдуме, может быть, он туда пойдет.

 — Об этом много говорят.

 — Пока говорят, но это еще ничего не значит, поверьте мне.

 — Вы не считаете, что он зря пошел на третий срок в ноябре?

 — Я считаю, что зря. И не скрываю это. Я считаю, что больше двух сроков… Это тяжело. И вот это самое важное — глаз замыливается. И ты идешь как бы по накатанной, не замечаешь: а все вокруг меняется, люди меняются, тенденции другие. Приоритеты. А перестраиваться ты уже не можешь, потому что ты уже выработал определенную систему. Маховик крутится, и смысл его перестраивать, все идет как идет. А нужны изменения, и человеку самому прежде всего, он должен встряхиваться, начинать что-то новое, не останавливаться.

 — Вы наверняка знаете, что одна из главных претензий горожан к Ярошуку была та, что его дети живут во Франции. Причина, по которой его семья в свое время уехала, вызывает сочувствие и понимание. Но тем не менее, логика понятна: мэр, чья семья живет за границей — временщик. Где сейчас ваши дети, помнится, вы говорили, что после окончания учебы вашего сына в теннисной школе они вернутся?

 — Я надеюсь, что вернутся. Вот чтобы вы понимали. Жизнь идет, мы не застрахованы ни от чего. У меня появилась вторая семья. Может такое быть? Может. Конечно, любой любящий отец хочет, чтобы дети вернулись. И я живу этой надеждой, что дети, получив образование, вернутся сюда. Со мной живут две дочки: у меня старшая дочка здесь живет и младшая. У меня другая семья, другая жена, гражданский брак, и поэтому никуда отсюда лично я уезжать не собираюсь. И, поверьте мне, Ярошук тоже никуда не собирается, у него тоже другая семья. Говорят, что он специально что-то сделал (развелся, чтобы избежать скандала с недвижимостью во Франции — прим. «Нового Калининграда»), нет, у него действительно так, как оно на самом деле есть.

О «германизации» и Королевском замке

 — Вы увлекаетесь краеведением, пишете книги, телепрограмма выходит. Говорите в том числе об истории довоенной, и довольно много говорите. Не боитесь, что вас обвинят в потворстве «германизации»? У нас же любое упоминание о том, что представлял из себя город до войны, может при желании быть истолковано именно таким образом.

 — Я не знаю, что такое германизация. Кто-то придумал это слово. Я истинный патриот Калининграда, калининградец, я просто рассказываю об истории. Как, не зная истории, мы можем что-то ценить, что-то строить? Для меня знание истории — это шаг к развитию, это то, что объединяет. Я считаю, что именно с точки зрения объединения это важно. Я всегда говорил и говорю: наш город — это Калининград, и он всегда будет российским.

 — Это очевидно.

 — Ну это какие-то враги придумали. И это слово, «германизация», я не знаю, кто это придумал. Здесь нет этого духа. Здесь русские, здесь общество современных людей, «заточенных» на патриотизм. Вы посмотрите, последние выборы президента России. Калининград — 74% проголосовали за Владимира Владимировича Путина, вы представляете, как мы изменились с 2012 года? У нас тогда было 47% всего. Мы изменились, мы другие, мы объединяться начали, и слава Богу.

 — Многие из тех, кто был раньше сторонником восстановления Королевского замка, резко изменили свое мнение. Теперь, когда губернатор против, быть «за» немодно. И политически недальновидно. Вы среди которых? Тех, кто за, или тех, кто против?

 — Я всегда говорил, что невозможно восстановить то, чего нет. Ни в коем случае, это просто ошибка. Но это пространство нужно сделать значимым. Когда был [последний архитектурный] конкурс, там был очень красивый проект…

 — Победивший проект Антона Сагаля?

 — Вот, правильно. Он мне очень понравился. Там были разные площади, там была интересная логистика. Он и сам интересный и симпатичный, и раскопки [подвалов Королевского замка] можно было бы сделать музеем, почему бы и нет? Но ни в коем случае не восстановление замка, это бред, там ничего не осталось, и это не восстановление, это новодел. Замок много раз перестраивался, он был сначала деревянным, потом каменным, флигели появились, даже отец Суворова, Василий Суворов, там перестройку делал. Что мы будем восстанавливать? Это невозможно. Слово «восстановление» не подходит. А вот обустройство этого пространства — да. Мне очень понравился этот проект. И его можно увязать с Домом Советов, даже нужно.

Текст — Оксана Ошевская, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград»

* Facebook — Социальная сеть признана в России экстремистской Тверским судом города Москвы. Запрещена и заблокирована в РФ

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter