«Есть ощущение стресса и аврала»: иконописец о росписи Кафедрального собора

В Калининграде завершается очередной этап росписи Кафедрального собора Христа Спасителя. Четыре десятка художников ежедневно поднимаются на 50-метровую высоту под купол храма под руководством московского иконописца и реставратора Андрея Куркова. В интервью «Новому Калининграду.Ru» мастер рассказал о том, какое участие в росписи принимал Патриарх Кирилл, какое отношение к иконописи имеет чесночный сок и почему некоторые элементы росписи никто не увидит.

 — Вы должны завершить роспись к очередному визиту патриарха Кирилла. Успеете?

 — К приезду патриарха мы успеем завершить только верхнюю часть и снять леса. Мы сейчас заканчиваем роспись центральной части, центрального купола, светового барабана (цилиндрическая часть здания, которая служит основанием купола — прим. «Нового Калининграда.Ru»), паруса и центральные грани столпов. Паруса — это переход от столпов к световому барабану, у нас столпы в плане составляют квадрат, а световой барабан и купол — круглые. И переход от квадрата к кругу и дают так называемые «паруса» — такие вот треугольники, которые соединяют круг с квадратом.

 — То есть на этом работа не завершится? Что дальше?

 — Останутся боковые части.

 — Сколько художников у вас в команде?

 — Нас сейчас 44 человека, поэтому все движется быстро. Поэтому в срок мы, я верю, все сделаем. Во всяком случае, к концу ноября надо центральную часть освободить от лесов и роспись центральной части должна быть закончена. Есть и некоторые трудности, и ощущение стресса и аврала. И очень важно, чтобы этот стресс нам помогал работать, что часто бывает — когда человек находится на каком-то подъеме, все очень быстро идет и неожиданно все получается хорошо.

 — Калининградцев много в команде?

 — В основном это калининградцы. Вот сейчас мы пригласили трех человек из Палеха, одного из Санкт-Петербурга и четырех человек из Москвы для временного усиления. Остальные все — калининградцы.

Калининградский лицей как раз поставляет очень хорошо подготовленных художников с поставленной крепкой рукой. И они вписываются очень легко в работу, и слава Богу, что есть такое учебное заведение в Калининграде.

— Вы только руководите процессом, отвечая за общую работу?

— Нет, конечно. Все большие изображения делаю я исключительно. И когда все заканчивают свою работу — я что-то поправляю, «прохожу» по всем изображениям.

 — Мы слышали, что патриарху не понравилась роспись алтарной части храма, она уже готова. Что конкретно вам предстоит переделать?

 — Там по желанию патриарха должны сделать мозаику вместо росписи. По-видимому, сюжет остается прежним, но изменится техника. Пока эта часть осталась не переделанной, сейчас решается этот вопрос.

— Что используете в росписи?

— Масляные краски, масляные немецкие эмали и художественные масляные краски. Во-первых, это связано с техникой росписи московского Храма Христа Спасителя. Для патриарха очень важно, чтобы было соответствие по цветовой насыщенности, по тонам. И масляная живопись дает такую возможность. И орнаменты. Для патриарха очень важно было, чтобы были просто повторены, процитированы орнаменты московского Храма Христа Спасителя, это дает символическую связь между двумя соборами. Закладной камень первый в основании калининградского Храма Христа Спасителя как раз был из московского Храма Христа Спасителя. И эта связь должна была быть проявлена в чем-то зримом. И вот это как раз и есть орнамент.

— Общий стиль росписи выбирал патриарх?

— Да, он выразил пожелание, чтобы было расписано в том стиле, в котором был расписан собор Николо-Греческого монастыря в Москве. Мы эту линию и выполняли, и особенно не отступали от нее. Это стиль, который выработался в конце 19 века, у его истоков стояли иконописцы Владимирской губернии, сейчас это часть Ивановской области, село Палех.

Эта техника там никогда не терялась, связь не прерывалась. Она, скажем так, была немножко замаскирована под шкатулки, но технические приемы оставались те же, что позволило сохранить неизменной живую традицию. У нас вот работает Николай — потомок и продолжатель династии знаменитых иконописцев Сафоновых. Вот живое воплощение непрерывности и преемственности.

Хотя в конце 19 века уже в самой Москве было около 70 артелей, которые работали в этом стиле. Она была очень распространена, иногда попадаешь в какое-то полупустое село, где всего несколько жителей осталось, полуразрушенный храм, заходишь — а там роспись высочайшего уровня столичного.

— А схему расположения изображений как разрабатывали? Или здесь все четко следует канону?

— Канон дает только общую схему, и эта схема имеет безграничные варианты. В куполе центральном находится изображение Господа вседержителя, что естественно, потому что храм мыслится как образ Вселенной. И центральный купол — глава, и во главе находится это изображение. Ниже, в световом барабане, находится изображение небесных сил. Тут тоже возможны варианты — у нас это 8 верховных архангелов со своими атрибутами священными.

Ниже, в парусах — евангелисты. На арках — апостолы, на столпах — мученики. В данном случае у нас на восточных столпах новомученики российские. То есть нет раз и навсегда заданного правила, есть возможности для творческой работы, в которой участвуют все.

За работой художников стоит большая работа и по созданию программы росписи, в которой участвует патриарх, он задает общее направление. А художники этот процесс завершают и воплощают эти идеи на стене.

— Пожалуй, самая ответственная часть росписи — лики. За них кто-то один отвечает?

— Есть два художника, которые занимаются ликами. Какое-то направление им даю я, в эскизах. В иконографии существуют канонические изображения святых, но все равно есть некая трактовка, простор для творчества остается обязательно.

Во время разговора поднимаемся под основание светового барабана в центральной части храма. Здесь в росписи появляется много золота.

 — Это центральная часть, своды в символике храма — это мир небесный. Золото не имеет конкретного цвета, он постоянно меняется, может быть и темным, и ослепительно светлым. Оно символически передает мир небесный, мир не одноплановый, нашего земного пребывания, а божественный свет. Нижние части на фоне светлой охры, золотые элементы — это должно создавать эффект парчового шитья, золотого свечения. Не одно золото, а некий эффект свечения золота.

— Золото настоящее?

— Да, конечно, настоящее. Час назад вы бы увидели процесс золочения этой поверхности. Используются тоненькие-тоненькие листочки, которые упакованы в специальные книжечки. Полутора граммами золота можно почти полметра квадратных выстлать.

— Это, если можно так сказать, современная техника?

— Раньше брали тонкую пластину золота и деревянными молотками били до тех пор, пока золото не расплющивалось тончайшим, равномерным слоем. Этим занимались особые мастера, с большим опытом. Не было ни заводских прессов, ни машин. Все это в древности делалось вручную. Листики такие тончайшие, что когда делается ассист на иконах (это такие тонкие штришочки золотые), этот листик кладется, и там, где положено… есть разные способы, но часто, когда тонкие линии сделаны, на них наносят чесночный сок, золотой листик сверху кладется, и он пристает только там, где его нанесли, и просто отстает там, где нет этого чесночного сока. Тончайший слой золота, это в древности так делали.

— Сейчас чесночный сок уже не используют?

— В иконах используют, конечно. На иконах все должно быть традиционно — на яичном желтке все пишется, на пигментах, натуральные камни используются: полудрагоценные камни лазурит, азурит, киноварь. И плюс охра, природные минералы. Допустим, если в Греции пишут акриловыми красками, то такая икона в два раза дешевле стоит. У нас такого нет, поэтому многие пишут акриловыми красками. Но мастера, которые ценят свой труд, пишут исключительно традиционным способом. Это дольше, потому что каждую красочку надо растереть курантом на стекле, этот минерал надо в ступочке раздробить, потом на стекле его растереть с яйцом. Это долго, каждая краска готовится. Но зато такая светоносность, яркость, легкость и прозрачность, которой не добиться никакими другими красками.

Под световым барабаном мы с удивлением замечаем еще одну особенность росписи — некоторые элементы одежды архангелов выглядят трехмерными.

 — Снизу этот эффект не будет заметен, его можно увидеть только вблизи. Это скорее дань традиции, некоторая культура нашего труда, скажем так.

Фото — Виталий Невар, «Новый Калининград.Ru»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Алла Сумарокова