Социолог Ефим Фидря: «Отдельная калининградская идентичность — это миф»

Все новости по теме: Опросы

В субботу на IV Гражданском форуме прозвучал доклад, посвященный результатам социологического исследования, затрагивающего вопросы самоидентификации населения Калининградской области. В нем еще раз был озвучен тезис о необоснованном и конъюнктурном интересе к данной теме, существующей у части местного сообщества. «Новый Калининград.Ru» пообщался с его автором — заведующим социологической лабораторией анализа, моделирования и прогнозирования рисков БФУ им. И.Канта Ефимом Фидрей, чтобы еще больше узнать об изменениях государственных и региональных предпочтений жителей региона, произошедших за последние 15 лет.

— Начнем, пожалуй, с количественных и качественных характеристик участников прошедшего опроса. Какова его выборка и когда он был проведен?

 — То исследование, о котором мы говорим, проходило в марте 2016 года, и с 2001 года таких замеров, где задавались бы эти вопросы, проводилось около шести. В этом конкретном случае выборка составила 983 человека. Из них чуть меньше половины в Калининграде, чуть больше половины — по муниципалитетам, пропорционально их населенности. Соответственно, выборка стратифицирована по полу и возрасту. Больше никаких других дополнительных критериев мы не учитывали.

— Каким образом проводилось исследование: это было глубинное интервью, фокус-группа или традиционный уличный опрос?

 — Это был обычный уличный опрос. Если говорить о количестве, то это тот, массив, который соответствует правилам подобных исследований. Поэтому все разговоры по поводу незначительности и того, что он не отражает картину целиком (можно услышать такие претензии: «Среди моих знакомых никого не опрашивали»), не совсем корректны.

— Как люди реагировали, когда к ним подходили на улице и спрашивали про идентичность? Было ли отторжение? Пришлось ли специально отбирать респондентов, чтобы сократить число отказов?

 — Нет, конечно, отбор осуществлялся случайным образом, чтобы обеспечить максимальную представленность мнений. Нас же не интересует какая-либо специальная, спроектированная социальная реальность. Важно сделать срез актуального состояния, потому что исходя из этого мы какие-то выводы делаем, планируем, строим прогнозы. Лучше их делать с открытыми глазами, а не в «розовых» или, скажем, «черных» очках.

— Данное исследование проводилось в рамках гранта правительства области, Калининграда или это инициатива БФУ? К слову, ответ на этот вопрос, возможно, вызовет в итоге сомнения в объективности результатов. Могут прозвучать обвинения в том, что результаты таковы, чтобы понравились заказчику.

 — Все исследования общественных настроений, которые мы проводим, проводятся за счет внутренних ресурсов. Когда мы опубликовали данные опроса в 2014 году, то редактор одного из местных новостных порталов позвонил мне и с надеждой спрашивал: «Это правительство оплачивало? Может, они хоть какую-то часть средств давали на исследование?». Пришлось его разочаровать. По большому счету если заказчик ставит жесткие рамки конфиденциальности, то обычно данные исследования просто не публикуются. Если заказчику интересно какими-то цифрами сформировать общественное мнение, то для этого не надо проводить опрос. В этом случае люди могут опубликовать взятые «с потолка» цифры якобы проводившегося опроса.

У нас небольшой город, в нем немного серьезных социологических организаций, мы хорошо друг друга знаем. Все социологические службы держат ситуацию под контролем, все проводят мониторинги и знают тенденции общественных настроений. Если кто-то публикует откровенную ерунду, это всем станет понятно, и доверие к работе организации и ее репутация моментально будут подорваны. Никто не будет так рисковать.

_NEV3886.jpg

Обычные россияне

— Перейдем непосредственно к результатам исследования. Каковы представления жителей Калининградской области о собственной идентичности, по таким ключевым характеристикам, как национальное, локальное, региональное или общегосударственное?

 — Я бы не стал так ставить этот вопрос, мне кажется, это во многом искусственное разделение. Почему «региональное» должно исключать что-то другое? Можно ли ощущать себя калининградцем, например, или советчанином, не ощущая себя при этом жителем России? Статистический анализ показывает, что все три уровня — локальный, региональный и общенациональный — тесно коррелируют между собой. Иными словами, это три пласта одного и того же явления. Те люди, которые считают себя россиянами в сильной степени, они чаще всего ощущают себя также калининградцами, и так далее. Можно, наверное, сказать, что общенациональная идентичность выражена сильнее (как «очень сильную» ее отмечают на 6–14% больше респондентов, чем региональную и локальную), но мне кажется, это скорее потому, что эта категория самая содержательно наполненная.

График 1.jpg

То есть этого конфликта между разными уровнями идентичности, о котором много говорят, нет?

 — Цифры говорят, что этого конфликта нет. Конечно, если людей поставить перед жестким выбором одного варианта — «вы в первую очередь кто»? — то на стартовой позиции в 2001 году у нас чаще всего указывалась локальная и региональная идентичность, а общенациональную, общегосударственную рамку выбирали 25%. А в 2015 году последних стало 41%. И это единственный тренд, который устойчиво рос. То есть, по нашим наблюдениям, за последние годы существенно укрепилось отождествление себя с Россией и ее населением. А вот доля тех, для кого первичным было ощущение себя «жителем Европы, европейцем» или «гражданином мира, жителем планеты Земля», суммарно снизилась за исследуемые годы с 12% до 8%. Таким образом, если говорить о тенденциях, то с 2001 года наблюдается равномерное усиление общероссийской идентичности населения Калининградской области.

График 2.jpg

— Были ли в исследовании вопросы, ответы на которые позволяют выявить причину сложившихся тенденций?

 — Одного доминирующего фактора нет, здесь, на наш взгляд, работает комплекс причин. Мы задавали много сопутствующих, дополнительных вопросов. У нас была, например, гипотеза о том, что длительность проживания может влиять на это самоощущение. Мы задали вопрос о том, считает ли себя человек коренным калининградцем, и сравнили эти ответы в зависимости от того, сколько люди прожили в регионе. Оказалось, что коренными калининградцами себя считают, например, только 74% тех, кто здесь живет с рождения, зато коренными себя называют и 40% тех, кто прожил в регионе меньше трех лет! Так что рамка эта субъективная, очень подвижная. Она зависит не от длительности проживания, а скорее от самоощущения. В принципе, и меня, 6 лет назад приехавшего в регион, если спросят: калининградец ты или нет — отвечу, что да, я калининградец. 

Другое дело в том, что в повседневной жизни редко руководствуюсь этим мотивом. Как, впрочем, и подавляющее большинство жителей не ходят, держа в уме: «Что я могу сделать, как я могу отреагировать на те или иные события, руководствуясь своей калининградскостью?».

Что касается усиления «общероссийской» идентичности, то на нее, конечно, повлияли все те процессы, которые происходили в регионе начиная с 90-х годов по настоящее время. После распада Советского Союза началось «смутное время», произошел слом традиционных социальных институтов, общество впало в состояние «аномии» — отсутствия общих ценностей, норм, образцов и правил поведения. На этой волне в регионе тоже происходило «брожение умов», возникали разные идеи, в том числе «Балтийской республики». Однако по мере становления и укрепления российской государственности в Калининградской области также произошло усиление национальной идентичности. Надо заметить, кстати, что этот процесс происходил по всей стране, просто в силу особого стратегического значения нашего региона он привлекал к себе больше внимания.

_NEV3909.jpg

Страны Запада отдельно, соседи — отдельно

— На форуме звучал вопрос о частоте поездок в другие регионы России и страны Европы. Задающие его, скорее всего, исходили из того, что чем чаще люди ездят в Москву, Санкт-Петербург, другие города, тем они больше ощущают себя россиянами. Для того чтобы быть россиянином, нужно ездить по стране. Что показали результаты исследования на этот счет?

 — Прозвучавший тезис — это только гипотеза. Так же как и обратная мысль о том, что чем чаще люди ездят в страны Евросоюза, тем больше проникаются европейским духом, в них проникает «бацилла европейской толерантности», и они по-другому начинают смотреть на вещи. Мы пытались установить такую статистическую связь, смотрели перекрестные распределения, но обнаружить ее не удалось. То есть нет связи между частотой поездок в другие регионы, в соседние страны и уровнем самоидентификации, отношением к странам ЕС или оценкой социально-экономической ситуации в области.

Конечно, эксклавность региона накладывает свой отпечаток на наши практики, представления, ментальность. Но, как показывает практика, она скорее мобилизует и усиливает эту российскую идентичность. Особенно ярко это проявилось как раз после 2013 года, когда внешнеполитическая обстановка ухудшилась — настроения калининградцев, их представления о России, ее политике, о странах Запада практически полностью совпадают с общероссийскими мнениями, они идут в общем тренде. Но при этом мы по-прежнему чаще других россиян ездим за границу, покупаем какие-то товары в Польше и Литве. Это разные вещи.

— Опрос «Левада-Центра», опубликованный во вторник, показал изменение отношений 21% россиян к странам Запада как некой идеологической конструкции. Граждане не против того, чтобы политики выстраивали между собой отношения, договаривались о чем-то. Какова ситуация с предпочтениями калининградцев, их отношением к политике стран ЕС и США?

 — В опросе, проведенном в марте этого года, мы интересовались этой позицией. Спрашивали у калининградцев, стали ли они относиться за последний год к странам ЕС хуже, лучше или осталось все на прежнем уровне. В итоге 3% сказали, что их отношение к странам ЕС улучшилось, 43% указали, что их отношение не изменилось, а 47% признались, что стали относиться к странам ЕС хуже. В принципе, из этих ответов уже ясна динамика. Другой вопрос, что если бы мы спросили о том, хотели бы жители области, чтобы отношения между странами стали лучше, то мне кажется, что большинство сказали бы «да». Это в природе нормального человека, чтобы все было спокойно и не было войны. Но при этом они не готовы поступаться своими интересами и принципами.

Те данные, которые приводит «Левада-Центр» или ВЦИОМ по отношению граждан к странам ЕС, США, нужно рассматривать скорее как отношение к западным государствам, а не их гражданам. То, что страны Запада, западные политики вводят санкции, естественно вызывает негативную реакцию. Но на повседневном уровне мы общаемся с европейцами, сотрудничаем с европейскими учеными, ездим по каким-либокультурно-образовательным обменам, ведем торговлю — это все воспринимается совершенно отдельно. К примеру, я не могу припомнить случая, когда сообщалось о том, что на поляка или литовца в нашем регионе напали и избили «по национальному признаку». Есть рамка повседневная, а есть рамка политического дискурса. Поэтому, на мой взгляд, частота поездок особо не влияет на самоидентификацию, о которой мы говорим. Она скорее формируется в ходе социализации, культурой, языком, и на нее вряд ли можно повлиять походом за сосисками.

_NEV3882.jpg

От лояльности к сепаратизму

 — В докладе на форуме прозвучали также цифры, свидетельствующие об отношениях к различным институтам власти. Как связаны были вопросы идентификации и лояльности или оппозиционности к существующим социальным и политическим институтам?

 — Эта информация была объединена скорее тематикой форума. Обсуждалась общественно-политическая консолидация и ее механизмы, что может объединить людей в регионе. Поэтому был важен контекст институционального доверия, который есть у населения. Данные были приведены за конец 2015 года. Отмечу, что ранее такой вопрос не задавался. Мы решили взять перечень организаций и институтов из методологии «World Values Survey» (это большое панельное исследование, которое с 1981 года проводится примерно раз в пять лет во многих странах мира) и решили посмотреть, есть ли у нас какие-то особенности восприятия. Понятно, что сейчас во многом уровень доверия к политическим и общественным институтам зависит от уровня доверия президенту, как к главе исполнительной власти в стране. Он уже «тянет» за собой доверие к остальным политическим институтам, которые «работают» на стратегические интересы страны. Вот поэтому на первом месте по уровню доверия — армия, потом — церковь, университеты, правительство, благотворительные организации.

График 4.jpg

— Планируется ли проводить подобные исследования в будущем и будет ли изменен перечень вопросов в них?

 — Да, конечно, в последующем планируем проводить подобный мониторинг. Набор вопросов, он будет зависеть от наших ресурсов, от задач. Самое важное: будут ли вопросы идентичности еще актуальны. Потому что тема, острота калининградской идентичности, на мой взгляд, раздута во многом искусственно. Отсюда эти идеи про «германизацию», сепаратизм. Это скорее интересно журналистам и политикам, чем калининградцам. Конечно, жителей волнуют и вопросы политического и макроэкономического характера — но в первую очередь с точки зрения того, стоит ли им опасаться будущего или можно быть уверенными в нем в достаточно долгой перспективе, чтобы планировать свою жизнь. Исходя из ответов на эти вопросы формируются жизненные стратегии, доверие к политическим и общественным институтам. Наши респонденты в большинстве своем люди добрые, и если мы пристаем к ним с вопросами про структуру идентичности, то они на них, конечно, ответят. Но насколько они сами мыслят в этих категориях в повседневной жизни — это вопрос дискуссионный.

Замечу, что, как правило, интерес к теме идентичности подогревается, как правило, извне. Начиная со статьи Сергея Шахрая «Калининград — Кёнигсберг — Кролевец» в 1994 году и заканчивая недавним вопросом американского журналиста Владимиру Путину о возможной передаче Калининградской области Германии. Такие высказывания часто носят провокационный характер. Но в любом случае это уже вопрос изучения дискурса о калининградской идентичности, и он не имеет отношение к ней самой.

Один из выводов, к которому мы пришли с коллегами при подготовке нашей статьи, которая должна быть вскоре опубликована в польском журнале: отдельная калининградская идентичность — это, в общем-то, миф, который конструируется в политических целях для манипуляции общественными настроениями. У нас российский, даже русский регион, где 86% населения — русские, на русском языке говорят практически все, так что откуда здесь взяться раскольническим настроениям? Это противоречит и здравому смыслу, да и наши данные это не подтверждают.

Фото — Виталий Невар, «Новый Калининград.Ru».


Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Станислав Пахотин

[x]


Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.