Если общество не придумает, как пристроить молодых к делу, неприятностей не избежать.
Значительное число читающих эти строки и не догадываются, насколько они счастливые люди. Им не 23 года, они значительно старше, и они давно уже не осознавали с той отчетливой ясностью, которая бывает только в те 23 года, что мир вокруг придуман для каких-то других людей. Речь не идет о зависти или несчастной любви. На этой неделе Международная организация труда (МОТ) распространила доклад, посвященный состоянию рынка труда для населения моложе 24 лет – по большей части речь шла о преодолении бедности в странах третьего мира. Первое, что приходит в голову, – немедленно найти раздел «Россия», которого в исследовании благополучно не оказалось, поэтому цифры пришлось поискать. Я не разделяю, но понимаю чувства тех молодых людей, которые 4 октября собрались на разнообразные националистические мероприятия: значительная их часть – безработные.
Если говорить о голых цифрах, то в России проблемы именно безработицы как таковой нет.
В среднем по стране она составляет около 7%, в ряде регионов – на деле в некрупных городах – она является серьезной, в отдаленных регионах – катастрофической, впрочем, в этих регионах так же можно охарактеризовать любой показатель социально-экономического развития. Общая численность безработных в РФ, по состоянию на февраль 2006 года, составляла около 5,6 млн человек. При этом численность безработных в возрасте от 16 до 29 лет составляла 41% от общего числа безработных, рассчитываемого Росстатом. Подавляющее большинство молодых безработных приходится на возрастную группу 18–24 лет. Среди зарегистрированных безработных в России 31% – именно молодежь.
В целом вычисляемая цифра безработицы для молодежи в России не так уж и пугает – это порядка 14%, или каждый седьмой. Однако, если осознавать, что в России сейчас 30% молодых граждан получают в той же возрастной группе высшее образование (то есть, как правило, тоже не работают – учеба в вузе сейчас также многими рассматривается как занятие, напрямую не нужное, но позволяющее с пользой провести время, которое в противном случае просто будет потрачено впустую), можно констатировать:
сейчас в России не работает примерно каждый четвертый молодой человек.
Армия молодых (хотел было написать – и амбициозных, да рука не поднялась) людей без дела на фоне острого дефицита рабочей силы, позволяющего говорить о востребованности в России импорта сотен тысяч рабочих рук из СНГ в год – это достаточно серьезное основание, чтобы задуматься: а что происходит?
Обращение к докладу МОТ мало что дает. Цифры, характеризующие состояние рынка труда для молодежи в среднем в мире, весьма близки к российским: в среднем среди безработных мира молодежи (МОТ определяет ее возрастной группой 18-24 года) – 44%, но мы живем в России. Средний уровень безработицы для молодежи в странах G7 – около 12%. В регионе бывшего СССР уровень молодежной безработицы – около 23%.
Однако только для России, в меньшей степени – Украины и Казахстана, характерно уникальное для мира и совершенно убийственное с точки зрения здравого смысла сочетание факторов на рынке труда: стабильно высокая молодежная безработица, в беднейших регионах доходящая до 50–70% всех молодых людей, растущее число лиц с высшим образованием (с 1992 года, по данным Роструда, их число увеличилось почти вдвое), растущая доля квалифицированных специалистов на рынке труда (то есть имеющих среднее профессиональное и высшее образование – по тем же данным за тот же период, она выросла на 15% и достигла 56%) и одновременно эпических масштабов кадровый дефицит. Где здесь место молодежной безработице – неясно, но, тем не менее, она велика, и всякий, кто в 23 года пытается устроиться на работу, это прекрасно знает.
Прежде всего, происходящее – региональная проблема: Москва с ее явно отрицательным уровнем безработицы (1,2% этим летом – на деле это означает, что спрос на рабочие руки перекрывает предложение) является главным демпфером этой проблемы. Однако не стоит радоваться и здесь. Те, кто этим летом просматривал в поисках жилья доски объявлений в сети, помнит: квартиры в Москве уже почти не принято снимать в одиночку, а периодически и комнаты делят между собой, устраивая самое настоящее общежитие, несколько человек. Это касается и дагестанских строителей, и тульских веб-дизайнеров, и это не милый социальный обычай.
Это крайняя, изнурительная и выходящая за рамки приличий бедность работающей, а не безработной молодежи,
Это иллюзия, что мир в Москве придуман для молодых людей, проводящих жизнь между торговым центром и ночным клубом в перерыве между необременительной работой менеджера по продажам. Две возрастные группы – до 25 лет и старше 45 лет – дискриминируются на рынке труда. Этих групп нет в объявлениях «приглашаем на работу»: молодым предлагается MLM и Web 2.0, пожилым – торговля медицинскими приборами вразнос и работа уборщицы в офисе. Рынок труда придуман для 30–40-летних, переживших 90-е молодыми, крепких специалистов любого профиля – именно в этой возрастной группе зарплаты растут быстрее всего, и именно из них состоит российский средний класс.
В Роструде при этом дают своеобразное описание происходящего. С одной стороны, есть сектора, которые принципиально непривлекательны для новых рабочих рук на рынке труда, выпускаемых системой высшего образования. Это, например, транспорт, наука, коммунальное хозяйство: там есть вакансии, но это вакансии, не позволяющие говорить о каких-либо перспективах роста доходов и служебного роста, который для молодежи просто необходимое условие. Есть чрезвычайно привлекательные сектора рынка – от возлюбленного всеми финансового сектора до звучащего не менее привлекательно менеджмента, факультетами которого обзавелись сейчас даже вузы, никогда не выпускавшие никого, кроме офицеров-связистов.
Но разрыв в зарплатах среди молодых специалистов и просто специалистов даже в случае крупных западных компаний в России периодически вызывает оторопь.
Работодатели отлично знают о высокой молодежной безработице и ею пользуются с энтузиазмом отца красавицы Рахили.
Причины происходящего несложно описать. Это и короткий горизонт планирования у компаний-работодателей: бессмысленно удерживать у себя молодых сотрудников, если тебе неизвестно, что будет через три года, разумнее всеми ресурсами, в том числе материальными, удерживать у себя «соль земли» – профессионалов среднего возраста на пике опыта и работоспособности. Это и административные барьеры, которые не позволяют создавать собственное дело – о каких «гаражных компаниях» молодых компьютерщиков в России может идти речь? Это и до сих пор не реформированные гигантские сектора экономики, от социального сектора до общественного транспорта. Сознательно удерживая их от приватизации и сохраняя там характерные сочетания низких зарплат, плановой убыточности и среднего возраста сотрудника, приближающегося к 50 годам, государство довольно цинично решает, что молодых безработных прокормят родители, зато основной массе электората, в том числе и пенсионерам, будут сохранены те блага, обеспечивающие «социальный мир» в России.
Надолго ли сохранится такой социальный мир – неизвестно, однако 4 ноября будет шанс сосчитать, сколько молодых людей будут требовать от московской мэрии убрать «понаехавших», в которых они видят в том числе и конкурентов на рынке труда. Разумнее им было бы требовать реформ и создания новых рабочих мест.
Но в 23 года сложно ждать от человека, которого вдобавок последние 15 лет толком ничему не учили, экономического мышления.
Он будет полагать, что гастарбайтеры из Таджикистана, работающие на стройках за копейки, лишают их возможности давить на работодателей. Зато он понимает, что приобрести даже по ипотеке в ближайшие 10 лет квартиру той же строительной компании ему не светит. И автосборочные производства в Санкт-Петербурге и Калуге будут работать не на него, а на совершенно других людей – преимущественно русских, но постарше.
Ситуация с молодежной безработицей не исключительно российская проблема. В мире за последние 10 лет, по данным отчета МОТ, она выросла в среднем с 12 до 13%, причем сокращалась она лишь в странах G7, Восточной Европе и бывшем СССР, но в основном за счет старения работоспособного населения. В мире перепробовано множество рецептов исправления этой проблемы – в основном социалистического толка. Впрочем, как и в СССР, где квоты для «молодых специалистов» ничего особенно не давали, они ничего особенного не дают и в России.
Происходящее лечится только быстрым и сбалансированным экономическим ростом и реформами.
Примерно понятно, где находится основная масса резерва рабочих мест для ликвидации молодежной безработицы. Это завершение реформы в секторе социального сервиса, где молодежь сейчас практически не работает, реформа Вооруженных сил, реформа малоэффективного МВД, судебная реформа, административная реформа – по сути, молодежи не хватает именно места в государстве, на местах составляемого абсолютно коррумпированной «старой гвардией», помнящей еще советскую власть.
Кроме того, завершение реформы высшего образования и науки также сможет компенсировать явные перекосы на трудовом рынке. Бессмысленно на государственные деньги готовить десятки тысяч специалистов, мужская половина которых банально избегает кошмара призывной армии, а женская половина просто проводит время в образовательном клубе, и все вместе не найдут себе с таким качеством образования никакой работы по специальности.
То, что именно молодые люди сейчас – самая политизированная часть общества, вполне естественно: когда мир явно против тебя, не грех попробовать его изменить, желательно радикально.
И именно поэтому, считая, что происходящее, относительно комфортное для моей возрастной группы, ее не касается, мы делаем ошибку.
Да, каждый сам за себя. Но гражданская ответственность и в том, чтобы понимать: именно наш комфорт оборачивается для людей, которые младше нас на десять-двадцать лет, кошмаром. Я не за то, чтобы с ними немедля поделиться, – я за то, чтобы кто-то думал и о них. Иначе они скоро придумают за нас такое, что и заслуженным специалистам будет разгрести тяжело.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024